Безумный-безумный-безумный... Остров!

— Так! Автор! Ты забыл? История про меня! При чем тут Ваас? — Еще как при чем! Он кое-кого сжечь пытается, забыл? И этот кое-кто — ты! — Вот именно! Нас сжечь пытаются! А ты о чем? — А я ни о чем, меня Ваас согнал вообще с места летописца. Сам с ним и разбирайся. — Вот как доберусь, так и разберусь! И так разберусь, что он век не забудет! Итак, чтобы кое-кто мог кое с кем разобраться, придется вернуться на несколько часов назад, в то время, когда пираты покинули охваченное огнем здание, но еще до полного его разрушения, которое сопровождалось грандиозным взрывом. *** Горящий дом стремительно рушился. Дени видел, как пламя подбирается к его ногам, отчаянно рвал веревки сильными руками, пытаясь выломать их вместе с деревом проклятых подлокотников, понял, что не зря отвергли псевдобожество, потому что Уэйд только усиленно повторял фразу: — Белые мартышки разбрасывают камни… Так что помощи от мутанта ждать не приходилось, он словно совершенно сошел с ума. Дени начинал уже задыхаться в дыму, пламени хватило бы секунды, чтобы сжечь его дотла. Даже пилот очухался от ужаса, начал бессмысленно орать. Еще такого звукового фона будто не хватало! Наконец — а счет велся на секунды — Дени удалось освободить одну руку, выдрав подлокотник. — Белые мартышки… — продолжал свою песню Уэйд: — Халка бы мне сюда… Размечтался, просто так с неба Халки не падают. Особенно на острове невезения. Халка, а еще лучше Человека-паука, он же был спец по спасению из пожаров, вот только Человек-паук первым бы превратился в котлету. Паучью. /Эй, кусок фарша, ты сейчас жареным гамбургером станешь! / — потерял свое холоднокровие умник. Само собой! Гореть-то не хотелось вместе с полоумным главным, в котором от действия сыворотки только одна шиза и осталась. А Ваас однако же поджег не пленников, а дом. Нравилось ему что ли экспериментировать, давая один шанс к ста… «Котлета (…)ва, как же ты меня бесишь! Ненавижу! Ненавижу!» — рычали на главного голоса. И тут он вспомнил, что умеет телепортироваться. И немедленно применил свое умение. Как раз вовремя — огонь почти добрался до пилота, а несколько балок обещали обвалиться. Дедпул резко разбил подлокотник, снес ножки, подхватив пилота за шкирку, Дени удалось почти самому освободиться, но его тоже пришлось за шкирку хватать. Воин было метнулся к двери, но Дедпул планировал отступать через крышу. Он знал, что это опасно и при неудачной телепортации с двумя субъектами им вообще грозит стать шедевром Пикассо и Дали из клубка рук и ног, собранных в случайной последовательности. Но выбора особенно не оставалось, становиться шедевром пиромана-авангардиста тем более не хотелось. Так что, подавляя действие проклятой предательской сыворотки, мутант собрал все силы, тяжело дыша, напрягся до предела и вместе со своими товарищами по несчастью телепортировался вертикальным стартом на крышу, которая уже тоже была охвачена огнем, языки пламени вырывались из дыр в потолке. На первом этаже Уэйд еще накануне приметил баки с топливом, так что здание обещало вообще разлететься на клочки. За миг телепортации успел повидать всю свою жизнь, все ее события, даже которых и не было вовсе. Такого ускоренного кино он бы не пожелал никому, стараясь не думать, как выглядит шедевр Пикассо, к счастью, не особенно разбираясь в искусстве. Но все-таки двое в качестве балласта не слились при телепортации с мутантом, с друг другом тоже. — Сюда! — послышался голос Дени. А Уэйда приходилось почти волоком тащить после такого прыжка, времени на замедленную регенерацию не было, но втроем работали оперативно, даже пилот, все еще таскавший на себе остатки деревянного стула, поскакал резво следом, избегая дыр на крыше. А уже занимался чердак, хлопья сажи прожигали супергеройский костюм, Уэйд все больше злился, на себя, на мир, на Вааса, и от этого силы восстанавливались быстрее. Он обладал чудовищной волей к жизни даже когда говорил, что хочет умереть. Да и бросать на сожжение двоих идиотов не хотелось, за ними ведь шел. Опять пытался быть героем, а сам по себе уж спалил бы все первым. Дени понесся куда-то к краю крыши, считая, что внешняя пожарная лестница сумеет их спасти. Она оказалась раскаленной, но выбора-то не оставалось. Но тут пламя добралось до нижних этажей и рванули баки с топливом… Взрывная волна в считанные секунды начала разносить дом, отрывая руки от вывернутого металла пожарной лестницы, грозя вообще растерзать на клочки. Уэйд, охнув что-то неразборчивое, снова схватил подопечных за что пришлось, кажется, пилота пришлось за ухо, а начавшего падать Дени за щиколотку. И телепортировался, неосознанно выбирая место подальше. В итоге все равно рухнули с высоты пары метров на мшистое каменное плато. Разум к главному не возвращался, раздавались на фоне темноты задумчивые переговоры голосов: /Боль оставляет на душе затейливые узоры/. «Например, расщепляет ее на три разума». Но тут Уэйд встал, рассматривая вместе с кашляющим от копоти и дующим на ожоги «балластом», как дом продолжает стремительно рушиться. Расстояние мутант преодолел нехилое, наверное, никогда так далеко не прыгал. По крайней мере пять этажей хибары отчетливо проступали из-за деревьев ярким заревом. Но в безопасном отдалении. — Хе-хе, будто я так легко попадусь. «Да! Мы круты! А все знаешь почему? Потому что меня бесит фраза про белых мартышек». /А когда мы бесимся, все наши способности улучшаются/. — Да, даже сыворотка, которая сделала бы обычного мутанта человеком, на нас не подействовала. /Если бы подействовала, мы бы уже были мертвы/. Пот катился градом, в ушах звенело, все-таки сыворотка давала о себе знать. Противное дело! Хотелось все руки, уши и еще кое-что оборвать тому, кто додумался до такого мерзопакостного плана. Некоторое время стояли, пытаясь отдышаться, пилот вообще сел и решил впасть в истерику, правда, увесистая оплеуха от не менее ошалелого Дени тут же протрезвила. — А мне? — попросил Уэйд, подставляя голову в маске. Попросил — получи! Все включено, освежает, трезвит. Потом Дени чуть обниматься ни полез от благодарности: — (…)ое из тебя божество, конечно! Но товарищ отличный! — Отставить сантименты, я вообще не за вами шел, — соврал недоделанный герой острова. И Дени, потирая опаленные брови, улыбнулся разбитыми губами, обладая проницательностью, понимая, что Дедпулио соврал. Действие сыворотки понемногу исчезало, именно от злости на белых мартышек. Хотя… При чем здесь мартышки? Но мир вокруг уже не двоился и не троился. Вообще почему бы ему не троиться? Было бы сразу три Дедпула, на каждый голос свой. — А где Старк? — спрашивал Уэйд, пока Дени грузил его и пилота в найденный в джунглях угнанный джип, который хоть и был помятым, но завелся. А неугнанных джипов здесь не водилось, коммунизм на машины процветал — чью найдешь — уже твоя. И не важно, куда там хозяин отлучился. — Его с нам не было, — озадаченно отозвался Дени, охрипнув от гари. — Скорее всего, его поведут в ближайшее время снимать для получения выкупа. Машина тронулась, Дени, несмотря на усталость, не менее помятого мутанта за руль пускать не собирался. — Итак, наши ресурсы… Ты, я… — уже разрабатывал план спасения Уэйд. — Еще я! — пискнул пилот с заднего сидения, кажется, возомнив себя теперь героем. Ну да, чужими руками спасся из такой заварушки, да и плена избежал. — А ты-то что? — в один голос спросили водитель и пассажир. — А я победитель соревнований! — гордо продолжил пилот, упирая руки в боки. — В каком виде спорта? Дзюдо? Стрельба? — скептично спросил Уэйд, отскребая сажу с маски. — Керлинг, — тихо признался пилот, уже немного отходя от произошедшего. — Лучше бы ты молчал, — прикрыл лицо правой рукой Уэйд, качая головой. — Как только настанет здесь зима — пригодишься, — снисходительно утешил Дени. Но надо было о чем-то говорить, чтобы не вспоминать, что произошло, надо было смеяться, чтобы доказать себе — еще живы. — Дени… Откуда ты такой вообще? — спрашивал Уэйд. Определенно общество этого человека его не бесило. — Из Либерии! — признался наконец Дени, отворачиваясь, рассказывая отрывисто: — Учился в США, но отправился на этот остров, как узнал… Но замолчал, уставившись на дорогу, но Уэйд ждал конца короткой истории. — Должен же хоть кто-то нести справедливость! — отзывался Дени, честно глядя в глаза. Честно ли? Но явно своим словам он верил. «Ага, и возмездие во имя луны», — ощутил некий подвох первый голос. /А он убежденный, однако. Прямо Че Гевара нашего времени/, — отчего-то одобрительно поверил второй. Но тут с боковой дороги вырулило несколько машин с пиратами, Дени вдавил педаль газа на максимум, джип загарцевал по ухабам. — Там есть какое-нибудь оружие? — сжал кулаки Уэйд, готовясь расправляться с врагами. — Э… Ракетница сигнальная, — покопался в кузове нерадивый пилот, с опаской высунулся из-за кузова и, не спрашивая разрешения «старших», выстрелил из найденной ракетницы по приближавшейся машине головорезов, наверное, считая, что результата не будет. Вот только машина столкновения со снарядом не пережила. И взорвалась вместе со стрелявшим из автоматов и улюлюкающим содержимым. Вторая машина налетела на первую и перевернулась, пираты еще пытались выбраться и пуститься следом, посылая автоматные очереди так, что Дени сурово пригибался, но скорость не сбавлял. Однако вторая машина заразилась от первой. И тоже взорвалась. — Ракетница… Но не сигнальная… — пробормотал, икнув, в замешательстве цивилл, с ужасом роняя страшное оружие. — Дай-ка сюда, — закинул оружие в неизменную кобуру на костюме Дедпул. — А мастера по керлингу — грозные ребята, — заметил одобрительно Дени. — Да, с нами шутки плохи! — сказал пилот и с идиотической улыбкой рассмеялся, рассевшись на заднем сидении. Дени отвез отвергнутое божество и пилота в деревню, где жители встретили пришельцев снова как героев. Может, уже и не как божеств, но их возвращения ждали, Уэйд даже не представлял насколько ждали. И не запомнил лица двоих ракьят, которые наткнулись на него, они теперь просто сияли от радости. Вот только деревня оказалась вся перекорежена, даже древо предков почти сожгли. «Это все сделал Ваас?» — мелькнула мысль в голове Уэйда. Но люди не унывали и уже восстанавливали дома, доносились удары молотков, укреплялся металлический забор. Они выдержали и выстояли, сумев все-таки прогнать пиратов. Они не сдавались, не то, что те, в рыбацких деревнях, смирившиеся с существованием зла. Уэйда сначала встречали неодобрительными взглядами, около половины все еще считали его мошенником. Но Дени, обладая, как оказалось, властью над ракьятами, со своим красноречием растолковал, что к чему, предлагая принять этого странного пришельца уже не как божество, но как героя. Вот с самого бы начала так! И снова был пир в доме старейшины, правда, уже намного более скромный, времени и сил для большой охоты не оставалось после неожиданного нападения врагов. А скудный домашний скот разбежался, став добычей хищников. Но все-таки люди снова надеялись, снова встречали как важного гостя, даже совестно становилось их объедать, пилот-то этого не понимал, а Уэйд уже знал, но не радоваться вместе с ними было бы неуважительно. Да и какой-то забористый настой дурманных трав, служивший алкоголем, развязывал язык, снимая всякий стресс. /Мы ведь сумасшедшие маньяки, плохие парни, пироманы/, — всхлипывал умник, не привыкнув к такому вниманию и лучше прочих видя, как светятся взгляды ракьятов, устремленные на него. «Но они верят в нас», — пожал плечами беззаботный первый голос. /Окей, я Вааса первый задушить хочу уже давно/, — договорились голоса. А самого Уэйда, снова весело болтавшего с Дени потянуло на не самые веселые темы: — Дени, мне кажется или вы с ракьятами что-то скрываете относительно Вааса? Как будто знаете его лучше остальных пиратов. — Нет. Хотя… Да, — тут же съежился Дени, отставляя деревянный стакан с выпивкой, ерзая на месте, но признался, вздохнув: -Ты слишком проницателен. Лучше… Но потом темные глаза его ожесточенно сверкнули исподлобья: — Лучше, потому что в начале, еще в юности, он был с ракьятом, тоже пришелец, как и я, принятый как родной. Совершенно свой. Цитра даже называла его… братом. Но потом… — Потом? — заглянул в лицо Уэйд, задумчиво и пространно намекая, что желает знать всю правду, чтобы снова помогать ракьяту. — Да х (…)н его знает, что потом! — раздраженно воскликнул Дени, ударяя по столу, очевидно, это была одна из тех историй, которые в племени к ночи не любили поминать, как дурное знамение, но приходилось говорить честно, сдержанно. — Хойт переманил его. То ли деньгами, то ли наркотиками, то ли и тем, и другим… — М-да, неэтично как-то вышло, — вздохнул мутант, откидываясь со скрещенными руками на деревянной скамье. /Ну ты, Кант недоделанный/, — усмехнулся умник. Пир как-то продолжился, и разговор забылся, да и не было причин его начинать, не больше причин, чем вспоминать о белых мартышках. Но вскоре снова все спали, умотанные за день, снова Уэйд так и утек под стол. Да его никто и не тревожил. Нравилось под столом спать — спи себе. Помышлять о спасении Старка не представлялось возможным до начала нового дня. Да еще посреди ночи привиделся Ваас-балерина, который в красной майке и черной кружевной пачки Одиллии кружился с канистрой бензина, воздушно и изящно совершая тридцать два фуэте. Да еще пел: «Ничего на свете лучше нету, чем поджарить Уэйда, как котлету!» Стоп! Ваас — балерина?! Уэйд с ужасом вздрогнул, подскочил, ударился об изнанку столешницы темечком, опрокинув где-то там бутылку и деревянные стаканы, и заставил себя проснуться. Вытащил ракетницу из-за пояса, предостерегающе постучал по голове. /От таких снов заикой станешь/, — сонно протянул умник, дивясь, откуда нечто подобное в голову вообще полезло. Да, меньше телека надо было смотреть по жизни, а то попадал на культурные передачи вперемешку со всяким шлаком, вот и снилось невесть что, наслаиваясь на впечатления от прошедшего дня, вот так и терял в воспоминаниях картину реальности. Память-то была больная, конечно, такие сны остатки здравого смысла не позволяли сохранить в качестве воспоминания, хотя… Так он засклерозил свою настоящую личность и биографию. Хорошо хоть себя балериной не считал. «Даешь Пеппер и Домино! И Цитру!» — заказал себе сон. И снова отрубился, мирно вливаясь в похрапывание Дени, который составил компанию, оставшись не под столом, но на лавке. Вроде приснилась Цитра, но через какое-то время она вдруг трансформировалась опять в Вааса, точно хамелеоны. Этого еще не хватало! Снова явился Ваас, теперь со все воспламеняющим примусом Кота-Бегемота, да еще сидел на каминной полке, потом начал отстреливаться из Маузера и в довершение бреда прыгнул на шторы Нехорошей Квартиры, залез на карниз, грозно пуша черный хвост и продолжая отстреливаться… Читал или не читал Уэйд «Мастер и Маргариту» неизвестно, скорее всего нет, но кто посылал ему такие сны тем более неизвестно. Определенно встречи с Ваасом негативно сказывались на и без того расшатанной психике. Демон средней рогатости всея Рук Айленда. А утром Дени уже бодренько снаряжался в путь, закидывая оружие и боеприпасы в кузов раздобытого накануне джипа, как будто вовсе не ощущая похмелья после веселящей настойки. Похоже воин теперь считал своим долгом помочь Уэйду в спасении Старка. Да и вообще ракьят никогда не отказывались вытащить людей из плена. — И все-таки, Дени, ты темнишь, что там было потом… — пространно протянул Уэйд, замечая словно между прочим, намекая на не самый приятный разговор. И что ему так хотелось узнать? Был бы враг, как враг. И не знать ничего о нем — проще убивать. Да, но ведь он тоже на самом-то деле… враг. /Кто кого первый предал? Не Цитра ли… Уж больно хитра/, — все еще таил злобу на ракьят отвергнутый девушкой. «Не скажет ведь…» — Не важно. Прошлое больше не существует. Мы пытаемся отвоевать право на будущее! — торопливо отозвался Дени, улыбаясь. — Ну пошли, Чегивара… /А я бы просто власть захватил…/ — не верил до конца умник, строя злодейские планы. «Может, деньги Старка лучше? Ну что здесь в конце концов…» — все еще сомневались голоса. /Месть Ваасу! И Цитра! Не было еще такого, чтобы какая-то баба так жестко нас динамила/. «Кому ты пытаешься врать, амиго?»