Подарок для Османского Льва

В эту ночь Шах Джихан так и не смогла сомкнуть глаз. Слезы беззвучно катились по девичьим щекам, а пальцы жадно стискивали мягкую перину, на которой покоилась голова Султанши. Она надеялась, что вместе со слезами уйдет и боль, которая оставила в её сердце глубокую рану и на удивление – именно так все и было. Она держалась! Держалась из последних сил, стоя посреди тех проклятых покоев, в окружении членов Османской Династии. Она не могла позволить себе заплакать – не теперь, когда Хюррем Султан сделала первый шаг, последствия которого будут не обратимы. Вчерашняя смерть девушки, которой принцесса безгранично доверяла, стала тем самым рычагом, что запустил смертельный механизм. Маховик времени неминуемо начал своё движение, отмеривая каждому свой год или десяток. Отныне не имело никакого значения то, что было раньше – до приезда девушки в Османское государство, и то, какой была она сама. Быть может раньше она бы и не решилась на подобное, даже не задумалась, но обстоятельство толкают порой на совершенно безумные поступки. Хотя грань между безумием и смелостью настолько тонка, что иной раз и не распознаешь, чему подвластно твое сердце и разум. Теперь её ожидала совсем другая жизнь, полная тревог и опасностей. Ей предстояло уничтожить себя, ту прежнюю – слабую и изломанную, чтобы подобно фениксу возродиться из пепла, но уже более сильной и могущественной, способной вынести любые тяготы судьбы. Маска хладнокровия, украшенная ироничной улыбкой, должна была стать её вторым лицом, навеки скрыв от чужих глаз то – самое сокровенное, запрятанное в потаенных уголках души, что предназначалось только для семьи. Для тех, кто стал её опорой и поддержал тогда, когда ей казалось, что жизнь потеряла всякий смысл. Хотя, было ли жизнью то жалкое существование в качестве добровольной узницы собственного замка, при отце – тиране и предателе? Шах отметила, что все её мысли невольно возвращаются к Валашскому господарю, который продал её Османам. Но нет, она нисколько не скучала и не оплакивала те минуты, когда ей доводилось вынужденно проводить с ним время. Она мечтала только об одном – чтобы он узнал, что даже сейчас ей удалось избежать смерти, что она не сломалась, что теперь она госпожа, и несмотря на то, что законы гарема жестоки, она впервые почувствовала себя свободной, какой никогда не была прежде. Она желала, чтобы этот бесчувственный змей захлебнулся собственным ядом, и Джихан знала, что произойдет это довольно скоро. Раду мечтал откупиться с помощью дочери и уберечь себя от надвигающейся войны, которая уже старательно обивала пороги. Но все усилия были бесполезны. Несмотря на слово, данное Султаном, последний никогда не откажется от идеи завоевания Придунайских княжеств. Подготовка к походу шла полным ходом, а Османский флот уже вышел в море. И не надо быть полководцем, чтобы понять к чему всё это приведет – война неминуемо начнется. Это произойдет тайно, молниеносно. Так, что Валашский правитель и не успеет осознать, как лишится всего, за что так отчаянно боролся. И, как только это случится, она сможет, наконец, вздохнуть спокойно. Шах стояла перед зеркалом в глубокой задумчивости, вглядываясь в собственное отражение. Даже служанки, расчесывающие её пышные кудри, не могли отвлечь госпожу от своего занятия. Заискрившийся в лучах осеннего солнца рубин, на груди девушки, привлек внимание, и рука Султанши невольно взметнулась к украшению – подарку Шехзаде. Губы принцессы дрогнули в легкой улыбке, а в воспоминаниях всплыл образ мужчины. Сколько беспокойства и тревоги было в его глазах прошлым вечером. Не заметить это было крайне трудно, как и то, что не только чувство долга привело его вчера в покои будущей жены. Он чувствовал свою вину за произошедшее, и это ощущалось в каждом его действии. То, как он невесомо касался её рук, боясь причинить боль, как смотрел и даже то, как говорил с ней – едва слышно, будто даже его голос может навредить принцессе. Настолько нежен и хрупок был тот момент, что даже самой Джихан не хотелось говорить, чтобы не разрушать это мгновение спокойствия и безмятежности. Но пропитанный ядом голос Хюррем, подобный ястребиному кличу хищной птицы, что склонилась над своей издыхающей добычей, не оставил после себя ничего, кроме руин, осколки которых нанесли незаживающие раны в сердцах будущей Хасеки и Шехзаде. Непонимание, злость, обида и боль – читались в глазах наследника. Слишком сильны были эти чувства, обуявшие Мустафу, что девушке невольно захотелось заключить лицо мужчины в свои ладони и не позволить ему обернуться на женщину, что принесла ему столько горя. Пусть он смотрит только на неё. Смотрит и успокаивается, ощущая её тепло и поддержку. Пусть не точит своё сердце ненавистью, что и так достаточно долго сжигала его. Пусть позволит ей разделить с ним эту боль. Толи от робости, толи от сомнений, но Джихан не решилась осуществить то, к чему призывала её душа. Корила ли она себя? Принцесса и сама не знала. Ей было жаль, что Шехзаде пришлось принять на себя удар, который предназначался ей. Ведь после того, как покушение не удалось, Хюррем Султан всячески пыталась уязвить Мустафу. Очернить его перед девушкой, растоптать. Но она просчиталась – Шах вступилась за наследника, обратив в прах все усилия Хасеки. И принцесса знала, что своенравная и гордая Султанша не простит ей этого, но и сама Джихан теперь не будет молча выжидать часа расплаты. Будущая Хасеки уже знала, что будет делать и к счастью – она не одна. Но, нет. Шах не станет впутывать в эти грязные дела свою Валиде, которая и так достаточно страдала. Какой бы сильной она не пыталась казаться, девушка видела, что Гюльбахар сломлена, окончательно и бесповоротно. Зачем подвергать опасности столь слабого игрока? Ведь есть более могущественные. Такие, как Фатьма Султан. Помнится, ещё на празднике, в честь помолвки принцессы и Шехзаде, сестра Повелителя обещала ей всяческую поддержку и помощь. И, безусловно, Шах не отринет возможности использовать данный ей шанс. Принцесса усмехнулась собственным мыслям, перекинув волосы на правый бок, поправляя аккуратную диадему. Что бы не принес ей сегодняшний день – она будет улыбаться, будто и не произошло того страшного события, которое стало началом её личной войны не только с Хасеки Хюррем, но и с Михримах Султан. Девушка хотела было последний раз взглянуть в зеркало, как ненавязчивый стук возвещал об утреннем госте, невольно удивив принцессу, ведь она никого не ждала. - Войдите! Служанки спешно распахнули двери, впуская утреннего визитера. - Шехзаде? – несколько удивленно произнесла принцесса, склонив голову. – Добро пожаловать. - Госпожа, - наследник приветственно кивнул, приблизившись к девушке на расстоянии вытянутой руки, не решаясь перешагнуть эту грань, которая с каждым днем итак стремительно истончалась. Он понимал, что должен проводить с принцессой как можно больше времени и дать ей возможность привыкнуть к своему присутствию, ведь уже послезавтра состоится обряд никяха, после которого Джихан навеки будет принадлежать лишь ему одному. Эта мысль будоражила сознание Шехзаде, заставляя сердце заходиться в неистовом ритме, будто загнанный в клетку сокол, бьющийся мощными крыльями о железные прутья. Он понял, что пропал. Понял ещё тогда, когда впервые увидел её. Бездонные омуты глаз затянули его в свою пучину и не желали отпускать. Безжалостно топили его, поглощая и порабощая, разнося томительную сладкую негу желания по всему телу, которое и то, казалось бы, предало его. Пало, склонилось на колени перед той, что стала для него глотком свежего воздуха в иссушенной солнцем пустыне. Той, что была грациозна подобно горной лани, показывающейся человеку лишь раз. Той, что гордо держала голову, с присущим только ей истинным достоинством Султанши. Той, что отважно пресекла любые попытки оклеветать его. Той, чья улыбка стала для него путеводной звездой во мраке, в котором он жил последние годы забвения, изгнанный из рая своего Повелителя. - Прошу вас,- мягко произнесла девушка, указав наследнику на тахту, приглашая присесть. Воспользовавшись приглашением, Шехзаде опустился на предложенное место. Сама Джихан расположилась рядом на небольшом расстоянии, позволяющем ей впервые увидеть будущего супруга так близко. Подумать только! Стоит ей лишь протянуть руку, и она коснется его! Сможет аккуратно кончиками пальцем разгладить пролегшую меж бровей морщинку – очевидно, Мустафа очень часто был хмур. Оно и немудрено. Поводов для радости во дворце Топ - Капы было мало. Шах улыбнулась одними уголками губ, отмечая, что молчание затянулось. Но эта тишина не была гнетущей, она была скорее спасительной. Для него или же для неё – не так важно. Взгляд глаза в глаза, порой бывает куда красноречивей потока бессмысленных фраз. Девушка от чего-то чувствовала небывалый задор и любопытство. Поэтому всё же решилась задать интересующий её вопрос. - Что привело вас так рано?– начала принцесса. – Что-то случилось? - Я хотел узнать, как вы себя чувствуете? Вчерашнее происшествие потрясло всех нас, но хвала Аллаху с вами всё в порядке. - Это то, к чему нельзя быть готовым, но то, что вполне можно было ожидать, - горько усмехнулась Джихан. Крик несчастной девушки до сих пор звенел в её ушах, вынуждая нахмуриться. - Вы знали о покушении? – удивленно произнес мужчина. - Нет, но чувствовала, что обязательно произойдет что-то нехорошее. Этот дворец… - госпожа снизила тон. – Его стены…Они сочатся кровью. Даже воздух здесь пропитан ядом. Он отравлен. Неужели вы не ощущаете этого? Девушка подняла глаза на наследника, весьма озадаченного её словами. - Простите. Я совсем не подумала о том, что говорю, - спохватилась принцесса. Шехзаде молчал, и это несколько напугало Султаншу. Но сам мужчина не был раздражен или зол. Он прекрасно понимал, что имеет ввиду будущая Хасеки. Несмотря на то, что это был дворец его отца, его Повелителя – Мустафа давно престал считать его домом. Слишком тягостно было здесь находиться. Трагические события ушедших лет снова проносились перед его глазами, как будто это было только вчера. Смерть Эфсун, смерть брата Мехмета, смерть Ибрагима – эта лишь малая часть тех ужасов, что оставила свой отпечаток в стенах Топ – Капы, и в сердце самого Шехзаде. - Всё хорошо, - отозвался наследник, сумев отогнать от себя навязчивые воспоминания. – Вы подозреваете кого-нибудь, кто мог совершить это преступление? - Мы с вами знаем ответ на этот вопрос. Но, какой от этого толк? – девушка разочарованно качнула головой. – Или вы думаете иначе? - Хюррем Султан? – коротко спросил мужчина. Шах же ответила ему легким кивком головы. - Она пыталась подставить вас, но была так ослеплена своей жаждой убить меня, что всеми своими действиями себя и выдала, - усмехнулась принцесса. - Это очень тяжелое обвинение. Боюсь, что мы не сможем доказать причастность Хюррем Султан к этому преступлению, - Шехзаде прикрыл глаза и раздосадовано вздохнул, потерев переносицу. Этот разговор был очень неприятен ему. Он не хотел показывать то, насколько слаб против власти этой женщины. Но, к сожалению, это была самая настоящая правда. – Хюррем Султан напала на мою покойную тетушку Хатидже и оставила её умирать в лесной чаще. Даже тогда мы были не в силах доказать, кто стоит за этим происшествием. Повелитель не поверил нашим доказательствам. Хюррем Султан об этом позаботилась. - Она безумна, - прошептала девушка. – Она ни перед чем не остановится. Вы правы. У нас нет никаких шансов на успех. - Вчера я приказал Ташлыджалы заняться этим делом, но ага, что принес вам отравленную шкатулку, бесследно исчез. Боюсь, что он уже никому и ничего не сможет рассказать. Я уверен, что Рустем Паша стоит за всем этим. Он уехал в свой дворец сразу после покушения, - задумчиво произнес Шехзаде. – Сейчас я должен идти к Повелителю и сообщить ему о случившемся. Но, что я могу рассказать, когда единственный свидетель исчез. Ко всему прочему, наверняка Повелитель поручит расследование Рустему. А это значит, что Хюррем Султан снова окажется безнаказанной. Шах видела, как с каждой минутой Мустафа распаляется гневом всё больше и больше. Если он пойдет к Повелителю в таком состоянии, то беды не избежать. Необходимо было срочно что-то предпринять. - Шехзаде, - мягко произнесла принцесса, осторожно накрыв ладонью плечо мужчины. – Не гневайтесь, прошу вас. Ведь она только этого и ждет. Ждет того момента, когда эмоции одолеют вас и вы совершите ошибку, - Шах слегка сжала ладонь, пытаясь вложить в этот жест всю свою поддержку. – Не допустите, чтобы ей это удалось. Я обещаю вам, что расплата за грехи настигнет её. Ни сейчас, ни завтра, но достаточно скоро. - Госпожа, - Мустафа коснулся руки принцессы, осторожно сжав пальцами девичью кисть. – Не вмешивайтесь в эти грязные игры. - Я уже вмешалась, Шехзаде. Пусть и не по своей воле, но теперь я тоже участник этой войны. И, как бы вы не хотели – вы не сможете этого изменить. Слишком поздно. Но знайте, что я не боюсь, - уверенно говорила госпожа. – Я почла бы за честь умереть от вашей руки, но Хюррем этого никогда не дождется. Я не позволю ей получить то, чего она так страстно желает. Ей не сломить меня. Мустафа смотрел на девушку, не скрывая своего восхищения. Настолько сильной и воинственной она сейчас казалась, что Шехзаде стало очень любопытно, какие ещё таинственные грани таит в себе будущая супруга. Её пронзительный и полный уверенности взгляд вселил в него надежду, наполнил новыми силами и убедил в том, что он сможет все преодолеть, только бы она была рядом с ним. Шехзаде аккуратно отнял руку принцессы от своего плеча, заключив её ладонь в свои. - Пообещай мне одну вещь, - решительно произнес наследник. – Пусть мы не знаем, что готовит нам судьба. Но, чтобы не случилось. Ты всегда будешь смотреть на меня так же, как и сейчас. Смело, открыто и честно. - Обещаю, - твердо ответила Шах, без намека на улыбку. – Обещаю. - Хорошо. - Но, тогда и вы кое-что пообещайте мне. Мустафа поднял заинтересованный взгляд на девушку, лицо которой было предельно серьезным. - Что я должен пообещать? - Когда вы пойдете к Повелителю, - осторожно начала Джихан, мягко поглаживая кончиками пальцев ладонь наследника. – Не говорите ему о записке, в которой так подло использовали ваше имя. - Но, почему? - Мы не сможем доказать причастность госпожи к этому покушению, точно так же, как и вашу. Но сомнения, которые может посеять эта записка в сердце Повелителя, отбросят на вас тень подозрений. Хюррем с каждым днем будет взращивать эти сомнения, и они могут обернуться большой бедой. - Я не могу не сообщить об этом Повелителю! Как можно смолчать на подобное оскорбление? – возмущенно произнес мужчина. - Пожалуйста, выслушайте меня. Если принять на веру то, что за организацией этого покушения стоит Рустем Паша, то он обязательно проговорится об этой информации, о которой вы умолчали. Это может произойти совершенно случайно и так даже лучше. Но, как бы то ни было, волей-неволей он обязательно выдаст себя. И, как только это случится, Паша неминуемо угодит в собственную ловушку. Ведь клевета в адрес наследника Династии страшное преступление, - с улыбкой закончила девушка. - Повелитель обвинит меня в сокрытии информации и посчитает, что я пытался оправдаться, - Мустафа был крайне задумчив. Пусть он не был в восторге от того, что принцесса хочет погрязнуть в этих интригах, но так же понимал и то, что эта удачная возможность уничтожить Рустема. Или, по меньшей мере, доставить ему большие неприятности. Шехзаде понимал, что этот момент нельзя упускать. Удар нужно нанести немедленно, пока Хюррем Султан в растерянности из-за неудавшегося покушения. - Не обвинит, - возразила девушка. – Будет ли факт сокрытия иметь хоть какое-то значение, когда Великий Визирь Османского государства знал о том, что отравленную шкатулку доставили с запиской, подписанной вашим именем. Никто не может этого знать, кроме самого преступника. Я уверена, что Повелитель немедля вынесет свое решение. Пусть он и не казнит Пашу, пусть. Но мы сможем выиграть время и досадить Рустему. - Хорошо, - согласно кивнул наследник. – Я обещаю. Надеюсь, что твой план сработает и мне не придётся жалеть о своем решении. - Не беспокойтесь. Вот увидите – всё получится, - улыбнулась Шах Джихан. - Мустафа, - удивленный голос Махидевран Султан заставил девушку вздрогнуть и отпрянуть от мужчины, что в очередной раз заставило его невольно усмехнуться. - Валиде, - Шехзаде поцеловал руку матери, одарив её ласковой улыбкой. – Я пришел узнать о самочувствии госпожи и пожелать вам доброго утра, но, увы, не застал вас в покоях. - Я была у Фатьмы Султан. Что-то случилось? Стало что-нибудь известно о покушении? - Джихан Султан расскажет вам, Валиде. Я сейчас должен идти к Повелителю, прошу меня извинить, - Мустафа обернулся на девушку, легонько кивнув головой. – Госпожа. - Шехзаде.

***

Наследник вышел из покоев, оставив женщин наедине. Мустафа знал упорство своей Валиде, а потому был уверен, что девушке не удастся избежать расспросов матушки. Он был совершенно прав. - О чем вы говорили? – поинтересовалась Гюльбахар, стоило служанкам захлопнуть двери за сыном. - Ты смущена. <i>- Вы появились очень неожиданно, Валиде. В этом причина, - засмеялась Джихан, снова присев на мягкое сидение напротив госпожи. - Мустафа рассказал тебе, как продвигается расследование? - Да, но к сожалению, у нас нет никаких шансов доказать причастность Хюррем Султан, - как бы девушке не хотелось расстраивать Валиде, она не могла ей солгать. Горькая правда всё же лучше сладкой лжи. - Я так и думала! – воскликнула Султанша. – Хюррем хорошо замела все следы. Этой змее снова все сойдёт с рук, а мой Мустафа окажется в немилости Повелителя! - Не окажется. Не беспокойтесь об этом, - принцесса улыбнулась, ободрительно сжав ладонь госпожи. - Что ты задумала, Джихан? – В голосе Махидевран скользнуло явное беспокойство. Она приняла принцессу, как свою дочь и переживала за неё не меньше, чем за Мустафу. Слишком женщины были похожи между собой, чтобы не заметить этого. Вот только Гюльбахар понимала, что Шах куда сильнее, чем она сама. Девушка просто так не сдастся. - Вам не стоит думать об этом, Валиде. Вы скоро сама всё увидите. Скажу лишь то, что возможно должность Великого Визиря может неожиданно освободиться, - губы девушки расползлись в язвительно усмешке. Она была уверена, что план, возникший в её голове так внезапно, обязательно сработает. Ей нужно только правильно сыграть свою роль. - Что это значит, Шах? Немедленно объясни мне! Не делай глупостей! – воскликнула госпожа. - Успокойтесь, Валиде! – настаивала принцесса. – Пусть Рустем переживает. Скоро он попадет в свои собственные сети, которые столь умело расставил. - Ты пугаешь меня, - женщина вздохнула, подняв глаза на невестку. – Как бы твоя затея не обернулась против тебя. - Я не буду сидеть и ждать, когда Хюррем снова попытается убить меня, - решительно произнесла Джихан. – Вода камень точит, Валиде. Госпожа считает себя непоколебимой, подобно камню. В таком случае, я буду водой. И день ото дня, я буду отравлять ей жизнь – обтачивать твердые края, до тех пор, пока не получу то, что нужно мне. Аллах свидетель, Хюррем ответит мне за нанесенное оскорбление. - Аминь, Шах. Аминь.

***

- Я до сих пор не понимаю, Валиде. Как же так могло произойти? – разочаровано протянула Михримах Султан. Она, как и её матушка, пребывали не в самом лучшем расположении духа. Они потерпели очередное поражение, и это очень удручало. Но, женщины понимали, что упустили свой шанс, и сейчас предпринимать что-то новое не имеет никакого смысла. Этим они только навлекут на себя подозрения. Оставалось только одно – дожидаться последствий. Луноликая была уверена, что им ничего не грозит, ведь за все эти годы никто так и не сумел доказать их вину в каких-либо происшествиях. Ощущение безнаказанности опьянило госпожу, вынуждая её раз за разом совершать необдуманные поступки. - Не знаю, Михримах. Не знаю! – воскликнула Хасеки, нервно меряя шагами обширные покои. – Глупая девчонка! Будто почувствовала опасность! - Если бы она на самом деле чувствовала опасность, то не доплыла до наших берегов, а бросилась бы в море, - усмехнулась госпожа. – Тем лучше было бы для неё. Михримах и сама не могла понять, почему внезапно воспылала ненавистью к принцессе? Было ли тут дело только в том, что Шах стала очередным препятствием на пути её Валиде или в том, что девушка посмела слишком дерзкие речи по отношению к ним? А, может, дело совершенно не в этом? Может всё лишь потому, что Луноликая смогла заметить двусмысленные взгляды Ташлыджалы обращенные к принцессе? О, да! Именно в этом и была причина. Выданная замуж против собственной воли Михримах была ослеплена своей злостью. Почему Аллах так милостив к этой чужеземке? Почему именно она, а не Луноликая занимает сейчас все мысли поэта? Почему!? С годами Михримах Султан привыкла не показывать своей боли и горечи, но по ночам она лила горькие слезы, в надежде облегчить собственные муки. Иной раз, в моменты отчаянья, Султанша проклинала свою жизнь и судьбу, что так жестоко обошлась с ней. С самого рождения ей было даровано всё: ум, красота, богатство, власть, влияние, но только одного не смогла получить Луноликая – счастья. С каждым днем это угнетало её всё больше и больше, но, в конце концов, госпожа просто смирилась и пыталась сохранить то, что у неё есть. Она всем сердцем любила свою дочь Хюмашах, которая была единственным лучиком света в кромешной темноте, что была для Луноликой жизнью. Принесшая матери горе и боль одним лишь своим появлением на свет, Михримах была обречена влачить судьбу несчастной и по-своему одинокой женщины, которую Валиде вознесла на жертвенный алтарь во имя своих сыновей. - Да, ты права. Уж лучше бы она сама сделала это, ещё только на пути сюда, - сокрушенно вздохнула Хасеки, устало опустившись на тахту. - Что мы будем делать теперь? - Рустем всё уладил? Он заставил Бехрама замолчать? - Да, Валиде. Можете не беспокоиться, - утвердительно кивнула Луноликая. - Теперь нам остается только ждать. Посмотрим, что будет дальше. Мустафа уже поспешил рассказать всё Повелителю, - усмехнулась Хасеки. – Представляю, как он сейчас во всех красках пытается обвинить меня. Ну, ничего. Все эти усилия обернуться против него самого. - Но, что мы предпримем дальше? Неужели дадим Джихан возможность ответить нам? – обеспокоилась Михримах. - Я не думаю, что она способна на что-то,кроме как красиво говорить да жаловаться на меня Махидевран, - Султанша покачала головой. – Она не опасна для нас. Как только буря утихнет, мы воспользуемся другим планом. Не думала, что когда-нибудь скажу это, но, похоже, что и Ташладжалы наконец-то нам пригодится, - Хасеки рассмеялась, не заметив потухших глаз дочери. Михримах желала избавиться от Джихан, но смерти Ташлыджалы она не хотела.

***

Несмотря на недавнее покушение, о котором знал лишь ограниченный круг лиц, приготовления к свадьбе главного наследника и Валашской принцессы шли полным ходом. Казначеи, калфы, аги, портнихи, повара – все суетились не жалея сил, желая сделать всё так, чтобы вышло идеально, и Повелитель остался доволен проведенным праздником, ведь события такого масштаба проводились во дворце крайне редко. Одной из таких старательных слуг была и Мелек. Вот уже два часа девушка сидела в комнате с торговками, отбирая для своей госпожи наиболее красивые и качественные ткани. Она по настоящему сочувствовала Джихан Султан, понимая, как принцесса была привязана к своей служанке. Такое встречалось довольно редко и, безусловно, заслуживало уважения. Не только поэтому, но и в силу многих других причин, Мелек хотела сделать для госпожи что-то хорошее, чтобы порадовать её, заставить улыбнуться, как легко это удавалось Дане. Что скрывать? Девушка очень хотела занять её место, но, конечно, не таким ужасным способом. Если бы перед ней стоял выбор, она бы никогда не пожелала ей смерти. Но девушку уже не вернуть, а печаль госпожи накануне свадьбы была совсем некстати, поэтому Мелек вдвойне старалась, чтобы её Султанша осталась довольна. Недовольно проворчав, девушка откинула в сторону тканей, заявив, что это никуда не годится и торговки стали доставать все новые и новые товары, от которых у Мелек уже голова шла кругом. Дубовая дверь в комнату тихонько скрипнула, пропуская хрупкую фигуру девушки, несмело вышагивающую по мраморному полу. - Мелек Хатун, - робко позвала девушка, но на нее, казалось бы, и вовсе не обращали внимания. Женщины уж слишком были поглощены своим занятием. - Мелек Хатун! – голос прозвучал чуть громче, и прислужница будущей Хасеки, наконец, обернулась на девушку. - Что тебе, Армаан Хатун? Ты, что не видишь, что я занята? – деловито произнесла Мелек. – У меня совершенно нет времени, нужно выбрать ткани для госпожи, а я ещё с тобой должна возиться! - Я много времени не займу, - тихо ответила Хатун. – Мне нужно поговорить с тобой. - Аллах, пошли мне терпения! – взмолилась девушка. – Это никак не может подождать? - Нет, это очень срочно! – воскликнула Армаан. - Не кричи же ты! Пойдем, расскажешь, что у тебя стряслось, - подобрав подол юбки, Мелек поднялась на ноги и вышла в пустынный коридор следом за Хатун. - Что там у тебя за срочное дело, которое не терпит отлагательств? – недовольно произнесла запыхавшаяся Мелек. Девушке пришлось буквально бежать за служанкой, пока они не зашли за угол, где их точно никто не увидит. - Я не знаю, как это объяснить.. То есть я… - начала было девушка, нервно теребя пальцами подол платья. - Да говори ты толком! – начала терять терпение Мелек. - В общем, сегодня утром я убирала в прачечной и среди кучи одеял нашла вот это, - Армаан воровато огляделась по сторонам и потянула руки к тряпичному поясу. Отогнув его край в сторону, девушка вытащила небольшое письмо и протянула его Мелек. – Я не знала, как поступить, но подумала, что ты сможешь мне помочь. Всё-таки ты служишь Джихан Султан. Мелек недоверчиво взглянула в лицо служанки и взяла в руки клочок бумаги, свернутый напополам. Развернув его, девушка спешно пробежала взглядом по строчкам и судорожно вздохнула. - Где ты говоришь, его нашла? – прошипела девушка, схватив Армаан за предплечье, и с силой подтянула Хатун ближе к себе. - Больно, отпусти! - Отвечай мне! – Воскликнула Мелек. - Я же сказала, в прачечной нашла! Калфа отправила меня туда убирать рано утром! Отпусти! – Армаан перехватила запястье девушки, пытаясь ослабить хватку. - Идем со мной к госпоже, немедленно! Всё ей сама расскажешь! – Мелек подтолкнула девушку вперед и заспешила в покои принцессы. Через пару минут девушки уже стучали в двери комнаты госпожи, и получив дозволение войти, с шумом проникли внутрь. - Махидевран Султан! Джихан Султан! - В чем дело, Мелек? Разве я не поручила тебе заниматься тканями?<i> – раздраженно поинтересовалась Гюльбахар. <i>– Что ты себе позволяешь? - Да, что с вами обоими? – Шах удивленно смотрела на запыхавшихся девушек. - Госпожа, эта Хатун, - Мелек кивком головы указала на служанку, стоящую рядом. – Пришла ко мне пару минут назад и принесла вот это. Девушка протянула руку. В её ладони было зажато то самое письмо, которое она читала до того, как вторгнуться в покои Султанши. Госпожа приблизилась, перехватив листок из рук Мелек, и развернула его.

« Тебе предстоит ответственное задание, Бехрам. Мы уже все приготовили и твоя роль - всего лишь донести ларец до покоев госпожи. Не вздумай оплошать, иначе сам знаешь, какое наказание тебя ждет. Если всё сделаешь правильно, то получишь свою награду. Помни, что милость Великого Визиря не имеет границ. Сегодня Джихан Султан умрет».

Дочитав последние строчки, принцесса аккуратно свернула пергамент, и подняла глаза на девушек, которые с замиранием сердца ожидали ответа госпожи. - Ну, что там? – нетерпеливо вопрошала Махидевран Султан. – Джихан? Принцесса была слишком глубоко погружена в собственные мысли и просто не услышала возгласов Султанши. Сделав несколько шагов, Шах вплотную приблизилась к девушкам, остановившись аккурат напротив той, что принесла письмо. - Как твоё имя? - Армаан, госпожа. - Ты и впрямь особый подарок, Армаан Хатун, (Имя Армаан с турецкого переводится, как особый подарок) – усмехнулась Шах Джихан.- Где ты нашла это? - Утром я убирала прачечную и нашла это письмо среди вороха покрывал, - робко ответила девушка, разглядывая носки собственной обуви. - Ты больше никому о нем не говорила? - Нет, госпожа. Как только я нашла его, то сразу решила разыскать Мелек Хатун. Клянусь, никто об этом не знает! – уверяла девушка. - И никто тебя там не видел, верно? - Конечно, я была там совершенно одна. - Очень хорошо, - загадочно улыбнулась принцесса. – Ты правильно поступила, что принесла это письмо мне. Поверь, я отблагодарю тебя за это. Пожалуй, я даже знаю, каким образом, - Шах сощурилась, обхватив двумя пальцами подбородок девушки, вынудив её поднять голову. – Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю, - служанка вздрогнула от столь холодного тона, что не укрылось от глаз госпожи. – Не бойся. Скажи, Армаан Хатун, хочешь служить мне? - Конечно, госпожа. Это честь для меня, - радостно улыбнувшись, произнесла Армаан. - Я надеюсь, вы не против, Валиде? – Шах обернулась на Гюльбахар. - Верные и преданные нашей семье девушки всегда нужны, - Махидевран одобрительно кивнула. - Хорошо, - произнесла принцесса, снова обратив свой взгляд на служанок. – Мелек, объясни Армаан её обязанности. - Как прикажете, Джихан Султан. Поклонившись, обрадованные девушки вышли из покоев, занявшись своими привычными обязанностями и только Махидевран Султан видела, как губы невестки изогнулись в усмешке, а после по комнате разнесся девичий смех

***

- Почему ты не сообщил мне, как только все случилось? – Султан Сулейман в очередной раз был недоволен самоуправством сына, а вот Рустем Паша, присутствующий в покоях, казалось бы, только забавлялся разворачивающимся зрелищем. - Я решил, что не стоит беспокоить вас посреди ночь, ведь Джихан Султан не пострадала. Я хотел всё выяснить сам, а утром сообщить вам о результатах, - произнес наследник. - И много ты выяснил? Речь идет о твоей будущей жене, Мустафа! Что за беспечность? – Падишах смотрел на сына с присущим ему высокомерием. С каждым опрометчивым шагом Мустафы, Султан всё больше убеждался в том, что принял правильное решение назначить Санджакбеем Манисы именно Селима. – Ты не смог обеспечить безопасность принцессы, упустил преступника и смеешь заявлять о своей невиновности? - Я виноват, Повелитель. И не пытаюсь это отрицать, - Мустафа стоял перед отцом, гордо вскинув подбородок, смотря прямо в глаза своему Падишаху, чем приводил Правителя в ещё больший гнев. - Молчи! Что за дерзость? Откуда эта спесь, Мустафа? Ты не только не просишь прощения, но и гордо заявляешь о своей правоте! - Повелитель.. – хотел было возразить наследник. - Довольно! – Падишах вскинул руку, не дав сыну возможности договорить. – Рустем Паша, ты займешься этим расследованием. Выясни всё и накажи предателя! - Как прикажете, Повелитель, - елейно протянул Паша, не жалея себя, склонившись в поклоне едва ли не до самого пола. Слишком приторным и услужливым было поведение Визиря, но Султан принимал это за преданность и не позволял сомнениям обуять его, ведь Хюррем так доверяла мужу собственной дочери, как и он сам. - Стража! – двери Султанских покоев распахнулись, пропуская агу, готового выполнить любой приказ своего Повелителя. – Пусть Джихан Султан придет сюда. Минуты ожидания казались Мустафе непозволительно долгими. Шехзаде был очень расстроен. Отец снова не захотел его выслушать. Снова отчитал, как несмышленого юнца. И всё это на глазах Рустема, который явно наслаждался происходящим. Повелитель уже много раз брался воспитывать старшего сына, но ещё никогда последний не испытывал такого унижения. Он знал, кто стоит за множеством убийств и покушением на Джихан Султан и по всем обычаям должен был убить предателя и он бы сделал это, но не осмелился предать ту толику доверия Повелителя, которая осталась между ними. Семья была единственной губительной слабостью Мустафы, которой враги весьма удачно пользовались. Теперь новой целью стала Шах, и Шехзаде понимал, что просто так недоброжелатели не отступят. Звонкий, ставший уже таким родным, голос буквально вырвал Мустафу из пучины собственных терзаний, вынудив обратить свой взгляд на вошедшую в покои девушку. - Повелитель, - поклонилась девушка, настойчиво игнорируя пытливые глаза Паши, что, казалось бы, стремились испепелить её. – Шехзаде. - Заходи Шах Джихан, подойди. - Повелитель, я ведь уже все рассказала Шехзаде. Боюсь, что мне уже нечего добавить, - робко произнесла Султанша, неловко теребя рукав платья. - Я хочу, чтобы ты в присутствии Рустема Паши повторила все, что рассказала Мустафе, - потребовал Падишах. – Паша займется этим делом. Взгляд полный напускной надежды метнулся в сторону Визиря, окончательно убедив его в неосведомленности и наивности девушки. - Я была у себя в покоях, когда ко мне пожаловали Хюррем Султан и Михримах Султан, - начала принцесса. – Мы вели беседу и в покои внезапно постучали. Это был Бехрам-ага. Он принес шкатулку и отдал её моей служанке. Я не хотела отвлекаться от столь интересной беседы с Хюррем Султан, что позволила Дане открыть ларец самой, - голос девушки начал срываться, а слезы обожгли нежную кожу щек. – После я помню всё довольно смутно. Помню крики и кровь. Очень много крови. И этот ужасный запах.. – шепотом закончила Султанша, невольно покачнувшись в сторону. Падения было бы не избежать, если бы Шехзаде не успел подхватить будущую Хасеки и удержать её. Лицо Падишаха заметно смягчилось при взгляде на невестку. Он видел, с какой болью и горечью дается ей каждое слово. Великий Аллах! Ведь она такая юная! Кто осмелился пойти на такой грех? - Успокойся, Джихан. Присядь, - Повелитель указал на небольшое кресло около своего рабочего стола. С помощью Мустафы девушка расположилась на предложенном месте и подняла заплаканные глаза на Султана. - Всё уже позади. Не переживай, - мягко произнес Падишах. - Повелитель, - надрывно прошептала госпожа. – Кто это мог быть? За что? Ведь я никому ничего не сделала плохого! Кто пытался убить меня? - Рустем Паша обязательно выяснит это, Джихан. Ведь так? – Правитель обернулся на Визиря. - Истинно так, Повелитель,- протянул Паша. – Скажите, Джихан Султан. Быть может, вы кого-нибудь подозреваете? - Нет,<i> - покачала головой принцесса. <i>– Кого же я могу подозревать, ведь я здесь толком никого не знаю. - Может, вы с кем-то ссорились? - Нет же.. - Кого-то обидели? – настаивал Рустем. - Нет! - Кого-то оскорбили? Вспоминайте, Джихан Султан! – Неминуемо Визирь начал закипать, всё больше повышая голос, вынуждая принцессу вздрогнуть. - Паша! – Воскликнул Шехзаде. - Госпожа, у вас должны быть хоть какие-то предположения, кто мог это сделать! - Я не знаю, Паша! Не знаю! – воскликнула Джихан, ощутимо сжав предплечья наследника, призывая его успокоиться и не делать глупостей. - Этого не может быть! Вы разве не прочли записку? - Простите, Паша. Но я ничего не говорила о записке, - вкрадчиво произнесла Султанша, подняв глаза на Визиря. Рустем осекся и едва сдержался от желания прикусить собственный язык! Взгляд госпожи уже не казался ему таким затравленным, а губы, что прежде дрожали, сейчас были изогнуты в лукавой, едва заметной улыбке. Девчонка одурачила его! - О какой записке идет речь, Рустем? – Повелитель, до этого наблюдавший за разворачивающейся перед ним сценой, был весьма удивлен новым обстоятельствам. – Что это была за записка, Джихан? И была ли она вообще? - Да, Повелитель. Записка там действительно была. В ней было указано имя человека, что прислал этот подарок, - тихо проговорила девушка. – Вот только, как Рустем Паша узнал об этом? Откуда? Ведь я никому о ней не говорила! – испуганно воскликнула Джихан. Падишах внимательно смотрел в лицо своего Визиря, с огромным разочарованием отмечая, как последний с каждой минутой всё больше бледнеет и плотно поджимает губы от досады. - Где эта записка? – Повелитель окинул тяжелым взглядом содрогающуюся фигуру девушки. - Она у меня, - девушка отогнула в сторону край рукава, выудив оттуда тоненький пергамент, передав его в руки Повелителя. Гнетущая атмосфера нарастающей паники повисла в покоях Султана Сулеймана Хана. В большем ужасе, конечно, пребывал сам Рустем Паша. Как его угораздило поддаться на хитрую уловку госпожи? Как он мог быть так глуп и беспечен? Как мог довериться словам Хасеки, которая ещё вчера заверила его в том, что от Джихан опасности не больше, чем от садовой бабочки? В не меньшем напряжении пребывал и Шехзаде. Его взгляд метнулся от Повелителя к будущей супруге, которая была абсолютно спокойна. Будто и не было вовсе тех слез, что лились ещё мгновение назад. Она отдала Падишаху записку! Эту записку? Непонимание и толика обиды плотным комом подступали к горлу Мустафы. Что она задумала? Теплая улыбка, что была украдкой адресована ему, пусть и казалась весьма неуместной, но почему-то успокоила сердце наследника, позволяя ему, наконец, спокойно вдохнуть. Минуты, что тянулись подобно вечности, окончились весьма неожиданно, сопровождаясь неприятным звуком смятой в кулаке бумаги. - Стража! Взгляды всех присутствующих обратились к Повелителю, чье лицо было искажено гримасой ярости. Тяжелыми шагами он приблизился к Визирю, вынуждая последнего невольно склонить голову. Появившиеся на пороге янычары поклонились Падишаху, ожидая приказаний. Слова Повелителя прозвучали подобно грому, расколовшему мирное небо над Стамбулом надвое. - Великий Визирь Рустем Паша – снят со своей должности и отправляется в ссылку, в Алжир! Взгляд мужчины, что был подхвачен под руки янычарами, метнулся к торжествующей госпоже, в руках которой была ещё одна записка, на которой Рустем отчетливо рассмотрел последнюю строчку имени – «Шехзаде Мустафа». Ошибка! Большая ошибка – недооценивать своего противника. Особенно, если этот противник – Джихан Султан.