Подарок для Османского Льва

Прошло не так много времени, после того, как отгорели последние лучи закатного солнца. На небе одна за другой появлялись звёзды, а светящийся диск луны, озарил своим серебряным светом, верхушки сосен и величественные предгорья Карпат. Этот вечер не должен был чем-то отличаться от других. Прохладный ветерок, по обыкновению, легко колыхал тяжелые портьеры на, настежь распахнутых, окнах. А из камина доносилось тихое потрескивание. Искусно расписанные стены, множество картин и резная мебель, как нельзя лучше, дополняли обстановку. Теплом и уютом был пропитан, буквально, каждый уголок комнаты. На бархатной тахте, среди множества подушек, удобно расположилась, сама хозяйка этих покоев. Она напряженно сжимала в руках книгу, в ярком кожаном переплёте. Взгляд её серых, словно сталь, глаз, неотрывно скользил по строчкам, стараясь не пропустить ни одной буквы. Внешне, девушка была абсолютно спокойна, но её сердце говорило об обратном. Казалось, что его стук слышит не только она, но и все обитатели замка. Но, поглощённая сюжетом книги, девушка предпочла не придавать этому никакого значения. Вот, она переворачивает очередную страницу и её глаза, в испуге, широко распахиваются. Переживания, за главную героиню очередного романа – не дают ей покоя. Она тяжело вздыхает и снова погружается в чтения, молясь, что уже в следующем предложении, узнает о судьбе, так полюбившегося ей, персонажа. Дойдя, наконец, до самого напряжённого момента, девушка, в предвкушении улыбается. Но стук в дверь, отвлекает её от своего занятия, и она недовольно хмурится. В дверном проёме показывается невысокая девушка. Она, со всем почтением, кланяется своей госпоже и тихо произносит. — Госпожа, прошу простить. Его Высочество просил вас придти к нему. Он ждёт на парадном балконе, — служанка снова кланяется, так и не смея, поднять глаз. — Дана, что-то случилось? — юная госпожа отложила книгу на, рядом стоящий, столик и поднялась с тахты, расправляя подол платья. — Не знаю, госпожа. Мне лишь было велено – пригласить вас. Простите. С лёгкой улыбкой на губах, девушка кивает своей служанке и выходит из покоев, устремляясь по коридору, в направлении парадного балкона, на котором её уже ждут. Она проходит мимо множества портретов, на которых изображены её далёкие предки. Неосознанно, она склоняет голову, в знак уважения, давно ушедшим, правителям. Но они отвечают ей лишь суровыми взглядами, со старых картин. Сделав ещё несколько шагов, она останавливается около одного единственного портрета. Сложив хрупкие ладони в замок, она подносит их к своим губам и тихо шепчет. — Как жаль, что вас нет рядом, матушка, — принцесса, с особым трепетом, проводит кончиками пальцев по портрету, очерчивая контур лица женщины, которая, одна из немногих, смотрит на неё с улыбкой. Девушка улыбается ей в ответ и неохотно отходит, продолжая свой путь дальше, вглубь коридора. Преодолев последний поворот, она, наконец, выходит на парадный балкон. В свете факелов, девушка видит тёмную фигуру мужчины и почтительно кланяется ему. Но он не спешит начать разговор. Его руки покоятся на широких перилах и пальцы, лишь изредка, постукивают по гладкой поверхности. Дабы не навлечь на себя гнев князя, девушка не смеет сделать и шага. Откровенно говоря, даже одно присутствие принцессы, могло вызвать необъяснимую ярость правителя. Поэтому, юная госпожа не решалась даже начать разговор. Сколько она себя помнила. С раннего детства, отец никогда не интересовался ею. Много лет она, понапрасну, пыталась привлечь его внимание. Девушка добивалась успехов в науке, изучении иностранных языков, верховой езде, но сердце Раду, так ни разу и не дрогнуло. Все её попытки были тщетны. Каждый раз, чувствуя на себе, презрительный взгляд отца. Она задавалась вопросом, почему? Что она делает не так? Её смирение, упорство и труд, никогда не было удостоены, даже маленькой похвалы. И от этого, душа девушки рвалась на части. Бедняжка ещё не знала, отец никогда не любил её. Семнадцать лет назад, князь был несказанно рад, когда узнал о том, что его ненаглядная супруга, ждёт ребёнка. Он лелеял её, словно нежный цветок, который мог расцветать только при правильном уходе. И видит Бог, он пытался сделать всё, что было в его силах. Многие, ныне, вспоминают, что те годы, были самыми радостными, за всё время правления Раду Пятого. Замок всегда был наполнен смехом и весельем. Даже постоянные войны не могли омрачить приподнятого настроения повелителя и его подданных. Отправляясь в очередной поход, он крепко обнял жену, на прощание. Она смотрела на него глазами, наполненными любовью, и тихо прошептав слова молитвы, отпустила его в долгую дорогу. В кровопролитных битвах, молодой князь, словно феникс, каждый раз восставал из пепла, с именем любимой супруги, на устах. Одерживая одну победу за другой, безжалостно отсекая головы иноверцам, Раду верил, что когда вернётся, сможет, наконец, прижать к груди своего сына. Князь был убеждён, что у него может родиться только мальчик. Но его надежды не были оправданы. Вернувшись из похода, ему сообщили новость, которая расколола его жизнь на «до» и «после». Придворные лекари падали на колени и клялись, что сделали всё возможное, но он ничего не желал знать. Он просто не мог поверить в случившееся. Хранитель покоев, оставшийся следить за порядком, рассказал ему. После того, как князь был вынужден отбыть в поход, его супруга захворала. Ни один лекарь не мог понять, что с ней происходит, но болезнь, будто сжигала её, на глазах. Каждый шаг давался ей с ужасными муками, но княгиня стойко держалась и не позволяла никому, жалеть себя. Её переживания были только об одном. Она не имела право умирать, только не сейчас. Говорила, что не смеет забрать с собой жизнь младенца, который даже на мгновение не увидел этот мир. Но когда, наконец, пришёл срок, чтобы разрешиться от бремени. Произошло то, чего все боясь. Княгиня смогла подарить Правителю ребёнка, но сил на то, чтобы жить самой, у неё уже не хватило. Эта тайна, долгие годы была скрыта от юной принцессы. Она даже не догадывалась о том, что родной отец, проклял тот день, когда она появилась на свет. С первого дня жизни, он возненавидел этого ребёнка и именно его винил, в смерти любимой жены. Святые заповеди гласят: «Не убий». И он не смог. Но лютая ненависть жила в его сердце, долгие семнадцать лет. И сейчас у него появился уникальный шанс, чтобы раз и навсегда избавиться, от ненужного ребёнка. И он, без сомнения, воспользуется этим шансом. Он отомстит за свои раны, которые кровоточат до сих пор, стоит ему только взглянуть на дочь. Поэтому он не спешил поворачиваться к ней лицом. — Ты знаешь, зачем я позвал тебя? Принцесса, вздрогнула, услышав голос отца, который прогремел, как гром, среди ясного неба. — Нет, отец, — тихо прошептала она. — Значит, учителя зря нахваливали твою сообразительность, — каждое слово князя было пропитано ядом, но он явно не собирался церемониться с нелюбимой дочерью. — Быть может я и умна, но я не провидица, отец, — вздохнула девушка. Сжав ладони в кулаки, Раду резко развернулся и приблизился к дочери. — Не смей дерзить мне, глупая девчонка! В испуге, девушка сделала несколько шагов назад. А её глаза бесконтрольно бегали от одного предмета к другому, пытаясь зацепить хоть за что-нибудь, лишь бы не встречаться взглядом с отцом. — Прошу прощения. Этого больше не повторится. — Конечно, не повторится. Никогда не повторится, — подчеркнув слово «никогда», в своей речи, правитель, не без удовольствия, наблюдал за растерянным лицом дочери. — О чём вы, отец? — принцесса дрожала, как осиновый лист. Она была в смятении, а страх уже почти коснулся её, своими липкими щупальцами. Ей казалось, будто она, преступница, стоит на эшафоте, а палач зачитывает ей смертный приговор. И девушка, была не далека от истины. С разницей только в том, что в данной ситуации, эшафот - её жизнь, а палач - её отец. — У тебя появился шанс, доказать мне свою любовь и верность. Ты ведь умная девочка и сделаешь всё, что скажет тебе отец? — продолжал князь, пользуясь смятением дочери. — Да, разумеется, — принцесса согласно кивнула. И в этот момент ей показалось, что прямо сейчас, она самолично расписалась под своим смертным приговором. Раду был крайне доволен ответом дочери, хоть это и было предсказуемо. Он заранее знал, что девушка пойдёт на всё, лишь бы не разгневать его. И в этот момент он подумал, может, не так уж она бесполезна? — Я рад, дитя моё. Ты приняла верное решение. Раз всё так благополучно сложилось. Будь готова, послезавтра тебе предстоит отплыть в Османскую Империю. Приговор приведён в исполнение. Обратного пути не будет, ведь оттуда не возвращаются. Всеобъемлющий ужас, словно дурман, в мгновение ока, распространился по всему телу, сковывая его изнутри, заставляя забыть, как дышать. — Отец, сжальтесь, умоляю! — в отчаянье, принцесса упала на колени. — Не отсылайте меня, прошу вас! Что со мной сделают?! — причитала девушка, пытаясь сдержать, рвущие наружу, слёзы. Волны истерики накатывали на неё, одна за другой. Князь с раздражением наблюдал за дочерью, даже не пытаясь вникнуть в бессвязный поток её речи. Ему, попросту, это было не нужно. Он давно уже всё решил. Потеряв терпение, мужчина приблизился к девушке и что есть сил, отвесил ей звонкую пощёчину. Рыдания вмиг стихли и лишь испуганные глаза выдавали состояние юной принцессы. — Довольно! Стража! — скомандовал князь и на хрупких предплечьях девушки, словно кандалы, сомкнулись грубые мужские ладони. Её с силой подняли на ноги и повелитель смог продолжить говорить. — Запомни! Тебе оказана великая честь! Ты станешь данью уважения нашего народа, для наследника Османской Династии. Не пытайся выкинуть какую-нибудь глупость, иначе лишишься головы! Османы не будут терпеть твои выходки, — каждое слово, было подобно хлысту, удары которого, раз за разом, сыплются на голову несчастной девушки. Собрав последние силы, принцесса подняла голову и, наверное, первый раз в жизни, взглянула отцу прямо в глаза. — Лучше бы вы сразу сбросили меня с этого проклятого балкона, и мои муки окончились бы, не успев начаться. Усмехнувшись, правитель приблизился к дочери и презрительно обхватил двумя пальцами её подбородок. — Это нужно было сделать семнадцать лет назад, — с садистским удовольствием, он наблюдал, как по прекрасному лицу катятся слёзы. Но, увы. Они уже давно не трогают сердце Валашского господаря, если у такого человека, как он, оно вообще может быть. — Стража! Отведите её в комнату и не позволяйте выходить оттуда, ни под каким предлогом! — и стражники послушно повели, не сопротивляющуюся, принцессу в её покои. А господарь так и остался стоять на балконе, вдыхая прохладный вечерний воздух, который предвещал ему, скорейшее обретение долгожданной свободы.