Жрица великой Майт

Не раздумывая, они развернулись и бросились назад. Бежать по узкому коридору двоим было легче, чем целой толпе. Жрецы уже почти добрались до выхода, как вдруг плащ-невидимка, который Кьяра по-прежнему сжимала в руке, скользнул ей под ноги. Девушка упала, почти сразу же поднялась, но добежать до двери не успела – прямо перед её лицом вспыхнуло пламя. Шукрат, уже стоявший у окна в комнате Алейны, обернулся, и целительница увидела в его глазах ужас. – Оставь меня! Беги! – успела она выкрикнуть перед тем, как цепкие руки потащили её прочь. Девушка слышала, как трещит огонь и как Теодор кричит на замешкавшуюся Фирези, веля убрать пламя. Потом Кьяру прижали к стене, и рядом появилась Алейна – раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами, совсем не такая, какой её впервые увидела жрица. – Предательница! – выдохнула Кьяра, глядя на Фирези. Та лишь расхохоталась в ответ. – А ты думала, что я буду бескорыстно помогать отступнице? Как же ты наивна, Кьяра! – Ты предала всех нас и саму богиню Майт, пустив этого мальчишку в храм, – голос Алейны был похож на шипение змеи, а её пальцы больно сжимали плечо девушки. – Думала, тебе удастся остаться безнаказанной? – А ты сама? – Кьяра приложила все усилия, чтобы не назвать бывшую наставницу на «вы». – Ты ведь ничего не говорила им про камень желаний верно? Эй, жрицы, – она повысила голос, обращаясь к остальным девушкам, – а вы знаете, что под этой плитой спрятан камень, способный исполнить любое ваше желание? И достать его могу только я? – Она сошла с ума! – воскликнула белокурая Мэлли. – Видишь? – прошипела Алейна. – Никто не верит тебе, предательница. – А ты сама не чувствовала себя предательницей, когда приводила в храм Теодора? Ещё тогда, до моего побега? Не боялась гнева Майт, привечая мужчину? Алейна так ударила Кьяру по щеке, что голова целительницы мотнулась в сторону. Половина лица сразу же онемела, и девушка смогла лишь криво улыбнуться. – Посмотрите на неё: разве стала бы она так волноваться, если бы это было неправдой? – Ты всё лжёшь! – выкрикнула Эгле, но без особой уверенности. Сзади послышались шаги, и в коридоре появился Теодор. – Я не смог догнать мальчишку, – произнёс он и смерил Кьяру таким взглядом, что у жрицы закружилась голова. – Но он от нас всё равно не уйдёт... *** Кьяра не знала, сколько времени прошло с тех пор, как её заперли в маленьком подвале, временно выполняющем роль карцера. В двери его было прорезано окошко, забранное решёткой, на пол постелили шкуру какого-то зверя – она и стала постелью для целительницы. Пищу и питьё ей приносили трижды в день – иногда служанки, но чаще всего бывшие подруги. Одни из них смотрели с любопытством и страхом, другие насмехались над девушкой, третьи открыто презирали её – над такими она смеялась сама. Каждый день приходила Алейна, допрашивала, сверкая глазами, пыталась узнать, где прячется Шукрат. Кьяра отвечала ей дерзко, не боясь расправы – всё, что можно было рассказать про их путешествие, она выболтала Фирези, а куда девался юноша, не знала сама. В карцере было холодно и сыро, за стеной шумел ветер, а Кьяра пыталась не думать о том, что будет потом. Ведь что-то же обязательно будет? Не могут её держать в подвале вечно? Или могут? Однажды ночью Кьяра проснулась вся в слезах. Ей приснился жуткий сон: она была совершенно одна в подземелье, платье покраснело от крови – что самое страшное, чужой. Шукрата нигде не было, а со всех сторон дул ветер, подхватывал вихри невесть откуда взявшегося песка, больно колющего ноги девушки. Когда целительница проснулась, то сначала подумала, что доносящийся от двери тихий шёпот – продолжение сна. И только потом вскинулась: нет, это происходит наяву! – Кьяра, Кьяра! – шептал девичий голос. По ту сторону решётки стояла Илели – бледная, растрёпанная, с глазами, полными отчаянья. – Ты можешь мне не верить, но я пришла помочь тебе. Я подлила сонное зелье всем – жрицам, Алейне, Теодору. Я утащила ключ от подземелья. – Я один раз уже доверилась Фирези – и вот куда меня это привело, – Кьяра приблизилась к решётке. – Думаешь, я поверю, что ты не подослана Алейной? – А я? Мне ты поверишь? – из темноты выступил Шукрат – взлохмаченный, с исцарапанным лицом. – Шукрат? Ты... – у девушки перехватило дыхание. Кьяра помотала головой, но юноша не исчез. – Как ты сюда попал? – Я сбежал и спрятался у дриад. Теодор ранил меня стрелой в плечо, но они меня вылечили. Я уже собирался лететь к Элефату, но тут появилась она, – Шукрат кивнул в сторону Илели. – Дриады дали ей какое-то зелье, проверяющее, правду ли говорит человек. И она не солгала. Илели кивнула. – Мне так надоело всё это! Храм Майт превратился в сборище нечистой силы! Знаешь, я недавно молилась богине... и она явилась мне во сне. Сказала, что я должна немедленно помочь вам. Хотя, я бы, наверное, сделала это и без сна. Я больше не могу здесь находиться! – У нас есть всего один шанс! Пока все спят, надо спуститься в подземелье и открыть плиту! – Хорошо, – Кьяра всё ещё толком не понимала, наяву ли это происходит или во сне, но когда Илели отперла дверь, пошатываясь, вышла наружу. – Ты цела? Они с тобой ничего не сделали? – Шукрат обнял девушку, и она прижалась к нему. – Нет. Они меня даже не били, только угрожали... По длинным и узким коридорам, залитым неверным лунным светом, троица пробиралась к подземелью. Скрипнул ключ в замке, загорелась свечка в руках Илели. Освещённые не колдовским пламенем, но слабым огоньком, шли жрецы к центру подземелья. И вот тот, в ком есть дух Марлина, и та, в которой есть дух Майт, встали перед плитой. Кьяра положила чуть дрожащие руки на плиту и закрыла глаза. Шукрат сделал то же самое. «Великая Майт, помоги мне», – думала Кьяра, проводя пальцами по узорам. «Раскрой плиту. Мы должны достать этот камень». О том, что они будут делать с камнем, ни тот, ни другая не задумывались. Кьяра для себя решила, что они улетят куда-нибудь, а потом, в более спокойной обстановке, уже разберутся. Неожиданно приятное тепло пробежало по пальцам девушки, словно оплетая их. Открыв глаза, Кьяра увидела, как тонкие золотые струи оплетают её руки. В мерцающем свете этих струй перед целительницей возникло лицо Шукрата – серьёзное, с закушенной губой. Странно, но в этот момент Кьяра думала не о камне и не о желаниях, а о том, сколько приключений она пережила с Шукратом... как он ей помогал... как он её поцеловал... «Великая Майт, да я же люблю его!». Пальцы опалило огнём, и в следующее мгновение плита раскололась на две части, обнажая своё содержимое – небольшой, размером с куриное яйцо, кристалл, переливающийся зеленовато-розовым цветом. Кьяра осторожно взяла камень в руки и вновь почувствовала удивительное тепло. – А теперь дай его мне, – прозвучал голос сзади. Ахнув, девушка обернулась. Илели вскрикнула и уронила свечу, но почти сразу же помещение залил гораздо более мощный магический свет. – Только попробуй подойти! – Шукрат выхватил кинжал. Теодор рассмеялся и взмахнул своим кинжалом – куда более длинным и острым. – Щенок, ты думаешь, что сумеешь справиться со мной? Алейна выпила чай раньше меня и сразу же заснула. Я потратил время на то, чтобы убедиться, что это именно сон, а не смерть, но теперь-то я мешкать не буду. Отдай камень, девчонка! – Ни за что! – Она этого не сделает, – послышался звучный голос, и из-за спины Теодора вышел Элефат. Верховный жрец храма Марлина увидел своего злейшего врага, и его глаза заискрились. – Я уже сообщил обо всём правительнице Грете, – продолжал Элефат. – И об отступнице Алейне, и о ваших планах, и о камне желаний. – Думаешь, она не захочет завладеть им сама? – Когда она доберётся досюда, я уже уничтожу его. Кьяра, дай мне камень, – Элефат протянул руку к девушке, и в ту же секунду Теодор бросился на него. Засверкали заклятия, зазвенели мечи. Два соперника кружились по тесному залу с невероятной ловкостью и грацией. Шукрат и Кьяра наблюдали за поединком с ужасом и восхищением, а перепуганная Илели тянула их за рукава и шептала, что надо скорее уходить. Впрочем, битва продолжалась недолго. Теодор рухнул на пол у стены, а Элефат вновь повернулся к жрице. – Дай мне камень. Надо уничтожить его как можно быстрее! – Нельзя его уничтожать! – возразил Шукрат. – Он – единственное, что может нам помочь! – Он – величайшее зло на земле! Я примчался сюда спасать вас не для того, чтобы вас убил этот камень! Кьяра в растерянности прижимала камень к груди, а Илели внезапно воскликнула, глядя на Теодора: – Он жив? Ответ на её вопрос нашёлся сразу, причём весьма неожиданным образом. Теодор стремительно поднялся с пола и нанёс Элефату удар мечом. Острый клинок пронзил спину старого мага и вышел из груди. Волшебник рухнул как подкошенный. Седая борода его стремительно становилась красной. Перед глазами Кьяры заклубился туман. Как во сне, она видела перекошенное лицо Шукрата и смертельно бледную Илели. Невероятно медленно Теодор выдернул ещё дымящийся клинок и повернулся к ним. «Нет, он не мог умереть, он просто притворился, как до того Теодор... В храме не могло произойти убийство, нет, богиня Майт его покарает...» Но Элефат по-прежнему лежал на полу, а созидательница не спешила проявлять свою волю. Шукрат, кусая губы, выкрикивал самые грязные ругательства, а Илели была близка к обмороку. И тогда панический ужас исчез, сменившись холодной и ясной рассудочностью. Кьяра прижала камень к губам и прошептала: «Уничтожь самое себя». И затем протянула кристалл Теодору. Как только верховный жрец взял его в руки, поверхность камня почернела, словно внутри него закружилось множество маленьких вихрей. Но Теодор не обращал на них внимания. Губы мужчины искривились в злобной улыбке. – Бедная Але, как она хотела стать царицей... Что поделать, богиня не всегда благосклонна к своим подданным. Казалось, он совсем забыл об окружающих его людях. Кьяра осторожно потянула Шукрата за рукав и шепнула: – Надо уходить, – и потом, ещё тише, – Элефат не останется неотмщённым. И они побежали – по тёмному коридору, по серебристым залам – вверх, туда, где уже слышались голоса. Троица выбралась на улицу, но тут сзади послышались крики, и все воспитанницы – полусонные, растрёпанные, в белых рубашках, кое-кто с кинжалами, а другие вовсе без оружия – бросились вслед. Шукрат, Кьяра и Илели добежали до края леса, но тут путь им преградила сплошная стена огня. Обернувшись, они увидели Фирези с глазами, полными ярости. От дыма и усталости у Кьяры закружилась голова. «Вот нам и конец пришёл», – мелькнула вялая мысль. И в этот миг Илели взмахнула руками. Огромный, нескончаемый поток воды обрушился на троих отступников и огненосицу. Огонь вмиг исчез, смытый водой. На некоторое время на берегу стало темно, но затем его вновь осветил огонь – ровный, белый и неживой. Со стороны храма послышался звук, схожий с раскатом грома, а потом крыша сооружения провалилась, и храм великой богини Майт исчез в вихре пыли и осколков. Кто-то истошно закричал «Теодор!». Кьяра успела увидеть несущуюся к месту взрыва Алейну и языки пламени, вырывающиеся из-под обломков, а затем сознание оставило её.