Lets Go To Dinner and Not Eat Anything.

- Итак, Луи, - сказал доктор Венц, - Что у тебя под номером один? Это было на следующий день и Луи снова сидел в маленьком кругу на этой глупой терапии. Он не был уверен, сможет ли выдерживать это изо дня в день. Завтрак длился изнурительные пятьдесят три минуты, но он медленно терял стойкость. А это значило, что они одерживают верх, что было несомненно плохо. Луи вздохнул и уставился на свой пустой лист. Каждый по кругу зачитывал по одной вещи. Но у него не было что записать. Десять вещей, которые он в себе любит? Он что, из воздуха их возьмёт? - У меня не было ручки, так что я ничего не написал, - сказал он. Доктор Венц моргнул пару раз, вздыхая, и пересел в кресле поудобней. Мэйси уже сказала, что ей нравятся её глаза, Джей Линн — её волосы, Анабель нравилась её улыбка, а Гарри сказал, что любит, как торчат его ключицы. В шутку, конечно, потому что быстро добавил, что улыбка у него тоже неплохая. И теперь была очередь Луи. - Что ж, ну, почему бы тебе не сказать что-нибудь прямо сейчас? - предложил доктор. Томлинсон с опаской поджал губы. - Честно говоря, мне нечего сказать, - тихо ответил он. - Должно же быть что-то, что тебе нравится в себе? - Как видно, нет, - сказал Луи, скрестив руки. - Подожди, так не может быть. Ты же не можешь ненавидеть всё в себе? - подтолкнул доктор Венц. Напряженность Луи росла. - Но я ненавижу. Я ненавижу себя. Я ненавижу в себе буквально всё. Если бы я ненавидел что-то отдельное, я бы на это указал. Но я. Ненавижу. Всего себя. И мне больше нечего сказать, так что, пожалуйста, не пытайтесь вытянуть что-то ещё, я был бы очень признателен. - Ладно, - хмуро ответил доктор и повернулся к Лиз, которая сидела слева от Луи. - Ну, если он не должен отвечать, то и я тоже, - заупрямилась девушка и сложила руки на груди. Доктор Венц закатил глаза, глубоко вздыхая. - Не мог бы ты, пожалуйста, сказать хоть что-нибудь, - беспомощно повернулся он к парню. - Нет. - Да ладно, Луи, ты должен поучаствовать. И я уверен, что на твоём месте сидели и другие люди, которые думали, что нет ничего, что бы они любили в себе, но они же нашли что-то. - Что ж, я не из них, - злобно сказал Томлинсон. - Луи - - Не могли бы вы прекратить? - воскликнул парень. - Вы знаете, как трудно сидеть и думать о чём-то, что тебе могло бы нравиться в себе, когда на самом деле ты просто ненавидишь всё? И слушать эти ваши «О, ты должен найти что-нибудь, что тебе нравится. Ты не можешь полностью ненавидеть себя!» Знаете, что? Я могу. И когда вы говорите такое, это заставляет меня ненавидеть себя ещё больше, потому что я не могу придумать хоть что-нибудь, чем бы я был доволен! В горле стоял ком, а глаза были влажными. Гарри, который тихо сидел справа от Луи, протянул руку и положил ладонь ему на спину, начиная нежно и успокаивающе поглаживать. Луи глубоко вздохнул. Доктор Венц не двигался. - Мне жаль, но я не могу ответить на ваш грёбаный вопрос, так что, пожалуйста, давайте закончим с этим, потому что это самый сложный вопрос, который мне когда-либо задавали, - на выдохе сказал Луи. - Как я вижу, у нас есть над чем поработать, - пробормотал доктор, пытаясь разрядить обстановку, но только заставил парня снова скрестить руки на груди. Венц откашлялся и повернулся к Лиз. - Эм, мои волосы.

*

- Я ненавижу доктора Венца, - заявил Луи, как только они с Гарри вернулись в свою комнату. На сегодня их заданием было написать о самом счастливом и самом худшем дне в их жизни и объяснить, почему они выбрали именно их. - Мне он тоже не нравится, - согласился Гарри. Луи бросил свой журнал на стол, когда Гарри подошел и открыл ящик, вытаскивая карандаш. - Вот, - парень протянул его Томлинсону. Луи взял карандаш и небрежно бросил на свой стол, прежде чем лечь на кровать. - Спасибо, - получилось не очень благодарно. Гарри перевёл дыхание и устроился за своим столом. - Я, эм... Я понимаю, что ты чувствуешь по поводу, знаешь, ненависти к себе и... Всего этого, - неловко продолжил он. Луи перевернулся на бок и посмотрел на Гарри. - Спасибо, - ответил он. На этот раз вышло искренне. На момент они улыбнулись друг другу. - Итак, - сказал Луи, - что насчёт той книги? «Реликвии»? - О, - Гарри встрепенулся и развернулся к столу, доставая книгу в плохом истрепавшемся переплёте, - Она действительно хороша, я не мог оторваться, когда читал в первый раз. Парень говорил взволнованно, что заставило Луи немного улыбнуться. Он не так уж и часто читал, в общем, но это неплохое начало. Начало перемен, возможно. - Так, эм, - начал Луи, кладя книгу возле себя. Гарри вытащил стул и пододвинулся ближе к его кровати, - Ты отсюда? Из Донкастера? - Ну, я родился в Холмс Чапле, но когда мне было около семи, мой папа ушел от нас. Это сильно ударило по маме. Она решила переехать и начать всё заново после того, как закончилась вся эта волокита с разводом. Луи слегка кивнул. - Мой отец не удосужился даже подать на развод, однажды он просто взял и ушел. Никто не имел ни малейшего понятия, где его искать. Гарри серьёзно на него посмотрел. - Это тяжело, - тихо сказал он. - Да... После этого моя мать начала встречаться с этим полнейшим придурком Дином, - продолжал Луи и было такое чувство, будто его сейчас стошнит, - Недавно они поженились. Я был вынужден пойти на церемонию, а потом и на приём. В общем-то, это и есть та чёртова причина, почему я застрял в этой больнице. Луи уставился на свои колени. - Что случилось на свадьбе? - спросил Гарри. Томлинсон замялся и потёр шею. - Как я уже сказал, это было на приёме. Я не ел ничего примерно неделю или две, - признался он, - Я был измотан, но ещё более изматывающим оказались приготовления к свадьбе и то, что я должен был всегда быть с мамой, чтобы помочь ей со всем. Во время одного танца я упал в обморок и, наверное, ударился головой, так что она захотела отвезти меня в больницу, чтобы убедиться, что нет сотрясения мозга. Я отказался, но мама и Дин... В общем, они всё равно отвезли меня. Там измеряли вес, рост и всё такое... И потом они забили в колокола, когда выяснилось, что сотрясения у меня нет, зато есть анорексия, - он перевёл дух и быстро спросил, переводя тему, - А что насчёт тебя? - Ну, я ходил в Южную Старшую - - Я ходил в Северную, - перебил Луи и улыбнулся. - И на физкультуре мы проходили что-то вроде медосмотра, на котором они измеряют твой вес и рост. Я весил где-то около девяноста одного фунта*. Это обеспокоило мою учительницу, так что она пошла к администрации, а те вытащили меня с урока, чтобы поговорить о том, как много веса я потерял, если сравнивать с прошлым годом. Просто они ведут такую таблицу, куда записывают наши данные каждый год, чтобы мы могли увидеть, как менялись. В любом случае, в одиннадцать я весил сто пятьдесят пять фунтов**. Учитель захотела показать меня доктору, я, конечно, отказался, но они позвонили моей маме и рассказали о том, сколько я вешу. Она сильно забеспокоилась и стала заставлять меня завтракать и ужинать вместе с ней. Я почти всегда отказывался, но когда съедал что-то, тут же шел блевать. В конце концов они отправили меня к доктору, а тот настоял на этой больнице. Луи старался не сильно поражаться истории Гарри, но чёрт... - Ого... - Да, - смущённо пробормотал парень. Луи чувствовал себя странно, разговаривая об этом с Гарри. Он никогда никому не рассказывал о своей анорексии или о втором муже матери, но с этим парнем было по-необычному комфортно. Возможно, потому что он прошел через те же проблемы, что и Луи. - Так почему же твой отчим - «полнейший придурок»? - спросил Гарри с любопытством. Томлинсон вздохнул. - Я не знаю, - сконфужено ответил он, - Просто... Дин всё время раздражает, и эти его нравоучения... И тут Гарри хихикнул. Луи скрестил руки и закатил глаза. - Я думал, тебе девятнадцать, - приподнял бровь Луи. Гарри разразился смехом ещё сильнее. - Так и есть, - сказал он со смешками в глазах, - Но я бы не сказал, что уровень моей зрелости так уж высок. - Да, я вижу, - ответил Луи и Гарри снова рассмеялся. Томлинсон посмотрел на часы и увидел, что обед ужасно близко. Но он быстро развернулся обратно и попытался отвлечься. Луи спросил, есть ли у Гарри братья или сёстры, что привело к долгому разговору о членах семьи и детским историям. Казалось, он забыл о времени. Может быть, потому что потратил его на восхищение рассказами Гарри. Или его голосом. У него был глубокий и действительно прекрасный голос. Его тон на самом деле завораживал. И, прежде чем он обратил на это внимание, пора было идти в комнату отдыха. - Уже время обеда? - спросил Гарри в недоумении и Луи нежно улыбнулся, кивнув головой, - Вау... - Время летит, когда тебе весело, - сказал Томлинсон, вставая. Гарри ухмыльнулся, приподнимая бровь. - Весёлые времена, когда ты летаешь***, - сказал он и Луи рассмеялся, словно сумасшедший, хватаясь за его бицепс, чтобы не упасть. - Мне нравится твой смех, - сказал Гарри, посмеиваясь вместе с ним. Луи счастливо вздохнул и отпустил его руку. Он направился за Гарри, выходя из комнаты. - Я так давно смеялся по-настоящему. Спасибо, - искренне сказал Томлинсон. Гарри обернулся и вопросительно посмотрел на него. - За что ты благодаришь? - Ты рассмешил меня, - ответил Луи. Щеки Гарри порозовели и он неуверенно уставился в пол. - Как я уже сказал, я не могу даже вспомнить, когда я в последний раз так смеялся. - Ну, теперь ты можешь говорить всем, что в последний раз смеялся минуту назад, - пошутил Гарри. Луи улыбнулся ему, а сердце Гарри наполнилось нежностью. * ~ 41 кг. ** ~ 70 кг. *** Боже, это действительно звучит лучше в оригинале, это полноценная шутка, но, увы, она не имеет аналога в русском языке, поэтому «наслаждайтесь» моим дерьмовеньким юморцом.