Верность

«- Китнисс, ты должна приехать в Англию». Должна и все. Должна, потому что сама заварила эту кашу. Должна, потому что вышла замуж за Пита. Оставит ли меня мое прошлое когда-нибудь в покое? Смогу ли я жить, не взирая на груз жизни исчезнувшей из меня Китнисс? Мы с Питом объединили две крупнейшие медиакомпании. Теперь мы публичны, мы известны и баснословно богаты. И именно мы будем открывать еще одну студию. Я уже не знаю, как мне жить. Прошел год с нашего расставания с Гейлом. И я каждый день сдерживала себя от того, чтобы пойти к нему и остаться с ним. Быть ему подругой, сестрой, если он хочет – я готова быть его девушкой, не смотря на отсутствие к нему пылких чувств. Он – важный период моей жизни, он знает меня новую, он помог мне ее создать. Это даже смешно: сначала от меня отделился Пит, забрав меня полностью, я смогла восстановиться, но не цельно, а лишь частично, потом я сама разрушила часть себя, расставшись с Гейлом… Они все – мои состовляющие. Без них меня осталось лишь четверть. Что же касается Пита… Я неожиданно поняла, что он меня не касается. Нет его больше в моей жизни. Я заглушила все чувства к нему, потух очаг ненависти. Но я почему-то не могу его отпустить. Он все еще часть меня… Боже, кого я обманываю? Саму себя? Не ненавижу я его, как же. Презираю его за то, что он вечно лезет ко мне в голову, это есть во мне. Изыди из меня, пожалуйста. Заходя в частный самолет, скрываясь от назойливых вспышек фотографов, я понимаю, что не смогу выдержать все так просто. Мне сказали, что теперь нас будут вызывать на интервью, что папарацци будут следовать за нами по пятам… Будто мы суперизвестны. Это все глупо, но теперь это моя жизнь. Скрываюсь в туалете. Смотрю на себя в зеркало. Трогаю свое отражение. Слезы капают. Я, вновь разбитая, соединяюсь с частью себя старой и частичкой новой. С опаленными крыльями, я вновь летаю, и, как ни печально, в шторм. Меня заносит, меня качает… И я должна долететь ровно. Горькая усмешка трогает губы. Больше похоже на оскал. Оскал перерожденной Китнисс. Теперь я такая. Сажусь на пол, обхватывая колени руками. Качаюсь из стороны в сторону. Качаюсь, набираясь сил, чтобы жить дальше. Выхожу из своего укрытия. У меня есть пару часов на сон. Надеюсь, кошмары меня сильно не потревожат… *** - Мисс Эвердин, скоро приземляемся, - нежный голос не приносит ничего хорошего. - Хорошо, спасибо. Пристегиваю ремень и жду приземления. Мягкая посадка немного расслабляет, но лишь до того, как я посмотрела в иллюминатор. Сотни людей с камерами, микрофонами, просто прорываются мне навстречу. Хорошо, что мне прислали троих телохранителей. Они быстро провожают меня к машине. От шума на улице болит голова. Закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Я должна быть счастливой для всех. - Мы подъедем к заднему входу, мисс Эвердин. Там меньше папарацци. - Хорошо. Там действительно было меньше шума, что позволило пройти без задержки. Меня отвезли в мою новую квартиру. Как ни странно, встречает меня мистер Мелларк, отец Пита. - Здравствуй, Китнисс, - он приобнимает меня за плечи. – Сейчас ты пойдешь к стилистам, потом к тебе придет сопровождающая. Она тебе все объяснит. «Ой не нравится мне это…» *** - Китнисс, сначала на Вас будет юбка и блуза, потом на закрытую вечеринку Вы наденете платье. Сейчас Вы поедете на открытие, там вместе с мистером Мелларком разрежете красную праздничную ленту и посмотрите новый фильм Вашей компании. После, Вы едете обратно, переодеваетесь и вместе с мистером Мелларком едете на закрытый «бал». Там много важных людей, которые верят в ваш брак. И помните, Вы любили мистера Мелларка. Ах да, не удивляйтесь, если Пит скажет что-то, чего не было. Он готовился к этому вечеру больше, чем Вы. И завтра мы с Вами вновь встретимся. - Как все сложно. Почему мне не говорили этого раньше? Мисс Бряк, надо отметить, эффектная дама, лишь поджимает губы, не желая отвечать на этот вопрос. Больно надо. Меня впихивают в синюю юбку-карандаш и белую блузу, заставляют обуть бежевые лодочки, выделяют талию поясом. Волосы, которые за год вернулись к своему первоначальному виду, мягко ложатся на плечи. Мне делают стрелки и красят губы бежевым блеском, превращая в кокетливую куклу. Гейл. Точно, он же один из совладельцев компании. Он точно будет там. Как я могла об этом забыть? Гейл. Как же я хочу с тобой поговорить. Просто побыть с тобой. Я скучаю… Гейл. Они же знают, что мы были вместе. Отлично, я буду целый день с двумя бывшими. Мне по жизни везет! Меня вновь везут, но теперь папарацци гораздо больше. Что им хочется увидеть? Неужели интересно то, как я сажусь в машину? Я просила пресс-секретаря еще лет семь назад, чтобы мои интервью были строго расписаны, ничего из «случайного». Они потом понапишут же… Подъезжая к огромному зданию, вокруг которого обвязана красная лента, я замечаю много знакомых лиц. И Гейл. И Пит. Последний с девушкой. Недурной у него вкус… «Конечно, Китнисс, она просто похожа на тебя»… Или нет? Натягиваю на лицо приветливую улыбку, выхожу из машины, махаю рукой… Они так рады меня видеть… Им так нравятся деньги моего отца. Все уверены, что я первым делом должна поздороваться с родителями, с Питом, но не с Гейлом. А я иду к нему. Чувствую себя неловко. Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки. - Привет. Гейл притягивает меня к себе, придерживая за талию: - Я скучал, - взгляд грустный, но лишь немного. – Здравствуй, Китнисс. Открываю рот, чтобы что-то сказать, и закрываю. Делаю так еще пару раз… «Конечно, Китнисс, порази их всех своим остроумием. Да уж…». - Я тоже, - целую его в щеку и отхожу. Нахожу родителей на ступеньках возле входа. Обнимаю маму и папу. Иду к Питу. Медленно. Он стоит отдельно ото всех, мое место там же. Его девушка стоит рядом с его родителями. Ну, что ж, посмотрим, кем ты меня заменил. А еще любил ты меня, ага. Я ослепительно улыбаюсь. Я рада его видеть. Я скучала. Чувствую трепет вместе с отравляющей ненавистью и горечью. Улыбка все так же ярка. - При нашем разводе я была уверена, что тогда была наша последняя встреча. - О, я тоже. Но мы снова рядом. Давай сыграем хорошо? – он улыбается, и я вместе с ним. Сколько игр будет в наших с ним отношениях? - Это будет продолжаться вновь и вновь, - он кивает. – Тогда давай держаться вместе, - я не спрашиваю. Я знаю, что пока это общая игра. - Вместе, - и мы будем. С ядом в словах и взглядах, с ненавистью и раздражением в душе, но будем. Наш диалог заканчивается быстро, пока мы можем сказать что-то друг другу без микрофона и лишних ушей. Я забыла, какого это: чувствовать поддержку от человека, которого все равно ненавидишь. Ах, точно, я же до этого такого не ощущала. Он целует мне руку, поднимая ее вверх. - Дамы и господа, прошу приветствовать – Китнисс Эвердин, - сначала смотрит в толпу, но когда он произносит мое имя – смотрит мне в глаза. – Девушку, ради которой все это сделано. Я краснею. Он врет. Впрочем, как всегда со мной. Ненавижу это в нем. К трибуне походит мой папа и мистер Мелларк, говорят речь, поздравляют всех нас с большим прорывом. Давайте быстрее с этим покончим. Мне дают ножницы, Пит обхватывает мою руку. Теплая, широкая ладонь Пита… Не стоит мне думать о его руках. Мы разрезаем ленточку, все хлопают, поздравляют. Я улыбаюсь и благодарю. Я их ненавижу. Всех. Гейлу тоже скучно. Его я не ненавижу. Гейл дорог мне. Нас заводят в здание, здесь пахнет древесиной и полиролью. Пол отражает солнечные лучи. Отлично, я же в юбке. Я не замечаю обстановку. Я составляю список того, что мне предстоит выдержать. Я не знаю, что входит в этот список. Кинозал просто огромный. Стены обиты синим бархатом, на полу синяя подсветка, мягкие кресла и диванчики уютно расставлены возле низких столиков, большой экран бросает причудливые тени на нас. Языки лампочек создают мистическую, завораживающую атмосферу. Я должна бы сесть с Питом, но, подойдя к его девушке и предложив поменяться местами, чему она обрадовалась, ее мраморное лицо озарила такая красивая улыбка, что даже у меня коленки подогнулись… Я поняла, что если бы она была парнем, я бы тоже время даром не теряла. Пит отхватил себе сокровище… Я сажусь рядом с Гейлом. Я не смотрю фильм. Брюнет заворожил меня. Он взял меня за руку. Мурашки побежали от его теплых пальцев. Я не отрываю от него взгляда. - Хочешь выйти? – его приглушенный голос пленит мой разум, голова сама кивнула. Он не смотрел на меня, но будто заранее знал, что я соглашусь. Мы сидели с краю, и выйти из зала не составляло труда. Он, держа меня за руку, ведет меня наверх, в офисную часть здания. Мы проходим съемочные площадки, и Гейл заводит меня в какую-то подсобку, где очень тесно. Он сразу прижимает меня к себе, гладит мою спину длинными пальцами, вдыхает мой запах. - Прости, - пытаюсь отстраниться, но Гейл держит крепко, продолжая говорить. – Я должен был дать тебе возможность забыть его, должен был помочь восстановиться, а не навязываться, и тем более не бросать. Прости, родная. Плачу ему в грудь. Его рука на моем затылке. Везде Гейл. Обхватываю его шею. - Ты ничего мне не должен. Это я тебе обязана, - не нахожу слов, выражающих мои чувства. Он больше, чем просто друг. Он мой покровитель, мой создатель, будто скульптор… В какой-то мере, он – моя любовь, мое сознание, но я понимаю, что пока быть с ним не могу. Могу ли вообще? – Я – эгоистка. Прости меня. Он обхватывает своими большими ладонями мое лицо, большими пальцами вытирает слезы. Наклоняется, его дыхание заставляет замереть. Чувствую, как все тело наполняется тяжестью, я будто покоряюсь ему. Он целует мои мокрые глаза. Я не хочу, чтобы он целовал мои губы. - Не надо слез, Китнисс, - киваю ему, опустив голову, уткнувшись лбом в его грудь. – Пойдем смотреть фильм. Опять киваю, и мы возвращаемся обратно. Никто не заметил нашего ухода. И только голубой взгляд хмуро посмотрел на меня, когда мы сели в кресла. *** Мое платье - это нечто невероятное. Оно черное, словно уголь, ткань, будто бархат, напоминает грифель простого карандаша. Сверху корсет, вниз воланами расходится пышная юбка, по краям будто кружевная. Руки кажутся благородными, кожа бархатистой, белой. Ключицы будто приглашают заглянуть в скромное, но подчеркивающее все мои достоинства, декольте, плечи угловаты, но платье сглаживает и это. Если это платье не шили специально для меня, значит я абсолютно не разбираюсь в жизни. Волосы мне забрали наверх, губы выделили темной вишневой помадой, без блеска, черным бровям придали изогнутую форму, ресницы такие черные… - Ты очень красива сегодня, - голос Пита пугает. Дыхание перехватывает, когда понимаю, что сказал он это мне. - Спасибо, - скромная улыбка. – Это же все для меня. Я должна соответствовать, - напоминаю ему о его словах. - Если бы мы были что-то кому-то должны, Китнисс. Тебе не кажется, что эта мишура могла обойтись и без нас? Смотрю на него снисходительно. Он, наверное, хочет быть сейчас со своей девушкой, а не со мной. Я противна ему. Ненавижу его. Только его люблю ненавижу. Подхожу к нему, растягивая шаги. Издевательски улыбаюсь. Кладу руку на его щеку. - Хватит выделываться, милый. Без нас бы не обошлось. И я иду вперед. Без него. Теперь без него. Я прекрасно знаю, что он идет следом. И я понимаю, что мне стало обидно. Ему противно? Ему отвратно. Когда мы выходим у замка, в котором должен пройти наш «бал», нас с Питом успевают сфотографировать. Я не хотела останавливаться, но Мелларк удержал меня за талию, крепко прижимая к себе. Я недоуменно смотрела на него. Они успели сделать этот кадр, что привело меня в движение, и через пару секунд я уже улыбчиво смотрела в объектив. Когда Пит посчитал, что достаточно, он повернулся ко мне, стоя очень близко. - Не мог допустить, чтобы твою красоту не увидел весь мир. И мы заходим в высокие двери. Пит берет мою ладонь. Все смотрят на нас. Это все игра. Зачем нужно все это? Неужели им нравится все это? Но я улыбаюсь. Я поднимаю наши с Питом руки вверх. Я ведь счастлива быть среди них. Ищу глазами Гейла. Он напряжен. Он красив. Сегодня проведу вечер с ним. Начинает играть музыка. Сердце стало биться чаще. Я танцую с Питом. Не смотрю на него. Я его чувствую. Он ведет меня. Он близко. Его взгляд на мне. Рука на моей талии. Как все это знакомо. Как все приятно. Прикрываю глаза. Сдерживаю слезы. Хочется стать ближе к нему. Хочется, чтобы после этого танца он не ушел к своей девушке. Я ненавижу Пита Мелларка. И музыка прекращается. И его поцелуй моей ладони, как прощальный жест, лишь ранит меня. И он танцует с другой. И я пью. Красное вино красиво сочетается с моим образом. Шампанское слишком игристое в моем случае. Я же скучная. Я танцевала с Гейлом, с отцом, с какими-то незнакомцами. Я смотрела на то, как Пит танцует со своей девушкой. Я удивлена, что она одна ко мне подошла. - Здравствуйте, мисс Эвердин, - ее голос вежлив, раздражен. У нее мелодичный, сладкий, нежный тембр. Она во всем идеальна? - Здравствуйте… - Пит не говорил, как меня зовут? – нотки обиды звучат приятно для меня. Решаю позлить ее. - Мы о вас не говорили, - она резко поворачивается ко мне. – Мы вообще мало разговаривали. Сначала она зло смотрит на меня, но потом смягчается. Она ниже меня. - Это-то понятно. О чем же ему с тобой разговаривать. - Действительно. Есть более интересные вещи, - делаю паузу. – Но с Питом делать такого я бы не стала. Как давно вы вместе? - Почти два года, - замираю. – Мы начали встречаться еще тогда, когда вы были вместе. Земля… уходит… из-под… ног… - Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне, - мертвый голос. – Для тебя я мисс Эвердин. И я ухожу. И объявляют танец. Мой и Пита. Я не знаю, что в моем взгляде увидел Пит, но он просто подбегает ко мне. - Что случилось? – взволнованный, родной голос предателя сносит крышу, и я готова убежать от него прямо сейчас, при всех. Он стоит близко, я отхожу. Он сжимает меня крепко, я пытаюсь ослабить его хватку. Я быстро убираю скатившуюся слезу. - Когда ты начал встречаться со своей куклой? Теперь замер Пит. Теперь я смотрю стеклянным взглядом в его глаза. Теперь я точно знаю, что ненавижу его. И нет больше в этом сомнений. - Это было в то время, когда мы были женаты, - его взгляд на меня. Он придвигается ближе, держа крепко, не давая вырваться. – Но я не был с ней, когда мы были с тобой вместе. Это было спустя месяц, после нашего своеобразного расставания. Ты ведь тоже не была такой святой, не так ли? Боже, как же я хочу тебя ударить! - Но я ни с кем не спала! Не во время нашего брака! – я не выдерживаю и отхожу. – Больше не касайся меня. - Стой! На нас все смотрят. Ко мне подходит Гейл. Он берет меня под руку и говорит: - Пойдем, выйдем. И мы идем. Я с Гейлом за руку и Пит. Который зол. Я чувствую волнами исходящую от него… Не может быть! Мы стоим. Втроем. Гейл не ревнует. Не показывает. Он волнуется за меня. Он знает, что мне трудно. И я льну к его груди. Пит тянет ко мне руку, но я со стоном отшатываюсь. - Китнисс, прекрати, - Гейл шепчет мне. Я знаю, что Пит слышит. – Не надо так много плакать. Китнисс, слышишь, не сегодня. - Скажешь, что не была с ним? Гейл знает, что ему лучше не вмешиваться. - Скажу, - голос тверд. Слезы спрятались. – Но это ли ты хочешь услышать, Пит? Легче выставить меня изменщицей и спать с другой бабой. Ведь верность - главное в отношениях, не так ли? Ты признаешь виноватым любого, кроме себя. - Убери слезы до завтра, хорошо? – он разворачивается, чтобы уйти, но все равно произносит: – Я любил тебя когда-то. - Пошли, поговорим, Мелларк. И я не знаю, о чем они говорили. Но они не появились больше. А его девушка уехала сама. *** На меня надевают бежевое платье-футляр и черные лодочки. Сегодня у нас с Питом интервью. Противно думать, что у нас есть нечто совместное. Машина привозит меня к заднему входу, и меня не фотографируют. Легкая улыбка блуждает на губах. Пит уже здесь. Ему замазывают синяк под глазом. Вот почему они вчера не вернулись на «бал». - Тебе идет. Ходи так всегда. - Бубубу, кто обиделся. Улыбнись, тебя сейчас будут снимать, - его взгляд скользит по моим открытым ногам. – Доброе утро. - И я рада тебя видеть, - поворачиваюсь к Эффи Бряк, которая, похоже, будет всегда со мной носиться. – Когда все начнется? - Через десять минут. Она слишком занята, чтобы отвечать более подробно. Мы подходим к кулисам. Пит берет мою руку. - Только не удивляйся, если услышишь что-то новое о нас. Вообще лучше молчи. Больно надо врать. Мы в свете софитов выходим к Цезарю Фликермену, который подбадривает публику краткой констатацией фактов о нас. Мы присаживаемся на удобный диванчик, на котором маловато места. - Итак, Пит, Китнисс, как вы? Пит будет отвечать на большинство вопросов. Это как раньше: право голоса за ним. Я лишь все испорчу. - Очень даже неплохо. Только голова немного отваливается после вчерашнего. Ясно, он принял тактику доброго, веселого мальчика. Играй, Пит, я ведь могу рассказать всю правду. Мне уже все равно. - Насколько я понимаю, было очень весело? - О да, я познакомилась с девушкой Пита. Она просто прелесть! – я не могла удержаться. Я безумно зла на своего бывшего муженька. - Я не знал, что вы познакомились! Тебе она правда нравится? – хорошо, Пит, играем, что мы друзья-советчики. - Конечно. Она такая милая, добрая, задорная. Она будто для тебя была рождена. Как ты откопал это чудо? - Не поверишь, она дочь одного из наших партнеров! - Это здорово, правда? - Да. Цезарь со скептицизмом смотрит на нас. - То есть, ты доверяешь мнению бывшей жены? - Очень, Цезарь. - А как вы познакомились? Как добились такого доверия между собой? Пит наклоняется к моему уху и шепчет: - Не делай сейчас удивленное лицо. И засмейся, будто я сказал тебе шутку, - что он задумал? Но я послушно прыскаю. - Ни я, ни Китнисс не помним, как познакомились, мы были слишком малы. Мне было девять, Китнисс шесть лет. Честно, мы почти все время были друзьями. Но дружба не вечна, - он берет мою ладонь в свои и смотрит на меня. Трепетно, да так, что на секунду даже я поверила ему. – Мы долго встречались, и так как познакомились очень рано, никто не следил за нашими отношениями. Свадьбу трудно было скрыть. Я доверяю ей как себе, она-то и знает меня лучше всех. Цезарь, возможно, не будь мы под прицелами вспышек, мы бы были вместе. Но любовь не вернуть. Я понимаю, что сейчас лучше сделать. Кладу голову ему на плечо, но он притягивает меня к себе ближе, и обнимает. Если бы его сказка была правдой… - Я так понимаю, расстались вы из-за вечного напора папарацци? - В большей степени из-за этого. - Но насколько я теперь уже точно знаю, ты, Китнисс, встречалась с Гейлом Хоторном. Почему вы расстались? - Мне ты говорила, что вы были просто друзьями, - ревность. Боже, как он так шикарно играет? - Перестань, - делаю тихий голос. Дальше продолжаю громче. - Мы просто поняли, что серьезные отношения не для нас. Он мне нравится, но это несерьезно. - Но я знаю, что все было довольно серьезно. - Мы встречались с ним почти четыре месяца, это довольно долго. - Китнисс он понравился еще тогда, когда мы были в браке, - Пит, похоже, обиделся. - Пит, ты видел какой Гейл красавчик? Не собственничай! Не поверишь, Цезарь, но он жуть какой ревнивый. - Ты просто слишком красивая. - Я знаю, - самодовольный тон всех смешит. - Ясно, то есть сейчас ты, Китнисс, свободна? - Пока что да. Хотя Гейл мне все еще нравится. - Спасибо за ваш рассказ. До новых встреч? - Конечно, Цезарь. Со сцены Пит меня волочит. Он ведет меня в темноту, дальше, и, резко остановившись, прижимает к стене. - Значит, не было у тебя с ним ничего, да? Меня обвиняешь, а сама-то? Дрянь! - Я не спала с ним, пока была тобой окольцована! Его кулак с размаху приземляется возле моего лица. Усмехаюсь и глажу его лицо. - Не ревнуй. Тебе не идет, - огонек злости в его глазах разгорается еще сильнее. – Не прикасайся ко мне. Я запрещаю. И он быстро уходит.