Нулевой вектор

Алекс бездумно смотрел в глаза собственному отражению в темном стекле и пытался вспомнить, как же звали светлоглазого мальчика. Очень странно - не помнить имени своей самой большой проблемы. Фамилию хорошо помнил, кличку - производную от фамилии - тоже. А имя - то ли не запомнил изначально, то ли забыл, повинуясь какому-то странному защитному механизму психики. Конечно, он мог найти его. Оно должно было быть записано хоть где-нибудь, это чертово имя. Но даже думать об этом не хотелось. Да и не моглось до последнего времени. До сегодняшнего дня. Потому что раньше призрак был именно призраком. Еще одним побочным эффектом работы той же психики. А сегодня что-то случилось. То ли он материализовался, то ли психику вместе с ее владельцем пора окончательно отправлять куда-нибудь подлечить. Что более вероятно. В материализацию поверить было сложно, даже ему, видавшему виды. Вдвойне сложно, потому что, как оказалось, Соловью еще и отчаянно хочется в нее верить. Хотелось, чтобы это было правдой. Чтобы мальчик существовал, был, пусть даже в таком виде, в таком состоянии, но чтоб был. Чтоб успеть ему сказать хоть что-то. Прощения попросить. Объяснить… Вот только, что объяснять сумасшедшему? Алекс неожиданно четко вспомнил - разблокировалось что-то в мозгу, - как тот смотрел в глаза за несколько секунд до момента, когда все произошло. До точки невозврата. Вся эта чертова поездка была, как в тумане, а тут внезапно вспыхнуло воспоминание настолько яркое, будто все вчера случилось. Он даже запахи вспомнил. Даже то, как натужно гудел мотор. Как звенели какие-то железки в кармане. Как, не шевелясь, невозмутимой каменной статуей, сидел рядом Миша. А напротив - вот это чучело. И как чучело вскинулось внезапно. Уставилось прямо в глаза. И было в его взгляде столько превосходства, столько насмешки и детского восторга, что Алекс автоматически схватился за оружие. Миша не шелохнулся. - Хочешь поиграть? - спросил ребенок. Совсем же еще ребенок! От этого было больно и страшно вдвойне. И что-то ныло внутри. Выворачивало наизнанку. Было страшно, но не он сам внушал почти священный ужас, охвативший Алекса. Не он сам, а свет в голубых глазах и детская улыбка, такая живая, что страшно было представить, как это мгновенно исчезнет, нажми он на курок. - Не надо, - почти умоляюще ответил он. Но ребенок только улыбнулся еще шире. Правда, стало легче. Потому что наметилось в улыбке второе дно. Она стала жесткой. Даже - жестокой. По-детски, но все же - жестокой. И с обладателем этой улыбки уже можно было хоть как-то работать... ...- Аллё! - Васька ударила кулачком в плечо. Больно. По-другому она бить и не умела. - Изверг, - пробормотал Соловей, потирая ушибленное место. - Ты мне в себя не уходи, - потребовала Васька. - От тебя уйдешь… Бедные твои парни… Гринписа на тебя нет… - Я вот сейчас не поняла, - приподняла она брови. - Это я уже про химер, - быстро пояснил полет мысли Соловей. - Ты ж, небось, всех изничтожила. - Гранатами забросала, - гордо подтвердила она. - Сначала - светошумовой, чтоб тебя-дурака вытащить. Потом - боевыми. - И не жалко гранат? - Жалко. Будешь должен. - И много? - Очень. - Ты знаешь, что ты ходячая машина для убийств? - Слабая девушка должна хоть чем-то себя защищать. И тебя-дурака тоже… - Теперь ты к “тебя” всегда “дурака” приставлять будешь? - Да, - уверенно кивнула она. - Изверг, - с обреченным вздохом подтвердил свою первоначальную мысль Соловей. Васька снова покосилась. Коротко ухмыльнулась. Он ухмыльнулся в ответ. - Пауза затянулась, - сообщил голос Грема из динамиков. - Спорим, вы сейчас таращитесь друг на друга и лыбитесь? Серьезно, ребята, вам уже давно пора переспать, по всем законам жанра… Дальше говорили хором. - Тебе откуда знать законы жанра, машинный мальчик? - изумлялся Соловей. - Ревнуешь? Или свечку подержать хочешь? - интересовалась Васька. - …жанра, - договаривал Грем и резюмировал. - И всем станет легче! - А вдруг она потом и меня - гранатами? - спрашивал Соловей. - Ты мне еще эти не отдал, - напоминала Васька. - А вот после такого поворота событий, думаешь, отдаст? - удивлялся Гремлин. Васька что-то отвечала. Гремлин отвечал что-то ей. Соловей задумался, вновь засмотревшись в окно. О том, что они - хорошие, в общем-то, ребята, но абсолютно чужие. И какие-то слишком радостные, что вдвойне странно, учитывая специфику их рода деятельности. Беззаботные. Сумасшедшие - это еще Соловей смог бы понять, но беззаботные… Когда-то рядом с ним были совсем другие люди. И тех он хотя бы примерно понимал. Те были старше, те многому научили. Эти - младше. И, кажется, даже не думают взрослеть. А Соловей - завис в каком-то пустом пространстве между сменившимися поколениями. Уже не тот, еще не этот. Чужой для всех. И для этих, хороших, в общем-то, ребят, тоже. Пеший путь до подвала Гремлина преодолели почти бегом. - М-м… - протянул тот, что-то дожевывая, как только открылась скрипучая дверь. Протянул лениво, едва ли не раздраженно, мол, ходят тут всякие. И махнул рукой, не оборачиваясь, подзывая. Клацая по клавиатуре. Алекс тяжело выдохнул, приваливаясь к дверному косяку - внезапно навалилась смертельная усталость. Васька окинула коротким придирчивым взглядом, нашла пациента не умирающим, схватила два ближайших стула за спинки и решительно поволокла их к Грему. Ножки стульев натужно скребли по полу. За Васькой поднимались клубы пыли. Васька чихала. Алекс снова улыбнулся. Из благодушного настроя вывел Грем, неожиданно резко, прыжком, разворачиваясь на стуле и отрывисто интересуясь: - Лицо помнишь? - Чье? - не сразу понял Алекс. - Друга твоего сердечного, - ехидно пояснил Грем и тут же снова сделался серьезным и затараторил. - Он сбросил девайс, отследить не удалось. По камерам в городе - тоже глухо. Он знает и обходит почти все. Засветился в трех точках, но лица не видно, маршрут следования просчитать не удалось. - Так много слов, - протянула Васька, бухаясь на стул, забрасывая ноги на стол и цепким движением выхватывая из кучи бумажек конфетку, - можно было сказать короче: мы лоханулись. - Ну, допустим, не мы… - пробормотал Гремлин, и Соловей с тяжелым вздохом поднял руки: - Я, я лоханулся. Я. Все? Полегчало? - Даже не представляешь, насколько, - промурлыкала довольная Васька, а Грем повторил настойчиво: - Лицо помнишь? Алекс отлепился от косяка, сделал несколько нетвердых шагов, добираясь до стула. Опустился на него тяжело, придерживаясь за спинку. - Может, водички? - неуверенно предложил Грем. - Чего покрепче, - попросил Алекс. - Без топлива Соловей не работает, - напомнила Васька. Грем сунул руку в стол, нащупал, извлек и перебросил Алексу в руки одну пивную банку. Скомандовал: - А теперь - работай. Алекс скептически осмотрел банку, но так как другого все равно не предлагали, открыл и сделал несколько больших глотков. Расслабился, закрыл глаза, откидываясь на спинку стула. Попытался вызвать в памяти образ Яна. Сказал: - Помните сериал был, про семейку Адамсов? У них был кузен Итт… Раскрыл глаза. Грем смотрел растерянно, Васька хмурилась. Оба, судя по всему, не имели ни малейшего представления о том, что он сейчас говорит. И пытались понять, не стукнуло ли его в процессе по голове слишком сильно. - Кузен Итт! - повторил Соловей громче, будто, если они услышат его еще раз, это что-то изменит. - Нет? Серьезно? Как все запущено… Волосатая такая штука. Много-много волос и нечто под ними. Вот так и помню я этого Яна. - Парик, - тут же предположила Васька. - Если волосы отвлекают на себя внимание, они за этим и есть. - Точнее, их нет, - добавил Грем, - а есть что-то другое. Соловей вздохнул и вынес вердикт: - Надо еще пива. На третьей банке лицо, которое Грем создавал на мониторе под комментарии Соловья, начало приобретать определенную целостность. И даже некое сходство с Яном стало проявляться. - Скоро рассвет, - тоскливо отметил Соловей, покосившись вверх: окна под самым потолком постепенно серели. - А у нас есть только вот это недоразумение… - и кивнул на монитор. - Но-но! - возмутился Грем. - Я бы попросил! Это, между прочим, мой первый фоторобот. - Комом, - коротко прокомментировала Васька. - Это лицо у него… комом, - обиделся Грем. - Гремлин! - рыкнул Соловей, привлекая к себе внимание. - Что нам это дает? Нафига нам фоторобот? Кроме совершенствования твоих навыков в работе с графическими редакторами? - А, это просто, - отмахнулся Грем и неожиданно быстро затараторил по клавиатуре, при этом затараторив и вслух. - Зайдем в полицейскую базу, запустим программу распознания лиц. Если он где-то когда-то светился, всплывет. Конечно, это будет не так сейчас, нужно время, несколько часов, возможно, сутки, но пока мы хотя бы сможем сказать… Он осекся и моргнул, глядя на экран. Туда же уставился и Соловей. Программа сработала и нашла сходство. - Вот это поворо-от, - протянула Васька. А Соловей тихо, очень жестко и совсем нецензурно выругался.