Безумный-безумный-безумный... Остров!

— Для появления супергероя почти всегда необходима личная драма-трагедия. А для появления суперзлодея необходим тупик, из которого невозможно развиться в героя. /Тупик или еще большая трагедия, предательство/. «Лишь одна лишняя шепотка трагичности — и вот уже рецептура приготовления супергероя нарушена, вот вам искореженный суперзлодей». Дедпул шел, ориентируясь на дым, вьющийся над деревьями. Вскоре ему удалось выйти на дорогу, понял, что до аванпоста рукой подать. Задумался, стоит ли идти на штурм, погони-то за ним вроде не наблюдалось, даже вертолетов не виднелось в небе, покрытом легкими перистыми облаками. Один раз показалось, будто облако приобрело очертания человека, но Уэйд покрутил у себя возле виска, подкрутил мозговые процессы, чтобы шарики за ролики не заходили, хотя они вечно этим занимались, да пошел дальше к аванпосту, понимая, что сработавшая сигнализация здорово помешает ему. А между тем отправляться спасать Старка с одним автоматом казалось затеей не самой приятной. Аванпост прилегал одной частью к длинному заливу, покрытому плешами отмелей. Часовые не замечали пока фигуру, пылящую по дороге, фигура тоже часовых не замечала. Дедпул задумался с какой стороны лучше залезть. Вот бы хоть одну гранату оставил! А то нет же — автомат и снова нож, снятый с одного из пиратов где-то по ходу потасовок. Красный рваный флаг трепался на ветру, да вообще даром, что с оружием, а жили, как бомжи. Правда ракьят были еще большими бомжами — у них даже обуви-то только не было. Хотя, может, это культурная традиция. Да, национальный характер ходить в обносках. А у пиратов национальный характер расстреливать всех на право и налево. А Уэйд теперь сочетал в себе и то, и другое. Обогнул аванпост по длинной дуге, нырнул, правда, думал, что сейчас красиво выпрыгнет из воды и все разнесет, но в заливе под поверхностью воды маячили три черные тени, которые оказались тремя акулами. Автомат под водой не стрелял, ножом всех троих уложить не удалось бы. Вот так прыгаешь куда ни попадя, не учитывая особенности местной фауны! Вот же собрались на острове все возможные исчадия ада, голодные. Не иначе половину выпустили из заброшенной лаборатории. Особенно диких собак… Но явно не акул. В любом случае по скорости плавания и телепортаций в воде Уэйд бы выиграл теперь Олимпиаду среди мутантов, переплюнув теперь всяких там Акваменов. Акулы остались голодными и очень удивленными, особенно, когда одной Уэйд дал в нос пяткой, а другую все-таки пырнул ножиком. Вынырнул прямо возле забора аванпоста, коим служили высокие листы железа, вкопанные поглубже с укреплением в илистый прибрежный грунт. — Тсс! — Уэйд приложил палец к губам, ухмыльнулся. Но тут же сам негромко свистнул. — Что за (…)? — спросил себя один из караульных. Уэйд притаился за камнем, который как нельзя кстати оказался возле забора. Караульный вышел за пределы аванпоста, помахивая автоматом, очевидно, не придавая свисту особенного значения. А зря! Только успел враг покинуть зону видимости снайпера на вышке и других пиратов, приближаясь к камню и заходя уже за камень, как Уэйд телепортировался ему за спину, схватил обоими руками за голову и плавным движением, зажимая ладонью рот, свернул шею. Далее, все еще прижимаясь к забору, который, служа защитой, тем не менее, стал слепой зоной для самой охраны, Уэйд переоделся в пиратскую одежду, ибо от его трико уже мало что оставалось после все пережитого. «Ничего! Мы его скотчем заклеим!» /Да, будет как новое. От Кутюр! / Маску засунул в карман, не забыв выжать трусы-парашюты, из которых посыпались песок и тина после короткого купания в илистом заливе. — Ай-ай-ай, разгерметизация, однако! Но вот уже вместо мутанта предстал среднестатистический пират, а то, что рожа уродливая никого не смущало, у них у самих и похуже встречались. Контингент-то… А незадачливый караульный — слабонервные закройте глаза — отправился на корм акулам. Уэйд беспрепятственно проник на аванпост, пираты решили, что это караульный вернулся. Так Уэйд под шумок сумел отключить сигнализацию. Сначала на одном столбе, потом на другом, опасливо озираясь по сторонам. Но пираты, если их не тревожить, на этом дальнем посту, кажется, вообще не могли предположить, что кто-то может добраться до них, все-таки самая южная точка северного острова. А дальше только достаточно далекое расстояние до острова Хойта, по крайней мере вплавь не добраться, хотя черный дым аванпоста наемников отчетливо виднелся, клубясь над горизонтом. Но вот сигнализация была отключена, Уэйд изучил к тому времени передвижения караульных, которые, зевая от полуденного зноя, бродили вдоль небольшой территории между каких-то убогих построек и контейнеров. Мутант понял, что враги иногда оказываются в слепой зоне друг для друга, то есть в полном одиночестве, например, заворачивая куда-нибудь за дверь контейнера. Свою роль караульного уже можно было играть с халтурой, так что в таких слепых зонах он всех и настигал поодиночке. Одному свернул шею, другому всадил нож в спину. А вот еще скучал по своим молотам. Их Старк не разрешил тащить, потому что вроде негуманно. Ага, как же! Его пушки гуманно! А после молотов от человека оставалась только отличная котлета. Хотя шумно! Шумно для такого случая. Вот тогда снова по саям затосковал, и не важно, что следы от этих саев еще маячили в черепе, хотя нет, скорее только воспоминания о них. Но подумать, что теперь они достанутся Ваасу! «Да он вообще о (…)л! Все ему! Саи ему, сотик ему!» /Хапуга/, — задумчиво протянул второй голос. Через не столь продолжительное время на аванпосте остался только снайпер, который смекнул, что что-то нечисто, когда не увидел никого из своих. — Кого-то потерял? — вдруг раздался за спиной голос Уэйда. Снайпер подскочил от неожиданности, выронил винтовку, сиганул с вышки, кубарем прокатился по земле, так что Уэйд поразился его прыти, полетел к мосткам и бултыхнулся в воду с гордым возгласом: — Живым не дамся! «Акулы будут рады», — хихикнул маньяк. И не без оснований… /Слабонервные и впечатлительные покиньте помещение! / Уж будто тут такие остались! И какое помещение они изволят покидать и на чем, если пилот в деревне Аманаки, а вертолет где-то ржавеет на отмели? — Прочерк, прочерк, прочерк. Вы этого не видели. Я тут вообще ни при чем! Обратитесь к разработчикам! Нечего акул напускать! Короче говоря, аванпост был захвачен, Уэйд, как и полагается одинокому рейнджеру, спустил гордо красный флаг, но синий за неимение такого поднять не смог, правда, покопался в штабе аванпоста и нашел зеленое одеяло, его и поднял на флагшток. /Ну и что это? Это не флаг ракьят/. «Э… Какая-нибудь третья сила! Гринпис!» — Не, так не пойдет! О! Идея! И Уэйд, вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, начал искать на аванпосту краску. Хорошо, что быстро нашел… Спустил зеленое одеяло, намалевал на нем символику великого себя, удовлетворенно поднял обратно. — Вот! Так намного лучше! И никто не посмеет присвоить авторство! Захватил пост, но к Старку на выручку не торопился, засел в штабе, закусил местной снедью, прикатил себе целую гору боеприпасов, а потом и вправду отрыл где-то изоленту и принялся старательно заклеивать свое любимое трико. Да, уж если снять с супергероя трико, то он уже и не супергерой, а так, марионетка из шутеров, не иначе. Потом снова переоделся. Да… Великий человек-изолента. Человек-изолента страшен, человек-изолента могуч. Но все лучше, чем человек-утюг, изолента хоть не плавает топором, хотя утюгом можно прибить или погладить. Какая двойственная природа простых вещей! Зато на трико удобно крепилось энное число боеприпасов. Уэйд, вальяжно дожевывая местный фрукт после более существенной закуски, подошел к доске объявлений. — Ну-ка, какой тут спам… Сниму, сдаю… Нет? Хм… Даже странно! Вот именно «сниму-сдаю» он и ожидал встретить! «Сниму двухкомнатную квартиру в пиратском форте по цене хозяина» или «Сдаю курятник без крыши в Бедтауне, чистота обязательна». Но нет, вместо таких объявлений обнаружилась листовка с угрожающими буквами: «бешенство». Уэйд помотал головой и немного протрезвел от эйфории после захвата. Вчитался более внимательно. Оказалось, что к востоку от аванпоста заметили стаю диких собак, несколько из которых вели себя странно. Вообще псы всегда были агрессивными, доставляя массу хлопот не только ракьяту, но и пиратам, уж больно быстро плодилось их поголовье. Вот их-то точно когда-то вышвырнули из тайных лабораторий. Чего только на этом острове ни водилось! — Хорошо хоть динозавров нет! Да, они тут просто незаменимы. И Ваас на тираннозавре верхом, и Уэйд на диплодоке… От такого Уэйд вздрогнул и решил, что надо разобраться с бешенством, потому что появление такой заразы на острове могло оказаться чревато для всех, включая какого-нибудь завалящего Тони Старка. Тем более, что дело казалось не очень сложным, а какой-то рыбак, подписавшийся под объявлением, обещал заплатить. Обещать обещал, а телефон контактный не оставил. Ах да, здесь же мало у кого был доступ к телефону. Уэйд пошел по указанному адресу, вооружившись до зубов. И это еще мягко сказано… На плече он гордо тащил РПГ, найденный на аванпосту! О, повезло ему не поднять тревогу. Собаки и правда показались всего через каких-то пятьсот метров. А еще от них отстреливался местный житель, не ракьят, странноватый старикашка, рыбак. Он стоял на пороге своей лачуги и высматривал что-то в зарослях, из которых доносился рык. Кажется, Уэйд вовремя пришел, потому что старик чуть ни стал жертвой одной из тварей. Уэйд вскинул РПГ, но потом понял, что разнесет и собаку, и заказчика, так что телепортировался к старикашке и прикончил собаку ножом. — Спасибо! — тут же отозвался старикашка, протирая глаза. — Ты тот самый Дедпулио? Честно говоря, не удивлен тебя увидеть! Ведь ты же герой. — Нет, не герой, хватит меня уже так называть! Вы меня обязываете заниматься какой-то (…), каждый раз, когда называете героем! Но старикан не обращал внимания, почесывая седые космы говорил: — Хотя мне кажется, что ты носил красное, так о тебе рассказывали. Но потом вспомнил о сути дела, которая выла из зарослей хуже иных волков: — Бешенство тут. Вожак их, старуха, дряная. Эх-эх, а ведь раньше это была моя собака, любимица. Щенком ее взял, а потом два года пожила и сбежала, да тут все это как закрутилось, мы тогда еще думали, что только один остров захвачен будет и в покое нас оставят, а потом у них появился Ваас. Вот она со страху и одичала, вожак теперь, оказывается. Я их здесь штук двадцать насчитал. Кто теперь знает, сколько из них бешенные! «Сколько?! Двадцать? И как мы этих псин искать будем?» /Не важно! Уже начали! / И Уэйд понесся в заросли. С РПГ. Старик подпрыгнул на месте, когда из лесу раздался первый взрыв. Из деревьев в панике вылетели испуганные птицы. — Минус одна! — констатировал Уэйд, заряжая мощное устройство, а патронов к нему он тащил на себе предостаточно, сам уже больше похожий на дикобраза-броненосца. Старик, схватившись за сердце, заткнул уши, когда из чащи раздался второй взрыв. — Минус еще две! — донесся голос Дедпула, который подсчитывал. Кажется, он забыл, что можно охотиться и как-то иначе на собак-то, чай не на медведей. Хотя. Кажется, он страшно боялся бешенства. — Ух, хорошо, что у нас есть прививка от бешенства, а то я бы со страху помер за ними охотиться… «Мы же бессмертны!» /То есть регенерируем/. Совсем здорово! У него еще и прививка была. Собаки от него разбегались в панике, но он, уже войдя в раж, настигал их. Но не использовал ничего кроме РПГ, считая своим долгом оставлять двухметровые воронки на месте каждой взбесившейся твари, которые на собак уже не были похожи, покрытые все какими-то проплешинами, кровавыми отметинами. Половину кое-как с матюгами и взрывами удалось покосить, правда, снес уже и половину прибрежных деревьев. — Да вы не понимаете! Нет, ну мало ли! Еще бешенства на веки вечные мне не хватает… «Веки вечные… Хорошо, что мы не привязываемся к людям… Они ведь все уйдут, а нам оставаться… Все, кого мы когда-то знали», — что-то печальные мысли полезли в голову, да еще при таком веселом занятии. /Не говори о грустном, не дай представить, сколько еще времени все это будет длиться…/ — Вы забыли? Мантра: нам весело, нам хорошо, нам просто отлично! Солнечный круг неба вокруг! И вперед навстречу приключениям! Нам весело, нам хорошо! «Да, не унывай, зануда! Нам весело!» / Нам весело! Чтобы ни случилось, нам будет весело! / — Нам весело, нам весело! Весело шагаем мы по веселой земле! — и он отправился дальше, пританцовывая в стилизованном марше. А тут на такое светошоу великого маэстро Дедпулио откликнулись вечные фанаты-пираты, прикатили на двух джипах с пулеметами. Один из пиратов оказался тоже с РПГ. Уэйд телепортировался к нему, схватил за шкирку, унесся чернильной кляксой, вдруг научившись телепортироваться вместе с живым объектом, стукнул о скалу, так что выбил из пирата дух, забрал боеприпасы. С джипов тем временем палили по собакам, а Уэйд, ведомый исключительно филантропическим желанием искоренить опасный вирус, долбанул снова два раза из РПГ… Ни пиратов, ни собак. И выполненное заданье! Вот только старика пришлось еще долго бить по щекам и поливать морской водой, чтобы он пришел в себя. Но деньги все же заплатил. Хотя какие там деньги. Не стыдно же было брать последнее. Хотя нет, Уэйду уже давно не было стыдно, да он никогда не знал, что этот за странная такая дефиниция! Два джипа весело догорали в воронке черными головешками, а новость об обнаружении мутанта летела прямо к форту главаря. Хотя кто ее мог передать? Но нет, передали! Да уж кто еще мог охотиться с РПГ на бешенных собак! Уэйд с чувством выполненного долга отправился дальше по направлению к остову Хойта, теперь уже снабдив себя и навигатора и прочей аппаратурой, вроде рации. Да вот незадача… «Умник, у меня для тебя плохая новость». /Обычно это я плохие новости сообщаю/. «А я ближе к подсознанию, так что послушай меня! Нам снова звонила крошка Салли и пьяный Джеки». /Кто все эти люди? / «Будто ты не знаешь». /Не знаю! / «Ну вот, они обещали с собой привести еще человек десять!» — Что? Десять шизофрений? Мне вас троих слушать уже сил нет! С какой на (…) радости?! А ну пошли обратно! Пошли в подсознание, быстро! «Поздно, я им уже открыл дверь…» И тут в голове Уэйда поднялся такой галдеж и лай, что даже старый попугай ничего не мог крикнуть из ветвей. Да и Уэйд не жираф, хоть и большой, но ему не видней. И кто сказал, что у него в голове всего три личности-то жило? Это как-то по-мещански, по-домашнему! В этой расколотой голове помещалась целая коммуналка. А вы думали: при чем тут Призрак Коммунизма! Коллективный разум, красота, да только работали не слажено, империалисты. Расселись по углам сознанья, начали орать каждый на свой лад, каждый в своем трико красном, а кто-то и вообще без всего, кто-то с лицом, а кто-то так, с чем пришлось. Один вообще запел на два голоса, заунывно и нестройно. Пьяный Джеки требовал долива после отстоя, непонятно, на что он надеялся, но главное же потребовать. И не стоит говорить, каково было Дедпулу, когда в голове целая дискотека собралась без его ведома. Нет бы вежливо поговорить, с Днем Рождения там поздравить, ведь он уже столько раз помирал и воскресал, что устал праздновать свои Дни Рожденья, каждый день праздник! А! Так это они устроили вечеринку по случаю очередного Дня Рождения, а вечеринка могла продолжаться еще завтра и послезавтра, и послепослезавтра. И так до конца веков, пока четыре всадника ни спустятся с холмов, пока мир не уйдет страною облаков. А ему тут, плоскому, как блин-оладушек, хотелось сбежать из этой кухонной толпы, а они все галдели и галдели каждый на свой манер. Трое прирученных еще хоть как-то согласовывали свои реплики, а эти… В их бессмыслице даже голос маньяка потонул. И если пьяный Джеки еще подозревал о существовании некой крошки Салли, который оказался трансвеститом, то остальные десять человек разбились на группы, о чем-то жарко спорили. Десять! Какие десять! Десять — это тесный семейный круг! «Ты знаешь, как птица в нефти погибает! — отчаянно декламировал а-ля Маяковский какой-то голос, на время выпрыгивая над остальными, не иначе вскочив на стол. — Вот расплеснется танкер с нефтью! Вот вляпается в это черное-черное пятно белая чайка. И конец ей! Конец не сразу! Она умирает медленно, мучительно, ей никогда не отмыться от нефти, она не может летать, сквозь кожу ее перестает поступать воздух, она замерзает, она задыхается!» Но вскоре голос этого депресснутого рассказчика ужасов тоже утонул, потому что прибыли новые личности, которые болтали каждый о своем. Двери сознанья устало хлопали снесенными с петель створками, пока в них, в его «эго» из «оно», лезли какие-то люди, набралось уже десятка три, и они все не останавливались. Каждая дурная мысль, каждая эмоция — пошлые, светлые — все слилось и выразилось в этих существах, который друг о друге, кажется, уже не знали, а как узнали, так устроили потасовку, свалку такую, что не понять, где кто, одно ясно — главный оказался на дне этой кучи-малы. И как так случалось все время? Без объективных причин, без предупреждений! Они просто решили прийти и разрешения не спрашивали! И так каждый раз ждать этого вторженья… — Я должен спасти Тони Старка, — слабо протестовал главный, но направление было сбито, он ведь только оседлал водный мотоцикл, чтобы рвануть на остров Хойта, а вместо воды въехал на полной скорости на сушу, пролетел до зарослей, потом водный транспорт понял, что с ним что-то не то творят и решил дальше не ехать, а Уэйд пошел пешком, при том совершенно уверенный, что уже где-то на острове Хойта. Хотя нет, он не понимал, где находится, обвешанный оружием, смертельно опасный с совершенно улетевшей крышей. Вот так и давай ей полетать! А через снесенную крышу не только звезды хорошо светят, но и всякий хлам хорошо сыпется. Да так хорошо, что от дома ничего не остается! Особенно, если в руках РПГ. Но об этом же пираты не знали… *** И галлюцинации продолжались не только у Уэйда, вернее, у них они разного порядка водились. У Уэйда чисто бредовые, у Вааса вообще тоже нередко бредовые, но не сказать, что ему это как-то мешало, в отличие от Уэйда, который терял остатки здравого понимания, куда ему вообще идти и где он находится. И вообще кто он! А этот вроде и понимал все, но как-то по-своему. Да и разве другие не по-своему все понимают?.. В пиратском форте жгли покрышки, рычал в клетке исхудавший тигр, заунывно, все тише с каждым днем, так что рык почти превращался вой, точно из страшного хищника темных лесов перетекал в пса. А вокруг только стены с колючей проволокой, скелет ржавой вышки слева от ангара, изначальное назначение и суть которой уже невозможно было установить, как и всего, что осталось после вторжения пиратов на остров. Форт сурово отгородился от внешнего мира затворенным железными воротами, вокруг которых бродили люди с оружием, несколько тяжело вооруженных с пулеметами, похожие на модификации рыцарей из Средних Веков. Суть войны с тех времен не менялась, суть разбоя тем более. Только подлость людская росла, только множилось повторение бессмысленных действий, притачанных к мировой оси. Внезапно за воротами послышалось движение, но только на миг, пираты встрепенулись, когда пламя огромного костра из покрышек и резины вдруг погасло. Но никого не увидели, они не умели видеть, они ничего не видели, хотя курили не меньше главаря, а он-то зачем-то видел. На этот раз пришло четверо, четверо крылатых! — Во ***! Еще крылатые х (…)ни! — только и сказал пират. — Где она?! — сразу узнали в человеке возле центрального ангара главаря пришедшие семарглы. Они спрашивали, уверенные, что враг их поймет. Они не имели права уничтожать его, они вообще не имели права вмешиваться. Не имели права творить добро на земле, хотя являлись добром, но ведь их здесь не ждали, но ведь их здесь не обещали, но ведь их здесь и быть не должно. — Улетела… — вертел в руках пистолет главарь, задумчиво глядя в никуда. — Что ты с ней сделал? — бесстрашно подошел к нему вплотную семаргл с изумрудными крыльями. — Какого цвета были ее крылья? — с ужасом спрашивал тот, в чьих белых крыльях маячили черные перья. Он-то уже знал, насколько страшно, когда крылья чернеют, он-то уже знал, куда ведет путь в бездну черных крыл. Не знал еще, но боялся, боялся падения, а падение означало утрату бытия. Одну серую реальность без цели и смысла в вечном повторении. Невозможность полета, для которого крылья не нужны. Он-то боялся, а главарь, неподвижно смотря мимо этих пришельцев, отвечал: — Белые… «Когда-то у всех были белые крылья, но потом они покрылись сажей… » — вспомнились ее слова. Семарглы облегченно вздохнули, отвернулись, совершенно не замечая главаря и ушли, переговариваясь: — Куда она могла пойти? — Нет, за ней не уследить. Она всегда все делает по-своему… Главарь прислонил пистолет ко лбу, не задумываясь о предохранителе, ощущая приятный холод остывшего металла возле виска, глядел вслед семарглам, которые точно больше не замечая его, прошествовали прочь из лагеря. На фоне золотистых лучей солнца клубились непоправимым контрастом черные тучи. Думал ли он, что окончательно сошел с ума. Или что в мире еще множество существ, которых не видят нормальные люди. Или о том, чтобы убить этих существ. Злился ли на себя и на них, что отпустил вот так «находку»… Неизвестно. Из странного оцепенения вывел голос: — Ваас! Этот е (…)ый м (…)к всплыл на южном аванпосте! И естественно снова главарь тут же оживился, яростно осклабился, и пираты снова отправились за Уэйдом, вскочив в вертолет, потому что путь до аванпоста не такой уж близкий был. А от пушки Старка Ваас наспех отломал то, что мешало при последней битве, возвращая ее к первоначальному состоянию. Мощность, конечно, не та, но вполне достаточная чтобы испепелить врага, тем более, что верный пистолет был все еще при нем. *** Хотите описания еще одной битвы? А, может, не хотите? Просто автор уже так устал их описывать, да еще по большей части со слов Дедпула, который, как вы помните, совсем сошел с ума, так что я не знаю теперь, какими из ста пар глаз его шизофрений это дело описывать. Короче говоря, Ваас прилетел к южному аванпосту, который снова заняли пираты, недоуменно рассматривавшие зеленое одеяло с кривым красным кругом посередине, раздумывая, чей это может быть флаг. Главарь, и без того ненормальный, сам готов был тронуться с последнего ума после вторых суток погони, но пушку Старка никому не отдавал, а подчиненные сами не справлялись, особенно когда из зарослей во флагшток полетел заряд из РПГ. Второй заряд разнес вертолет. Ваас еще раз убедился, что удача на его стороне, потому что успел покинуть и стоял теперь на краю внушительной воронки. Всякий ошалел бы от такого, но главарь давно перешел границу осознание таких понятий как страх и инстинкт самосохранения, хотя веселье этой борьбы уже замотало. Да что ж такое-то! Хобби что ли у Дедпула такое было — вертолеты пиратские взрывать?! Почему бы и нет. Хорошее такое хобби — по одному пиратскому вертолету в день. — Мой флаг! (…)! Кто посмел тронуть мой замечательный флажок? — заголосил псих из джунглей, пока главарь посылал ответный выстрел. Джунгли снова загорелись синим пламенем, и из него вылетело страшное существо, покрытое с ног до головы боеприпасами и изолентой. Вот уж Уэйд с РПГ не обрадовал, не сказать насколько не обрадовал. — Я убью тебя, лодочник! — заливаясь истеричным смехом, скакал вокруг аванпоста мутант. В итоге взорвал все лодочки и водные мотоциклы, колыхавшиеся возле причала. Начали взрываться и бочки с топливом. Оставшиеся после взрыва пираты открыли огонь, надеясь, что попадут в многочисленные гранаты и ракеты, которыми обвешался, точно новогодняя елка гирляндами, мутант. Но Дедпул, совершенно распрощавшись с разумом, кажется, отпустил свои способности или все дело в чудной экологии острова. Так или иначе, мутант с легкостью телепортировался, как будто совершенно не следя за пулями, по крайней мере лимит телепортаций не наступал. А то все говорил себе — «устал, устал, подожди пять минут». Усталость тоже только из головы, а тут когда сто человек! Да это у него целая армия Дедпульская собралась. Правда, совершенно неорганизованная и воюющая между собой, поэтому мутант не понимал в кого он палит из всего добытого оружья. То ли в пиратов, то ли в свои личности, которые скакали красными тенями между контейнеров. В добавок ко всему, на подмогу мутанту прикатили не кто иные, как ракьят, которым кто-то доложил, где их герой. Впрочем, герой ни чужих, ни своих не щадил, и не исключено, что кого-то так и прикончил неприцельным огнем или шальной гранатой. Но ракьят не замечали, выскочили из трех машин, начали стрелять, их бы главарь взорвал из пушки, да ему своих проблем хватало, потому что оказался в эпицентре шквального огня мутанта. — Он идиот или прикидывается? (…)! Не прикидывается! — высовываясь с опаской из-за контейнера, злился главарь. Выглянул, намереваясь еще раз выстрелить — мутант куда-то пропал из поля видимости. Так, цензурных слов не этот счет не случилось, догадайтесь сами почему. А вот нецензурные тоже кончились, когда до плеча кто-то легонько дотронулся. Пират, как ошпаренный, подпрыгнув, обернулся: за спиной материализовался Уэйд! А ведь раньше так далеко не умел телепортироваться! Да ладно бы еще просто материализовался! Этот дегенерат стоял, сложив миленько ручки вокруг автомата с какой-то дурацкой слащавой улыбочкой, которая виднелась через маску. — Ваас! Ваас! Почему ты стреляешь? Противный! Я тебе не нравлюсь? — кокетливым и плаксивым фальцетом осведомился мутант, хотя нет, это крошка Салли прорвался из подсознанья, но его тут же перебил пьяный Джеки, пробасив. — Требую долива после отстоя! И в его понимании так называлось в переводе на человеческий язык «взрывай все подряд». И Дедпул перешел в тот же режим уничтожения всего и вся, правда, на счастье главаря начал упорно палить в ближайшую стену. А кого он там видел осталось неизвестным. — Ваас! Повсюду! (…)! Куда пошел?! А! Так ему теперь мерещились главари повсюду! Но оригинал этим замешательством воспользовался, стрелял во врага, а мутант, схлопнувшись чернильной кляксой, пропустил момент столкновения с зарядом, который прожег стену штаба аванпоста, а потом появился на том же месте и продолжил палить из автомата в стену. А потом остановился, пропуская пару пуль, с размаху сломал о колено РПГ, почесал в затылке, пытаясь осмыслить, что делает не так, а потом внезапно рассмеялся и, не обращая внимания на кипящий между пиратами и ракьят бой, побежал прочь с аванпоста. — Дедпулио?! — не понял юмора Дени, который отчаянно косил врагов, опасаясь снова попасть под огонь Вааса. — Куда (…)?! — в свою очередь воскликнул главарь и вплавь покинул аванпост. А как же акулы? Отбился. Может, у него такое хобби было — плавать с акулами. Хотя хобби — это глупое полое слово людей, которые живут, а не выживают. В любом случае снова упускать мутанта пират не намеревался. Уэйда понесло куда-то на холмы, похоже, он не ориентировался на местности абсолютно. Сбивались все системы. — Всех победю! — завывал Дедпул, но решетил пулями ближайшие деревья, пока главарь пытался его догнать, жалея, что не успел отладить сломанную пушку Старка, которая выглядела сейчас уже не лучше, чем замотанное изолентой трико Уэйда. Искрящие провода торчали из-под покореженного металла, да и вообще становилось понятно, что надо чинить те две, чтобы хоть что-то снова заработало по правилам. Но правила же существуют чтобы их нарушать. Так что Ваас стрелял. Уэйд на этот раз телепортировался куда-то наверх, оказался на верхушке сосны, вцепившись в ствол руками и ногами, точно кот. Как слезть забыл. Ваас еще раз выстрелил, сосна загорелась, Дедпул тут же вспомнил, как телепортироваться, приземлился на четыре лапы внизу. — Ты что ж это творишь! Окаянный! — шамкая, говорила одна из личностей, незнакомая с врагом. Но потом удалось согласовать действия, и мутант принялся усиленно палить в «окаянного». Последний скрывался среди деревьев. Но потом Уэйд побежал на открытое плато, все выше и выше снова поднимаясь в горы. Выстрел! Земля под ногами загорелась, а Уэйд не обращал внимания, палил без прицела, то рядом, то прямо по врагу, кажется, в глазах у него троилось, а, может, и десятерилось. Привычка совершать мыслительные процессы уверенно и упрямо отлетела от него. Деревья шумели законом жизни, что по сути не дольше заломленной перспективы законов сноввидения. Деревья сжигали синим огнем денежных перемещений. А что такое по сути дерево-то? Как загорится, так и тепло может дать, но если от такого противостояния, то только пожарище, не тепло, а жар не для кого. А ему веселье вместо ума, сны вместо видения, способствуя перемещенью масс сознания. Только холодом повеяло, едва они начали бой, когда деревья кончились, а патронов еще оставалось предостаточно, только пушка Старка била током при каждом выстреле, вот когда на самом деле нужна изолента, но вся мировая клейкая изолирующая лента ушла на трико морального дегенерата, который считал, что гордое красное — это та драная серая тряпица, которая скрывала его уродливую наготу, создавая новые оболочки его личности. Все больней и больней. Без кожи, без кожи. Где-то тоньше папиросной бумаги, где-то толще рогожи. И смешной такой, смешной. Посмейся — от улыбки станет всем светлей, и она к тебе еще вернется. Ножом в спину. С врагом веселее, если бы только еще не сойти с ума. Только холодом повеяло, отрезвляя на миг обоих. Они оказались недалеко от разрушенного бункера. Да толку-то, что разрушил! Только самолет съехал с вершины, разметавшись обломками по склону горы. А существо бродило между холмов, оно вышло на поверхность, маячила вдалеке. Небо все больше темнело. И на фоне замершей природы ярко выделялись горящие яростью желтые мертвые глаза девочки в красном. Дедпул застыл на месте, сумасшедший хор его голосов замолчал на какое-то время. Вообще все замолчало. Ваас тоже застыл, раздумывая, в кого стрелять, но призрак появилась слишком далеко, а возле нее несколько неподвижных теней. Все осыпалось пепельной нечеткостью. Главарь переглянулся с мутантом, понимая, что Уэйд смотрит туда же, да-да, туда — прямо на призрака, прямо на нее: — Ты ее тоже видишь? (…)! Эту (…) ведьму в красном… Видишь, я (…) спрашиваю? Но Дедпул снова только засмеялся сперва, очевидно, говорил его голос, который не был в курсе текущих событий и впечатлений: — Сколько лишних движений… С чего не видеть? О… Как глаза-то горят! (…)! Я же ночью спать не буду! Ай, как мне страшно! Хе-хе… Да по (…), я призраков разве не видел? А хотя нет, (…), не видел! Вот (…)! (…)! (…)! Это же призрак! Реально тот самый призрак! (…) остров! Безумный-безумный-безумный остров! Ваас даже с долей ошарашенной радости воскликнул: — Вот (…) (…) (…)! Я говорил! Я говорил! Она существует! Но призрак, слепая в мире живых, очевидно, не заметила, не учуяла. Далеко… Медленно отвернулась и пошла прочь, куда-то дальше. Ваас намеревался стрелять, хоть знал, что это существо намного сильнее той нежити, которая ему являлась, которая кружила вокруг него, но в итоге призрак внезапно ощерилась, взметнулись ее красное платье и волосы, покрытые тиной. И силуэт невероятно быстро устремился в неизвестном направлении. Исчез. — Сбежала, — пробормотал замерзшими губами Уэйд, но осведомился воодушевленно. — А Смерть ты не видел? — Какую смерть (…)? С косой? — насмешливо стряхивал с себя последствия знакомства с призраком главарь. — Значит, тебе до меня еще далеко-о-о… — протянул Дедпул. — Пошел на (…)! — снова в вернулся к реальности пират и открыл огонь. Уэйд не заставил себя ждать, принялся кидать гранаты, но они укатывались по склону, скача, как свежие мандарины. Все, автор устал. Нет, претензии от персонажей не принимаются! Как хотите, так и представляйте эту битву. Стреляли они друг в друга. И что вам еще надо? Ах да, еще на небе облака перистые плыли, вернее, эти облака все больше поглощали тучи. А еще Уэйд снова прыгнул с ума, теперь уже окончательно, растратил все патроны. У Вааса в свою очередь пушка совсем взбесилась, так что он решил, что с пистолетом лучше, потому что изоляция уже нешуточно подводила. И оба устали настолько, что при случае бились бы головой о стену с возгласами: «Достали, достали, достали»! Но кто сказал, что бесполезно биться головой о стенку? Да вообще, кто сказал, что бесполезно раскинуть мозгами? На ближайший куст. И эта мысль вовремя пришла Дедпулу, особенно, когда он достиг вершины холма, закинул еще остатки гранат в несуществующие цели. И зачем он отступал? Но ненормальное-то сознание доказывало ему, что он наоборот наступает! Ваас в свою очередь стрелял из пистолета, понимая, что эта трата патронов ничего не даст, потому что Уэйд словил уже немного свинца, который обижено хрюкал, но даже не заметил. А его теснили к краю обрыва. Да и он охотно отступал, точно готовясь прыгать. Вовремя себя останавливал, хотя, может, падение отрезвило бы его. Не стоило. Не стоило. Он бродил по лабиринту своего сознания, а тут еще Вааса потянуло болтать. А что еще спрашивается делать, когда снова все патроны израсходовали в бессмысленной беготне, впрочем, ничего не имеет смысла, кроме бессмысленного. — Знаешь, что такое безумие? А, с**а ***ый на***! Знаешь? — хрипел Ваас, выстрелив последний раз в Уэйда из пушки Старка и получив уже нешуточный разряд тока. Телепортация на уровне инстинкта спасла от выстрела, мутант появился на том же месте, мигнув сбивчивым ночным фонарем, а слова вязли в сознании, слова ненормального. Дедпул нервно ощупал свою голову, как в душном угаре, пытаясь стянуть с себя маску. Зачем? Что такое… Не понимал, не помнил, но невероятно злился теперь на себя, вернее, на тот народишко, который собрался на безумном острове его сознания. И тут Уэйд наконец снял маску, жадно сгребая ее дрожавшими пальцами, голос его был страшен, звучал, как у зомби: — Что ты понимаешь в настоящем безумии, ***ов наркоман! Что ты понимаешь?! Ваас хоть и навидался всяких пиратов, но уже давно размышлял, почему врага так беспокоит наличие на нем покрова на лице. — ***! Так и знал, что есть какая-то тайна в этой маске! — воскликнул главарь. Уэйд сделал несколько шагов вперед. На данный момент его лицо представляло кровавое месиво из язв и обнаженных мышц, без носа, без губ, без четко обозначенных глазниц. На макушке и на подбородке торчали несколько разрозненных белесых волос, точно на ощипанной тушке курицы. Как будто это лицо сползло, съехало, как у восковой фигуры после пожара. Уэйд криво улыбался, наступая без оружия, шатаясь. Он вдруг остался сам с собой. Без маски. Просто человек. Он бешено смеялся, визгливым плачем гиены, глотая слова, задыхаясь, да вообще все возможные интонации сливались в этом голосе: — Ну как это? Классно, о***ть же как классно! Гнить заживо, догнивать до самой… агонии. Вот как сейчас! Как сейчас! А потом… Восстанавливаться, а это тоже о***ть как мучительно! Чтобы потом снова начать… гнить. И так… Вечность! Вечность! Тебе нравится это слово? Классное слово, правда, (…), (…) какое классное! И еще эти двое в моей голове! И еще эта (…) сотня! Так вот почему он сходил с ума, так вот почему распахивались двери подсознания. Каждый раз доходил до грани смерти, но что-то не пускало за ее грань. Ваас стрелял из пистолета, торопливо перезаряжал, а Уэйд изнывал от гула в голове, через который уродливым смехом скакали слова двоих привычных: «Эй, что ты на нас баллоны катишь?» /Посмел нас обидеть?! Мы этого так не оставим! / — Заткнитесь вы оба! Пошли (…)! — заткнул уши Уэйд, заламывая локти кверху, но вдруг пристально и обнадеженно погалдел на врага, поразившись своей идее. — Оу… Приятель. Да, ты! Будь другом — снеси мне башку! А то они достали! Достали! И с этими словами Уэйд протянул оставшийся револьвер, фактически заставляя его взять, хотя враг и сам проворно выхватил оружие, которое как специально было наставлено дулом на врага. А потом и вовсе что-то ненормальное начало твориться: Уэйд встал на колени, схватился за это дуло и приставил ко своему лбу, лбу, на котором не обнаруживалось и клочка плоти, практически уже торчали кости, череп. — Да, вот так, — замер в предвкушении наемник. — Это… Какой-то х**ов фокус? — в замешательстве проговорил главарь, но отчего-то неплохо понимал суть происходящего (и если все было так просто, если бы он не видел на месте врага себя): — Что это за ч***вы игры?! — Да, фокус самой жизни, — улыбнулся Уэйд, но истошно воскликнул, точно вывернув мехи легких: — Не тяни, кляча тупая! ***! Они устроили настоящую войну! Невозможно слушать!