***
Дорога была скользкой, снег с дождем создали тот эффект корки, который способствовал большинству аварий, но Джека это совсем не напрягало. Он гнал на привычной скорости, одной рукой держась за руль, а другой прокручивая приемник. Настроение было крайне отвратительное, он бил и бил по кнопкам радио, ища сам не зная что. Но то, что лилось из динамика, его точно не устраивало. Вконец взбесившись, он вырвал приемник из машины и выбросил в окно на полном ходу. Тот ударился об асфальт и разлетелся на тысячи осколков. Но Джокеру на это было плевать, это была не его машина. Он специально выбрал старенькую, но надежную. Светиться ему сейчас хотелось меньше всего. Включив дальний свет фар, он еще сильнее нажал на педаль газа. Времени у него было мало, то, что он запланировал, требовало вмешательства «человеческого фактора», который его очень сильно напрягал. Да, он часто слышал про этот город, многие из его квартала там побывали, многие туда уехали. Но он и понятия не имел, где кого можно было найти. Хотя-я-я нет, одного человека он знал, даже примерно помнил название квартала – Сесоркис, нет, Сесерро! Это было некое подобие тому, где он жил, но там были свои порядки и законы. А Артур Кринг был ему необходим в самое ближайшее время. То, что Джокер прокручивал у себя в мозгах, тот… исход, на который ему очень хотелось посмотреть, был близок. Эта бомба замедленного действия с кокаином Кезли Фрина, так удачного сыгравшего свою последнюю роль убийцы черных наркоторговцев, еще не была готова взорваться. Для этого требовался пусковой аппарат, и этим аппаратом являлся Кринг. Советник Лукас Спрингс был очень разносторонней фигурой в «их» иерархии. Он нигде не был своим: черные его относили к белой масти, а белые к черной. Он и являлся конечной точкой отсчета Джокера. В этой игре должны были полететь все, но для необходимого взрыва нужно было подождать, а ждать он умел. До города оставался час езды, когда его нагнала полицейская машина. По рации его попросили прижаться у обочине, что он делать не собирался. Немного наклонив голову вбок, он в зеркало заднего вида изучал пару минут машину стражей порядка. Они были не из его города, а значит с ними можно было поиграть. Усмехнувшись, Джек переключил передачи и начал отжимать газ. Полицейский, который был в машине один, видел, как впереди идущая машина сначала ускорилась, потом замедлилась, а потом и вовсе начала петлять по дороге, выезжая на встречную полосу. На предупреждение остановиться водитель отреагировал не сразу, но, наконец, замедлил ход и остановился. Осторожно, держа пистолет на готове, полицейский вышел и, подойдя к двери, заглянул внутрь. Парень на водительском сиденье не двигался, а когда полицейский дернул за ручку двери, вообще вывалился на асфальт. Вокруг его рта было полно пены, она пузырилась и стекала по щекам, вверх его куртки был мокрым – видимо, парню плохо стало давно. Полицейский наклонился, чтобы прощупать пульс, оперевшись одним коленом на асфальт. Он даже сообразить ничего не успел: правая нога парня взметнулась к его голове и стукнула носком ботинка в височную часть. Полицейский, моргнув, повалился на землю. На его правом виске зияла кровавая рана, из которой толчками начала выливаться кровь, а парень встал и движением ноги об асфальт убрал обратно в подошву самодельное лезвие, которым он оснастил свои ботинки.***
Город меня встретил полицейскими сиренами и вонью расплавленного азарта. Въезжая в него, я почувствовал раскаленный воздух, он обжигал, заставляя задыхаться от беспомощности мирных граждан. Полицейские не обратили на меня никакого внимания, я тихо вкрался в этот город, пока он был занят собой, как это повседневно… Полицейская машина, которую я забрал себе, стала для меня той ширмой, с помощью которой я смог полностью рассмотреть Готэм. На улицах здесь творилось то же самое, что и в Квартале преступлений. Судя по тому, что на меня никто из толпы не обращал внимания, копов здесь очень грамотно приручили. Усмехнувшись, я избавился от машины при первой возможности, отправив ее в реку под очередным мостом. В этом городе было очень много мостов и тоннелей, они были закрыты и представляли собой коридоры, из который некуда было деться. Идеальное место для убийства. Особенное впечатление на меня произвела железная дорога, которая делала негласным центром Уэйн Энтерпрайзис. Огромная гигантская башня возвышалась над городом, озаряя огнями ближайшие улицы. Разряженный воздух попахивал чем-то забытым и выкинутым из памяти. Это был животный страх на базовом уровне развития, основанном на инстинкте. Я это воспринял практически сразу, как только вошел в ближайшую улочку. Паники никакой не было, все было запланированно... отточенные движения, слова, мысли. Кто-то их нарушал, но на это всем было плевать, всем, кроме жертв. Я физически ощущал ту фальшивость, ложь, которая витала в воздухе. Все ребята, те парни, которые шатались по улицам, они… были так предсказуемы и одинаковы. Как и в моем городе, здесь все было слишком прозрачно, нельзя было сбросить всю пресность, въедливость и запах разложения.***
Это было слишком предсказуемо. Крысы, пробегавшие вдоль тротуаров, заносили заразу из канализации в рестораны, в бары и публичные дома. Их никто не отстреливал, Джек, наблюдавший за проникновением одной такой на кухню бара, причмокнул и облизал губы. Ему необходимо было найти квартал наподобие своего, а оказалось, что он нашел целый город. Остановив в переулке пару ребят, он выведал всю информацию о квартале в Сесерро. Это было на другом конце города, и, поймав машину, Джек отправился туда. Он старался вести себя крайне тихо, не вызывая лишних вопросов и не привлекая взглядов. Место на заднем сиденье прямо за водителем – слепая зона, Джокер знал это, и специально туда сел, опустив голову на грудь. Пока они ехали, он изучал город, он ему нравился. Такой… напоминающий детскую площадку, в нем все манило и вызывало совершенное неуместное чувство ностальгии. Ведь город, в котором он потерял свою старую жизнь, был похож на Готэм. Когда они подъехали, он молча сунул деньги и вышел из машины. Его чуть не сбили с ног вывалившиеся из ближайшей двери негры, но он вовремя увернулся и завернул вправо, за поворот. Атмосфера Готема пропахла недожаренными хот догами и косвенно отличалась от Бринвуда. Здесь не было пьяных столпотворений, и бары кардинально отличались от привычного стереотипа. Эта улица кишела железными дверьми и случайными палатками. Джек шел быстрой походкой, не останавливаясь и не обращая внимание на крики. Он наблюдал в этом месте привычных персонажей, но были и новые, которые в его городе играли исключительно в своей песочнице. Копы разбавляли привычную картину, они мешались вместе с проститутками и наркоманами, силой укладывая под себя закон. Откровенный плевок борцам за справедливость… это вызывало поистине неподдельные искренние чувства. Было и много людей, которые казались немного не в себе. На их изучение у Джека ушло всего несколько секунд. Он не оборачиваясь шел к определенному месту, где мог получить все, что нужно. Фред, кхм, он не помнил его фамилии, да-а-а это было и не важно. Бармен, который перехал в Готэм полгода назад, оставил свои координаты. С ним у Джокера сложились взаимовыгодные отношения: информация – оплата. Учитывая, что Джек мог много чего ему сделать, Фред старался исправно играть ту роль, которую первый ему предложил. Фред устроился в неплохом баре, напорядок выше и лучше старого, по крайней мере выпивка здесь однозначно была лучше. Джек не стал тратить время на лишние глупые вопросы, а сразу перешел к делу. Ему нужны были ребята для… он не стал уточнять, для чего именно. Также ему требовалось оружие, совсем немного, но срочно. Они сидели за барной стойкой в приватной комнате, где не были слышны звуки музыки, которая им так мешала. Фред оставил свой пост официантке, которая отбивалась от нахальных рук клиентов. - Послушай, Джокер, по поводу ребят, тут есть заминка… - Продолжа-а-ай. Джек смотрел, как Фред отпивает из бутылки, и хрустнул шейными позвонками, резко дернув головой вбок. - Понимаешь, здесь не такая история, как в Бринвуде. Я не в курсе всех дел, но одно я знаю точно – нынешних ребят нанимать опасно. Джек глубоко вздохнул и прищурился. - Почему ты так думаешь? - Слушай, - Фред пододвинул свой стул ближе, - здесь есть психушка, называется Аркхэм. И чтобы обеспечить своим ребятам безнаказанность, мафия наняла доктора, который ставит им неправильные диагнозы, - Фред нахмурился и потер переносицу. - Доктор Крейн, что ли… В общем, ходят слухи, что он их реально залечивает, ты понимаешь, о чем я говорю? Они реально сходят с ума, но это только слухи. Но есть и достоверные факты: Крейн, переназначив диагнозы, выпустил на волю стадо ненормальных, и опасных ненормальных. Шизики настолько разбавили здешнее болото, что кто есть кто определить очень сложно. Джокер задумался и уставился в пол, пока Фред снова приложился к бутылке пива. Проходя языком по внутренней стороне щек, он что-то для себя прикидывал, иногда издавая нечленораздельные звуки. Наконец, вытаращив глаза и причмокнув губами, он снова повернулся к Фреду. - Зна-аешь, я готов с ними поговорить. Когда это можно будет устроить? Если первую часть Джек говорил растягивая слова, то по последней он пробежал скороговоркой. Замешкавшись, Фред подошел к занавеске и, отдернув ее, осмотрел бар. В нем сидело очень много народа. Музыка играла слишком громко, и люди вынуждены были орать друг другу в уши. Некоторые из тех, кто танцевал на танцполе, просто стояли, уронив голову себе на грудь. Это были наркоманы, накаченные колесами. За барными стойками среди спиртного и проституток сидели мужчины – это были копы. Эти присматривали за тем порядком, который устанавливала мафия. А вот ребята, забившиеся по углам, маниакальным взглядом наблюдавшие за танцовщицами, скорее всего были теми, кого искал Джокер. Кивнув Джеку, Фред вышел из комнаты и вернулся только спустя минут двадцать. Их было трое. Все трое затравленными взглядами озирались по сторонам. Джокер соскочил с барной стойки, на которую залез в отсутствие Фреда, и медленно, чтобы не напугать, подошел к ним. - Здравствуйте, ребята. Меня зовут Марк, и мы с Готэмом очень нуждаемся в таких, как вы…***
Приручить их оказалось намного проще, чем обычных мелких преступников. Самомнение, ранимость, желание доказать всем, что ты не псих, стали для них той клеткой, в которую они себя загнали. У каждого было что-то плохое за плечами, что-то, что он хотел востребовать от этого мира обратно со своими процентами. Завысив цену на долг, который Готэм должен был каждому из них, я убедил парней, насколько каждый из них уникален, и что у каждого свое предназначение в этой жизни. Все любят, когда их хвалят и называют особенными, или… чувство, что тебя не поняли, бывает намного слаще первого. Мафия, которая сделала их такими, должна понести наказание, как и полиция, и обычные жители, которые посмели в холодные зимние ночи оставить их на улице. Теперь все решения их проблем сводились к одному – к мести. Убедить в этом не составляло вообще никакого труда, надавливая на больные участки, я постепенно вкрался в доверие к каждому из них. Идейное стадо всегда верно своему Богу. Теперь необходимо было найти себе жилье, но с этим проблем не возникнет.