Detention

POV Гарри Мы идем через густой, темный лес, находящийся позади моего дома, и держимся за руки, постоянно делясь смехом друг с другом. Дрю и я — лучшие друзья. Он не знает о том, что я влюблен в него, и я планирую хранить этот секрет. Мы нашли небольшой водопад в середине леса и сидим возле него, наслаждаясь компанией друг друга. Мы начинаем говорить о жизни в целом. Настоящая мама Дрю заставила его провести лето с отцом и мачехой, а они живут со мной по соседству. Я быстро стал лучшим другом Дрю, и мы никогда не оставляем друг друга. Мы проводим наши вечера, гуляя по парку. Мы несколько раз ночевали вместе этим летом, но это было не так легко. Я обычно сдерживал себя от его атакующих губ, пока он спит. В основном, этим летом было не так легко. Особенно, когда приходится скрывать свои чувства. Дрю застал меня врасплох, нежно надавливая на мою грудь и заставляя меня лечь спиной на влажную землю, покрытую мхом. Мое дыхание становится тяжелым, и я чувствую, как сердце бьется в моей груди.  — Что случилось, Гарри? — ухмыляется Дрю, нависая своими губами над моими. Я нервно сглатываю, задаваясь вопросом: хочет ли он меня поцеловать?  — Почему ты так нервничаешь?  — Я-я не знаю, — бормочу я. Дрю нависает надо мной, сплетая наши ноги. Его руки прижаты к земле по обе стороны от моей головы, мешая мне повернуться так, как хочется. Я прикрываю глаза, пытаясь избежать зрительного контакта, но практически невозможно сопротивляться карим, красивым, очаровательным глазам. Вдруг он касается моих губ своими, заставляя меня врасплох. Вскоре я растворяюсь в поцелуе и получаю от этого удовольствие. Его губы прекращают терзать мои и спускаются к моему подбородку, а потом к шее, где он начинает кусать ее и оставлять засосы.  — П-подожди… Что ты делаешь? — спрашиваю его я между горячими вздохами, смотря на его грязные, светлые волосы. Он не реагирует. Он просто продолжает целовать мою шею. Он ласкает меня, и я бесчеловечно издают стоны. Я толкаюсь бедрами, создавая трение между нами, и закатываю глаза.  — Дрю… ах, — я издаю стоны, чувствуя, как он лижет мою шею, иногда касаясь ключицы языком. Его пальцы начинают спускаться вниз по моей груди, в то время как он продолжает целовать меня, и его рука останавливается на моей ширинке. Он начинает грубо целовать мою шею.  — Дрю… Я-я люблю тебя, — бормочу я. Мои щеки горят, и я чувствую, как они краснеют. Я смотрю вниз на свое тело, видя, как его руки поглаживают мою грудь.  — Я тоже люблю тебя, — бормочет он, снова спуская руку к ширинке. Я просыпаюсь от звонка будильника и приподнимаюсь на кровати с тяжелым и неровным дыханием. Дерьмо. У меня была другая мечта насчет Дрю. В последнее время снов стало больше. Это не просто безумные идеи в моей голове. Это воспоминания. Я вытираю лоб рукой, чувствуя тонкий слой пота. Расстроившись, я ударяю кулаком по будильнику, чтобы он перестал звенеть. Это не должно быть такой трудной вещью — забыть Дрю. Я не знаю, почему я продолжаю видеть его в своих снах. Я застонал и уткнулся лицом в подушку, не желая вставать и идти в школу. Сон поставил меня в дерьмовое положение. Периодически я мечтал о Дрю. Каждую ночь я делаю это, и это начинает раздражать меня. Я пытался забыть его, но частые сны и воспоминания делают это совершенно невозможным. Я постоянно заставляю себя флиртовать с девушками, надеясь, что так мои чувства угаснут, что это никогда не срабатывает. Я прокрутил сон в своей голове. Это не творение, создаваемое моим воображением. Это яркое воспоминание всплыло в моей голове. Я убрал одеяло с потного тела и с трудом встал, затем пошел в ванную. Я нагнулся над раковиной и облил лицо ледяной водой. Выпрямившись, я уставился на свое отражение, видя, как освежающая вода стекает вниз по моему лицу. Я вытираю полотенцем мокрое лицо и надеваю какие-то джинсы и старую футболку. Запустив руку в свои кудри, я решаю, что мне нужно поесть. Может быть, это заставит меня чувствовать себя лучше. Я иду по лестнице в виде спирали и вижу маму, которая готовит завтрак. Она стоит напротив гранитной столешницы, готовя на сковороде бекон. Воздух наполнен запахом бекона и тостами. Это заставляет мой желудок урчать.  — Доброе утро, мам, — говорю я, целуя ее в щеку.  — Доброе утро, дорогой. Я сделала тебе завтрак. Не забудь, что у тебя сегодня футбольная тренировка после школы, — улыбаясь, говорит она и вручает мне тарелку с несколькими кусочками бекона и яичницей. Я нахмурился.  — Я не смогу пойти на тренировку сегодня. Я оставлен после уроков, — говорю я, садясь на высокий стул напротив барной стойки. Она поворачивается лицом ко мне и кладет свои руки на бедра.  — Извини? — спрашивает она, приподнимая бровь, — почему я не получила звонка от вашего директора?  — Я не знаю, — пожимая плечами, говорю я, — мистер Оливер сказал, что позвонит тебе. Она вздыхает и трет виски пальцами.  — Почему тебя наказали? — медленно спрашивает она голосом, полным разочарования.  — Я клянусь, это было недоразумением! Несколько парней из школы Anchor нарисовали граффити на некоторых машинах учителей. Мистер Оливер подумал, что это сделал я и еще один парень из нашей школы, но мы этого не…  — Хватит оправданий, ладно? Просто иди в школу, — сердито говорит она. Я закатил глаза, беря в рот кусок бекона, а затем перекинул рюкзак через плечо и пошел в школу.

***

 — Я здесь. Что вы хотите от меня? — спрашиваю я, заходя в кабинет психолога и закрывая за собой дверь. Мой учитель по английскому языку попросил меня прийти сюда, потому что мой психолог хочет поговорить со мной. Ммм, прекрасно. Я ненавижу психолога, потому что он всегда говорит со мной по поводу моих оценок. Он всегда пытается залезть в мою голову, и я ненавижу это. Я был отличным студентом, но потом мои оценки пошли вниз. Почему? Потому что Дрю Портман. Я не могу выкинуть его из своей головы, так как он всегда отвлекает меня и не дает мне сфокусироваться на чем-либо.  — Садись, Гарри, — говорит мой психолог, мистер Трэвис. Я закатываю глаза и сажусь в кресло напротив его стола. Его сальные, черные волосы зачесаны назад, и одет он в синюю футболку-поло. Его губы искривились в ободряющую улыбку, но это только еще сильнее бесило меня. Он достает файл из своего стола и открывает его, а затем просматривает документы. Наконец, его пальцы вьются вокруг одного листка, и он передает его мне через весь стол, чтобы позволить увидеть, что там. Я смотрю на него, приподнимая бровь.  — Что это? — спрашиваю я, смотря вниз на бумагу.  — Твои оценки.  — И что в них такого?  — Твои оценки, эм, очень смешны, — начинает мистер Трэвис, заставляя меня посмотреть на него, — раньше ты занимался в продвинутых классах… что случилось? Я сминаю бумагу в руках и грубо бросаю ее пол.  — У меня все отлично, — бормочу я. Мистер Трэвис неубедительно смотрит на меня.  — Я знаю, что это неправда. Почему ты такой рассеянный? Я хочу, чтобы ты сказал мне правду. Или мне придется позвонить твоим родителям, и им придется вмешаться, — предупреждает он. Я кусаю внутреннюю сторону своей щеки.  — Моя бывшая отвлекает меня, — честно говорю я.  — Как она отвлекает тебя?  — Она постоянно в моих мыслях. Она разбила мне сердце.  — Как она разбила тебе сердце? — задает вопрос он, положив локти на стол. Он сдвинул брови вместе, и я бормочу себе под нос. Он выглядит так, словно хочет помочь мне, и это звучит так, будто бы он действительно хочет помочь мне, но не может.  — Она говорила, что любит меня, и мы провели это лето вместе. Но потом она разбила мне сердце, и все закончилось, — почти честно отвечаю я.  — У меня такое ощущение, что она — это на самом деле он. Я прав? — спрашивает он меня.  — Нет, вы с ума сошли? — спрашиваю я, пытаясь звучать убедительно. Я понимаю, что голос предает меня нервозностью.  — Все хорошо. Я никому не скажу, — обещает он. Я вздыхаю и чувствую, как мой желудок делает сальто.  — Как вы узнали? — спрашиваю я, перебирая пальцы.  — Психологический инстинкт.  — Это просто такой способ, чтобы сказать мне, что у вас есть дар различать геев? — спрашиваю я, приподняв бровь.  — Нет, конечно, Гарри, — смеется мистер Трэвис.  — Значит, это слишком очевидно? — обеспокоенно спрашиваю я.  — Нет, но несколько лет наблюдений за поведением классов и психология изучения в колледже теперь помогают мне понять это быстрее, — говорит он с маленькой ухмылкой на лице.  — Ох…  — Ты признавался кому-нибудь, что ты гей? — мистер Трэвис морщит брови и откашливается.  — Я не гей, — упрямо говорю я, даже не желая признаваться в этом самому себе.  — Ладно, так ты бисексуал? — смущенно спрашивает он.  — Нет.  — Нет?  — Нисколько. Он замолкает и проводит языком по сухим губам, потом щурит глаза, смотря на меня.  — Гарри, я не могу изменить твою сексуальность. Если ты хочешь, я могу поговорить с твоими родителями и порекомендовать тебе терапевта? — спрашивает он.  — Спасибо, но мне не нужна ваша помощь. Мне становится лучше, — говорю я ему.  — Быть геем — это не болезнь. Ты не можешь избавиться от этого, Гарри.  — Я попытаюсь. Он кивает, видя мое упрямство, и что-то записывает с свой блокнот.  — Ты не должен стыдиться того, кем ты являешься на самом деле. Не думал ли ты о том, чтобы поговорить об этом с родителями?  — Нет.  — Почему нет? — спрашивает он, оглядываясь на меня.  — Они будут ненавидеть меня, как и все остальные, — признаюсь я.  — Я не думаю, что все будет так, как ты говоришь.  — Может быть. Я должен идти. Я оставлен после уроков, — говорю я, вставая со стула. Мистер Трэвис открывает металлический ящик стола и достает брошюру, а затем передает ее мне. Я смотрю на нее и читаю название. Не нужно стыдиться. Я смотрю на него.  — Я не нуждаюсь в этом, ладно? Я собираюсь лечиться. Я хочу стать нормальным снова. Вот увидите.  — Ты действительно уверен в этом, не так ли? — спрашивает он, поднимая бровь.  — Да, сэр. Я уверен, — я выхожу из кабинета и небрежно засовываю ненужную брошюру в карман, не сказав больше ни слова. Я иду по коридору в поисках комнаты для наказаний, затем открываю дверь и сглатываю. Еще один никчемный день наказания вместе с Луи Томлинсоном. Я мог бы весело проводить время с моими друзьями по команде, но нет, я застрял здесь вместе с этим парнем, которого едва знаю, да и мы еще наказаны за то, чего даже не делали. Как весело. Нотка сарказма.