Триумф повседневности

...то стены гор, то горы стен. (С)

Паша зашел в квартиру и, сняв куртку, тут же сел за ноутбук. Это было дело Глеба, и Паша, естественно, к нему доступ не имел. Официальный, по крайней мере. Зато имелись друзья, которые помогут абсолютно безвозмездно найти нужную информацию. Несколько коротких сообщений, объясняющих, что именно нужно, и спустя полтора часа Паша изучал официальное дело со всеми фотографиями и документами. Того парня убили именно в ту ночь, когда сам Паша маялся без сна, волнуясь из-за предстоящего знакомства с коллегами. Тут уж не поспоришь – если тебе плохо, кому-то в этот самый момент обязательно еще хуже. На первой фотографии с места преступления был изображен убитый в полный рост. Облачен только в джинсы и кроссовки, верхняя же часть тела оголена, а на грудной клетке довольно глубокими порезами было вырезано имя Глеба. Ну и еще одна рана на горле. Так, теперь следующее. Тимуров Роговых, может быть, и немало, но сегодня, когда Глеб попросил личное дело, он назвал только имя, директриса же сама уточнила фамилию. Глеб вбил в строку поиска другое имя и теперь увидел фотографию семнадцатилетнего парня, мрачно глядящего в объектив. Парень был крепким: сразу видно, что качался. Короткие светлые волосы и серые глаза. Его внешность почему-то не ассоциировалось со склонностью к самокопанию. А ведь для самоубийства все же необходим определенный уровень интеллекта: глупые люди редко сами понимают, что не нужны этому миру. Далее шли изображения его же, но уже мертвого, лежащего в какой-то канаве. Парня нашли в промышленной зоне, довольно далеко от ближайшего населенного пункта. Тимур упал с моста – ограждения не выдержали и фрагментами лежали недалеко от трупа. Также были фотографии местности и еще несколько изображений покойника с разных ракурсов. Дело признали несчастным случаем. Даже если он залез туда с намерением спрыгнуть, виноваты все равно перила. Далее шли свидетельские показания – человек пятидесяти, не меньше. Все одноклассники и еще пара десятков ребят примерно того же возраста. В большинстве своем все было стандартно: ничего не знали, почему Тимур пошел туда – предположить не могли. Но был и более развернутый рассказ некой Юлии Бондаренко, которая рассказала, что в день, когда произошла трагедия, она видела Тимура с одноклассником... Глебом Нестеровым. Пашины глаза бегали по строчкам, и, убедившись, что речь идет об одном и том же человеке, парень продолжил чтение – теперь уже показания Глеба. Юный Глеб отрицать не стал: они действительно виделись с Тимуром, но в сторону злополучного моста, как ранее утверждала Юля, вместе не ходили. Просто поздоровались, поболтали и разошлись. Это был второй допрос Глеба, хотя и на первом он не отрицал, что видел Тимура, но не упомянул, куда именно тот шел, аргументировав тем, что встреча произошла неподалеку от школы и, помимо дороги «к Мосту», существовало множество других мест, к которым мог отправиться погибший. Снова вызвали Юлю: уточнить, где она видела парней. Девушка сказала, что только предположила, что одноклассники шли в ту сторону. И все могло бы на этом и закончиться, но, видимо, следователь, ведущий дело, решил не отпускать ситуацию и продолжал допрашивать Глеба, который стал отмалчиваться и, кроме версии, озвученной им во время второго допроса, больше ничего не уточнял. Скорее всего, родители подключили адвокатов. А через пару дней директриса школы, где учились все участники истории, вернулась из командировки – уехала как раз в день трагедии – и сделала официальное заявление, что все время, начиная с семи часов вечера, Глеб сидел в ее кабинете и они разрабатывали эскиз стенгазеты. Ее слова подтвердил вахтер школы, и от Глеба наконец отстали: дело закрыли, придя к выводу, что произошедшее – лишь несчастный случай. Паша еще пару раз прочел показания, потом попробовал определить: нет ли какой связи между убитым парнем и кем-то из участников той истории, но, так ничего не обнаружив, закрыл документы и, устало потерев глаза, пошел спать. *** Глеб пытался смотреть на дорогу, но через пару минут ему надоело чувствовать на себе взгляд новенького, который сидел рядом. – Ну что? – наконец спросил Глеб. – Вы были свидетелем по делу Тимура Рогова, – выпалил Паша. Глеб молчал. – Эти дела связаны? Ну, труп с вашим именем и дело парня из вашего класса? – Да. – Почему же вам позволили им заниматься? – продолжал расспросы Паша. – Потому что, как ты правильно заметил, я был свидетелем. И то только потому, что моя бывшая девушка очень хотела мне насолить. – Но имя на трупе... – Вот я сначала кое-что перепроверю, а потом мы с тобой поговорим о моем отстранении. – Я не это имел в виду, – тут же среагировал Паша. Глеб посмотрел на новенького и усмехнулся: – Расслабься, ты правильно сделал, что спросил. И давай уже договоримся, что перейдем на «ты», ладно? – Хорошо, – ответил Паша и всю оставшуюся дорогу молча смотрел вперед. *** Они приехали на кладбище. – Подожди меня здесь, – попросил Глеб, – я сейчас схожу кое-что проверить, а потом двинем в офис. И Паша остался в машине, наблюдая за Глебом, который зашел на кладбище и, быстро идя мимо могил, пропал из виду. Через некоторое время он вернулся: был мрачнее тучи, и руки слегка тряслись, когда заводил машину. – Что-то случилось? – спросил Паша. – Нет, – коротко бросил Глеб, снова выезжая на шоссе. – А в офис? – Нет, не поедем. Паше было интересно узнать, зачем они вообще сюда приезжали, но спрашивать парень не рискнул. Надо просто приехать домой и узнать, на каком кладбище похоронен этот Рогов, и понять, чем могла так расстроить обыкновенная могила.