Вечный памятник в мой соул

Как только на экране зудильника перестали мелькать последние кадры интервью, Оливье Дю'Плесень вскочил с дивана и в неописуемом волнении забегал по комнате, натыкаясь на углы и мебель и меняя цвет с белого на красный, с красного на фиолетовый и обратно. - Оливьешек, пирожочек, не нервничай так, выпей валерьянки или пустырника, - взволнованно восклицала мадам Шанталь, справедливо опасаясь за здоровье отпрыска. - Не нужны мне ваша валегьянка и пустыгник, maman! Мне нужен большой кувалда, чтоби я мог убить две эти тупица! - взвизгнул взбешенный мужчина, продолжая бегать по гостиной кругами. Сидевшая на диване Гробыня, не сдержавшись, фыркнула, и повернувшись к Тане, мечтавшей провалиться сквозь землю от стыда, покрутила пальцем у виска: - Смотри, как бесится, с ума бы не сошел окончательно, мне от него еще премия нужна. На ее беду, мужчина услышал последнюю фразу и в ярости повернулся к ним: - Скелетофа! Что ви себе посволяете? Какая пгемия? Вы опозогили мою пгоггаму на все зудильниковещание и говогите о пгемии? Ви будете бгать интегвью у посудомоек лысегогских хагчевен, клянусь вам, ма шери! Завершив гневный спич на этой ноте, он вылетел за дверь, оставив девушек в недоумении смотреть друг на друга. - Не волнуйтесь, девочки, Оливьешек вспыльчив, но быстро отходит. Я что-нибудь придумаю и решу это, – произнесла мадам Дю'Плесень и, заговорщически им подмигнув, вышла из комнаты. Еще раз переглянувшись и решив разбираться с проблемами по мере поступления, девушки отправились спать. *** На следующий день, Таня и Гробыня в сопровождении мертвяка-оператора, двигались по узкой застроенной магазинчиками и кафе улице, направляясь к кондитерской мадам Бомбон, одной из самых помпезных кондитерских и кофеен Парижа. Шанталь подсуетилась и связалась с хозяйкой, которая была ее старой знакомой, и устроила им встречу для интервью. - Чтоб этот Плесень провалился вместе со своими профитролями и макаронсами, - пробурчала Гробыня, устало ковыляя в новых туфлях от Стилетто де Ножинни. - Да ладно тебе, Склеп, уж лучше пирожные, чем интервью у мумии, живущей в катакомбах, - при воспоминании об этом отнюдь не приятном месте, Гроттер передернуло. С утра их начальник таки решил подпортить девушкам настроение и отправил их встречаться с потомком Рамзеса III, который с первой волной иммиграции покинул Египет и обосновался не где-нибудь, а именно в Париже. Впрочем, мумии, хоть и офранцузившиеся, все равно оставались мумиями. Характер у них был мерзкий, как у всех царских отпрысков, а еще от них ужасно воняло дохлятиной и гнилыми бинтами. Содрогнувшись от воспоминаний, Склепова согласно кивнула: - Да уж ноги моей там больше не будет! Но Плесень тот еще жук. Будто мы виноваты, что этот тюфяк Пуппер умудряется напортачить на любом интервью. Как будто не в драконбол с пеленок играет, а скатерти-самобранки вручную вышивает в компании престарелых дам,периодически восстающих ради этого из могил. - Мне кажется, это плоды многолетнего неполного зомбирования, - осторожно заметила Танька. - Ой, да ладно тебе, таким даже после двухкратного зомбирования не станешь, - отмахнулась Гробыня. Впереди показалась белая дверь с розовыми завитушками и золотыми буквами над ней, гласившими на французском языке, что это не что иное, как "Кофейня мадам Бомбон ". Надпись с двух сторон поддерживали две оживающие статуи купидонов, сделанные из кремового мрамора. Позвонив в золотой колокольчик над дверью, ведьмы вошли внутрь и чуть не задохнулись от царившей внутри смеси ароматов ванили, какао, мяты, перца, кардамона и мармелада. По стенам до самого потолка висели полки, на которых бессчетными рядами теснились разнообразные пирожные и конфеты всех мыслимых и немыслимых видов. Посмотрев на летающее по комнате пирожное в форме колибри, Склепова только хмыкнула. - Прямо рай для Пупсиковой. Не знаю, чем тут все восхищаются, так и тянет добавить капельку мрачности этому сладенькому местечку. И интересно, где же хозяйка этого великолепия? Уже представляю ее облик,- презрительно произнесла она. Танька предупреждающе толкнула ее локтем, заметив за одним из прилавков какое-то движение, но было уже поздно. К ним приближалась высокая женщина в наглухо застегнутом строгом черном платье и строгих лодочках того же цвета. Старухой назвать ее язык не поворачивался, но она была уже явно немолода, хоть и выглядела, будто с обложки журнала. Ее седые волосы были убраны в строгий пучок и она гораздо больше была похожа на библиотекаршу, чем на владелицу кондитерской. Только редкие черные пряди оживляли немного ее образ, добавляя готичности. - Bonjour, mademoiselles, puis-je vous aider?* Таня и Гробыня, чьи познания также были весьма скромны, недоуменно переглянулись. Заметив это, пожилая француженка, помявшись, перешла на ломаный английский. - Май нейм из Амандин Бомбон, айм владелица оф зис кондитер шоп, вот из ер неймз? Гробынья и Танья, говорите? Интервью? Корошо, я дам вам интервью, если вы поможете мне с оформлением витрины. - Что? Я устраивалась ведущей на зудильниковидение, а не декоратором-оформителем витрин в кондитерскую. Ну Плесень у меня попляшет! Я с него эту премию в двадцатикратном размере стребую! - гневно зашептала Гробыня на ухо Гроттер, двигаясь за хозяйкой по коридору, соединяющему зал с пирожными и зал в котором стояли неразмораживающиеся холодильники. Таня многозначительно вздохнула, понимая, что выбора у них не особо много, если они не хотят снова вывести начальника из себя. Провалить интервью в кондитерской было бы уже окончательным позором. - Будто у тебя есть другой вариант, - прошипела она. У Склеповой действительно иного варианта не было, поэтому она притихла, и стала прислушиваться к объяснениям мадам Бомбон. Вкратце, дама хотела, чтобы девушки навели порядок в зале и украсили его к презентации нового вида мороженого, установили таблички со вкусами в лотки с мороженым и расклеили цены. Решив, что они управятся меньше чем за час, девушки принялись за работу, изредка обмениваясь парой слов. - К-к-какой же здесь дубарь, - стуча зубами, выдавила Гробка через добрых полчаса. - Это, в конце концов, просто бесчеловечно - заставлять нас работать в таком холоде. Ей-богу, у шейха Спири в Антарктиде потеплее было... - причитала она. Гроттер, в это время увлеченно развешивающая гирлянды из сверкающих снежинок, ехидно заметила: - Возможно, если бы ты не старалась попробовать все мороженое вокруг тебя, тебе было сейчас менее холодно. - А как ты предлагаешь мне устанавливать таблички со вкусами? - возмутилась подруга. - На лотках указано название с обратной стороны, - указала Танька улыбаясь. Гробыня фыркнула: - Пф, подумаешь, так сразу становится менее интересно. И, вообще, должна же я извлечь хоть какую-то пользу от моего пребывания здесь. Хоть попробую эти хваленые десерты... Половина из них, между прочим, гадкие. Особенно вот это, - она указала ярким наманикюренным пальцем в одну мисочку. - Все не могу понять, что за вкус... Но там явно куски изюма, и еще ромом пахнет, - поморщилась ведьма. - Так что не знаю, почему тут все стоит бешеных денег. В соседнем зале зазвенел колокольчик, оповещающий о новых посетителях, и прервавший гневную речь Склеповой. - Бонжур, мадам. Ви вонт сам айскрим плиз. Чистый английский голос, который подруги тотчас же узнали, заставил их спрятаться за прилавок. - О нет, и тут он! - зашептала побледневшая Таня, которую абсолютно не радовала перспектива встречи с Гурием. - О, мсье Пуппер! - воскликнула явившаяся мадам Бомбон. - Вери хэппи ту си ю. Ю лайкд макаронс фром ласт тайм? - Гурий, ты уже был в этом прекрасном месте и ни разу меня сюда не привел? - защебетал звонкий девичий голос с явным русским акцентом. - Он еще и Джейн привел, - закатила глаза Гробыня, которую их нынешнее положение напрягало не меньше Таньки. - Оу, это ви та герлфрэнд, для которой были макаронс? Ви бьитифул, - хозяйка принялась осыпать Джейн комплиментами, явно в надежде побольше продать своего товара. - Какая еще герлфрэнд, Гурий? - воскликнула Петушкофф. - Я же не ела эти макаронсы, - девушка нахмурилась и уперлась взглядом в своего благоверного. - Ну, ты ее не знать Джейн, это ван фрэнд из скулл и она герл, и я сделать ей подарок макаронс, потому что у нее был берздей, - пустился в путанные и явно придуманные объяснения звезда драконбола. - Я не собираюсь терпеть подарки каким-то там твоим герл, Пуппер! За кого ты меня принимаешь? - уже истерически взвизгнула Жанна. Мадам Бомбон, поняв, что сболтнула то, чего не следует, и что обстановка накаляется, решила исправить ситуацию. - Герлз, бринг плиз много айскрим для наших клиентов! Тут Таня и Гробыня поняли, что они окончательно попали. - Иди ты, - зашипела Гробыня. - Еще не хватало, чтобы меня увидели в этой, пусть и элитной, забегаловке, подносящей мороженое. Я все-таки звезда. - Почему это я? - возмутилась Гроттер. - Я не хочу попадаться на глаза этому олуху и его бегемотихе. - Потому что ты создана для этой работы, а Гробынюшка нет, - закатила глаза мадам Склепофф-Гломофф. Таня уже открыла рот, чтобы ответить подруге что-то в отместку, но раздался второй настойчивый крик мадам Бомбон. Схватив первый попавшийся лоток с мороженым, девушка выскочила в другой зал, поклявшись припомнить эту ситуацию Гробыне. - Оу, Танья, гуд чойс, - воскликнула хозяйка кондитерской, выхватывая из рук девушки пластиковую коробочку. Гроттер хотела было исчезнуть поскорее из-за прилавка, но встретилась взглядом с Пуппером и Джейн. Вторая быстро оправилась от удивления и, справившись с ненавистью, написанной на ее лице, натянула маску презрения и отвернулась. Ее напряжение выдавало только нервное качание перед собой огромной радужной коляски, из которой доносилось жалобное хныканье. Гурий же открывал и закрывал рот от удивления, не зная, что ему сказать. - Танья... - выдавил он, в конце концов. - Итс большой сюрпрайз видеть тебя здесь. Я не знать, что у тебя такие большие проблемс с мани, Танья. И ты маст ворк в этом месте и иметь перпл хэндс... Только сейчас девушка бросила взгляд на свои руки и заметила, что кончики пальцев у нее посинели от холода морозильной камеры, и от этого почувствовала себя еще более неловко. Быстро развернувшись на каблуках, она вылетела из зала, даже не наградив Пуппера ответом и не заметив хихиканья Джейн, и очень скоро сидела на полу за стойкой с мороженым, уткнувшись лицом в колени. - Ненавижу тебя, Гроб, это ты виновата, - просипела она в колени, кратко обрисовав подруге ситуацию. - Ладно тебе, сиротка, нашла из-за чего переживать, из-за мнения какой-то недожаренной курицы в стразах, - утешающе произнесла Гробыня, помогая Гроттер подняться. - Вставай и пошли досортируем это злосчастное мороженое, да возьмем у этой мадам Гренадин интервью, а то выгонит нас Плесень и будем вдвоем с тобой сидеть на полу и тосковать. Признав подругину правоту, Гроттер поднялась на ноги и с раздражением принялась запихивать в креманку ярко-голубое мороженое, рисуя на нем с помощью кольца ярко-фиолетовые полоски из крема. Наконец, витрина была украшена снежинками и огнями, и измученные девушки представили хозяйке свой труд. Получив от нее расписанную по этапам историю фабрики, они, с чувством выполненного долга, направились домой. Вернувшись, они обнаружили Жозефа, вырядившегося в длинное оранжевое пальто, черную фетровую шляпу и бомбардировавшего снежками оконные стекла, в компании пухлой, поразительно похожей на него самого кудрявой старушки в забавном полосатом капоре и сером пуховичке. Правда, в отличие от оглашающего радостными воплями всю округу Жозефа, незнакомка явно была чем-то опечалена и ломая руки кружила по двору, что-то бормоча себе под нос. Из дома тем временем доносилось бодрое пение и шум воды. - Это еще что за представительница рода призраков? – удивилась Гробыня. - Я ее первый раз вижу, а ты? Недоуменно пожав плечами, Танька подошла к Жозефу, который, заметив ее, тут же радостно закричал, запустив в нее огромным снежком: - Наконец-то ви пгишли, мон ами, я ждаль вас! Ви уже знакомы с моей сестгицей? Подлетев к пожилой даме, он заговорил с ней, бурно жестикулируя, и, наконец, невзирая на слабые протесты, схватил ее за руку и подлетел к девушкам. - Фот, познакомьтесь, мон сёр Жаклин! -воскликнул он, с хохотом перекувырнувшись через голову. - Бонжур, - еле слышно ответила пожилая дама, становясь почти прозрачной от смущения. - Бонжур-бонжур, - заулыбалась Таня, проникаясь сочувствием к чудаковатому, но, похоже, абсолютно безобидному призраку. Увидев, что новая знакомая повеселела и перестала просвечивать, Гроттер, порывшись в памяти, извлекла оттуда выученную еще в лопухоидной школе базовую фразу: - Ça va? - Ça va, Ça va, merci, - закивала Жаклин, сгустившись еще больше. Она хотела было еще что-то спросить, но ее неугомонному родственнику надоело быть не в центре внимания. С хохотом запустив в сестру снежком, он с удовольствием наблюдал, как пролетев сквозь нее, снежок шлепнулся на голову Гробыне, стоявшей позади. - Жозеф! Я тебя щас в Антарктиду к Спире перенесу, будешь там пингвинов дразнить! – заорала Гробыня, краснея от бешенства. - Не негвничайте так, мон ами, – захохотал призрак, прячась за деревьями и строя уморительные рожи. Гробыня хотела было продолжить дискуссию о том, кто нервничает, а кто теряет совесть, но тут ее внимание привлек выкатившийся из дома Оливье Дю'Плесень, одетый в тренировочные штаны, волочащиеся за ним по снегу, и держащий в руках стопку каких-то пыльных тряпок неопределенного цвета и шкатулку, в которой что-то истошно визжало. Увидев, что он положил тряпки, оказавшиеся старыми, проеденными молью гардинами, и шкатулку на снег и поджег их с помощью какого-то длинного заклинания, Жаклин взвыла дурным голосом и принялась кружиться вокруг костра, пытаясь затушить его, но ее попытки не увенчались успехом. На доносившиеся из сада вопли, вскоре показалась и мадам Дю'Плесень со стопкой пыльных надколотых тарелок в руках, а за ней по воздуху летела флотилия безнадежно погнутых серебряных вилок и ложек. - Оливьешек, ты сжег старые гардины и ту ужасную визжащую шкатулку, как я велела? - Да, маман, газумеется, - раздраженно ответил мужчина и, путаясь в брючинах, двинулся к двери. Услышав это, Жаклин взвыла вдвое громче прежнего и принялась летать вокруг семейства Плесеней, рябя от возмущения и раздуваясь. - Вагвагы! Пгедатели! Ви уничтожаете семейные геликвии! Воспользовавшись царящей неразберихой, Таня и Гробыня незаметно проскользнули в дом и, запершись в своей комнате, рухнули на кровать. - О, Древнир, мои бедные хрупкие нервы, уже и без того покалеченные Гуней, этого не выдержат, только подобия Недолеченной Дамы нам и не хватало, - простонала Склепова, сбрасывая туфли и зарываясь носом в подушку. - Да ладно тебе драматизировать, Склеп. Уверена, она не хуже, чем наша Дама или Безглазый ужас, - миролюбиво отмахнулась Танька, приманивая к себе халат. – Согласись, Жозеф очарователен, уверена, можно ужиться и с его сестрой. Гробыня хотела было что-то возразить, но ее прервал настойчивый стук в окно. - Если это опять полоумная Жаклин, скажи ей, что я занята - вешаюсь на простыне, - пробурчала Аня, засовывая голову под подушку. - Не волнуйся, это всего лишь купидоны, - рассмеялась Таня, открывая окно и впуская окоченевших почтальонов в темно–синих жилетках и фуражках. Возмущенно попискивая от холода, они уронили Гроттер на голову букет покрытых инеем роз, из которых выпал пухлый конверт. Думая, чем бы угостить амурчиков, она лихорадочно заозиралась по сторонам и, наконец, заметила на тумбочке яркую коробочку с розами на крышке. Внутри оказались распространявшие цветочный аромат леденцы нежно-розового цвета. Благодарно запищав, купидончик сунул угощение в сумку и взлетел, толкнув при этом своего медлившего собрата, из-за чего из его сумки выпало письмо и увесистая коробка. Незадачливый почтальон вместо того чтобы подобрать ее, гневно запищал и полез в драку, от азарта едва не смахнув с носа зеркальные очки. Растащив воинственных амуров, Танька принялась было их отчитывать, как вдруг позади нее раздался испуганно-изумленный вскрик. Обернувшись, она увидела Склепову, огромными глазами смотрящую вслед моментально скрывшемуся в окне амуру в очках. - Ты чего? – обеспокоенно спросила Гроттер, садясь на кровать рядом с подругой. - Думаю, зачем Пупперу посылать тебе с обычным купидоном еще и магфиозного, тем более он же светленький, добренький и законопослушненький, - задумчиво протянула мадам Склепофф-Гломофф, подходя к лежащим на полу письмам и посылке и опускаясь перед ними на корточки. - Что ты делаешь? - Проверяю, не прислал ли тебе Гурочка, сам того не подозревая, какой-нибудь особенный подарок, - буркнула ведьма, бормоча себе под нос заклинания и водя над письмами рукой с кольцом. Над письмом и цветами от Гурия по ободу кольца пробежала и тут же погасла неяркая алая искра. - Тут все чисто, лови трогательные излияния нашего Гуряндия, - хмыкнула Склепова, перебрасывая Тане письмо. Но не успела она прочитать и строчки, как Гробыня издала возмущенный вопль. - Ну нихрена себе подарочки! Я зверею! - Ты говоришь, как Ягун, - Танька улыбнулась, вспомнив лопоухого внука Ягге и его коронную фразочку. - Да чхать на Ягуна, если ты хотя бы просто прикоснулась к этому письму, у тебя выросла бы борода длиннее, чем у Сарданапала! Петушкофф не поскупилась на сюрпризы и наложила на это письмо бородатый сглаз, наделила даром речи, да еще, очевидно, вложила туда маячок, чтобы оно уж точно попало в твои руки. - Но зачем? – пораженно воскликнула Танька, опускаясь на кровать не в силах поверить в едва не произошедшее. - У отпрысков лопухоидов в седьмом поколении, подобных Жанночке, чувство собственничества напрочь прекращает работу мозга, - назидательно произнесла Гробыня, швыряя в камин злополучное письмо от невесты Пуппера. – Панидис поленус! Вот, что ждет подобных личностей. Она хотела было добавить, что то еще, но ее прервал донесшийся из камина истошный визг. - Сжечь меня решила и Гурочку моего отбить? Правда глаза-то ой как режет! Не выйдет у тебя ничего, он мой! – завывало письмо, съеживаясь и обращаясь в пепел. - О, тут у вас концегт, я вишу? – раздался веселый голос и из стены высунулась довольная физиономия Жозефа в съехавшей набок шляпе. - Где же этот пгекрасный женщин, котогый так замещательно пел? – повторил призрак, задорно глядя блестящими глазами на изумленных девушек. - О чем это вы? - спросила Танька, наконец, обретя дар речи. - Ну как ше, тут пел женщина с пгекгасный голос, - захихикал призрак, едва не вываливаясь от любопытства из стены. Танька открыла было рот, намереваясь сказать, что не представляет, о чем речь, как вдруг дверь распахнулась и в комнату рассерженным колобком вкатился их босс. - Гготег! Склепофа! Фот ви где, лентяйки! – вскричал он! Хфатит нежить свои задний часть на мой кгофать! Ви чечас же пойдете со мной на чегдак и будете помогать нам с маман газбигать семейный геликвии, иначе я лишу фас пгемии! А потом ви, Гготег пгедоставите мне отчет об интегвью. А чечас магш на чегдак! - завершив этим свою пламенную тираду, толстяк, гневно пыхтя, вылетел за дверь. Озадаченные девушки уставились друг на друга. - Нет, ты слышала это? Он, похоже, держит нас чуть ли не за прислугу. Интересно, Грызианку он тоже заставил? –Гробыня просто кипела от негодования. - И, вообще, крепостное право давно уже отменили! Пожав плечами, Гроттер поднялась на ноги: - Ты никогда не была сильна в истории, Склеп. Но в одном ты права, деваться нам некуда, да и с Шанталь отношения лучше не портить, она куда вменяемей своего отпрыска, так что пошли, подруга, навстречу рабству. Услышав позади себя шаги, мадам Шанталь обернулась и расплылась в улыбке. - О, девочки, вы пришли? Очень хорошо. Помогите-ка мне достать с дальней полки во-о-он ту коробку. Выругавшись себе под нос, Гробыня полезла на старый рассохшийся жалобно заскрипевший под ней стул, и титаническим усилием достала коробку, покрытую толстым слоем пыли. В ту же секунду, стул под ней затрещал и рухнул, отчего в воздух взметнулась туча пыли и щепок. Танька бросилась подбирать рассыпавшиеся по полу из коробки письма, написанные корявым детским почерком и исчерканные красным карандашом. - Вы не ушиблись, ма шери? - захлопотала мадам Дю'Плесень, помогая Гробыне подняться. - Нет, не волнуйтесь, мадам, со мной, все в порядке. - проворчала Склепова, потирая ушибленную переносицу и отходя к Таньке. -Ой, Оливьешек, это же твой почерк! Почему ты мне никогда не говорил, что писал письма девушкам? Оливье, я хочу знать, кто она! Слышишь, сейчас же! Глаза Плесеня забегали юркими тараканами из стороны в сторону, пытаясь укрыться от всевидящего взгляда матери, которая на данный момент сверлила его насквозь. - Оливьешек, почему ты мне никогда не рассказывал о своей избраннице? - повторила Шанталь более требовательно. Девушки захихикали, глядя на то, как их начальник краснеет до кончиков ушей, и пока он что-то жалобно мямлил в свое оправдание перед матерью, Гробыня ловко вытащила несколько писем из стопки. Делая вид, что им ничуть не интересен этот личный семейный разговор, они отошли в сторону к старым пыльным гардинам, местами изъеденными молью. - Гуглус транслэйтус, - прошептала Склепова, выпуская из перстня едва заметную красную искру. Текст письма, выведенный дрожащим вензелевым почерком, на глазах стал трансформироваться в знакомые русские буквы. Начало, гордо выделенными заглавными буквами, гласило: "О, моя прикрасная Нинет (зачеркнуто) мадам Марто, не могу забыть Ваш взгляд с тих пор, как вы посмотрели на меня на уроке француского. Мое серце бьется, как тысяча барабанов на марше в честь дня взятия Бастилии. Вы покорили меня, Нини..." Ошибки в тексте были жирно выделены красной ручкой, что сразу бросалось в глаза. Пытаясь сдержать смех, ведьмы продолжили чтение. "Я тешу надешду, что Вы гляните на меня еще хоть раз, мой ангел небесный, а до этих пор, я остаюсь весь Ваш, Оливье Мария Огюст Наполеон Дю'Плесень" Ниже, более ровным почерком было подписано: "Очень тронута, Оливье, но пишите грамотнее! 2!" Остальные письма были примерно такого же содержания, и все были возвращены обратно с кучей исправленных ошибок. Как-то грустно вздохнув, Аня сунула письма обратно в пачку и прошептала: - Даже жалко его, хоть и такого неказистенького. Кто знает, может поэтому он такой злой? Тем временем разговор милого семейства начинал накаляться: - О, я так и знала, Оливье, что ты пойдешь по стопам своего блудного отца! Тот тоже путался по молодости с разными продажными женщинами! - мадам картинно закатила глаза, и закрыла лицо рукой. - Маман, она бил всего-лишь моей пгофесог дэ фгансэ! - кричал, в свою очередь, Оливье, маленькие глазки которого начинали наливаться кровью. - А будто это не одно и то же! - старушка топнула ногой. - Нет, маман, пгетставьте себе, это не одно и то же! И вообще... - он потупился. - Она бил ощень стгогой, но ощень добгой и даже иногда когмила меня пигожными, - на этом он смущенно умолк. Около минуты мадам Шанталь сверлила сына презрительным взглядом, потом, процедив "я разочарована в вас, Оливье", вернулась к работе. Сочувственно переглянувшись, Таня и Аня принялись помогать ей, понимая, что попытка выразить сочувствие, может обернуться для них лишением премии, зарплаты, если вообще не работы. Через несколько часов, разобрав и выбросив огромную кучу хлама под несмолкаемые стоны Жаклин, уставшие девушки поднялись в свою комнату, чтобы привести себя в порядок к ужину. Первым, что они увидели, был стоящий в вазе букет из начавших подмокать зеленых мозолей. Стоило Гробыне увидеть это, как ее глаза опасно сузились. - Гроттерша, что это значит? Ты решила утопить наши последние средства к существованию? Услышав это, Гроттер рассмеялась, но увидев, что подруга по-прежнему смотрит на нее с не предвещающим ничего хорошего выражением лица, осеклась. - Стой, Склеп, ты что, серьезно думаешь, что я способна такой идиотский поступок? - пораженно воскликнула она. - Ну а кто? Призраки были с нами на чердаке, Грызька на тусовке с зомбаками выплясывает, а Плесень, хотя такие шуточки и в его духе, как ты помнишь рассказывал маман историю своей большой и чистой любви к преподавательнице французского. Танька хотела было напомнить Склеповой, что, вообще-то, она тоже в это время находилась отнюдь не в комнате и при всем желании не смогла бы совершить такой глупости. Но, повинуясь внезапному порыву, она подняла руку и, направив кольцо на вазу, шепнула "хап-цап". Ваза, повинуясь магии, подлетела к ней, не расплескав ни капли содержимого. На ее поверхности плавал смятый листок бумаги. Развернув его, Танька вгляделась в чуть расплывшиеся от воды буквы, и, оцепенев, севшим голосом просипела: - Склеп, ты только глянь. Строки, написанные каллиграфическим почерком с затейливыми завитушками гласили: "Май диар рашн Танья! Я быть очень глэд снова встретить тебя вчера днем в вандефул кондитерский шоп мадам Бомбон. Бат, я стал очень сэд, когда понял, насколько биг твои проблемы с мани. Я знаю, что ты очень гордая герл, и просто мани у меня не примешь, но ай вонт помочь и посылать тебе этот биг букет-сюрпрайз и я вери надеяться на скорый встреча." Дочитав последний абзац, Гробыня расхохоталась: - Даа, влипла ты, сиротка, теперь Гурик сочтет, что он обязан обеспечивать тебя, как истинный джентльмен, а Джейн начнет посылать отравленные сладости ящиками. Но Тане, в отличие от нее было не до смеха. - Как ты не понимаешь, Склеп, это же позор! - в отчаянии воскликнула Танька. - Только представь заголовки: "Великодушный Гурий Пуппер посылает бывшей обедневшей звезде драконбола букеты из зеленых мозолей, а его обманутая невеста обливается слезами в объятиях тети Настурции и посылает мерзкой разлучнице вкуснейшие пирожные! Кто же успеет первым?" Отсмеявшись, Гробыня кивнула: - Да, ты права, имидж нам это попортит, но ничего, Гробынюшка умная, у Гробынюшки уже есть план, и если Танечка все сделает по нему, то дело в шляпе. - Какой план? - с подозрением спросила Гроттер, отлично знавшая, что в характере подруги практичность отлично уживается с авантюризмом. - Позже расскажу, - отмахнулась Склепова. - А сейчас пошли уже ужинать, не то я скончаюсь от голода,и мой гениальный план умрет вместе со мной, а мой красивый труп так и останется гнить в этой французской глуши! - воскликнула она и быстрым шагом направилась к выходу из комнаты. Войдя в столовую, они увидели, что семейство Плесеней, включая его призрачную часть, и на удивление трезвая Грызиана, уже собрались за столом, уставленным тарелками с дымящимся косуле**, и винными бокалами. - О, садитесь скорее, пока не остыло, - расплылась в улыбке мадам Шанталь, игнорируя сына, все еще кидавшего на нее обиженные взгляды. Стоило Тане усесться на свое место, как Жозеф выхватил из стоявшей на столе вазы розу и, с хихиканьем подлетев к Таньке, аккуратно воткнул цветок в ее волосы. - Ви сейчас тгэ бель, мон ами, посфольте вручить фам этот тгэ бэль флер! - весело прокричал он, перекувырнувшись в воздухе. - Мерси, Жозеф, - произнесла девушка, поправляя цветок, и против воли расплываясь в улыбке. Однако,этот трогательный момент был прерван истошным воплем Жаклин, которая с недовольным лицом кружила вокруг стола. - Жозеф! Что ви себе посволяете, стагый ви гаспутник? Какой позог! Мне стыдно, что ви мой годственник, мон шер! - О, замолчите же ви, мон сёр, старая ви занудливая жяба, я имею пгаво говогить со своей ами, как пожелаю! -откликнулся Жозеф, корча уморительные рожи. Услышав это, Жаклин раздулась точно как настоящая жаба и зарябила от возмущения. - Это угодливое создание с гыжий губка на голове - ваша ами? Ви упали в моих глазах, Жозеф Дю'Плесень!-воскликнула Жаклин. Услышав последний пассаж, Грызиана тихо фыркнула. Таня, готовая от стыда провалиться сквозь землю, дула на раскалившееся кольцо, очевидно, мечтавшее запустить в обнаглевшего призрака "дрыгусом". - Тише, дед, не кипятись так, сам расплавишься, и у меня ожог на полпальца будет, - зашипела девушка, морщась от боли. - Я не могу не кипятиться, я прямо весь бурлю от возмущения! - проскрипел перстень, накаляясь еще больше. - "Дрыгус-брыгус", - шепнула девушка, понимая, что это никак не поможет. Кольцо лишь сильнее раскалилось, не выплюнув ни одной, даже самой слабой искры. - Фи, какие пошлости говогит эта твоя пгостолюдинка с губка на голове!- завопила Жаклин Дю'Плесень, раздуваясь еще сильнее. - Я пгосто падаю в обмогок от подобных непгистойностей, господа. - Дед, прекрати! "Зажималус втюрис!" - в отчаянии выкрикнула Танька, у которой было впечатление, что кожа на пальце сейчас просто сгорит и, направляя кольцо на стоящий позади Припятской буфет, полыхнула яркая зеленая искра. Многострадальный буфет, хлопая дверцами, рванулся вперед и, ударившись о стул Грызианы, заключил ее в пылкие объятия с помощью дверц. В этот миг, в столовой воцарилась гробовая тишина, а в следующий момент раздался взрыв хохота. - Ггызиана, пгекгатите визжать! Если я оглохнуть этот вечег, я вас уволю без всякий пгемия и пособие! - простонал Оливье Дю'Плесень, вытирая слезы, глядя на то, как его сотрудница, дрыгая ногами и извиваясь, пытается вырваться. - Какая ггомкая кугтизанка! - восклицал Жозеф, кувыркаясь от хохота под потолком. Наконец, охрипшую от крика Припятскую освободили из объятий буфета, привидений и любвеобильную мебель утихомирили, и мадам Дю'Плесень, поправив прическу и заменив тарелки из-под косуле креманками с мороженым, послала искру в центр огромного блюда, закрепленного на стене и оказавшегося, как выяснилось, зудильником последней модели. В тот же миг на его экране появилась молодая пухленькая черноволосая ведьмочка с забранными в бабетту волосами и выкрашенной в красный цвет челкой до бровей. - Недобрый вечер, неуважаемые и презираемые слушатели! В эфире программа "Последние маговости" и ее ведущая Мельпомена Тухломорковкина, - бойко затараторила она. - Так как всем печально известная Грызиана сейчас наверняка пляшет с каким нибудь мертвяком в самом низкосортном клубе Парижа, очередную порцию мерзостей расскажу вам я. Итак, сегодня у нас в гостях самая великодушная и прекрасная дама магического мира, тетя всем известного и всеми обожаемого Гурия Пуппера, Настурция ван Компост! Грызиана аж позеленела от комментария новой ведущей и она прошипела, сразу забыв о событиях с буфетом: - Мели, мели, Меля... Кончится скоро твоя неделя... Славы и вообще всего. Услышав фамилию тетки Гурия, Таня тихонько прыснула в кулак. Немудрено, что старая карга тщательно ее скрывала и везде представлялась просто Настурцией. Однако, Гробыня толкнула ее под столом ногой, привлекая внимание к происходящему на экране. Там как раз заканчивалась заставка, свидетельствующая о задержке эфира: прыгающие на тарзанке хмыри уже с воплями попадали на голову старому замшелому лешаку, и теперь он, гневно скрипя, гонял их по всей поляне. Наконец, вопящая компания пробежала по экрану в последний раз и на нем вновь появилась запыхавшаяся Мельпомена, поправляющая челку. - Не прошу прощения, не дорогие слушатели, у нас возникла небольшая техническая заминка, - пропыхтела он, натягивая на лицо профессиональную улыбку. - Итак, у нас в гостях тетя Гурия Пуппера, Настурция ван Компост! - Не произносите эту омерзительную фамилию, милочка, умоляю, - раздался холодный надменный голос и в кадре показалась высокая, сухопарая седовласая дама, в наряде, от которого рябило в глазах. Леопардовое манто сверху было укрыто шарфом из шкуры зебры, а на голове красовалась бархатная широкополая шляпа тигровой расцветки. - Что это со старой? - прошептала Гроб Таньке на ухо. - Совсем с дубу рухнула и вообразила, что ее для лопухоидного "В мире животных" снимают? - Окей, окей, мисс, я больше не буду, - закивала ведущая на экране и, повернувшись в камеру, затараторила: - Напоминаю вам, что тетя Настурция сегодня спешиал участник нашего шоу, чтобы прокомментировать скандальные маговости о Гурии Пуппере, его невесте, а также поделиться маговостью о радостном событии в их семье. - Как поживает Джейн? - сочувственно спросила она, обернувшись к пожилой даме, - я слышала, бедняжка готовила Гурию его любимый йоркширский пудинг и сильно обожглась жиром. - Ох, милочка, на самом деле все было намного хуже, - делано всхлипнула пожилая дама, прижав к глазам шелковый платочек. - Мы читали биографию Пако Гробанно, ведь мы каждый вечер читаем всей семьей чьи-то жизнеописания. И тут бедняжка Джейн ужасно закричала и покрылась страшными ожогами, причем мы даже не поняли почему. Сейчас она в магнице им. Бессмертника Кощеева и все это накануне свадьбы. Услышав последнее, Танька поперхнулась мороженым и закашлялась. - Свадьба? - воскликнула Гроттер, переводя пораженный взгляд на Гробыню, ответившую ей таким же ошарашенным взглядом. Не сговариваясь, они произнесли "оратус погромчус", и навострили уши, но, к сожалению, Мельпомена принялась сворачивать передачу, так что ничего интересного больше услышать не удалось. Как только мадам Шанталь выключила зудильник, Грызиана сорвалась с места и закричала, обращаясь к Плесеню: - Как вы могли взять вместо меня эту размалеванную мымру, Оливье?! Как вы могли позволить ей говорить обо мне гадости? - Успокойтесь, ма шери, я не обязан отчитываться перед фами, кого мне бгать в штат, позвольте заметить!- гневно воскликнул мужчина. - И, спешу сообщить фам, сто если ви пгодолжите вести себя как... как кугтизанка, то вскогости она заменит вас финальман. - Вы не посмеете! - О, повегте, посмею, ма шери! - в тон ей ответил мужчина. Скандал уже грозил перерасти в нечто грандиозное, но внезапно раздался оглушительный стук в окно, за которым кружились в бешеном танце снежинки. Отвлекшаяся от угроз начальника, Грызиана обернулась и увидела расплющенную о стекло снежно-белую морду с огромными голубыми глазами. От раздавшегося в следующий миг вопля задрожали стекла и воцарилась звенящая тишина.