Lets Go To Dinner and Not Eat Anything.

Дождь стучал по стене, и молния осветила комнату на долю секунды, прежде чем гром заставил каждого в больнице в страхе подорваться на кровати. Луи уткнулся лицом в подушку и натянул одеяло на голову в надежде заглушить звуки шторма, потому что он ненавидел грозы почти так же сильно, как и еду. Он бросил попытки уснуть и перевернулся на спину, скуля от разочарования. Томлинсон уставился в потолок, глубоко вздыхая. На другой стороне комнаты Гарри ворочался на кровати, наблюдая, как дождь бил по оконному стеклу. - Гарри? - позвал Луи, перекрикивая грозу. - Да? - Ты проснулся? - Нет, - со смешком ответил Гарри, - На самом деле, я как раз собрался охотиться на слонов. Не хочешь присоединиться? Луи рассмеялся. - Я не думаю, что сейчас сезон охоты на слонов, - ответил он. - Что? - переспросил Гарри, не услышав Луи из-за грома. - А? - Я тебя не слышу. - Что? Гарри застонал. Он сбросил одеяло и встал, ковыляя через комнату. Луи подвинулся на край кровати, и Гарри упал рядом с ним, укрываясь. Луи улыбнулся ему. - Что? - спросил он, дразня, и они тихо рассмеялись. - Я не могу уснуть, - нахмурившись, сказал Луи. - Не один ты, - ответил Гарри и сочувствующе улыбнулся. - Я думал, ты приготовился охотиться на слонов, - продолжал дразниться Луи, сдерживая улыбку. Гарри заулыбался в ответ на это. Как только он лёг рядом с Луи, его сердце наполнилось теплотой к этому милому голубоглазому мальчику. - Не принимай это слишком серьёзно... Но у тебя прекрасная улыбка, - сказал он. Луи уткнулся в подушку покрасневшими щеками, улыбаясь всё шире. - Заткнись, - счастливо сказал он и повернулся обратно, смотря на Гарри, который был непозволительно близко. Они вдвоём лежали на маленькой больничной кровати, которая явно не предназначалась для двоих. Между их носами едва оставалось десять сантиметров. - Тебе нравятся грозы? - прошептал Гарри. - Нет, - ответил Луи, нахмурившись, - Я всегда пугался их, когда был ребёнком. - Что ж, хорошо, что ты уже большой, - пошутил Гарри. Луи закатил глаза и улыбнулся. - Иногда я снова хочу быть маленьким, - сказал он. Когда он был ребёнком, жизнь была намного проще. Родители были счастливы в браке, его сёстры не были такими занозами в заднице, как сейчас, и он абсолютно не обращал внимание на то, что мир на самом деле был жестоким и продажным местом. Он высунул руку из-под одеяла и сунул себе под щёку, грустно вздохнув. - Жизнь была намного легче в детстве, - заметил Гарри. - Расскажи мне об этом, - закатил глаза Луи, - Когда я был маленьким, всё, что меня волновало, это какой из моих фломастеров первым перестанет писать. Или какую страницу раскраски начать разрисовывать. Потом я стал старше и начал беспокоиться о гораздо больших вещах, чем высыхание маркеров. Я всегда переживал о том, что люди подумают обо мне. Или о том, что они говорят за моей спиной. Я беспокоился об оценках, друзьях, отношениях. Позже - о том, чтобы сбросить чёртов вес для группы поддержки, а в результате о собственном теле и всём этом... - неуверенно продолжал Томлинсон, - Я не подписывался ни на что из этого. Я никогда не хотел переживать о грёбаном весе или беспокоить кого-то своей анорексией, чтобы потом меня сослали в место вроде этого, - он прикусил язык, - Но я думаю, ты не всегда получаешь то, что хочешь. Ему хватило одной невинной темы, чтобы начать разглагольствовать. И многие люди обычно уже перестали бы его слушать. Но не Гарри. Он слушал. Внимательно, впитывая каждое слово. - Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь, - сказал Гарри. - У меня как бы... Похожие проблемы. Конечно, прибывание здесь исключило много забот вроде школы и друзей, но самой главной всё ещё остаётся мой вес. И это порождает большинство моих беспокойств. Я имею в виду, я так сильно переживал об этом, что это затрагивало все повседневные дела. - Я думаю, это случается с каждым, кто имеет дело с пищевыми расстройствами, - сказал Луи, - Ты знаешь, затрагивание повседневных дел. Это влияло на все мои решения. Это отражалось на моих мыслях, том, что я покупал в магазине и... Ну, если я вообще выходил туда. Однажды я просто перестал ходить куда-либо и оставался в комнате. Луи чувствовал, будто избавлялся от веса на его плечах, будто Гарри помогал с ним. Ему так нравилось говорить с кем-то, кто на самом деле понял бы всё, что он думал и чувствовал. Кто прошел через то же, что и он. Он не мог описать это чувство. - Тоже самое, - сказал Гарри, - Моя мама однажды заметила, что я выгляжу подавленным, так что она отправила меня к психологу. Я говорю, однажды. Эта дамочка пришла к выводу, что у меня нет депрессии, так что больше я её не видел. - Вместо этого тебе пришлось увидеться с доктором Биндлом и доктором Венцом, - пошутил Луи и Гарри мягко засмеялся. - Даже лучше. - Моя мама не достаточно заботилась об этом, чтобы попытаться помочь с моей депрессией, - тихо сказал Луи, - Она была слишком занята своим грёбаным парнем и планированием их глупой свадьбы. Если бы я не упал в обморок на их приёме, то сейчас, скорее всего, сидел бы дома, запертый в комнате. Гарри ни за что бы не признался, но часть его радовалась тому, что Луи тогда упал в обморок. Потому что если бы не это, то его бы могло не быть здесь. А Гарри всё ещё был бы в этой комнате один, смотря, как дождь колотит по окнам, желая только, чтобы он не был единственным парнем в БРПП*. Но Луи был здесь. Лежал рядом с ним на крошечном односпальном матрасе. И у Гарри никогда не было компании лучше, чтобы поговорить о его борьбе или послушать рассказы об этом кого-то ещё. - По крайней мере, она заботилась об этом достаточно, чтобы отвезти тебя к врачу после того, как ты потерял сознание. Она могла бы просто дать тебе стакан воды и уйти. Луи закатил глаза, но в темноте Гарри не заметил этого. - Я вроде как хотел бы, чтобы она так и сделала, - сказал Томлинсон и Гарри быстро прикусил щеку, - Я не знаю, это сбивает с толку. В смысле, если бы она не отвезла меня к доктору, то как долго бы это продолжалось? Пока я не умер бы от недоедания? - Это ужасающая мысль, - мрачно ответил Гарри. Луи затих. - Мы так поглощены тем, чтобы ничего не есть, потому что думаем, что это поможет нам, но в конце долгой борьбы мы находимся между жизнью и смертью. Это то, чем являются пищевые расстройства. Это буквально война между решением жить здоровой жизнью и тем, чтобы привести себя на грань смерти. - Тем не менее, мы по-прежнему чувствуем необходимость голодать, - едва слышно прошептал Луи. Он никогда на самом деле не думал о смерти от недоедания. Он, конечно, слышал об этом, но не представлял, что это может случиться с ним. - Это сумасшествие. Как великая игра разума, которую ты ведёшь сам с собой. Она не заканчивается и тут нет победителя или проигравшего. - Я ненавижу игры, - сказал Луи. Гарри тихонько засмеялся. - Что ж, ты начал одну, из которой не можешь выйти, - вдруг серьёзно ответил он и прошептал под нос, - Будто мы купили билет только в один конец, потому что уже просто не можем вернуться. - Разве это не то, для чего мы находимся здесь? - Может быть. А может быть и нет. - Можем мы поговорить о чем-то по-веселее? - спросил Луи, зевая. Гарри улыбнулся, прижимаясь головой к краю подушки. - Например? - спросил он. Луи пожал плечами. - Я не знаю, об утятах. Однажды, когда мне было где-то лет девять, мама взяла меня и сестёр к озеру. Мы просто плавали и дурачились, как вдруг прямо перед нами проплыла мама-утка с маленькими милыми утятами, плывущими прямо за ней. Это было так очаровательно! Они все крякали. Это звучало мило, - рассказывал Луи, улыбаясь. - Да, мило, - сказал Гарри. Он был так, так влюблён в улыбку Луи. Это даже не смешно. Для столь грустного мальчика у него была невероятно прекрасная улыбка, когда он был искренен. - Потом чья-то собака побежала в воду и разогнала их, - расстроено добавил Томлинсон. - У-у, нехорошо, - дразнился Гарри. Луи нежно потянул за одеяло. - Жадина, - усмехнулся он и Гарри рассмеялся. Они затихли. Гром прекратился. Сейчас только мелкий дождик моросил за окном. Везде царило спокойствие, и Луи просто надеялся, что Гарри не захочет оставить его кровать.

*

Когда они проснулись, солнце уже вовсю сияло, а птички весело щебетали. Гарри всё ещё лежал рядом с Луи в той же позе, в которой уснул. Они оба скрутились, лежа лицом друг к другу, прижимаясь лбами. Их ноги соприкасались, а дыхание смешалось в маленьком пространстве между ними. Луи перевернулся на спину и зевнул. Он протяжно вздохнул и сел, глядя на часы. 7:17. - Который час? - спросил Гарри низким ото сна голосом. - Семнадцать минут восьмого, - ответил Луи, почёсывая шею. Кудрявый открыл глаза и приподнялся, опираясь на локти. - Как я вижу, солнце уже встало, - отметил он и улыбнулся. Он говорил о Луи. Луи был солнцем. - Лучше, чем грозовые тучи, - сказал он и снова зевнул. Внимание обоих парней привлекла дверь. Медсестра Ингрид резко открыла её и остановилась на пороге, держа свежие полотенца, но не проходила внутрь. Она смотрела на Луи и Гарри, в возмущении приоткрыв рот. - Что? - раздраженно спросил Луи. - Вы двое спали в одной кровати этой ночью? - спросила она, поднимая брови. - Да, почему вы говорите это таким тоном? - сказал Луи, вставая с кровати. - Почему? - напирала она, игнорируя вопрос. - Потому что мы занимались сексом, конечно, - ответил Луи и закатил глаза. Гарри подавил смех и накрылся одеялом с головой. - Мы проснулись прошлой ночью из-за шторма, так что мы просто разговаривали, так и уснули, - продолжал объяснять Луи, и выражение лица медсестры с озадаченного сменилось на более спокойное, - А даже если всё было не так, это не должно иметь для вас значения, - добавил он и взял полотенца из её рук. - Увидимся на завтраке. Он слегка улыбнулся и развернулся, чтобы отнести полотенца в ванную. Ингрид неуверенно моргнула, не совсем понимая, что вообще только что произошло. Она просто повернулась к двери и вышла. Услышав щелчок замка, Гарри вылез из-под одеяла. Луи вышел из ванной и насмешливо посмотрел на него. - Я люблю твои колючки, - вздохнул Гарри, развлекаясь. Луи включился в игру. - Я? Колючий? Да о чём ты говоришь? - пошутил он, прислонившись к дверному косяку ванной. - Конечно, ни о чём, - подразнил Гарри, закатив глаза. - Я ангел! - воспевал Луи, скрестив руки на груди и высоко задирая нос. - Ты выглядишь, как ангел, ходишь, как ангел, говоришь, как ангел, но на самом деле ты — дьявол в маске. - Дьявол в маске? Элвиса Пресли? - спросил Луи, улыбаясь. - Конечно. Кто не любит короля? - Моя любимая песня — Не могу не любить. - И я не могу не любить тебя... - медленно запел Гарри. Луи уставился в пол, чтобы скрыть свои непонятно почему краснеющие щёки. - Нам, наверное, нужно собираться, иначе опоздаем на завтрак, - он быстро поднял взгляд. - Боже упаси, - добавил он, посмеиваясь. - Боже упаси умереть тебе одиноким... - продолжал тихо напевать Гарри. - Тебе нравятся The Fray? - с любопытством спросил Луи. - Конечно. Луи мило улыбнулся. У них на самом деле много общего. - Я люблю их, - застенчиво признался он. - У тебя хороший вкус, - сказал Гарри. Томлинсон улыбнулся, играя с краем рубашки. - Что ж, я пошел в душ. - Повеселись, - дразнился кудрявый. Луи заулыбался ещё шире и издал какой-то неопределённый звук. Не важно. Он прошел к своему комоду, вытащил одежду и пошел в ванную, запираясь. Это было поразительно, как легко Гарри мог заставить его улыбнуться. * Если кто забыл, Блок Расстройства Пищевого Поведения.