Вечный памятник в мой соул

Через несколько часов, Таня резко проснулась от доносящегося из гостиной грохота. Создавалось впечатление, что там бегает стадо слонов, торопящихся на водопой, только "слон" обрел дар речи и в весьма экспрессивной форме выражал свое отношение к, как становилось ясно из контекста, чемодану Склеповой. Вышеупомянутая особа приоткрыла один глаз, и, оторвав голову от подушки, сонно произнесла: - Гроттерша, хватит громить мою квартиру, ты не у Зализиной! - и упав на подушку, снова засопела. Таня, до глубины души возмущенная подобной наглостью, запустила в нее подушкой, но та упала, не долетев до кровати полметра. Чертыхнувшись, Таня телепортировала ее назад и задумалась над тем, как проучить обнаглевшую Склепову, как вдруг ее осенило: - Топтакли-лягакли, - шепнула она, наводя кольцо на пушистые зеленые тапки в форме драконьих морд. Стоило зеленой искре скользнуть в один из них, как он поднялся в воздух, и, сонно ворча, огрел свою хозяйку по голове резиновой подошвой, а потом принялся летать вокруг нее, разевая вышитый черной ниткой рот и выдыхая языки пламени из красных ниток. Почувствовав очередной пинок, Склепова открыла глаза и вновь хотела было возмутиться, но, посмотрев наверх, завизжала от ужаса, подумав спросонья, что ее атакует живой дракон, и босиком выбежала в гостиную, где напоролась на разъяренного Гломова. Услышав доносящиеся из гостиной удары, крики и рычание, Таня вскочила с кровати и побежала на выручку, слабо впрочем представляя себе, что она сделает против бешеного сто двадцати килограммового Гломова, но будучи неспособной оставить подругу одну в сложной ситуации, поспешила на выручку. Представшая ее взору картина заставила девушку застыть на пороге: разъяренный Гломов стучал чемоданом об пол так, словно хотел проломить доски и провалиться в подвал. Комната была завалена пестрыми тряпками, обильно политыми духами из разбитых пузырьков, обувью, пластиковыми банками и тюбиками с кремами, тушью и прочей косметикой, находившейся в небьющихся емкостях. Глом же громогласно ревел, надвигаясь на Склепову, храбро пытавшуюся пальнуть в него валерьянусом-психопатусом. - Это всего лишь командировка. По работе, понимаешь ты иди нет, олух? - орала она, прыгая по комнате, пытаясь увернуться от удара чемоданом. - Командировка говоришь? С каблучищами, миниюбками и горой бабской чепухи в чемодане? - рычал он. - Небось хахаль уже там дожидается? Вот что, никуда ты не поедешь! - заорал Гуня, становясь посреди комнаты и упирая руки в бока. - Глом, ты совсем охренел от ревности? У меня, между прочим, есть босс, и, если я не поеду, меня уволят к чертям собачьим. А учитывая, что ты у нас теперь безработный, бездомный и беспаспортный, что мы лопать будем, а? - вскипела Гробыня. Вместо ответа, Гуня глухо зарычал, но с места не сдвинулся. Видя, что разговор зашел в тупик, Гроттер, которую супруги, увлеченные выяснением отношений не замечали, тихонько произнесла пундус-храпундус. Крошечная зеленая искра залетела вновь распалившемуся Гуне в ухо, незамеченная им, после чего он тут же завалился на пол прямо в кучу одежды и, закрыв осоловевшие глазки, принялся задумчиво посасывать рукав одной из кофт, причмокивая губами во сне. - А, это ты, Гроттерша, - обернулась Гробби, - ну мерси, что ли, нейтрализовала его. Хап-цапни морковку только с кухни, пока я тут все убираю? Не хочу ходить в изжеванной кофте, знаешь ли. Через 15 минут, Гломов, по-прежнему спя на полу с идиотически-счастливым выражением лица, сосал огромных размеров морковь, которая выглядела неудачным заменителем соски, а в небе над Лысой горой по направлению к студии зудильникового вещания летели пылесос, контрабас, а чуть поодаль тащились обвешанные амулетиками два туго набитых чемодана мадам Склепофф. Вскоре, впереди показалось здание студии и, идя на снижение широкими кругами, Таня увидела, что во дворе собралась толпа, груженая пылесосами, скрипками, вениками и швабрами с пропеллерами. В центре толпы восседал на старинной кровати с балдахином Плесень, гневно выкрикивающий что-то. - Гготтег! Скелетофа! Явились наконец, - завопил он, подняв голову к небу. - Ви опоздаль на целий дватсат минют! Я лишить вас пгемия! Таня с Гробыней переглянулись, не сильно придавая значение его угрозам лишить денег - Дю'Плесень обещал своим сотрудникам урезать зарплату по пять раз в день, но в итоге всегда забывал это. Позади директора студии сидела Припятская на большом пылесосе-щетке американского типа. Размером он был побольше обычного, и по своему виду больше напоминал механизированную швабру с мотором пылесоса. Если верить инструкции, он способен был развивать скорость побольше среднестатистического самолета. Но русские маги еще не все знали об этом, потому что такие новинки продавались только в Америке и в зудильниковых "магазинах на диване". А то, что доверять таким магазинам нельзя - знали все вокруг. Закажешь себе, поведясь на интересную рекламу, например, крем, отгоняющий вампиров, а получишь крем, от которого у тебя потом появляется странная реакция на солнце и вырастают клыки. Вот и Грызианкин пылесос явно был с каким-то подвохом: чихал и подозрительно трясся даже еще не находясь в воздухе. Впрочем, у девушек было не особенно много времени, для того, чтобы размышлять о странном поведении нового пылесоса магведущей: их начальник распалялся все больше, он даже начал уже подпрыгивать от негодования и, казалось, был готов взлететь без всякого транспортного средства. Однако, через несколько минут, он выдохся и, махнув рукой, прокричал: "Взгетаем!". Разом полыхнуло несколько десятков искр, и в воздух стройными рядами взлетела кровать Дю'Плесеня, несколько пылесосов, три или четыре швабры и даже одно тащившееся в самом хвосте допотопное побитое молью чучело феникса, заваливавшееся набок при каждом взмахе крыльями, и заставляющее его владельца - толстенького оператора, чем-то неуловимо напоминающего дорогого Таниного начальника, выписывать умопомрачительные бочки в воздухе, балансируя для надежности камерой. Таня, летевшая рядом с этим бедолагой, сочувственно поглядывала на его летный инструмент, прикидывая, выдержит ли ее контрабас такой вес, если ей придется его буксировать. Гробыня, изо всех сил изображающая стремление загладить вину перед начальством, летела на своем "Свин-спортаже" рядом с Грызианой, поэтому Таня, услышав ее крик, не сразу увидела, о чем ей хочет сказать подруга, а увиденное едва не заставило ее свалиться в океан, над которым они пролетали к тому времени. Дю'Плесень летел с позеленевшим лицом, изо всех сил обхватив кровать руками и ногами, а подбородок его уже украшало что-то белое, напоминающее бороду Санта-Клауса. Присмотревшись, она поняла, что к его подбородку привязан белый бумажный мешок. "Бедняга..." - сочувственно подумала Гроттер, хоть никогда и не имевшая таких проблем, но не раз видевшая зеленых однокурсников, которым становилось плохо на занятиях по магическому пилотажу. Но тут она перевела взгляд левее и едва не прыснула: мадемуазель Склепова с криками пыталась отодрать от кофты невесть как приклеившийся к ней обсосанный чупа-чупс. Таня уже хотела было подколоть подругу по поводу оригинального решения дизайнера, впечатлившего ее даже больше, чем пищащие волосы, но тут она заметила что из раструба Грызианиного пылесоса вылетело что-то нежно-розовое, и, в следующий миг, на белоснежной рубашке босса Гробыни уже отпечатался кусок шоколадного торта с клубничным кремом. - Ггызиана, фаш пылесос опять заплевал мон грудь этот гадость а ля фрэз! - возмущенно заверещал он. - Это не гадость, а замечательный клубнично-сливочный крем, подумаешь, немного просроченный! - возмущенно стала оправдываться Припятская, но ее слова заглушил свист ветра, грохот волн, рев и стрекот двигателей. К концу полета, Гробыня и Дю'Плесень, летевшие по обе стороны от Грызианы, походили на две груды протухшего осекшегося крема, утыканного обсосанными чупа-чупсами всех цветов и размеров, гнилыми яблоками, персиками и вишнями. Гора, венчавшая "Свин-спортаж", а точнее, его усовершенствованную модель "Свин-спортаж со сливками", смачно ругалась, поправляя торчащую из горы крема фиолетовую челку. А гора, летящая на кровати, до этого жалобно ругавшаяся по французски,уже не издавала ни звука, а только тряслась. Грызианка, чей пылесос неотвратимо глох, уже потеряла голос и возмущенно придушенно хрипела. Через несколько минут, ее пылесос, тарахтя, заложил крутой вираж и заглохнув окончательно, начал падать. Панически визжа, обхватив его коленями и колотя по корпусу зонтиком, Припятская стремительно полетела вниз. Таня вдруг ощутила, как контрабас помимо ее воли стремительно летит к земле, не реагируя на попытки выровнять его смычком. - Грызька привязала нас всех к себе, мы сейчас разобьемся! - крикнула Таня, наблюдая за тем, как вокруг нее один за другим устремляются к земле члены съемочной группы. Обхватив стремительно несущийся к земле инструмент, Таня прокричала "чебурыхнус-парашютис форте", отчего контрабас резко пошел на снижение и, вскоре, она увидела, что вот-вот врежется прямо в бордюр, одновременно слыша за спиной гудение пылесоса. Выбор у девушки был, откровенно говоря, небольшой - либо врезаться в узкий, выкрашенный в веселенький сиреневый цвет бордюрчик, либо столкнуться лоб в лоб, а точнее "зад в зад" с кем-то из команды Плесеня, и хорошо, если это будет не Грызиана, которая спит и видит, как бы от нее, Таньки, избавиться. Времени на раздумья не было, и, абсолютно не по взрослому завизжав, Малютка Гроттер зажмурилась, отдавшись на волю воздушных потоков, и стала обреченно ждать, пока ее контрабас разлетится в щепки от удара о землю. Но время шло, а страшного удара все не было и не было. Охрипнув, малютка Гроттер открыла глаза и поняла, что падение немного замедлилось: теперь контрабас снижался не так стремительно, однако смычку по-прежнему не повиновался, что не могло не тревожить девушку. Внезапно, она увидела, как мимо нее проносится тот самый бедолага-оператор на, абсолютно теперь неуправляемом и извергающем из клюва пламя, чучеле феникса. Не отдавая себе отчета о том, какие последствия могут быть у ее благородного поступка, Гроттер отпустила гриф и протянула мужчине руку. Струны контрабаса надсадно загудели, но темп падения замедлился еще больше. Понимая, кого надо за это благодарить, Гроттер ласково подула на раскалившееся от мощного выброса энергии кольцо. "Если бы не дед, быть бы мне сейчас лепешкой с печальными зелеными глазами" - подумала девушка, и в этот момент ее ступни мягко спружинили обо что-то податливое. Глянув вниз, она увидела, что контрабас завис над козырьком подъезда одного из маленьких коттеджей, и она упирается ногами в этот самый козырек, обитый мягкой кремовой тканью, напоминающей велюр. С высоты Тане было прекрасно видно розовые, фиолетовые и ярко-голубые головки тюльпанов, качающиеся на ветру, и розовые кусты, сплошь усыпанные сиреневыми, розовыми и черными цветами. Хозяйке дома было очевидно наплевать на такие мелочи, как времена года, и в ее саду осенние цветы мирно соседствовали с летними и весенними. Раздавшийся сверху лязг и грохот заставили ее поднять голову. Увидев их источник, девушка, оглушительно завизжав, шарахнулась в сторону: прямо на нее падала железная кровать. Бледный как полотно босс вцепился в спинку кровати так, что пальцы побелели, и зажмурившись что-то шептал себе под нос. Балансируя на узком козырьке, Таня с ужасом смотрела на неотвратимо падающую на нее кровать и уже почти попрощалась было с жизнью, когда обнаружила, что стоит на самом краю, а прямо под ней куст, усыпанный черными розами и решилась. "Интересно, останется ли от меня хоть что-нибудь?" - промелькнула в голове мысль во время долгого-долгого падения. Но вдруг полет прекратился, девушка почувствовала боль от чего -то острого, впившегося в спину и услышала оглушительный хруст и треск. - Ого, да я даже жива, Чума меня побери, спасибо той, что посадила здесь эти розы, - пробормотала Гроттер, скатываясь с куста, об который она, собственно, и спружинила на землю. Спина горела огнем, Таня боялась даже представить, что с ней творится, но она была жива и без единой сломанной кости, а это уже что-то. Не успела она скатиться на землю и отползти в розовые заросли, как дверь коттеджа с грохотом распахнулась, и на пороге появилась очень экстравагантно выглядящая стройная дама. Даже Таня, привыкшая к Гробыне, меняющей прическу и цвет волос каждую неделю, если не чаще, и Медузии, с ее волосами-змеями, была поражена. Волосы этой женщины были пострижены рваными прядями с зачесанной набок челкой, цвет их плавно перетекал из красного в темно-фиолетовый, и венчала это великолепие темно-фиолетовая шляпа с полями, усыпанная стразами, губы были намазаны морковной помадой, глаза в обрамлении частокола зеленых ресниц, слипшихся от туши, были накрашены ярко-красными тенями. На лице был слой снежно-белого грима, делающего его носительницу еще более похожей на клоуна. Сходство усиливало обтягивающее голубое в золотых пайетках платье и малиновые туфли на двадцатисантиметровой шпильке. Дама удивленно пялилась на Таню, которая мяла ее прекрасные розы, и уже было открыла рот, чтобы проквакать что-то гневное на своем родном наречии, как раздался треск, напоминающий звук рвущейся материи. Гроттер, сразу поняв в чем дело и откуда идет шум, задрала голову, в ужасе наблюдая, как в кремовом козырьке коттеджа образуется огромная дыра. Слишком много нежная ткань претерпела на сегодня, и теперь пришел ее черед умереть смертью храбрых. Следом за этим из дырки показался край Плесеневской кровати, которая медленно и со свистом пикировала в низ. Босс уже не был не в состоянии кричать, а просто закрыл глаза и, сжав зубы, ждал своего конца. Женщина не успела сориентироваться вовремя, когда бешеная кровать уже повисла над ее головой. Сдавленно пискнув, она сделала шаг назад, но это ее не спасло, и спальное ложе обрушилось на ее голову вместе с Плесенем, у которого глаза расширились от ужаса, когда он увидел, что на кого-то падает. Танька испуганно закрыла глаза руками, не желая видеть столкновение. Раздался грохот, а потом жалобный вскрик дамы-клоуна. А потом, к великому изумлению рыжей, раздалась бодрая ругань на французском. Девушка открыла глаза и поняла, что разноцветная женщина уже успела прийти в себя, и сейчас пытается вылезти из-под кровати. Дю'Плесень же устало скатился с матраса и бросился покрывать поцелуями землю. Дама громко кашлянула, и начальник студии поднял на нее взгляд, сразу же переменившись в лице. - Maman... - прошептал он, мгновенно бледнея.