Триумф повседневности

Глеб и представить себе не мог, что общение с человеком может настолько сильно захватить. Взбудоражить сознание. А ведь они толком ничего и не делали – просто сидели дома у Тимура, смотрели фильмы и разговаривали. И так неделя за неделей. Время прострации и разговоров ни о чем, обычных дружеских бесед, в которых каждый на примере любимых вещей излагает свою картину мира... Все было просто до тех самых пор, пока однажды – спустя месяц после их с Глебом знакомства – Тимур не уехал в другой город к родственникам на пару дней. И вот тогда, в первый день в школе без Тимура, Глеб и осознал, насколько сильно отдалился от привычного ему когда-то мира. Теперь уже не голос друга, а его собственный внутрений монолог выносил обществу приговор. Глеба тошнило от всех этих людей. – Привет, Глеб, – в классе к нему подошла Юля. – А где же твой друг? – Уехал, – не стал распространяться Глеб. Ему совершенно не хотелось этого разговора. Девушка, стоящая сейчас перед ним, не могла сказать ровным счетом ничего нового, интересного, необычного. А Тимур смог бы. Что бы сказал Тимур, будь он рядом? – Может, сходим сегодня куда-нибудь? – Юля заправила прядь за ухо. – Нет, – медленно покачал головой Глеб, не сводя с девушки взгляда. – Знаешь, Глеб, ты изменился. – Думаешь? Глебу было плевать на ответ: он правда думал, что бы сейчас сказал Тимур. – Да. С появлением этого твоего... Он странный, Глеб. Он дико стремный. Юля развернулась и вышла в коридор, а Глеб, игнорируя неодобрительный взгляд одноклассниц, сел на свое место, все еще пытаясь решить для себя, что бы сказал Тимур. *** – И что ты делал, пока меня не было? Наконец-то они сидели в комнате Тимура. Тошнота и давящая меланхолия отступили, и сознание Глеба будто бы прояснилось. – Учился, – усмехнулся Глеб. – И все? – Периодически отшивал Юлю. – Она тебя домогалась? – улыбнулся Тимур. – Ну, по ходу, она считает, что общение с тобой меня поменяло. – А это так? Они сидели на полу рядом с диваном, а между ними были разложены тетради с конспектами за последние три дня. – Раньше мне не хотелось блевать при виде своих одноклассников, – сказал Глеб и тут же опустил взгляд на тетради, переложив одну из них на пару сантиметров вправо. – Хочешь кое-что покажу? – Ну покажи, – Глеб был даже благодарен, что они не стали развивать тему. Тимур встал и открыл шкаф, стоящий у стены рядом с телевизором. Внутри стройным рядом лежало несколько десятков компактных видеокассет. Тимур вытащил одну из них, вставил в стандартную кассету и запустил видик. – И что это? – Глеб смотрел на экран телевизора, пока Тимур переключал его на плеер. – Мое хобби. Люблю снимать, – объяснил Тимур и нажал на «плей». Видео состояло из видов природы где-то за городом: листья уже пожелтели, и судя по дате в нижнем правом углу, Тимур снимал это прошлой осенью. Минут десять пейзажи сменялись один другим, а фоном, вместо привычной музыки, служили лишь звуки природы и едва различимое дыхание. Внезапно картинка остановилась, а две полосы телевизионных помех не давали толком разглядеть небольшую избушку, только появившуюся в кадре. – Почему ты никогда при мне не снимал? – Глеб посмотрел на Тимура, который уставился на экран. – Как-нибудь обязательно. Тимур взглянул на Глеба, неторопливо отодвигая тетрадки и подсаживаясь ближе. А Глеб почувствовал тепло чужого тела и взглянул в глаза Тимура, которые вдруг оказались так близко. Было непривычно видеть расширенные зрачки и невероятно ослепительный блеск в таком – обычно спокойном – взгляде. Но и перестать смотреть Глеб не мог. Сейчас Тимур будто бы сбросил какую-то часть своего панциря, позволив взглянуть на настоящего себя. Показал маленькую часть истинной натуры, которая захватывала еще больше. Глеб сглотнул, а Тимур провел рукой по его волосам и поцеловал. Теплые, слегка шершавые губы Тимура, его слегка горьковатый запах, стук собственного сердца – все это не давало Глебу зацепиться ни за одну мысль, привязать себя к реальности хоть чем-то. И только когда в штанах стало совсем тесно, Глеб оттолкнул от себя Тимура и выбежал на улицу. Сейчас ему было плевать, что он без куртки, а на улице октябрь месяц. Каждый вдох, обжигающий легкие холодным воздухом, лишь отрезвлял. А Глебу хотелось мыслить максимально ясно. Хотелось почувствовать, понять что происходит. Происходит вообще. И в какой момент сам факт подобного времяпрепровождения перестал напрягать. *** Глеб сидел на скамейке в парке достаточно долго. Пальцы рук покраснели, и их едва можно было согнуть, а в горле першило. Но единственным образом, мелькающим в памяти, был Тимур, сидящий перед ним. Нужна была хоть одна здравая мысль. Нужно было за что-то ухватиться. Но не получалось. Зато получилось встать и медленно пойти обратно, в сторону дома Тимура. Уже смеркалось, а в доме горел свет. Тимур сам открыл дверь и жестом указал на свою комнату. Глеб посмотрел в его глаза снова. Все тот же спокойный взгляд. А вот и мысль! Глебу хотелось, чтобы Тимур снова утратил свое привычное спокойствие. Тимур закрыл дверь, и Глеб в полной тишине, без предупреждения ударил Тимура кулаком в скулу – тот принял удар, пошатнулся, а затем резко выпрямился и прижал Нестерова к стене, ощутимо давя рукой на горло. Глеб посмотрел на парня и хрипло засмеялся. Драка не может вывести Тимура из равновесия, он даже дышит по-прежнему ровно. Они смотрели на друг друга, и никто не говорил ни слова. Глеб медленно поднял руки ладонями вверх, и хватка ослабла. Тимур снова вышел из комнаты, а Глеб осел на пол, закрыв глаза и стараясь выровнять дыхание. Дверь снова открылась, но Глеб все так же сидел без движения. – Держи. Тимур сел рядом и протянул ему кружку чая. Глеб взял осторожно, потому что пальцы все еще плохо слушались. – Решил? – спросил Тимур. – Ну я же тут, – Глеб сделал глоток из чашки и снова закрыл глаза.