Подарок для Османского Льва

Шехзаде Мустафа. Как гром среди ясного неба прозвучало, оглушая девушку, стоящую на поляне меж двух мужчин. Двух одинаково сильных и мужественных, таких похожих друг на друга, но одновременно таких разных. Невероятная сила и мощь, исходящая от обоих, заставляли девушку чувствовать себя совсем крохотной. Будто никчемная марионетка стояла она, не в силах вымолвить и слова, стыдливо опустив глаза, разглядывая землю под ногами, будто находя её весьма интересной. «Какой позор!» — буквально кричал разум девушки, лишь только усугубляя её моральное состояние. Она частенько представляла себе эту встречу, но и помыслить не могла, что она произойдёт именно так. Пары мгновений хватило для неё, чтобы осознать весь ужас ситуации, в которой она оказалась. В голове снова прозвучал голос Ташлыджалы, напомнивший ей о наказании, которое ждёт любого мужчину, посмевшего лишь посмотреть на женщину из династии. Что же ждёт того, кто окажется с ней наедине, да и так непосредственно близко. Ошибка. Большая ошибка. Принцессе было безразлично, что она может лишиться головы, за подобное безрассудство. Но мысль о том, что по её вине мог погибнуть человек, который стал ей так дорог, она просто не могла допустить. Андрия не знала Шехзаде, как человека, но проведя какое-то время во дворце, девушка уяснила одну негласную истину. Мустафа не слыл тираном. И это хоть немного, хоть на мгновение, но успокаивало её. Однако, как наследник поведёт себя в этой ситуации, было для неё полной загадкой. Оставалось только молиться, чтобы вся молва о нём, оказалась правдивой, в противном случае Ташлыджалы умрёт. Но страхи девушки были напрасны. Шехзаде, будто и вовсе не замечал присутствия поэта на поляне, глядя лишь на свою будущую Хасеки Султан. Мустафа до последнего отказывался верить слухам, о красоте и манерности девушки, не понаслышке зная, как порой бывают, лживы эти слухи. Но все сомнения, до последнего терзавшие его сердце, постепенно отступали, стоило наследнику лишь взглянуть, в полные страха и тревоги, глаза девушки. Эти глаза, словно прожигали насквозь, разделяя жизнь Шехзаде на «до» и «после». И на мгновение ему показалось, будто новыми красками заиграл мир вокруг. Но даже это было неважно. Только смотреть и понимать, что она не очередное наваждение, которое каждую ночь является ему во сне и дерзновенно смеётся, издевательски указывая на него пальцем и снова ускользая в темноту. Так близко. Небольшой шаг. Лишь протянуть руку и коснуться. Но нет. Он не посмеет. Слишком хрупок этот момент, чтобы разрушить его. И пусть даже, если это сон. Видит Аллах, Шехзаде не хочет просыпаться. Впервые, нет мужества, чтобы шагнуть навстречу, взглянуть прямо в лицо и сказать слова, что так старательно заготавливал все эти дни. Нет сил, нарушить тишину. Остаётся лишь трусливое ожидание, от которого наследнику, буквально тошно. — Шехзаде, — тихий, но мелодичный голос вырывает Мустафу из раздумий и он, наконец, обращает взгляд на говорящего. — Прошу вас меня простить за мою дерзость. Уверяю, такого больше не повторится, — склонив голову, принцесса сложила руки в замочек перед собой. Выбившаяся из причёски, прядь чёрных, как смоль, волос коснулась скулы девушки и Шехзаде подавил в себе внезапное желание, вернуть её на прежнее место. Нет, не сейчас. Опрометчиво и непозволительно. — Ну что вы, Ваше Высочество? Это я должен извиниться за свою бестактность, — наследник склонил голову в знак приветствия. — Государственные дела вынудили меня уехать из дворца и я не имел возможности встретить вас. Поэтому мне оставалось только отправить к вам доверенного сопровождающего, — взгляд Шехзаде метнулся к поэту, который до этого момента сохранял молчание. — Я всё понимаю и нисколько не виню вас. Скорее наоборот, хочу поблагодарить за тёплый приём и заботу о моей безопасности, — ответила девушка, осмеливаясь, наконец, взглянуть в глаза Шехзаде. — Вы принесли радость в этот дворец. Здесь уже давно не было так оживленно, — тепло улыбнулся наследник, делая несколько шагов навстречу девушке. — Шехзаде, — голос поэта остановил Мустафу на полпути, заставляя обратить на себя внимание. — С вашего позволения, я вернусь к своим обязанностям? – поклонился Яхъя, ожидая решения наследника. — Можешь идти. Принцесса метнула взгляд в сторону Ташлыджалы, но увидела лишь мужественную спину, скрывшуюся за деревьями. Стыдливо закрыв лицо тонкой тканью вуали, девушка снова повернулась к Шехзаде, старательно пытаясь унять дрожь в теле от подобной близости. — Что с вами, госпожа? Вам нездоровится? — как бы девушка не пыталась, некая нервозность всё же не укрылась от глаз Мустафы. — Нет-нет, — принцесса отрицательно покачала головой. — Всё хорошо. Не извольте беспокоиться, Шехзаде. Просто ваше появление было слишком неожиданным, — скромно ответила девушка. — Я понимаю, Ваше Высочество. Мы должны были встретиться при других обстоятельствах, но на всё воля Аллаха, — размеренно проговорил Шехзаде. — Если он так повелел, то так тому и быть. — Вы правы, Шехзаде, — согласно кивнула девушка, отступая на шаг. — И всё же, мы не должны поступать так безрассудно. Ведь нас могут увидеть. Что же тогда будет и подумать страшно. — Ничего и никого не бойтесь, принцесса. Если кто-то осмелится сказать или совершить по отношению к вам какую-либо дерзость, прошу вас, немедленно сообщить мне этом, —попросил наследник. — Или может быть кто-то уже позволил повести себя неподобающе? — Шехзаде испытующе смотрел на девушку. В голове принцессы сразу же возник образ Хюррем Султан. Эта женщина, что с первых мгновений заслужила недоверие юной принцессы - вызывала исключительно негативные чувства. Злоба и ненависть, скрывающиеся за приветливой улыбкой, отражали всё внутреннее уродство Хасеки. И ничем это скрыть не представлялось возможным. Ни богатыми нарядами, ни дорогими украшениями, ни лживой учтивостью и доброжелательностью. Но принцесса не скажет об этом Шехзаде. Она не привыкла жаловаться и не покажет себя недостойно. Жестокие уроки отца не прошли для нее даром. У неё ещё будет возможность сполна воздать Хюррем Султан за нанесённое оскорбление. И если Хасеки сочла девушку за глупую и невинную простушку, то это её самая большая ошибка. Усмехнувшись своим мыслям, принцесса гордо подняла голову, заглядывая в глаза Шехзаде. — Нет, ну что вы? В этом дворце все очень хорошо отнеслись ко мне. Особенно Махидевран Султан, — при упоминании матери наследника, девушка улыбнулась. Впрочем, как и сам Шехзаде. — Она поддержала меня в трудную минуту. Я очень благодарна ей. — Я счастлив, что вы с Валиде смогли поладить. Это очень важно для меня. Последнее время она слишком печальна. Я надеюсь, что вы в силах разогнать эти чёрные тучи тоски и грусти, что нависли над нами, словно злой рок, — Мустафа улыбнулся, а его глаза, полные веры и надежды, казалось, смотрели в самую душу, невольно заставляя дрогнуть сердце принцессы. — Госпожа! Ваше Высочество! — донёсся издалека звонкий голос служанки и девушка обернулась на крик. — Простите, Шехзаде. Мне нужно идти. С вашего позволения, — поклонилась принцесса и дождавшись разрешения наследника, поспешила удалиться. Преодолев половину пути, девушка всё так же отчётливо чувствовала взгляд этих притягательных карих глаз, которые буквально обжигали её. Обернувшись, она удивилась, увидев, что Шехзаде даже не тронулся с места. Губы принцессы, скрытые под тонкой тканью вуали, сами по себе растянулись в улыбке. — Не беспокойтесь, Шехзаде. Я никому не позволю опечалить Махидевран Султан, — достаточно громко произнесла девушка, скрываясь за ветвистыми кустами темно алых роз. — Инша’Аллах, — прошептал Мустафа, глядя в след убегающей принцессе.

****

— Почему так долго, Рустем?! Где тебя носило? Почему ты заставляешь меня ждать? — воскликнула Хюррем Султан, едва Паша переступил порог покоев. — Госпожа, — растеряно проговорил Визирь. — Я всё это время был у Повелителя и никак не мог прийти раньше. — Что-то случилось? — смягчив тон, госпожа позволила Паше приблизиться, пристально наблюдая за эмоциями на его лице. И то, что она видела, её отнюдь не радовало. — Нет, ну что вы? Не о чём не беспокойтесь, госпожа, — отрицательно покачал головой Паша, поднимая глаза на Хасеки. — Вы хотели со мной о чём-то поговорить? — Уже слышал новость? — госпожа усмехнулась. — У нашего драгоценного Шехзаде Мустафы, да покарает его Аллах, скоро появится Хасеки. Вот скажи мне, чем этот мальчишка заслужил подобные почести? Неужели даже враги государства признают его за будущего Султана? Кто смеет делить Шехзаде? Какая наглость! — сокрушалась Султанша. — А Махидевран! Только посмотри на неё! Ходит и светится, — вздохнула госпожа, пытаясь взять себя в руки. — Ну, ничего. Пусть порадуется пока. Ведь это ненадолго. За эту недолгую радость она расплатится вдвойне, — коварно произнесла Хасеки. — Вы что- то придумали, госпожа? — заговорщическим тоном произнёс Паша, с интересом глядя на Султаншу. — Естественно, Рустем, — улыбнулась Хасеки. — Как бы Мустафа не старался, их отношения с Повелителем уже не будут прежними. Ведь не зря Падишах отослал его в Амасью, с глаз подальше. И даже брак с этой заморской принцессой ничего не сможет изменить. Пришло наше время, Рустем. Нужно переходить к активным действиям. А потому, не смей спускать глаз с Шехзаде Мустафы и его новоявленной Султанши. Следи за каждым шагом. Стань их тенью и чтобы там не было, немедленно сообщай мне. Я должна знать каждую мелочь. Тебе ясно? — Конечно. Как прикажете, Султанша, — поклонился Визирь. — Повелитель сообщил, что уже завтра вечером будет организован большой праздник. Помолвка Шехзаде. Приедут все родственники, Паши и Беи из Совета Дивана. Он поручил мне подготовиться к приезду гостей. Остальное приказал взять на себя Махидевран Султан. Стоит ли нам предпринять меры прямо во время праздника? — Ни в коем случае, Паша! — воскликнула Хасеки. — Если мы сделаем хоть один неверный шаг, то все окажемся под подозрением. Мы должны подождать. Пусть этот праздник пройдёт успешно и с размахом, чтобы усыпить их бдительность. Мы нанесём удар позже. Ты понял меня, Рустем? Не смей ничего делать без моего ведома! — Я понял, госпожа. Не волнуйтесь, — смиренно кивнул Паша. — Кстати. Я забыл вам сказать. Шехзаде Мустафа уже прибыл во дворец. Сейчас он в покоях Повелителя. — Я должна знать все, о чём они говорят. Немедленно туда, — подобрав подол платья, Хасеки стремительно вышла из покоев, направляясь прямо к Повелителю. И ей было абсолютно безразлично, что главный наследник тоже находится там.

****

— Я обо всём позаботился, — размеренно произнёс Султан, по-отечески глядя на Шехзаде. — Уже завтра состоится ваша помолвка. Не вижу смысла с этим затягивать, поскольку государственные дела не ждут, и их никак нельзя совмещать с личными, — улыбнулся Падишах. — Благодарю, Повелитель, — склонил голову Шехзаде. — Я понимаю. И всё же, не слишком ли это поспешное решение? Принцесса будет сильно обескуражена, если не сказать больше – напугана. — Она мудра не по годам, Мустафа. Ее Высочество понимает, что политика не терпит отлагательств, — кивнул Падишах. — Признаться, я был удивлён, как спокойна и невозмутимо ведёт себя дочь неверных. Куда достойнее, чем ее отец, отправивший собственное чадо в стан врага. Политика. С годами Мустафа всё больше и больше ненавидел это слово. Он понимал, что вся его жизнь одна сплошная политика. Начиная с самого рождения и заканчивая смертью. С детства окруженный множеством людей, растущий в любви и заботе, он понимал, что как только повзрослеет, всему этому уже не будет места в его жизни. Отныне будет только расчёт. Нет чувств, нет желаний, нет права на ошибку. — Империя повидала много принцесс и невольниц, Мустафа, — продолжал Султан. — Но ни одна из них не производила такого впечатления. Есть в этой девушке что-то такое, от чего её невинный образ раскалывается, будто фарфоровая маска. Холодный и строгий взгляд, которым она одарила меня напоследок при нашей первой встрече, сильно врезался в мою память. Она не так проста, как кажется, Шехзаде. И кто знает, быть может, шайтан в облике райской гурии попался тебе, Мустафа, — усмехнулся Падишах, опустив ладонь на плечо сына. — Одно истинно ясно. Эта девушка никому не позволит себя обидеть. — Повелитель..., — Шехзаде не успел договорить, как двери покоев распахнулись, и вошёл стражник, предупреждающий о визите гостя, которого Мустафа сейчас меньше всего хотел видеть.

****

— Валиде. Мне сказали, что вы искали меня? — поинтересовалась принцесса, входя в покои Махидевран Султан. — Да. Проходи, присаживайся, — улыбнулась госпожа. — Я навещала тебя в покоях, но тебя там не оказалась. Где ты была? — взяв девушку за руку, спросила султанша. — В саду, госпожа. Я послушалась вашего совета и мне действительно стало гораздо легче после прогулки, — облегченно вздохнула принцесса. — Я рада это слышать. Посмотри, какую прелесть я для тебя приготовила, — султанша жестом подозвала служанку, что держала в руках объёмный свёрток. Принцесса удивлённо смотрела на девушку, принимая свёрток из её рук. Нетерпеливо развернув его, Андрия широко улыбнулась, касаясь мягкой ткани кончиками пальцев. — Благодарю вас, Валиде. Оно прекрасно, — восторженно произнесла девушка, разглядывая шёлковое платье, обильно украшенное золотыми нитями, образующими узоры. Принцесса встала на ноги, и поспешила прикинуть на себя наряд, радостно разглядывая отражение в зеркале. — Тебе очень идёт, — с улыбкой произнесла Махидевран. — Надеюсь, что завтра ты оденешь его на праздник. — Праздник? Какой праздник? — девушка недоумевающе смотрела на султаншу. — Как же? Ведь уже завтра состоится ваша помолвка, — удивилась госпожа. — Завтра? — сердце принцессы пропустило удар, и она судорожно вздохнула, медленно присаживаясь обратно на тахту. — Что такое? Что с тобой? Тебе плохо? — султанша обеспокоенно смотрела на невестку. — Нет, — тихо произнесла девушка, сумев совладать с эмоциями. — Всё в порядке. Простите меня, Валиде. Я будто в водовороте оказалась, и он с каждым мгновением всё сильней и сильней закручивает меня, да так, что дышать нечем. События развиваются слишком стремительно. — Таков приказ нашего Повелителя. Кто мы такие, чтобы обсуждать это? — прошептала госпожа. — Вы правы, — кивнула принцесса. — Простите, что я расстроила вас. — Ты ничего не сделала. Успокойся. — улыбнулась Гюльбахар. — Иди сюда, — принцесса подсела ближе и султанша смогла заключить её в объятия, по-матерински поглаживая девушку по волосам. — Всё будет хорошо, вот увидишь. Я не желаю тебе зла. — Я верю вам, Валиде, — тихо ответила девушка, на мгновение, прикрывая глаза и углубляясь в воспоминания. Она помнила, как старая нянечка рассказывала ей. Что, когда она была совсем крошечной, мама почти не выпускала её из своих рук. Пела ей песенки и рассказывала сказки. Она знала, что ребёнок всё равно не поймёт её, но продолжала это делать, будто боялась не успеть. И страх был не беспочвенный. Совсем немного времени прошло после родов. Всего пара жалких дней и Господь забрал её. Больше никогда в жизни она не чувствовала материнской заботы, любви, элементарного тепла, о котором мечтает любой ребёнок. И только сейчас, по прошествии многих лет, она смогла ощутить это снова. А потому каждая улыбка Султанши была для неё огромным счастьем. Каждый момент, проведённый с ней, был особенно ценен. Принцесса вспомнила слова, которые ещё совсем недавно сказала Шехзаде. О том, что она никому не позволит расстроить Валиде. Её слова были правдивы и были сказаны не потому, что так требовал долг, а потому что она искренне так считала. — Помнишь, я говорила тебе о правилах? — внезапно спросила Махидевран, выпуская девушку из объятий. — Конечно, я помню, Валиде, — утвердительно кивнула девушка. — Есть ещё одно и самое главное. Ты должна принять нашу веру и взять новое имя, Андрия, — потребовала будущая свекровь. — Я знала, что так и будет, госпожа. Вы ничуть не удивили меня, — вздохнула принцесса. —Я сделаю всё, что нужно. «Простите меня» — мысленно шептала девушка, обращаясь к своим давно ушедшим предкам, что на протяжении многих лет гибли за её веру. Она знала, что они не ответят ей. Но чувствовала, что будь они живы – они бы прокляли её. — Умница, — удовлетворенно кивнула Валиде. — Я помогу тебе. Не сомневайся.

****

— Повелитель. Шехзаде, — мелодичный голос Хюррем Султан буквально резал слух Шехзаде, от чего наследник неприятно поморщился. Он снова задался вопросом, почему эта женщина появляется именно тогда, когда её присутствие совсем не нужно. Предельно ясно,что она пришла сюда не просто так. А значит нужно быть, в недалёком будущем, готовым столкнуться с неприятностями. И никто не знал, какими они будут на этот раз. — Что-то случилось Хюррем? — устало произнёс Падишах. — Нет. Я пришла узнать, как вы себя чувствуете? И поговорить, — султанша приблизилась. — Но я вижу, что вы заняты, — Хасеки выразительно посмотрела на наследника. — Мы с Мустафой обсуждали его помолвку. Уже завтра вечером состоится праздник, — Повелитель по-обыкновению сложил руки за спиной, отходя к окну. — Как чудесно! Инша’Аллах, этот праздник пройдёт успешно! Да будет он в радость! Уже давно в гареме не разносились звуки музыки и смеха, — улыбнулась Хасеки. — Аминь, Хюррем. Мы уже обсудили все детали. А сейчас я бы попросил вас оставить меня,— Падишах обернулся. — У меня заседание Дивана. — Как прикажете, Повелитель, — несколько раздосадовано произнесла Султанша и поклонившись вышла из покоев вместе с Шехзаде, который, как можно скорее, хотел избавиться от её общества. Мустафа уже преодолел половину коридора, когда столь ненавистный голос окрикнул его. — Шехзаде! — Слушаю вас, госпожа, — обернулся наследник, устремляя вопросительный взгляд на Султаншу. — Хочу поздравить вас. Брак – очень серьёзное решение. Да будет он столь же счастливым, как наш брак с Повелителем, — усмехнулась Хасеки, гордо приподнимая голову. — Благодарю вас, госпожа. Простите, но я должен идти, — и снова Мустафа смолчал и не ответил грубостью на подобное издевательство, хотя понимал, что с каждым днём это сделать всё сложнее. Но нагрубить Хюррем – окончательно испортить и без того шаткие отношения с Повелителем. А этого он допустить не мог. И как бы не пытался он уйти от разговора, у него не получалось. Насмешливый голос вновь окликнул его. — Ты уже видел её, Мустафа? — Нет, Султанша. До завтрашнего вечера нам запрещено видеться. Таков обычай, я думал, что вы хорошо осведомлены о порядках в гареме, — усмехнулся наследник. Хасеки прищурилась и тяжело вздохнула, будто пытаясь унять, поднимающуюся внутри, бурю. — А я видела. Красавица. Тебе очень повезло, — госпожа приблизилась и понизила тон. — Она так мила и невинна. Бедняжка, судя по всему, напугана. Даже голову поднять боится. Тебе нужно приглядывать за своей Хасеки. Как бы чего не случилось. Ведь она ещё так юна, — прошептала Хюррем. — Ты же знаешь, наш гарем иногда превращается в преисподнюю, и одному Аллаху ведомо, какая опасность может подстерегать в тёмном углу. Ведомый своим внутренним Шайтаном, рвущимся наружу, Шехзаде сделал ещё несколько шагов навстречу Султанше. — Можете не сомневаться, госпожа. Я не отойду от неё ни на шаг, — прошептал Шехзаде, тщательно скрывая всю злобу и ненависть в своём голосе и не дождавшись ответа Хасеки, поспешил удалиться. И уже завернув за угол, услышал едва различимое. — Это мне и нужно.

****

Уже свечерело, и на улицы столицы постепенно опускалась ночь, проникая в каждый дом, в каждый уголок. В покоях дворца так же было темно, и лишь пламя свечей отчаянно пыталось отогнать поступающую тьму. Золотой шёлковый платок покрывает чёрные, как смоль, волосы девушки, будто защищая от угроз бренного мира, где правит злоба и ненависть. Глаза девушки прикрыты, а дыхание мерное. И казалось, ничто не выдаёт её волнения, она старательно скрыла его в себе. Девушка приподнимает руки на уровень груди и её изящные ладони складываются в понятный для любого мусульманина жест, в то время как губы неустанно шепчут троекратное: «Ля—Иляха—илля—Ллах, Мухаммад — расулю—Ллах». Порыв свежего ветра ворвался в покои, резко распахивая стеклянные створы окон и разом погашая горящие свечи. Серые, словно сталь, глаза сверкнули в темноте, а уголки юных губ приподнялись, изображая улыбку. — Да здравствует Шах-Джихан Султан.