Lets Go To Dinner and Not Eat Anything.

- Луи, - доктор Биндл устало вздохнул. - Док, - передразнил Луи и издевательски шумно выдохнул. Биндл посмотрел на него с усмешкой и слегка рассмеялся. - Откуда твоя вечная неспособность съесть хоть что-нибудь? - Не то чтобы я не могу есть. Я просто не хочу, - Луи скривился, зыркая на свою тарелку, стоящую на столе доктора Биндла. - Но ты ведь знаешь, что в конце концов тебе придется всё съесть. Зачем тогда ты постоянно тянешь до последнего? - Потому что мне не нравится это. Мне не нравится есть. Но, в конце концов, я сдаюсь и просто прогибаюсь. Счастливы? – Луи раздраженно вскинул брови. - Нет. - Биндл говорил твёрдо. Его руки были плотно сжаты поверх стола, а выражение лица будто собрало всю непоколебимость мира. В то время как лицо Луи, естественно, собрало всю его раздраженность. Как всегда. - Оооу, принуждать меня к еде не делает вас счастливым? Бедный малыш, - Луи надул щечки, прежде чем ухмыльнулся со смешком. - Так что скажешь, сарказм – часть твоей личности или что-то вроде щита? Твоей защиты? – спокойно спросил доктор. - Определённо часть моей личности. Это становится особенно заметным, когда я разговариваю с идиотами, - отрезал Томлинсон. - Видишь ли, я склоняюсь ко второму варианту, - ответил доктор Биндл, и Луи громко вздохнул, закатив глаза. - Щит, значит. Щит для чего? - Для того, чтобы прикрывать твою уязвимость. Твои настоящие эмоции. Что-то, что ты используешь как универсальную защиту. То есть твоё саркастическое поведение то же самое, что кричать каждому «Я веду себя так, будто меня ничего не волнует, хотя на самом деле меня волнует всё». - Воу, ладно, это было тааааак проницательно, - Луи цинично усмехнулся. - Бросай свои козни, - строго прервал его Биндл. - Я не могу это бросить. Понимаете, это даже не физический предмет, как я- - Ты понял, что я имел в виду. - О, правда? - Видимо, нет, - устало вздохнул доктор. - Вы оскорбляете меня? - А ты принимаешь это за оскорбление? - Вроде того. - Тогда да. - Интересно, зачем больнице такие врачи, которые оскорбляют пациентов? – Луи сузил глаза и покрепче скрестил руки на груди. - Я же не оскорблял тебя в буквальном смысле, Луи! - Ну да, тогда бы вы вообще не смогли отпираться… - издевался Томлинсон, закатывая глаза. Если бы ему давали доллар каждый раз, как он закатывал… - Поднимайся! – доктор Биндл подорвался со своего кресла. - Зачем? Мы идём на экскурсию? – Луи даже не сдвинулся со стула. - Да, - голос доктора Биндла сочился сарказмом. – Вставай. Луи простонал и поднялся на ноги. Биндл прошел к двери и открыл её. - Возьми тарелку. - Нет, - Луи вышел в коридор, - Иногда люди бросают плохие вещи. Доктор Биндл выглядел всё более уставшим, когда дело доходило до спора с Луи. А ведь Томлинсон здесь всего неделю, впереди ещё как минимум месяц. Доктор взял тарелку с давно остывшей едой и вышел из кабинета. Луи задавался вопросом, куда же они идут, волочась за Биндлом, будто тот вел его в какой-нибудь изощрённый лагерь для толстяков. Это в любом случае не могло быть чем-то хорошим. Они завернули в коридор, в котором Луи ещё не доводилось быть, и остановились перед дверью. Томлинсон заметил табличку на ней. - В нашем отделении три врача? – удивлённо спросил он, и доктор Биндл лишь кивнул, распахивая дверь. Молодой мужчина спокойно взглянул на них из-за своего стола. Кабинет, в который они вошли, выглядел в точности так, как и у доктора Вентца и доктора Биндла. Доктор Фейрчайлд действительно выглядел довольно молодо. Где-то около тридцати, возможно, меньше, в то время как Вентцу было в районе тридцати пяти, а Биндлу, он знал, сорок девять. - Доброе утро, - поздоровался Фейрчайлд. – Чем могу помочь? - Я подумал, что мистер Томлинсон предпочтёт поговорить с вами, нежели со мной, - Биндл аккуратно прошел к столу и поставил на край холодную тарелку. - Ясно. И какая же конкретно у вас проблема? - Отказ от еды и неподобающее поведение, - устало ответил доктор. Оба врача кивнули и взглянули на Луи, который всё ещё мялся в проходе. - Заходи, - довольно мягко пригласил Фейрчайлд. - Удачи, - пожелал ему Биндл, закрывая за собой двери, и Луи сразу же скрестил руки на груди. Новый доктор указал на ближайший стул. - Присаживайся. Луи протопал к креслу и громко в него упал. - Итак. Завтрак был в восемь, а сейчас уже двенадцать минут одиннадцатого, и у нас до сих пор полная тарелка. Поправь меня, если я сказал что-то не так. - Эм, вроде бы нет. Я думаю, предложение грамматически правильное. Доктор Фейрчайлд рассмеялся. Хотя это был довольно пустой смех. - Как я понимаю, ты отказался своевременно позавтракать и на тебя теперь имеют зуб. - Что вы, зачем бы мне отказываться завтракать… - Луи закатил глаза. - Кто знает. Ты же уже такой здоровый, да? - Да. Меня определенно должны выпустить отсюда. - Тебе девятнадцать, мы не имеем права насильно держать тебя здесь. Ты можешь выписаться сам в любой момент. Луи готов был подорвать на ноги в ту же секунду и сбежать отсюда. Он что, реально мог уйти отсюда сам? - Вы серьёзно? – с надеждой в голосе спросил Луи. - Нет. – сказал доктор Фейрчайлд, противно усмехнувшись. Луи сильнее вжался в кресло. Ему не следовало думать и секунды, что даже мелкие его надежды могут сбыться. – Да. - Что? - И да, и нет. Нет, потому что ты всё ещё в списке людей с нездоровым весом. Как только ты перевалишь за черту этого списка, ты сразу сможешь выписаться. Хотя это не рекомендуется. Доктор всё объяснял, но единственная мысль, засевшая в голове у Луи, была о том, что он всё ещё не может самостоятельно выйти отсюда. - Мне плевать. В ту секунду, как меня вычеркнут из этого тупого списка, я свалю. - И единственный способ добиться этого – поесть, - доктор Фейрчайлд пододвинул к нему тарелку. - Нет. - Почему ты просто это не съешь? - Вы действительно не понимаете, что это самый тупой вопрос, который можно задать человеку с анорексией? – вспылил Луи. - Да, конечно. Но у каждого свои причины, и я хочу знать твою. - Если я буду есть, то стану жирным, а я этого не хочу, - Луи крепче скрестил руки. - Луи, начнём с того, что ты никогда не был жирным- - И каким, блять, чудесным способом вы должны это знать? - Сколько ты весил, когда решил худеть? - Я не знаю, около семидесяти пяти килограмм. Это было при взвешивании в команде черлидеров и он почти достиг отметки восемьдесят. - Хорошо, ты почти метр восемьдесят. Для мужчин такой вес и рост, особенно для тех, кто всегда в физическом напряжении, считается здоровым. У тебя не было лишнего веса. Что действительно было, так это просто ты, имеющий неправильное представление о собственном теле. Ты один видел себя полным, хотя на самом деле этого не было. - Люди когда-нибудь перестанут называть «неправильное представление о собственном теле» причиной анорексии и булимии- - Но это основной фактор, когда дело касается таких расстройств. - Есть огромное количество других причин. Вообще-то с человеком должно что-то произойти, что-то, что вызовет это искажение восприятия тела, так что технически это не само «неправильное представление» вызывает расстройство, а то, что уже стало его причиной. - Например? – спросил Фейрчайлд. - Зависит от человека. Люди проходят через разное дерьмо, которое приводит к одному и тому же. У меня это был отец и чёртовы весовые ограничения для группы поддержки. - Так вот, с чего всё началось. Хм, но именно неправильное восприятие всё ещё является решающим фактором. - Решающим фактором чего? - Ты скажи мне. - Если бы я мог, то стал бы вас спрашивать? – раздраженно ответил Луи. Фейрчайлд тяжело вздохнул. - Ладно, слушай, у тебя впереди ещё длинный путь- - Расскажите мне что-нибудь, чего я не знаю, - промямлил Луи. - Но если ты на самом деле начнёшь сотрудничать с нами, то он займёт меньшее количество времени. Если же продолжишь задираться и упрямиться, придётся побыть здесь гораздо больше, чем ты должен, не говоря уже о твоём желании. Доктор устало потёр глаза и снял очки, кладя их на стол. - Упрямиться? – Луи изображал саму невинность. - Просто ешь. – строго ответил Фейрчайлд. - Нет. - Ешь. – он требовал. - Пошли вы. - О, какие большие слова для такого большого мальчика, - сюсюкал доктор. - Сам выучил, - Луи улыбнулся. - Ну, это по крайней мере означает, что ты хоть что-то можешь сделать сам, - усмехнулся в ответ врач. - О, вы такой приятный человек, доктор. - А у тебя такой замечательный характер. Луи нахмурил брови и вопросительно взглянул на Фейрчайлда. - Ох, большое спасибо! – Луи как мог симулировал искренность. - Не стоит благодарностей, просто ешь. - О, всё в порядке, я просто поблагодарю вас, - Луи распрямил руки и сложил их на коленях. - Это было не предложение. Ешь свой завтрак. Сейчас же. – улыбка доктора потеряла и намёк на доброжелательность, что означало, что в их холодной войне пока нет лидера. - Нет. Фейрчайлд хрустнул пальцами и сложил руки на столе. - Ну, ты не можешь одновременно вести себя как размазня и не принимать подачек, да? - Заткнись уже нахрен… - Возможно, если ты перестанешь вызывать у всех жалость к себе и начнёшь проявлять хоть немного инициативы, то покажешь, что действительно хочешь стать лучше, - строго продолжал доктор. – И единственный вариант осуществить это - найти в себе стержень. Я понимаю, что ты новенький здесь и всё ещё не можешь представить себе нормальное питание, но пришло время пройти через это и начать действительно проживать свою жизнь. Ты действительно хочешь так и остаться таким больным и упрямым навсегда? Это всего лишь временное препятствие, но только от тебя зависит, когда оно закончится. Это всегда зависит от тебя и твоих желаний, а ты должен хотеть стать лучше. - Я хочу похудеть. - Ты хочешь заработать остановку сердца и в конечном итоге закончить на койке с жизнеобеспечением, потому что твоё сердце слишком слабое, чтобы заставлять кислород двигаться по твоему телу? – Луи молчал. – Пищевые расстройства имеют самые высокие показатели смертности больных среди всех ментальных заболеваний. От пяти до двадцати процентов людей, страдающих этим, умирают, и чем дольше ты будешь это развивать, тем больше вероятность того, что ты умрёшь. Разве ты не понимаешь, что пренебрегая помощью, ты подвергаешь опасности собственную жизнь? Я понимаю, что ты, вероятно, очень долго жил с мыслью, что можешь почувствовать себя хорошо только теряя вес, но ты точно не почувствуешь ничего хорошо, схлопотав сердечный приступ. Почувствуешь ли ты себя хорошо, когда твоя печень и почки просто откажут? Или когда твои волосы станут такими тонкими, что в итоге просто все выпадут? Или заработав пролапс митрального клапана? Когда ты лишаешь органы необходимых питательных веществ и минералов, они начинают выделять их из себя. У тебя есть хоть малейшее понятие, в какую опасность ты себя загоняешь, просто захотев похудеть? Луи смотрел на доктора безучастно, и Фейрчайлд уже начал задаваться вопросом, слушал ли он его вообще. - Рассказы о том, что и как произойдёт, не повлияют на меня так, как они, видимо, должны, - ответил Томлинсон. - Ты хочешь умереть? - Да! – Луи вскочил на ноги. – Все здесь продолжают спрашивать одну и ту же грёбанную вещь. «Ты хочешь умереть?» И знаете, чего они ожидают? Они ожидают, что я весь похолодею и осознаю, что нет, я не хочу умирать, я хочу стать лучше, но я, блять, не хочу! Я хочу умереть! Просто не таким способом! - Так ты не хочешь, чтобы тебе становилось лучше, но и не хочешь умирать от этого? Луи снова упал в кресло и вздохнул, устало потирая затылок. - Какой смысл в том, чтобы думать об улучшении, если я всё равно не смогу это сделать? - Луи, ты можешь победить это расстройство. Это может быть тяжело временами, но ты можешь преодолеть это. Каждый может. Луи закатил глаза. - Ага, именно поэтому люди и умирают. - Нет, это потому что люди отказываются от восстановления. Потому что восстановление – это не только твои лёгкие дни. Это и борьба в твои худшие дни, и попытки выбраться из всего этого. В тебе есть сила, которую тебе только предстоит открыть. Так что не сдавайся так легко только потому, что тебе всё ещё трудно есть. - Вау, я так тронут вашими словами. Разрешите мне сейчас же накинуться на эту прекрасную тарелку с холодным завтраком, - промямлил Луи, дёргая подолы своей рубашки. - Ты всё пропустил мимо ушей, - Фейрчайлд выглядел утомлённым. - Ничего я не пропустил. - Пропустил. Ты не понял ничего из того, что я говорил. - Откуда вам знать, что я понял, а что нет? Видите, вы думаете, что знаете всё, но это не так. - То же самое могу сказать о тебе. - Но я не думаю, что знаю всё. Я говорю лишь о том, что знаю точно. - Мы все думаем, что знаем всё, пока это не опровергнут. - Пока никто не опровергнул то, что это место – отстой. - О, ты думаешь, это место отстой? Поверь, есть и другие, более жёсткие и более строгие места, в которые тебя отправят, если ты сейчас не начнёшь сотрудничать с нами. Наверное, сначала тебя должны были отправить туда. - Я могу уже идти? – нетерпеливо спросил Луи. - Ты уже закончил со своим завтраком? – Луи только напряженно на него посмотрел. – Тогда нет. Луи вздохнул. Он потянулся и взял тарелку. Доктор Фейрчайлд подумал было, что наконец-то заставил его подчиниться, но Томлинсон отпустил тарелку, и та упала, разбиваясь на мелкие осколки. Луи подцепил ногой крупный осколок и раздавил им еду. - Упс. - Чёрт возьми! – вскрикнул Фейрчайлд и вскочил с кресла. Он быстро нажал на кнопку, вызывающую медбрата, и вышел из-за стола. Дверь тут же распахнулась. - Отведите Луи в его комнату. И выдайте вторую порцию завтрака. И, пожалуйста, принесите мне что-нибудь, чтобы убрать этот беспорядок. - Конечно, - медбрат кивнул. – Пошли со мной. Луи встал и потащился к выходу, следуя за парнем в свою скучную и однообразную комнату, где, как только он туда войдёт, за ним захлопнут дверь. Или, может быть, даже закроют на ключ.

*

Обед был ужасающим, а ужин просто зверским. Как всегда, Луи был последним, кто встал из-за стола. Ничего нового. Он закончил около десяти минут девятого, и, когда вернулся в комнату, Гарри нигде не было видно. Хотя из-под двери ванной лился свет, так что Томлинсон успокоился. Луи упал на кровать и вздохнул. Дверь ванной открылась, и вышел Гарри в спортивках и футболке. Боже, он выглядел таким… Тонким. - О, наконец-то закончил? – поддразнивающе спросил он. - Ага, точный как часы, - улыбнулся Луи и сел. - Как всегда. - Конечно. Гарри прошел к своей кровати, взял грязную одежду и бросил в кучу рядом, а после уселся на неё сверху. Луи улыбнулся. - Ты знал, что здесь три доктора? - Ты имеешь в виду, тут есть ещё какой-то врач, помимо Биндла и Вентца? - Ага, - Луи кивнул. - Серьёзно? - Его зовут Фейрчайлд. - Нет, не слышал о таком, - Гарри мягко улыбнулся. - Так же, как и я, пока доктору Биндлу не надоело возиться со мной, так что он скинул меня другому врачу. Луи и Гарри засмеялись, хотя отчасти это и было правдой. Гарри взглянул в окно. - Кажется, сегодня снова будет шторм, - сказал он, кивая на тёмные тучи, сгущающие ещё довольно далеко от больницы. - Да, точно. – Луи встал и прошел к окну, выглядывая. - Выглядит как стена из облаков. Может быть, из этого получится торнадо. Гарри тоже двинулся к окну, вставая рядом с Луи. - О, ничего себе, - вздохнул он, всматриваясь в темный горизонт. - Я думаю, тучи это самая крутая вещь в мире, - восхищенно сказал Луи, разглядывая небо. - Почему? – Гарри нежно улыбался, разглядывая Луи. Он выглядел таким увлеченным небом, его глаза были широко распахнуты, что было видно его собственное отражение в окне, а морщинки вокруг рта стали ещё глубже от неуверенной маленькой улыбки. - Я не знаю, они просто очень классные. И такие красивые иногда. Я знаю, это звучит странно, но всё же. - Разве торнадо не случаются летом, а не осенью? - Ну, сейчас только последняя неделя сентября. Так что я думаю, это всё ещё может произойти? – Луи пожал плечами. - Надеюсь, нет, - Гарри вздрогнул. – Они до чёртиков меня пугают. - Да, они устрашающие, но обычно от них очень мало жертв. Я имею в виду, конечно, есть те, которые оценивают четвёркой или пятёркой, они идут прямо на города, и о них передают по национальному телевидению. Но большинство торнадо максимум достигают тройки. Гарри смотрел на него с любопытством. - Откуда ты это знаешь? - Мой отец был метеорологом. - О, это интересно. - Я думаю, да, - Луи указал на стену из туч, - там идёт дождь. - Как ты это понял? - Ты видишь под этими большими тёмный облаками как бы серую линию? Похожую на туман? - Вроде бы, - Гарри кивнул, щурясь и пытаясь разглядеть. - Это дождь. И если он будет двигаться в таком же направлении, то совсем скоро будет и здесь, - Луи сложил руки на подоконнике. - Дождик, дождик, уходи. Лучше завтра приходи’, - запел Гарри. Луи заулыбался и продолжил: - Так сильно льёт, и так дождит, словно какой-то старик храпит. - Он лёг в постель, и он ударился головой… И наутро был просто разбит!’ Они громко пели вместе, пока не начали истерично смеяться. - Оооо Боже, я помню, как мы учили это классе в третьем, наверное, - улыбался Луи. - О да! Это самые раздражающие вещи в младшей школе! – воскликнул Гарри. Луи усмехнулся, устраивая подбородок на ладонях. - Я знаю. Не выносил и звука этих песенок. - Знаешь, что ещё раздражает? - Люди? – спросил Луи, и Гарри захихикал. - Да, но не все. Ты не раздражающий. Гарри сказал это так небрежно, но это заставило сердце Луи остановиться на пару мгновений и снова пуститься с большей силой. Он взглянул на Гарри, который уставился в окно. У него был такой красивый профиль. - Ну, ты тоже не раздражающий, - он тоже отвернулся к окну. - О, спасибо тебе большое, - дразня, ответил Гарри, и его тон заставил Луи захихикать. – Я собирался сказать, что некоторые учителя были невыносимыми. Моя старая учительница музыки была самой настоящей сучкой. Её звали Миссис Лимонн, но дети всегда называли на неё Миссис Лимонная Голова. - Почему вы её не любили? - Она ни с кем не считалась и, если честно, была не очень-то умной для учителя. Она говорила нам, что блистательно – это не слово. И ещё когда-то у нас был концерт, посвященный иконам старой музыки, и она делала слайд-шоу, чтобы показывать во время наших выступлений, и написала имена музыкантов неправильно! - Это глупо. Она серьёзно думала, что нет такого слова как блистательно? - Ага. Она читала с листка и потом такая «Ну, мы же знаем, что блистательно – это не слово», бла-бла-блаа… - Это смешно. По крайней мере, она не преподавала английский. Вдруг одна капля упала на стекло и медленно поползла вниз. - Дождь! – воскликнул Луи, заставив Гарри подпрыгнуть. Он засмеялся, смотря на то, как глаза Луи загораются волнением и чем-то необъяснимо притягательным. Он оторвал голову от подоконника и теперь стоял прямо, вглядываясь в окно в поисках других признаков дождя. Где-то далеко послышался мягкий рокот грома. - Интересно, мы сможем увидеть молнию? - Да, наблюдать за молниями очень весело. - Точно! Хотя когда я был маленьким, то всегда боялся их. Гарри вернулся воспоминаниями в тот день, когда тоже бушевал шторм, он был возле кровати Луи, и тот рассказал ему, как это пугало его раньше. - Иногда вещи меняются так кардинально, - сказал Гарри, опираясь руками о подоконник. - К сожалению, - пробормотал Луи. - Но некоторые изменения несут счастье, - ответил Гарри, поворачивая голову к Луи. - Например? - Любые, которые произойдут после того, как нас отсюда выпишут. Всё изменится после этого, но когда настанет время, будет зависеть от нас – стоят эти изменения чего-то или нет. ‘ Rain rain, go away. Come again another day. Its raining, its the pouring, the old man is snoring. He went to bed and he bumped his head and he couldn't get up in the morning (это действительно нормальная песенка, я сделал всё, что смог)