Жрица великой Майт

Кьяра и Шукрат уже около месяца жили у Элефата. Дни сменялись днями, разноцветные листья с деревьев постепенно осыпались, оставив ветви голыми и беззащитными. Похолодало, иногда пропархивал снег, а ветры постоянно гудели среди камней. Вихри поднимали песок Черноземья в воздух, образуя смерчи. Жрецы почти перестали выходить из дома. Много раз за прошедшие дни они придумывали планы побега – и отметали их один за другим. Точнее, придумывал Шукрат, а отметала Кьяра. Ей казалось, что любая попытка отправиться в столицу обречена на неудачу. Шукрат не сдавался. Он каждый вечер расспрашивал Элефата о порядках и нравах алицийцев и внимательно выслушивал речи старика. Как-то раз он убедил отшельника, что их одежда совсем истрепалась, и попросил купить материи. Элефат просьбу выполнил, и с тех пор Кьяра проводила вечера в своей комнате, мысленно благодаря мать за то, что она научила девушку шить. Каждое воспоминание о матери отдавалось ноющей болью, и жрица уже начала размышлять – а сможет ли она когда-нибудь вернуться домой? Наконец настал подходящий момент. Элефат отправился в ближайшую деревню за необходимыми покупками, и Шукрат с Кьярой остались одни. Не теряя ни минуты, они принялись за дело. Оба надели сшитые девушкой белые рубашки и тёмно-серые штаны, сверху – суконные куртки. За окном свистел ветер и вился снег – в другой ситуации это помешало бы жрецам, но сейчас было им только на руку. Шукрат замотал нижнюю часть лица шарфом и натянул на глаза шапку. – У меня слишком длинные волосы, юноши с такими не ходят, – печально произнесла Кьяра, глядя в зеркало. – Наверное, придётся их обрезать... – Придётся, – подтвердил Шукрат, но увидев, как расстроилась девушка, поспешил добавить, – ты не переживай, они быстро отрастут. Щёлкнули ножницы, и чёрные девичьи кудри упали на пол. Кьяра, с трудом сдерживая слёзы, подобрала их и спрятала в карман. – Нельзя оставлять волосы – они могут попасться какому-нибудь колдуну, умеющему наводить порчу, – пояснила она. Кьяра была худой и угловатой, с ещё несформировавшейся фигурой, и это сыграло ей на руку. Перетянув грудь ремешком, надев куртку, засунув за пояс кинжал и замотав лицо шарфом, она действительно стала походить на мальчишку. Шукрат тоже спрятал кинжал и взял заранее собранную сумку с едой, фляжками и небольшой суммой денег. – Да, я знаю, что воровать – грех! – решительно заявил он, когда Кьяра возмутилась при виде золотых монет. – Но они нам действительно понадобятся. Будем считать, что это – плата за нашу помощь Элефату. Кроме того, мы вернём их сразу же после того, как закончим поиски. А сейчас главное – найти кого-нибудь из людей и попросить довезти нас до Джебрела. *** Вот уже несколько часов Шукрат и Кьяра шли по степи, а люди всё не появлялись. Ветер хлестал лицо, бросал в путников мелкие камешки и песчинки вперемешку со снегом. Ноги у девушки болели, пить и есть хотелось ужасно, но останавливаться было нельзя. Они должны попасть в Джебрел до темноты, иначе библиотека закроется, и им придётся ждать до утра. Шукрат, судя по всему, чувствовал себя не лучше, хотя упорно это скрывал. Сначала они пытались разговаривать, но потом оба устали – их сил хватало лишь на то, чтобы не упасть. Неожиданно сзади послышался ровный стук. Путники обернулись и увидели повозку с запряжённой в неё приземистой лохматой лошадью. Шукрат тотчас же бросился к ней, Кьяра побежала следом. Возницей оказался приветливый бородатый мужчина, который понимал фиримзисский язык и согласился довезти «молодых учеников славного Элефата» до столицы. Единственное, что волновало жрецов – их попутчик был слишком общителен. Правда, он не обращался к девушке, после того как Шукрат сообщил, что его товарищ Киар немой, зато всё время оборачивался, с сожалением глядя на нахохлившуюся фигурку в углу повозки. Ещё в доме Кьяра выяснила, что не сможет сымитировать мужской голос, поэтому она решила молчать. Шукрат, назвавшийся Танисом, болтал вовсю и, казалось, вполне оправился. За разговорами путь пролетел незаметно, и вскоре телега уже въезжала в Джебрел. Город поразил Кьяру. Он был абсолютно не похож на светлый солнечный Эмбер. На родине жрицы все дома были низкими и вытянутыми, с плоскими крышами. Почти с любой высокой точки города виднелись море и порт. Узкие улочки, заполненные торговыми лавками, многочисленные сараи, за которыми так удобно было прятаться, всюду сверкание янтаря, добываемого на берегу... А Джебрел отличался холодной, строгой красотой – башенки, витражи на окнах, шпили, широкие и просторные улицы. Всё прямое и ровное, никаких закоулков – и огромное количество прохожих. С одной стороны это хорошо – в толпе легче затеряться, а с другой – эта же самая толпа может тебя схватить... Сначала Кьяре казалось, что все взгляды устремлены на неё, прохожие оборачиваются вслед странной парочке, тыкают в них пальцами, а кто-то, возможно, вспоминает недавно услышанную историю про сбежавшую из храма Майт жрицу. Только через некоторое время она поняла, что никому нет дела до двух подростков. Даже их закрытые лица не казались людям странными – многие закрывали рты и носы шарфами, пытаясь защититься от холода и ветра. Возница довёз «учеников» до библиотеки, любезно распрощался с ними и уехал. Шукрат и Кьяра некоторое время стояли перед входом, набираясь смелости, а затем шагнули внутрь. *** В помещении было почти пусто. «Неудивительно, в такую погоду люди лишний раз боятся нос из дома высунуть, не говоря уже о том, чтобы тащиться в библиотеку», – подумала Кьяра и поёжилась от холода. Она села за стол, расположенный ближе всего к стене, а Шукрат направился к библиотекарю – высокому сухопарому старику с взъерошенными седыми волосами. Он произнёс несколько фраз, получил стопку увесистых книг и вернулся к девушке. – Что ты ему сказал? – встревожилась та. – То же самое, что и вознице. Только добавил, что Элефат услышал про историю в храме Майт и послал нас за книгами об этом храме. Величина стопки вызывала ужас, но друзья храбро принялись за дело. Они просматривали оглавление, выбирали нужные главы и внимательнейшим образом их прочитывали. За прошедшие несколько часов Шукрат с Кьярой узнали много нового про историю и архитектуру храма великой Майт, прочли множество легенд о Создателях, но не нашли никакого упоминания о плите, спрятанной в подземелье. – Может, о ней вообще никто не знал? – предположил Шукрат, глядя за окно, на окутывающие город сумерки. – А что, если мы ищем то, чего не существует? Об этом «величайшем благе и величайшем зле» нигде не написано? – И что ты предлагаешь? – громко прошептала Кьяра. – Вернуться к Элефату? Я не смогу посмотреть ему в глаза! Да и он наверняка считает нас предателями! – Подожди, – ответил ей парень. – Я попробую поговорить с библиотекарем. Из помещения ушли те немногочисленные посетители, которые ещё оставались там. Наступила тишина, и в ней девушка отчётливо слышала слова библиотекаря, говорившего с резким алицийским акцентом: – Говоришь, какая-то плита в подземелье? Не знаю, сейчас о чём только не болтают... Но если про такое и написано, то в особых книгах, которые без разрешения выдавать нельзя. Шукрат кивнул и направился к выходу. – Больше нам тут делать нечего, – громко сказал он, проходя мимо Кьяры. У самых дверей стоял объёмный шкаф. Жрецы укрылись за ним, и Шукрат прошептал: – Надо дождаться, когда библиотека закроется, потом пробраться внутрь и достать эти книги. Кьяра только хотела что-то возразить, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился высокий силуэт. В этот момент у девушки сработала интуиция – жрица толкнула Шукрата в шкаф и скользнула следом за ним. – Кто это? Зачем мы прячемся? – зашипел парень. Кьяра приникла к щели и тут же отпрянула, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. – Посмотри сам, – еле слышно выдохнула она. Запоздавшим посетителем джебрельской библиотеки был Теодор, верховный жрец храма Марлина.