Нулевой вектор

Оскар как раз потянулся за стаканом, чтобы сделать очередной глоток виски, когда дверь распахнулась, и в кабинет влетела Эмма. Разъяренная хищница, не иначе. Стремительно прошагала к столу, и Оскар с трудом сдержался, чтоб не дернуться за прикрепленным под ним оружием. Только холодно поинтересовался, откидываясь в широком кожаном кресле: - Стучаться не учили? - Ты выпей, выпей, - прищурилась она, рванув к себе стул и бухаясь напротив. Уловила то его незаконченное движение к стакану, которое так внезапно оборвала. Все замечает, гадина. Оскар порадовался, что между ними стол. Кто ее, змею такую, знает, что ей в голову взбредет. - Разговор предстоит не из легких. - Может, еще и тебе налить? - с издевкой фыркнул он. - Обойдусь, - в тон ему ответила она. - Не хочу травиться. - В таком случае выкладывай свое нелегкое, - предложил он. - У меня, кроме тебя, еще дел невпроворот. Эмма чуть склонила набок голову, снова неприятно щурясь. Прокомментировала: - Ты смотри, какой деловой! - но все-таки перешла к сути: спросила холодно, презрительно, не сдерживая наконец постоянно норовящий выплеснуться через край яд. - Зачем крысеныша за руной послал? Оскар удивленно вскинул кустистые брови и таки потянулся за стаканом. Произнес глухо, внимательно рассматривая янтарную жидкость, поблескивающую в приглушенном свете настенной лампы: - Почему ты думаешь, что это - твое дело? - Потому что руна - мое дело! - совсем по-змеиному зашипела Эмма, приподнимаясь на стуле, с громким хлопком упираясь ладонями в стол и подаваясь вперед. Оскар задумчиво уставился в ее декольте, перевел взгляд на глаза. Отметил: - Если хочешь донести какую-либо мысль, не становись так… - Ты не понимаешь, насколько это важно?! - она снова хлопнула ладонями по столу, но все-таки упала обратно в кресло. - Понимаю, - спокойно ответил он и сделал глоток. - Именно потому, что это важно, никто не должен об этом знать. Исполнителя нужно будет устранить. А так как нашего мальчика мы в любом случае будем устранять, почему бы не использовать его напоследок? - И потом убрать? - она наклонила голову в другую сторону. - И потом убрать, - кивнул Оскар. И отставил стакан. - Теперь, когда нам удалось избежать приступа твоего праведного гнева, деточка, можно попросить тебя покинуть мой кабинет? Она стиснула зубы. Его манера общаться с ней, как с ненормальной малолеткой, раздражала невероятно. Впрочем, как и все остальные его манеры. А что она и впрямь ему годилась в дочери - так это не повод вести себя, как мудак. Тем более, учитывая, что он знает, кто она такая, на что способна. Просто понимает, старая сволочь, что пока она без него не пробьется. Как и он без нее. Что они пока нужны друг другу. И обоим приходится терпеть этот вынужденный альянс. Вопрос: кто начнет действовать первым, как только появится возможность? И не стоит ли начать действовать немного раньше - на перспективу? Оскар, собственно, всегда так и делает. Он даже новенького, который оказался совсем не тем, за кого себя выдавал, даже его, прежде, чем в расход пустить, решил использовать. - А что если крысеныш украдет камень? - спросила она, разваливаясь в кресле и всем своим видом демонстрируя, что в ближайшее время покидать кабинет не планирует. - Ты представляешь, насколько это серьезно? - Я - да, - со вздохом ответил Оскар. - Он - нет. И если ему скажешь - не поверит. Соловей может представлять. Как минимум - догадаться. Но, во-первых, он слишком дорожит своей репутацией, чтоб пытаться увести добычу у клиента, во-вторых, вполне вероятно, что до утра он не доживет. - Это как понимать? - заломила тонкую бровь Эмма. - У малыша задание - по возможности вернуться одному. Не подставляясь, не рискуя - просто, если подвернется шанс. А ты видела, на что он способен… - Еще я знаю, на что способен Соловей, - хмыкнула она. - Более, чем уверен - слухи об этом человеке сильно преувеличены. - Твои б слова да… - она задумалась, нахмурившись. - Кому такие, как мы, должны вкладывать в уши слова? - Никому, - отрезал Оскар. - Мы можем полагаться только на себя. И пока мы не забрели в дебри философствований, как человека тебя прошу, иди спать. - “Как человека”! - фыркнув, передразнила она. Оскар молча указал на дверь. Сверкнули массивные кольца на пальцах. Эмма резко поднялась, так же стремительно, как и вошла, направилась к дверям. Оскар задержал внимательный, но безразличный, в общем-то, взгляд на туго обтянутой классической красной юбкой заднице. На пороге Эмма ненадолго остановилась. Полуобернулась и начала: - Если с руной что-то случится… - Да что с ней может случиться?! - рявкнул, не выдержав, Оскар. - Это кусок камня! Не съедят они его! Не потеряют! Не активируют же! Ты же сама говорила, что нужен особый ритуал… - Да-да, - отмахнулась, перебивая, она. - Нужен! - Ну так вот, - справился с собой Оскар, и его голос вновь стал ледяным. - Иди и готовься к своему ритуалу. Это - твое дело. Мое - предоставить тебе чертов булыжник. - Тебе не кажется, что… - Брысь отсюда! - заорал так, что зазвенели бы стекла в окнах, не будь они пластиковыми. Дверь за Эммой громыхнула. Оскар остался один. Откинулся на кресле, отдуваясь. - З-змея, - процедил на выдохе. Подумал, что в его возрасте такие нервные потрясения уже вредны для здоровья. Сунул руку в тумбочку, извлек пузырек с таблетками, бросил одну на язык и запил остатками алкоголя. Глянул в окно как раз вовремя, чтоб увидеть: покрытый темными пятнами, будто прогнивший, диск луны затягивали черные тучи. Пиликнул один из десятков телефонов, кучей громоздящихся на столе, посреди крошек, пустых банок и оберток от конфет. Последних здесь было особенно много - Гремлин любил конфеты. И как раз начал разворачивать очередную, когда ему позвонили. Щелкнул кнопкой - отключил микрофон: Алекса не стоит отвлекать, да и вообще не стоит Алексу слышать предстоящего разговора. Выцарапал из кучи на столе нужный аппарат, нажал на кнопку, бросил на стол, возвращаясь к недоразвернутой конфете и жадно впиваясь взглядом в экран, где неспешно пересекали карту заброшенного завода две красные точки. - Чего звонил? - хрипло спросила еще не проснувшаяся Васька. - Паниковал, - честно ответил Гремлин, забрасывая в рот конфету. - Опять жрешь, - понимающе отметила она и вернулась к сути беседы. - А сбросил чего? - Перестал паниковать. Камикадзе отзвонился. - Было что-то серьезное? - спросила Васька, и что-то четко щелкнуло на фоне - будто пистолет зарядила. А может, и чего побольше пистолета. - Судя по длительности молчания в эфире - да. - Почему один пошел? - Птица Соловей, отличается умом и сообразительностью, - объяснил Грем. - Только он не один. Он там с другом. - Координаты, - строго затребовала Василиса. - Постой, Вась, - примирительно начал Гремлин. - Может, он тебя светить не хочет. Может, у них там свиданка… - Координаты, - повторила она, не меняя тона, разве что - чуть жестче. - Он меня живьем съест, - вздохнул Грем. - А я знаешь, что с тобой сделаю? - вкрадчиво промурлыкала Васька. - Да понял я, понял, - Грем выдвинул ящик стола, свалив при этом на пол несколько бумажек и что-то с грохотом разлетевшееся на десятки мелких деталей. Извлек очередную банку с пивом. Открыл. Сделал глоток и предпринял последнюю попытку остановить Василису. - Это далеко… - Кто б сомневался, - резко отозвалась Васька, и Грем понял: она уже собрана и в полной боевой готовности. Взбегает на крышу с костюмом Супермена под мышкой. Нет, ну, а как иначе она планирует добраться до точки? - Почему раньше не предупредил? - Потому что пытался быть другом Соловью, - вздохнул Гремлин. - Вдвойне глупая затея, - по-кошачьи фыркнула Васька. На самом деле она, конечно же, не взбегала на крышу. Она спускалась по ступенькам вниз. Вышла из парадного и повела хрупкими плечами, привыкая к зябкой ночи. Тряхнула головой, зашагала вперед, к стоянке, на ходу собирая роскошные волосы в хвост. Наставительно продолжила речь, придерживая телефон плечом: - Ты не можешь быть ничьим другом, потому что ты - компьютера кусок. А у Соловья друзей быть не может, потому что он… Соловей. Он с битой дружит. И с байком. Но не с людьми. - И не с головой, - не удержался, чтоб не отметить, Гремлин. Васька фыркнула, на этот раз - утвердительно. Когда долго общаешься с Васькой, начинаешь понемногу различать интонации ее фырков. И даже смысловые посылы.