Грани будущего

Мерлин с сомнением качает головой, не торопится с ответом, и Артур жаждет задать ему хорошенькую трепку за неспешность, когда промедление смерти подобно. - Мой король, это плохая мысль. Сперва Артуру кажется, что он ослышался. И все? Надо было задать трепку! - Я уже слышал это от тебя, но в тот раз сработало. - Обстоятельства изменились. - Предложи что получше, но учти - у нас нет времени думать. - Я бы мог... - Ты бы мог взять на себя Моргаузу, - неприязненно перебивает Артур. Делает знак идти за ним, снимает со стены факел. - Не сомневаюсь. У тебя еще будет возможность это сделать, потому что ты единственный среди нас, кто понимает магию. Но пятнадцать тысяч саксов, пожалуй, будет слишком даже для тебя. Мерлин ведет носом. Ему трудно представить себе эти пятнадцать тысяч. - Килгарра откажется. - Его так зовут? - через плечо бросает Артур, направляясь к лестнице. Стражники вытягиваются перед ним, как на смотре войск, хотя королю сейчас нет дела до их выправки. Мерлин едва поспевает за ним, но все еще пытается не бежать. - Артур, тебе нечего предложить взамен, - разговаривать с каменной спиной короля очень увлекательно. - Свободу ты ему уже пообещал! - И до сих пор не вернул, - Артур на ходу разворачивается, пламя факела описывает полукруг. - Я помню. Но даже у драконов есть тайные желания. Ты вроде бы его друг и мог бы о них знать. Мерлин разводит руками. Знать о тайных желаниях дракона! Все равно что знать о желаниях огня или воздуха. На лице Артура ясно читается нетерпение. Вновь резкий разворот, по лестницам они почти скатываются друг за другом в молчании. У решетки Артур делает стражникам знак отойти и мельком смотрит на чародея. - Возможно, он пожелает выдвинуть свои условия. - И попросит столько, что ты вовек не расплатишься! - Ну разумеется, - Артур раздраженно дергает засов, - он попросит много. Он попросит невыполнимого. Потому что речь идет о всей Британии - и я дам ему что угодно, Мерлин, и даже больше, боги свидетели! - в голосе короля звенят страсть и готовность. - Если только он согласится помочь мне вымести всю эту нечисть туда, откуда она пришла. Дам все, включая собственную жизнь. Мерлин неловко переступает с ноги на ногу. - Моргане бы это не понравилось, - решается напомнить. Но стражники уже достаточно далеко, а дракон слишком глубоко под землей, и можно произнести вслух то, о чем молчат многие приближенные короля. - Ты совсем не говоришь о ней. По лицу Артура словно трещина проходит после напоминания, в котором он не нуждается. Беспощадного напоминания. Ответить удается не сразу. И уже не так громко. - Моргана - моя Британия. Я только о ней и говорю. Мерлин отводит глаза. Вряд ли Артуру приятно, что кто-то подсмотрел за ним сейчас, когда обнажены боль и страх, а отчаяние побеждаем разум. - И она стоит одной королевской головы, - договаривает Артур. - Двух. Да, Уриена тоже надо считать. - Если потребуется. Чародей делает последнюю попытку. Если дракон откажет и рухнет последняя надежда, что станет делать Артур? - Мой король... Артур оглядывается; он уже успел спуститься на несколько ступенек, и тьма подземелья наполовину поглотила его. Нервное пламя колеблется от малейшего сквозняка, отсветы его пляшут по каменному своду пещеры. - Я - Пендрагон, помнишь? - обычная уверенность уже вернулась к королю. - Драконья голова. Мы договоримся. И я спущу дракона с цепи, чего бы мне это ни стоило. - Только не давай ему понять, что готов на все. Артур даже не оборачивается. - Дракон ведь не дурак, правда? На это ответить нечего. В подземелье трудно дышать, воздух никогда еще не казался Мерлину таким затхлым. Даже пламя горит с трудом, осев почти до самого факела, тускло-синее с темно-рыжей кромкой. На лбу скапливаются бисеринки пота, Мерлин стирает их рукавом. Ткань нового костюма непривычно мягкая, кожи словно коснулся лебяжий пух. Дракон в ярости, спокойная поза его обманчива. Мерлину кажется, что влажный воздух пещеры вот-вот закипит, разогретый магией, взбаламученной, как ил в реке, вскипит и сожжет их с Артуром до костей. А может, и кости превратит в пепел. Картина перед глазами так отчетлива, что Мерлин ощущает запах горелого мяса, и его едва не выворачивает. - Что ему, - драконий хвост указывает на Артура, - здесь нужно? - Поговорить, - спокойно отвечает тот. - Предложить тебе... - Говорить будем, когда ты перерубишь эту цепь, юный Пендрагон! - рычит дракон. Яростно бьет хвостом по наросту, свисающему с потолка. Громыхают железные звенья, щебенка брызжет во все стороны, больно бьет по непрошеным гостям. - Ты еще не исполнил первое обещание, а уже вознамерился торговаться за следующее! Молчание, перемежаемое звуком редких падающих капель, сковывает их; а потом Артур срывается с места, молниеносно обрушивает свой меч на цепь. Мерлин не успевает даже рот раскрыть. С лязгом ломается лезвие, невидимый удар отбрасывает Артура на несколько шагов. Ошалело тряся головой, он медленно поднимается на ноги. Пещера качается перед глазами, очертания ее дрожат, словно сотряслась сама земля. Дракон приподнимает шипастую бровь. В его глазах мелькает подобие интереса. - Смело, - замечает он. - И глупо. Обыкновенную цепь я давно бы порвал и сам. Мерлин подставляет плечо, Артур тяжело наваливается. В ушах звенит, во рту привкус крови, перед глазами мельтешат черные пятна. - Дай мне подсказку, - выговаривает он. Язык еле ворочается. Артур сплевывает в сторону - крови нет. Показалось. - Подскажи - значит, помоги, - драконья морда тянется к ним. - Я не помогу в твоем деле, Пендрагон, если буду сидеть на цепи. - Ты еще не знаешь, что у меня за дело. Мерлин чувствует, как остывает воздух и дышать становится легче. - Женщины! - дракон издает горловой звук, напоминающий смешок. - Женщины! Смертные всегда приходят ради женщин. Даже такие, как ты. - Речь уже не о женщине, - Артур выпрямляется. - Речь о Британии. - И ее тоже можно покорить, как женщину, - еще один горловой звук. - Подчинить любовью или силой - кто как привык - и владеть безраздельно. - Значит, - быстро вворачивает Мерлин, - пророчество - ложь? В огромных золотых глазах мелькает недовольство. - Этого я не сказал. - Но если саксы захватят Британию, Артур не станет королем, который... - Он уже король. А я все еще на цепи. Артур подбирает рукоять меча; тяжесть ее непривычная. Осколки лезвия разлетелись в пропасть. Артур качает головой. - Против нее бессильно мое оружие. - Поищи другое. - Дай мне подсказку, - напряжено повторяет Артур. - Ты нужен мне свободным. - В обмен на что? - На что угодно, - без колебаний отвечает король. - Осторожнее, человек, я могу запросить твоего первенца. Артур обескураженно замирает, и к сводам пещеры уносится скрипучий смех дракона. - Даже этому его не учили! - все еще смеясь, Килгарра приподнимается на задних лапах. Откашливается. - Есть много такого, Пендрагон, что отдать гораздо тяжелее, чем жизнь. Король умолять не станет, но чародей вполне может просительно обращаться к сильному: - У нас мало времени. - У смертных не может быть времени, - фыркает дракон. - Но если ты начнешь правильно искать, молодой король, то решишь одну задачу и часть второй. И сохранишь немного того, чего вечно недостает. - Я не понимаю, - Артур качает головой. - Твои головоломки сейчас не по мне. Каким сокровищем с тобой расплатиться? Дракон поднимает и опускает крылья, как если бы хотел пожать плечами. - Одним не выйдет, - язвительно отзывается зверь. - Тем более за всю Британию. - А тринадцать за всю Британию будет достаточно? Догадка придает голосу Мерлина небывалую звучность. Узкий кошачий зрачок дракона алчно расширяется и сжимается. - Ты многое узнал, чародей. И стал догадлив. Зверь нависает над Артуром - так, что тому приходится запрокинуть голову. - Тринадцать сокровищ Британии, Артур Пендрагон, - вот цена моей помощи. - Тринадцать сокровищ? На поиски могут уйти годы, а у меня их нет. - Я уже сказал - если начнешь правильно искать... - дракон делает ленивую паузу. - Все просто. Ты перерубишь эту цепь, а я помогу тебе в бою. Ты будешь должен мне тринадцать сокровищ Британии за услугу. А решишь обмануть - помни, я уже на свободе, а Камелот - место, где двадцать лет меня держали на цепи. Я получу большое удовольствие, стирая его по камню с лица земли... - Я понял, - холодно перебивает Артур. - Подробности оставь себе. Мы договорились. Поднимаясь наверх, он долго молчит. Сверху все отчетливее тянет свежим воздухом; потрескивая, оживает пламя над факелом. - Что за сокровища Британии, Мерлин? Голос у Артура усталый, глаза ввалились после двух бессонных ночей. А сколько их еще будет! Чародей медлит, припоминая. - Корзина, рог для питья, колесница, поводья, нож, котел, точильный камень, доспех, миска, тарелка, шахматная доска, мантия... меч. Они уставляются друг на друга; каждый догадывается о своем. Лицо Артура светлеет. - Меч! - И я даже знаю... я слышал о нем. Артур не замечает короткой запинки. - И знаешь, где искать? Мерлин отвечает осторожно, словно ступает по льду. - Надеюсь, что да. - Едем. - Ты не хочешь немного отдохнуть? Мерлин вытравил из голоса и намек на сочувствие, но Артур жестко усмехается в ответ. От умелого охотника не спрячешься. - На том свете. Кстати... зачем зверю весь прочий хлам? - Это же творения магии, - легко отзывается Мерлин. Слова о чарах не произносятся - выпеваются под слаженный внутренний ритм. - Они ею пропитаны. А дракону нужна еда.   - Принц Гавейн, мне искренне жаль. - Да чтоб ты подавился своей жалостью! Оркнеец смотрит на короля Нортумбрии с ненавистью, готовый напасть в любой момент. Но, встретившись глазами с Уриеном, начинает медленно остывать, как раскаленное железо на ветру. - Прошу извинить, - произносит сумрачно и отводит глаза. Уриен кивает. Перед отъездом было решено сказать Гавейну о гербах со змеей и секирой среди саксонских. Знаменосцы Уриена издали видели и самого короля Лота; оркнеец то верил, то не верил в это и клялся вырвать языки лгунам. Артур знал по себе эту бесплодную ярость, которую некуда выплеснуть, - только вариться заживо в ее котле. Сейчас Гавейн притих. - Мальчики не должны знать. - Никто не собирался им говорить. В голосе Артура слышно сочувствие, а еще больше - понимание. Короли-отцы не учат сыновей разочаровываться в них. Только восхищаться и следовать тем же путем. - Милорд... Артур, я уверен - это дело рук ведьмы. Про отца можно говорить разное, но он знает цену королевскому слову. Когда ему это нужно, - добавляет оркнеец невесело. - Возможно, ему стало не нужно. - Или ведьме, - упорствует Гавейн, - никогда не было нужно. Она на все пойдет, даже вываляет собственный народ в грязи. Я еду к отцу, он должен меня услышать. - Если королева творит такие чары, - вмешивается Уриен, - поездка будет очень опасной. - Она не королева! - рявкает Гавейн. - Она - мерзость, наславшая на отца безумие! - Уриен прав, - вступается Артур. - Я как-то видел действие подобного заклятия, разговоры там не важнее мухи. Гавейн смотрит исподлобья, упрямый, как бык. - Ты бы не пытался на моем месте? Король Логриса крутит на указательном пальце гербовое кольцо. Прошло уже много времени, но порой ему кажется, что металл еще хранит тепло руки Утера. Жуткое в своей обманчивости ощущение. И Артур молча кивает.