Lets Go To Dinner and Not Eat Anything.

Сказать, что всё было слегка неловко после их ночной вылазки, значит ничего не сказать. Они всё время жутко стеснялись, но каждый улыбался, возвращаясь к моментам на крыше. Они на самом деле держались за руки? Их пальцы были переплетены добрых пять секунд, так что это считается держанием за руки, верно? Луи чувствовал себя, будто он опять в средней школе. Завтрак проходил тяжело. Ну, скорее не тяжело, а невыносимо. Но не так невыносимо, как могло бы быть... В общем, Луи и Гарри всё время молчали и изредка бросали друг на друга заинтересованные взгляды, тут же застенчиво улыбаясь и пряча глаза. Так или иначе, сейчас Луи сидел за столом один, мучая себя мыслями о том, что скоро его, как и всех остальных, погонят на веса. Спустя пять дней ему снова придётся на них встать. Прошло всего лишь пять дней? Что ж, они чувствовались словно вечность. Но, тем не менее, это самый длинный срок Луи без взвешивания, и теперь он был абсолютно поражен тем, что ему снова придётся узнать свой вес. Вес. Как бы он хотел избавиться от этого понятия раз и навсегда. - Луи? Ты в порядке? - спросила медсестра Ингрид, заметив его почти обезумевшее выражение лица. - Меня собираются взвешивать сегодня, - удручённо буркнул Томлинсон. Ингрид медленно вздохнула и села напротив него. - И чего же ты боишься? - Того, что наберу вес, конечно! - вскрикнул он. - Но ты и должен поправиться! Если этого не случиться, значит что-то не так. - Но я не хочу поправляться... Я не хочу снова быть толстым, - грустно и почти с отчаянием сказал Луи и опустил голову в свою уже наполовину пустую тарелку. - Луи, больше половины людей с пищевыми расстройствами вообще не имеют лишнего веса. У них искаженное представление о своём теле. Это означает, что они видят себя толще, чем есть на самом деле, что приводит к ещё большему развитию расстройства. - Почему все называют анорексию и булимию расстройствами? - Такая классификация... - немного удивлённо ответила медсестра. - Но это не расстройства. Это что-то вроде образа жизни, просто он немного истощает вас умственно и физически. - Так ты страдаешь от собственного образа жизни? - иронично заметила Ингрид, и Луи закатил глаза. - Знаете, люди могут страдать от этого. - Знаю, знаю... - вздохнула женщина. - Поверь мне, я работаю медсестрой почти тридцать лет. Нет ничего, что я бы не слышала или не видела. - Никогда не буду медсестрой, - покачал головой Луи, слегка улыбнувшись. - А чем ты хочешь заниматься? - Не знаю, я всегда думал, что интересно, например, преподавать. - Какой предмет? - Я не знаю, - он снова пожал плечами, - Я всегда любил искусство, но, полагаю, построить карьеру на искусстве будет сложно, так что лучшим вариантом будет учить ему. - Что ж, звучит так, будто ты уже раздумывал над этим, - с улыбкой заметила медсестра. - Да, но это было до того, как я «упал в кроличью нору», - саркастично сказал Луи и уставился на тарелку. - Иногда тебе нужно упасть, прежде чем снова встать на ноги, - пожала плечами Ингрид. - Иногда было бы неплохо иметь шанс подняться до того, как тебя снова столкнут вниз, - вяло ответил Луи. - Может быть, тебе нужно прекратить сталкивать себя вниз. К тому же ты здесь для того, чтобы тебе помогли подняться. - Я не хочу, чтобы мне помогали, - Томлинсон скрестил руки. - Тогда чего же ты хочешь? - Я хочу не быть здесь. Я хочу, чтобы моя жизнь была такой же, как до того, как всё пошло под откос, - ответил Луи со сквозящей в голосе грустью. - Ты здесь, чтобы воплотить это! - воскликнула Ингрид. - Я хочу сделать это сам! Я не хочу, чтобы мне помогали в какой-то грёбанной больнице! - также повысил голос Луи. Медсестра вдохнула и медленно выдохнула. - Так ты всё ещё отрицаешь, что тебе нужна помощь, - подвела итог женщина, и Луи вздохнул. - Я знаю, что мне нужна помощь. Но я хочу помочь себе сам. Мне не нужна жалость. У меня её было более чем достаточно за все последние годы, - пробормотал он. - Луи, - сказала Ингрид, оперевшись о стол, - Почему ты морил себя голодом? - Что? - спросил он, поднимая брови. - Почему ты морил себя голодом? Когда ты впервые решил не есть завтрак, обед или ужин, то что было этому причиной? - Я не знаю, - тихо промямлил Томлинсон, опустив голову. - Это было после того, как мой отец ушел и меня выгнали из команды поддержки. Это был единственный способ почувствовать себя хорошо. - И с тех пор чувствовал ли ты себя хорошо? - спросила Ингрид. Луи молчал. - Нет, - он думал, что чувствовал себя хорошо, когда наблюдал за тем, как цифры на весах уменьшаются, но он был так сосредоточен на том, чтобы ничего не есть, что забыл, что сосредотачиваться нужно на другом. На том, чтобы почувствовать себя счастливым тем, кем он есть. - Но я вроде как радовался, когда терял вес и становился всё тоньше. Я не знаю. - Всё нормально. Скоро будешь знать, - тихо ответила медсестра. - А теперь, ты, наверное, слышал это тысячу раз, но тебе нужно доесть это. - Еда здесь — отстой, - Луи кивнул на тарелку. - Вам по крайней мере нужно сделать так, чтобы это выглядело аппетитно. - Для новичков ничего не выглядит аппетитно, - ответила Ингрид, вставая из-за стола. - А что насчёт не-новичков? - Я не знаю, не допрашивала каждого, кого отсюда выписывали, - с ухмылкой ответила женщина. Луи улыбнулся и опустил взгляд на свой обед, прежде чем его улыбка снова погасла.

*

- Хорошо, Луи, - медбрат, Дэмьен, протянул ему больничную рубаху, - Ты можешь пройти в ванную комнату, вот сюда, пожалуйста, и переодеться. Бельё можешь оставить. Руки Луи мелко дрожали, когда он потянулся за одеждой. Боже, он не должен был так нервничать! Он медленно развернулся и прошел в маленькую комнату. Луи сглотнул, положил робу и начал стаскивать рубашку, съёживаясь. Сейчас было пять минут одиннадцатого, а это означало, что групповая терапия только началась. Но, к счастью, Луи вызвали взвешиваться первым. Иронично. Томлинсон быстро натянул рубаху, которая, кстати говоря, доставала только до его тоненькой талии, снял штаны и сложил около стены. Он взглянул на себя в зеркало. Луи нахмурился и грустно вздохнул, оборачивая руки вокруг себя и осторожно подходя к двери. Он хотел заползти в какую-нибудь яму и сидеть там всю оставшуюся жизнь. Он уставился на пол, набираясь духу, и перевёл взгляд на дверь. Там, по другую её сторону уже стоял медбрат со всеми своими бумажками и ручкой, готовый записать его вес. Стук в дверь заставил Луи вздрогнуть. Он глубоко вдохнул и потёр пальцами виски. - С тобой там всё в порядке? - послышался приглушенный вопрос Дэмьена. - Мне нужно выйти, да? - робко спросил Луи. Послышался смешок. - Луи, я понимаю, что это твой первый раз и ты у нас никогда не был, но всё пройдёт действительно быстро и безболезненно, если ты просто выйдешь. Это всё не так страшно, как ты думаешь. - Остальные сказали, что они плакали в их первый раз, - тоскливо ответил Томлинсон. - Ну, некоторые и правда плакали, - согласился медбрат. - Но это ничего страшного, потому что со временем всё становится лучше. Это займёт всего две секунды. Потом ты оденешься и вернёшься обратно в комнату отдыха. Так что давай просто покончим с этим. Это как срывать пластырь. Луи тяжело сглотнул с глазами, полными слёз. Он повернул ручку, медленно открыл дверь и вышел, опуская грустный взгляд. Дэмьен стоял рядом с весами. Это было вообще не похоже на то, что он делал дома. Просто ещё одна ужасно неловкая ситуация в кабинете ещё одного доктора. - Ну же, просто поднимись, как на ступеньку, - кивнул медбрат, указывая на веса. Луи со страхом уставился на них и замотал головой. - Нет, я не могу. - Ты должен, - твёрдо сказал Дэмьен. - Я-Я, - Луи заикался, бегая глазами по комнате. Его ладони вспотели, но он боялся разжать руки. Он не мог понять, чувствует ли своё сердце в желудке или горле. - Просто закрой глаза, встань на веса, а потом отойди. И если ты захочешь, я могу сказать твой вес, - продолжал уговаривать Дэмьен. Луи прикусил щёку и подошел ближе. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и ступил на веса. - Распрями руки. - Это что, тоже имеет значение? - Да. Луи робко опустил руки, чувствуя, будто все четыре стены сужаются вокруг него, пока он едва может стоять в этой с трудом прикрывающей живот и спину рубашке. Он слышал, как Дэмьен поправлял гирьки на весах, и думал, что с минуты на минуту упадёт в обморок. - Ну вот и всё, - сказал медбрат и улыбнулся. Луи быстро сошел на пол и открыл глаза. - Хочешь узнать свой вес? - Нет, - он покачал головой и снова обнял себя. - Да, - и потом, - Нет, - боже, он не мог решить! С одной стороны ему не хотелось этого слышать, но с другой — хотелось знать, - Да. - Когда ты к нам поступил, то весил сорок два с половиной килограмма, - Луи съёжился, - Сейчас твой вес чуть больше сорока трёх. Послышался тихий вскрик, и Луи закрыл лицо руками. Слёзы душили и скатывались по ладоням. Дэмьен успокаивающе дотронулся до его плеча, но Луи быстро отвернулся и забежал в ванную. Он стащил рубаху, смял её и кинул на полку, просто останавливаясь посреди комнаты и переводя дух, стараясь очистить мысли. Луи вытер глаза и резко вдохнул, оглядываясь. Он надел спортивные штаны, натянул рубашку и обувь, вылетая из ванной, а следом и из кабинета, сразу направляясь в их с Гарри комнату, а не на групповую терапия, как следовало. Томлинсон почти в отчаянии ходил от стены к стене. Слова звенели в ушах. Больше сорока трёх килограммов. Звучало как больше четырёхсот тридцати. Он чувствовал отчаянное желание сделать с этим хоть что-нибудь, но не мог сообразить что.

*

Взвешивание Гарри прошло несколько лучше. Он весил почти сорок пять килограмм, но не чувствовал чего-то воодушевляющего от того, что находился на третьем месте в списке. На прошлой неделе он плакал также сильно, как и Луи сейчас. Он немного волновался, когда Томлинсон не вернулся в комнату отдыха после взвешивания, и когда позже, в обед, он сидел за столом не проронив ни слова, весь в своих мыслях. За тридцать минут он даже не притронулся к тарелке, поэтому его отправили в кабинет доктора Венца. Гарри послушно доел свой обед, но вместо того, чтобы вернуться в комнату и читать книгу, он захватил карты и уселся за столом перед диваном, начиная перебирать колоду. В комнату вошла Мэйси и улыбнулась, завидев Гарри. - Итак, - начала она, присаживаясь напротив, - Что ты делаешь? - Раскладываю пасьянс, - ответил Гарри, размещая карты на столе. - О, скажи ещё, что знаешь, как это делается, - ухмыльнулась Мэйси, и парень со смешком закатил глаза. - Ну, я подумал, есть ли хоть какая-нибудь карточная игра, в которую я и понятия не имею как играть? И потом неожиданно вспомнил о пасьянсе. И вот я здесь, - насмехаясь, ответил он. Гарри отложил карты и скрестил руки на груди, откидываясь на спинку стула. - И где же Луи? - спросила девушка, опираясь локтями о край стола. - Я не знаю, наверно, в кабинете доктора Венца. А что? - Просто интересуюсь, - совершенно невозмутимо ответила Мэйси и усмехнулась, - И что ты о нём думаешь? - В каком смысле? - В прямом. Ну, когда ты о нём думаешь, то о чём именно, ну... Понимаешь? - Эм, я не знаю. Я думаю, он приятный, - неуверенно ответил Гарри, поглядывая на Мэйси. - Помимо этих твоих неясностей, что именно ты о нём думаешь? - настаивала девушка. - Что? - Гарри уже был в замешательстве. - Я, я не, в смысле, я думаю о нём, но... Просто думаю, что он хороший. Мэйси ухмыльнулась. - Просто хороший? - дразнила она. - Что ты пытаешься сказать? - Я не знаю, - девушка пожала плечами. - Просто... Он гей, ты гей... Она замолчала и выразительно посмотрела на Гарри. - Это ничего не значит, - защищаясь, ответил он, и пересел поудобней, опираясь на стол. - А я и не говорила, что это что-то значит. - Ты подразумевала это. - Ничего я не подразумевала, я просто констатировала общеизвестные факты. Это ты здесь начал обороняться, - насмехалась Мэйси. - Потому что я знаю, что ты хочешь делать. И ты неправа в этом, - строго ответил Гарри. - Так значит, у тебя нет чувств к Луи? Он тебя не привлекает? Гарри на мгновение застыл. Конечно, ему нравился Луи. Кому он вообще мог не нравиться? По его мнению, он был абсолютно великолепен. - Нет, - солгал он. - Ты колебался, - скептически ответила Мэйси. - А ты не права. - Да ладно, я знаю, что тебе нравится Луи, по крайне мере, хоть чуть-чуть! Это ведь очевидно. И Гарри снова застыл. - Это действительно так видно? - тихо спросил он. - Я знала! - воскликнула Мэйси, торжествующе улыбаясь, и глубоко вздохнула. - Да, это очень заметно, но Луи, скорее всего, вообще ничего не видит, так как он парень, а парни глупые, и - - Хэй! - возмущённо прервал её Гарри. - Не ты, - быстро добавила Мэйси, но на всякий случай он снова оглядел её строгим взглядом, - Или Луи, - добавила она себе под нос, - Но также очевидно, что он тоже влюбляется в тебя. - Что? Нет, это не так. Девушка глянула на него весьма снисходительно. - Ты что, шутишь? Ты не замечал, как заставляешь его улыбаться? И ваши стулья всегда ближе остальных в кругу на групповой терапии - - Нет, не ближе! И я уверен, что ты тоже могла бы заставить его улыбнуться, это не что-то сверхсложное. - А что насчёт того, что случилось на крыше этой ночью? - А что случилось? - Ладно, когда ты спросил Луи, не замёрз ли он, а он «просто покачал головой», то на самом деле он прошептал: «Я чувствую тепло, когда я рядом с тобой». Мы все слышали. Кроме тебя. - Я тоже его слышал. - Тогда почему ты выглядел, будто ничего не понимаешь, и спрашивал, что он сказал? - удивилась Мэйси. - Потому что не хотел, чтобы он смущался. Мы говорили об этом после того, как ты ушла, - тихо ответил Гарри. - О, боже мой, ты должен рассказать мне всё, что произошло! - воскликнула девушка. - Ничего не произошло, - уверенно сказал Гарри, но не смог справиться с жаром на щеках. - Ты покраснел! О боже, что-то совершенно точно случилось! - Успокойся, он был здесь всего пять дней. Ничего не случилось, - серьёзно ответил он. - Почему он тебе нравится? - спросила Мэйси, ухмыляясь. - Я не буду с тобой об этом разговаривать! - упрямо заявил парень. - Да ладно, Гарри. Я твой самый близкий друг здесь, - надулась Мэй. - Нет, не ты. Луи, - насмешливо сказал он, и девушка рассмеялась. - Вижу, меня сдвинули с почётного места. Ну, пожалуйста! Здесь никогда не бывает чего-то захватывающего! - скулила она. - Я не знаю. Он милый... Мэйси моргнула. - Серьёзно? Он милый? И это всё? - Я не знаю, да, - Гарри раздраженно пожал плечами, - Он милый и смешной, и у него удивительные глаза и прекрасный смех, не говоря уже о великолепной улыбке. Я просто это чувствую. Я не должен составлять список вещей, почему меня привлекает определённый человек. На минуту они замолчали. - Так ты собираешься ему сказать? - наконец спросила Мэйси. - Что? Не-ет, - возмутился Гарри. - Почему нет? Границы и существуют для того, чтобы их переходить. - На случай, если ты забыла, мы прямо сейчас в БРПП. Я пробыл здесь всего две недели, а он вообще лишь одну. Я не могу ему просто сказать. Может быть, если бы нас уже как неделю выписали, я бы ему сказал, но... Нет. Пройдут, наверно, месяца, прежде чем нас выпустят отсюда. А до тех пор я просто буду держать это в себе и стараться выполнять требования врачей. - Да брось, Гарри. Вы уже делите одну комнату. Даже если ты будешь держать это в себе, что-нибудь всё равно произойдёт. - Не говори так, будто что-то и вправду может происходить после того, как я признаюсь. Это тебе не просто сказать «Ты мне нравишься, пойдёшь со мной на свидание?» Нет. Это что-то типа «Ты мне нравишься. О, уже десять часов, время групповой терапии. Хочешь сесть со мной?» - саркастично говорил Гарри, - Даже если бы я тоже ему нравился, мы не смогли бы развивать отношения здесь. - Но это было бы так мило! Два парня ведут борьбу с анорексией и влюбляются в больнице. Прям как в кино или книге! - воскликнула Мэйси, и Гарри рассмеялся. - Если бы это был фильм, - он пожал плечами, - И даже при таком раскладе не все фильмы заканчиваются хорошо. - Ты не должен быть таким пессимистом. - Это хорошо, потому что так ты ни в чём не сможешь разочароваться, - тихо сказал Гарри. - И опять пессимизм, - Мэйси покачала головой. - Он заставляет Землю вращаться, - улыбнулся кудрявый. - Нет, это делает любовь. Такая, которой ты любишь Луи, - с ухмылкой дразнилась Мэй, и Гарри усмехнулся. - Я его не люблю. Я сказал, что он мне нравится, но я его не люблю. - У тебя из глаз сердечки сыпятся, когда ты на него смотришь, - заявила девушка. - Я не люблю его! Прошло всего пять дней! - Иногда и нужно всего пять дней, чтобы влюбиться, - серьёзно сказала Мэйси и по-доброму улыбнулась. - И много ты знаешь о любви? - так же серьёзно спросил Гарри. - Абсолютно ничего, - сказала Мэйси, и они рассмеялись. - Но, может быть, к тому времени, как меня выпишут, я чему-нибудь научусь.