Вырванные страницы

      Сегодня первое сентября. Сегодня я снова в школе, как пятнадцать лет назад. Правда, тогда я уже закончил одиннадцатый класс в свои шестнадцать. Сегодня по-моему даже более волнующий для меня день, чем собственный выпускной, ибо ведь не каждый день впервые ведёшь свое чадо в школу. Вот сегодня самая первая в жизни линейка у моего сынишки. аль, конечно, что его матери здесь нет. Но ей ведь всё равно, ибо иначе она сейчас стояла бы рядом, а не сидела в каком-нибудь загородном доме своего богатенького мужа. Так, ладно хватит думать об этом, ведь сегодня важный день и не стоит его портить грустными мыслями.       Смотрю на Димку в его костюмчике аля-джентльмен и улыбаюсь. Он же внимательно рассматривает стоящих вокруг людей, с особым интересом изучая одну рыжеволосую девочку, стоящую возле своего брата-старшеклассника, на которого она очень похожа. Но к числу учеников она скорее всего примкнёт в следующем году. Вот объявляют окончание линейки и классная руководительница моего сынишки заводит первый «А» класс в школу, вслед за которым идут первые «Б» и «В» и одиннадцатый «А» брата той самой рыжеволосой девочки. Потом уже — все остальные классы.       Дождавшись окончания твоего первого классного часа, заодно изучив где какие классы в школе, вывожу тебя из школы, попутно расспрашивая о том, какие у него впечатления от первой в его жизни школьной линейки. Тогда-то он и задаёт тот самый вопрос, который я не очень-то хотел услышать: — Папа! Папа, а мама придёт сегодня? — заглядывает своими зелёно-карими глазами в мои. — Приедет, Дима. Она приедет вечером, — отвечаю, чтобы не расстраивать его, сам же надеясь сегодня не видеть всё ещё сводящих с ума голубых глаз бывшей жены. — Папа, а можно мы пойдём в кафе и будем есть мороженное? — задаёт новый вопрос, забыв уже про предыдущий. — Можно, — улыбаюсь, потрепав сынишку по волосам. — А потом будем вместе играть в компьютер, можно? — строит милые глазки мне. — Сегодня всё можно, Димка.       Понимаю, что могу сказать, что я сейчас счастлив. Да, пусть моя любимая девушка не со мной, но у меня есть наш с ней сын — чудесный на самом деле ребёнок. Умный, весёлый, сообразительный, жизнерадостный парнишка, пусть и непоседа. Но он же мальчик в конце-то концов.       Девять вечера. После весьма насыщенного дня — кафе, машинки, игры на компе, мультики и тому подобное, мы с Димкой оба подустали. И сейчас вот сидели смотрели мульт про роботов с Марса, когда раздался звонок в дверь, что странновато, учитывая что у нас стоит домофон, а у Оксаны нет от него ключа. — Сиди смотри, а я гляну кто там пришел, — говорю засыпающему Диме, выходя из комнаты.       По ту сторону двери вижу в глазок до боли знакомую фигуру и открываю гостье. — Привет, Ваня, — здоровается со мной девушка, проходя в квартиру. — Зачем ты здесь? — сходу спрашиваю, рассматривая как она изменилась.       Одежда на ней была исключительно брендовая из бутиков, что вовсе не странно, учитывая кто её второй муж. Волосы её заплетены в косу. Конечно же, Оксана не без макияжа. А ещё она беременна, судя по тому, как округлился её живот. Наверное, месяц четвертый-пятый. Всё та же неизменная сногсшибательная улыбка, но я знаю что это — маска, только вот зачем она сейчас? Смысл в ней? Мы знакомы не первый год и слишком многое друг о друге знаем. Но мне всё так же сложно отвести от неё взгляд, как во время нашей первой встречи. — Вообще-то у моего сына сегодня праздник. — У твоего сына? Неужели ты вспомнила что у тебя есть сын? — меня одновременно рассмешили и возмутили её слова. — Значит пять лет ходила, не вспоминая о нём, а сейчас вдруг вспомнила, когда снова залетела, что «О! Я же уже рожала пять лет назад! Правда оставила эту ошибку молодости его неудачнику-папашке, но это не проблема — он падет к моим ногам, когда я заявлюсь к нему в десять вечера, ведь меня же все любят! Как меня можно не любить?» — высказал часть накипевшего я. Да, я всё ещё люблю её, но не могу простить ей той измены, того предательства, на которое она пошла. — Он мой сын и я имею право с ним видеться! — Не повышай на меня голос — я не твой муж уже. К тому же Димка только уснул. — Но я его мать и имею право… — начала было уже тише Оксана, но я её перебил. — Вот именно что ты — мать, а ему нужна мама. Понимаешь разницу? А как ему может стать мамой женщина, написавшая от него отказ ещё при его рождении и не вспоминавшая о нём все пять лет его жизни? — спрашиваю, показывая копию написанного ею в роддоме заявления. — Как? Не скажешь случаем? — Да, я была не права и наделала много ошибок тогда и это, — ноготь с маникюром тысяч за пять указал на лист в моих руках, — одна из них. Сейчас я хочу её исправить. Я хочу забрать своего сына к себе. — Нет, — категорически отвечаю я. — Ты его даже не увидишь. — Но у меня ему будет лучше. Я смогу ему дать всё, а ты ничего не можешь, — гнула свою линию бывшая жена. — У тебя ему будет лучше? Я так не думаю. Ты ему — никто. А теперь иди к своему богатому старикашке и отстань от моего сына. Поняла? Иначе я добьюсь того, чтобы тебе через суд запретили с ним видеться. — Ты не посмеешь, — задохнулась от возмущения, вызванного таким заявлением ночная гостья. — Посмею. И при чём ещё как, — указывают на дверь. — Выход там. — Ну, Тихонов, ты у меня ещё попляшешь… Ой как попляшешь… — возмущалась беременная, когда я выпроваживал её из квартиры.       Зайдя в комнату я увидел мирно спящего Диму и беззвучно произнёс, обращаясь к своей бывшей жене, хоть она этого никак не могла слышать: — Я тебе никогда его не отдам. Никогда, обещаю. Ни за что, слышишь?