Lets Go To Dinner and Not Eat Anything.

Луи всё ещё был очень подавлен после взвешивания, так что ужин был абсолютно невыносимым. Он определённо не должен больше набирать вес, иначе он будет толстеть, а это неприемлемо. Какой-то килограмм может показаться не таким уж большим делом, но для Луи это было словно положить целую ложку соли в стакан с водой. Это разница, которую вы не видите, но знаете, какая она значительная. Ровно в половину одиннадцатого Луи тихонько вылез из-под одеяла и прошмыгнул в коридор, добрался до кухни и поднялся на крышу. К счастью, здесь никого не было, потому что он действительно просто хотел побыть наедине с собой. Он физически нуждался в этом. Здесь, как и обычно, было слегка ветрено. С наступлением осени воздух становился всё холоднее, а солнце садилось раньше. Крыша выглядела довольно серо, просто обычная бетонная плита, не способная выдать то, что кто-то может собираться здесь время от времени, приносить одеяла и курить. Луи нашел сигарету и поджег. Он подошел к краю здания и посмотрел вниз. Казалось, будто ему до земли метров триста, но на самом деле там было едва шестнадцать. Томлинсон выпустил облачко дыма и проследил, как оно танцует на ветру, а потом растворяется в никуда. Он тоже хотел вот так танцевать на ветру, а потом также раствориться следом за дымом. Луи услышал, как сзади открылась дверь и на мгновение напрягся, но тут же расслабился, потому что ему на самом-то деле было абсолютно не важно, кто это. Он услышал быструю поступь, прежде чем шаги резко остановились. - Ты кто? - спросил женский голос с нотками паники. - Луи, - устало сказал Томлинсон, но не обернулся. - Но кто ты? - снова спросил голос. Луи в растерянности свёл брови и повернулся, чтобы посмотреть на девушку, которую видел в первый раз. - А ты кто? - Меня зовут Элайза. У девушки были выжженные белые волосы, которые спадали естественными лёгкими кудрями. Она была робкой, а вокруг её запястья была туго завязана больничная лента. - Меня – Луи, - неуверенно представился Томлинсон. - Из какой ты части больницы? - спросила Элайза, медленно подходя ближе. - БРПП. А что насчёт тебя? - Я не знаю, как называется это отделение. Меня изнасиловали пару лет назад, а затем парень, который это сделал, убил мою маму, когда она пыталась меня защитить. Так что, если так посмотреть, у меня хватает проблем, чтобы быть сразу в нескольких частях этой больницы. - О боже мой... Мне так жаль, что ты пережила такое, - с искренней горечью ответил Луи. - Всё в порядке, - сказала девушка и выдавила угрюмую улыбку. - Нет, это не в порядке. - Всё же это так. Я имею в виду, если я не буду думать, что всё в порядке, то как же я с этим справлюсь? Луи прикусил щеку. - Ты не должна говорить, что всё в порядке, ради того, чтобы пройти через это. Потому что всё не в порядке. И то, что ты говоришь так, это тоже неправильно. - Слушай, ты не должен меня жалеть, - Элайза вскинула руку, чтобы остановить Луи, - У меня было достаточно жалости за последнее время. - Это не была жалость, - тихо ответил он. - Ты даже не знаешь меня, а я просто взяла и рассказала тебе мою сопливую историю, ты чувствуешь больше жалости, чем сочувствия. Люди склонны путать эти понятия, - сказала она и подошла к краю, заглядывая вниз. - Ну, жалость — это не всегда плохо, - тихо ответил Луи и развернулся, вставая рядом с девушкой. Он зажал сигарету между губами и сделал одну резкую затяжку. - Это также не всегда хорошо, - сказала Элайза и вскинул голову, смотря на небо. - Так почему же ты поднялся сюда? Она развернулась. - Мне действительно нужно было побыть одному, а это лучшее место для такого. - О, прости. Я могу уйти, если хочешь, - она быстро извинилась и отошла от края. - Всё нормально. Я не знал, что остальные люди из других отделений тоже сюда приходят. - А они и не приходят. Не то чтобы я точно знала, я имею в виду, какие-то девушки приходят сюда, конечно, но кроме них я никого не видела. Мне иногда просто нужно очистить свои мысли, знаешь. - Да, мне тоже, - Луи кивнул. - Почему тебе это нужно? - с любопытством спросила Элайза. - Я здесь всего неделю, и сегодня должен был взвеситься, так что сейчас я просто чувствую как весь этот вес, что я набрал за считанные дни, тянет меня вниз. - Почему? Что плохого в том, чтобы взвеситься? - Привет, я анорексик, - съязвил Томлинсон, и Элайза хихикнула. - Я никогда не встречала парня с пищевым расстройством. Казалось, только девушки страдают от этого, но потом вспоминаешь, что вес влияет на всех, каждый может быть как доволен им, так и расстроен, - Элайза кивнула. - Да, - вздохнул Луи, - Я хотел бы чувствовать себя нормально в этом плане, но сочетание понятий «счастье» и «мой вес» уже кажется мне чуждым. Он выпустил облачко дыма. - Я бы многое хотела забыть, - едва слышно сказала девушка, нервно сцепляя руки, и посмотрела на выступ, обрамляющий крышу. - В этом и проблема нашего разума. Он заставляет нас забыть что-то, что мы хотим запомнить, и навсегда оставляет в памяти то, что мы хотим оттуда стереть. Это как какая-то ненормальная игра. - Итак, сколько ты весишь? - спросила Элайза и взглянула на Томлинсона. - Немного больше сорока трёх килограммов, - пробормотал он. - Действительно? - она вскинула брови, - Это очень мало, почему ты думаешь, что этот вес тянет тебя вниз? - В этом и проблема, я не знаю. Я просто так чувствую. Я не хочу набирать вес. Я не хочу снова быть толстым. - Я очень сомневаюсь, что ты вообще был толстым, - сказала девушка, устремляя взгляд на пол. - Проблема потери веса в том, что он всегда возвращается, ты же понимаешь это? - Что ты имеешь в виду? - Просто... Так много людей морят себя для того, чтобы быть худыми, потому что думают, что так их примут. Но они даже не знают, когда начинается это самое «худой». Что такое худоба? Ты можешь мне это сказать? - решительно спросила она. - Это и есть проблема. Мы не знаем, что это такое на самом деле, так что люди продолжат издеваться над собой до тех пор, пока сами не решат, что достигли этого. Но как ты можешь достигнуть того, определение чего не знаешь? Поэтому люди никогда не увидят себя достаточно худыми и не перестанут голодать, пока не подведут себя прямо на грань между жизнью и смертью. И что ты должен делать после того, как, возможно, осознаешь, что достаточно худой? Ты будешь продолжать ничего не есть для того, чтобы таким и оставаться, или всё-таки начнёшь есть? Потому что ты не можешь изморить себя до определённого веса, а потом начать есть и ожидать, что ничего не наберёшь. Таким образом и выстроен наш организм. Тела некоторых людей построены тонкими. Некоторых — нет. Но здесь нечего стыдиться. Просто такими нас сотворил Бог. И Бог также сделал каждого из нас по-своему прекрасными. - Ничего себе, - в оцепенении буркнул Луи, - Это довольно мудро. - Я провожу довольно много времени в одиночестве, и там на самом деле всего лишь я и мои мысли, - серьёзно ответила Элайза. - Я тоже проводил много времени в одиночестве... - А я всё ещё одна... Мне не позволено покидать свою комнату за исключением времени приёма пищи, так что я всегда одна в четырёх стенах и мне абсолютно нечего делать. Мне буквально скучно до слёз, - сказала девушка, качая головой. - Они разве не могут дать тебе какую-нибудь книгу или хоть что-то почитать? - Наверное, но у меня нет никаких книг с собой, а у них, видимо, нет их, чтобы одолжить. Я бы попросила папу принести мне что-нибудь, но с тех пор он стал алкоголиком и перестал приходить ко мне, - она опустила голову и грустно вздохнула. - О... Это печально, - ответил Луи, кусая изнутри щёку, - Мой отец хотел отказаться от меня. - Ты что, шутишь? О Боже мой, почему? - девушка буквально вскрикнула. - Потому что я гей, а он категорически против этого. Поэтому когда я рассказал ему, он просто ушел. - Это... Это просто ужасно, - тихо сказала Элайза. - Да, ну что ж... - Луи пожал плечами. - Это и стало причиной твоего расстройства? Луи открыл рот, чтобы начать говорить, но потом резко закрыл его и поджал губы. - Что-то вроде того, - начал он, - Если коротко, то я был в команде поддержки, и меня чуть не выгнали из-за того, что я почти превысил лимит веса, так что я решил сбросить пару фунтов. И однажды я стал замечать, что что-то не так со мной и моим телом. И тогда я пришел к своему отцу, а он стал говорить такие вещи... Так что это послужило своего рода подтверждением того, что всё, что я о себе думал, было правдой. И после этого всё просто... Рассыпалось на маленькие кусочки. - Ну, знаешь, всё, что распадается на кусочки, можно снова склеить в одно целое. И всё, что было одним целым, тоже часто разваливается на кусочки. Луи с любопытством посмотрел на девушку. - Ты кажешься слишком нормальной для этой больницы. - Поверь мне, я страдала от депрессии и посттравматического стрессового расстройства. Я здесь два с половиной года. И я рада, что ты думаешь, что я выгляжу нормальной, потому что когда я только поступила сюда, меня можно было описать как угодно, но только не нормальной. - Ну, каждый из нас нормальный. Всё дело в том, как люди вообще воспринимают нормальность. - Люди странные, - сказала Элайза, и Луи легонько рассмеялся. Она развернулась и прислонилась к выступу, скрещивая руки. Девушка внимательно разглядывала Томлинсона и улыбнулась. Было довольно темно. Даже очень темно. Не было ни одного источника света во всей округе, кроме огонька сигареты Луи, так что они находились в спокойном полумраке. - Ты очень красивый, - сказала она, слегка улыбаясь. Лицо Луи вытянулось в удивлении. - О, ух ты, спасибо... - смущённо ответил он. Красивый. Это было странное слово. В смысле, действительно странное. Что оно вообще значит? - Без проблем, - пожала плечами Элайза. - Ты тоже прекрасна, - сказал Луи, и она засияла. - Спасибо. Это правда много для меня значит. - Без проблем. Они только что обменялись комплиментами. Что вообще значили комплименты? - Ну, я уже замерзаю, так что, наверное, мне нужно возвращаться в свою тюремную камеру, - со смешком сказала девушка и отошла от выступа. - Тебя когда-нибудь ловили на том, как ты сюда подымалась или возвращалась обратно? - Нет. К тому же я не прихожу сюда так уж часто. Но медсёстры не такие суровые, какими они, вероятно, должны быть, - ответила она, улыбаясь. - Итак, этот короткий разговор был очень классным. Приятно было познакомиться. И удачи тебе с принятием себя. - Тебе тоже, думаю, удачи... Со всем этим, - ответил Луи, потирая шею. - Спасибо. Вообще-то меня могут выписать в ближайшие недели, если врачи придут к соглашению в том, что я готова и достаточно здорова для того, чтобы выйти отсюда. - Тогда удачи тебе с выпиской, - сказал Томлинсон, улыбнувшись. - Спасибо. Луи кивнул, и девушка направилась к выходу. Он вернулся к выступу и прислонился к бетону, делая последнюю затяжку. Томлинсон услышал, как со скрипом открылась и закрылась дверь, и посмотрел вниз, выбрасывая сигарету. Он проследил за её падением, пока огонёк не погас, и поднял голову, вглядываясь в звёзды.

*

Когда Луи вернулся в комнату, была уже без четверти полночь. Он что, действительно провёл час и пятнадцать минут, наблюдая за небом? Луи старался ступать осторожно и тихо, ведь Гарри, как он думал, спит. Но потом он поднял глаза и увидел, что парень сидел на кровати и читал книгу. - Надолго же ты ушел, - послышалось справа. Луи тихо прикрыл двери и подошел к соседской кровати, присаживаясь на краешек. Гарри сел по-удобней, скрестил ноги и прикрыл их одеялом. - Да, эм... - Всё в порядке? - спросил парень. - Думаю, да, - Луи резко прислонился к стене. Он не знал, всё ли было в порядке, не знал, чувствовал ли хоть что-то хорошее. - Почему я чувствую себя так плохо? Грусть граничила с отчаянием, и он в надежде посмотрел на Гарри. - Потому что ты осознал, что немного набрал вес. И то, что это было неизбежно, - ответил он, пожимая плечами, - Мы все так реагируем, когда впервые взвешиваемся здесь. Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, я один из тех, у кого уже трёхзначное число (п.п. - за сто фунтов). Луи надулся, и Гарри не смог сдержать улыбку, потому что Томлинсон с пухленькими щёчками просто очарователен. - У меня, наверное, случится какое-нибудь психическое расстройство, когда это произойдёт со мной. Гарри фыркнул и закрыл книжку, откладывая её. - Что ты читаешь? - с любопытством спросил Луи и посмотрел на обложку. - «Адское пламя» Джона Соула. Действительно классная книжка. - О чём она? - Я не уверен, что смогу объяснить, не запутав тебя или не рассказав весь сюжет, - ответил Гарри, посмеиваясь, - Ты уже начал «Реликвию»? - О Боже, я совершенно о ней забыл! - воскликнул Луи и провёл рукой по лицу. - Извини. Не могу поверить, что забыл... - Эй, всё нормально. Тебе не за что извиняться, - успокаивающе ответил Гарри, и Томлинсон улыбнулся, - Я просто заядлый читатель, и иногда нужен кто-то, с кем бы можно было обсудить парочку историй. В общем, если тебе понравится — Боже, подожди! Ты когда-нибудь читал книгу, по которой потом сняли фильм, и он отличался от неё? В плохом смысле. - Да, ненавижу это. - Именно! Так вот, в этой книге есть один постоянный персонаж, Пиндергаст. Он детектив и вообще-то один из главных персонажей. Но в фильме они вообще о нём не упомянули! Как можно снимать фильм по книге и выкинуть оттуда одного из главных персонажей! - воскликнул Гарри. Луи нежно улыбнулся. Гарри был таким милым сейчас. - Такие вещи должны быть незаконными, - пошутил Томлинсон, и парень рядом кивнул. - Серьёзно. Фильм просто отстой из-за этого. Он был моим любимым героем. - Не могу дождаться, чтобы начать читать, - сказал Луи, и Гарри улыбнулся. Улыбка Луи медленно превратилась в серьёзный, задумчивый взгляд. - Что означает «худой»? - Что ты имеешь в виду? - вопросительно посмотрел на него Гарри. - Ну, я был на крыше, и туда пришел другой человек. Не из БРПП. Её звали Элайза, и она сказала, что находится здесь уже два с половиной года, - объяснял Луи. - Мы разговорились, и она вдруг спросила, что означает «худоба». Вроде как определение. И пока она продолжала говорить, я думал и действительно понял, что не знаю, что это такое на самом деле и как это описать. Ты понимаешь, что я имею в виду? - Вроде того, - тихо отозвался Гарри, - Но если кто-то подойдёт и спросит меня, что означает быть худым, я, наверно, не буду знать, что ответить. Быть тонким? - В этом и проблема, правда? Я имею в виду, мы все голодали или вызывали рвоту ради того, чтобы стать легче, чтобы стать худыми. Но как мы можем быть худыми, если не знаем, что это? - Ну, понятие «худой» можно описать как что-то простое, например, быть очень тонким. Возможно, это не совсем определение. «Худой» - это просто состояние души. - Глупое состояние души, - усмехнулся Луи, и Гарри слегка рассмеялся. - Ну, если бы это было какое-то хорошее состояние души, то мы бы здесь не оказались, - пожал он плечами. - Но тогда бы я не встретил тебя. Гарри серьёзно посмотрел на Луи, прежде чем улыбнуться. - Мы бы всё равно нашли друг друга, - сказал он после момента тишины. - Ну, знаешь, в нашей жизни много вариантов встреч с людьми, которых... Ладно, в моей голове это звучало менее странно, - застенчиво добавил он. Луи рассмеялся, широко улыбаясь. - Я понимаю, что ты имеешь в виду, не волнуйся, - тихо сказал он, хотя волновался сам. Гарри нервно сжал руки. Он хотел бы встретить Луи другим образом. Он хотел бы встретить Луи в кофейне. Кто-то бы на кого-то налетел в очереди, и так бы завязался разговор. А потом они бы уже сидели за столиком напротив друг друга, не прекращая трещать обо всём и ни о чём. Они бы говорили о своих жизнях, о том, что им нравится, о школе, о том, кем хотели бы стать, когда вырастут, да обо всём. Даже когда кафе уже опустело бы и за окном начинали сгущаться сумерки, они бы так и сидели, склонившись друг к другу. А потом один из них встал бы и, извиняясь, сказал, что должен идти, но они всё равно бы обменялись телефонами и постоянно переписывались, будто они снова в средней школе. Затем в один прекрасный день Гарри бы позвал его на свидание. Или это сделал бы Луи. И у них были бы настоящие отношения. Но вместо этого они сидели в тёмной комнате больницы. Совсем не так романтично. Луи вздохнул и растянулся у изножья кровати, заставляя ноги свешиваться, а голову — упираться в стенку. Он запрокинул руки, подпирая затылок, поэтому его рубашка слегка подпрыгнула, оголяя пупок. Гарри посмотрел на его живот. Конечно, вот так, когда Луи распластался по кровати, он выглядел чрезвычайно хрупким и впалым. Резинка его спортивных штанов даже не стягивала кожу, потому что торчащие тазовые кости даже не давали ткани коснуться её. Его рубашка складками собралась вокруг рёбер. Луи буркнул и немного привстал, одёргивая её, но вещь всё равно сминалась обратно. Рубашка просто поднялась ещё выше. Он снова застонал, и Гарри взял край одеяла, подтягивая к Луи и накрывая его до плеч. У Томлинсона что-то резко защемило в груди, и он несмело улыбнулся Гарри, получая ответную улыбку. Он откинулся обратно и уставился в потолок, начиная тихо напевать мелодию. - Что это за песня? - с любопытством спросил Гарри и повернул голову. - «Practice Makes Perfect». Группа «Cute Is What We Aim For». - Кажется, не слышал её раньше. - Ты определённо должен когда-нибудь послушать. - Или ты мог бы спеть мне, - Гарри дразняще улыбнулся. - Ну конечно, - ответил Луи сарказмом, и Гарри рассмеялся. - У меня кружится голова. Луи подтянулся и сел, скрещивая ноги и поправляя одеяло. - Не падай в обморок, - улыбнулся Гарри, и Томлинсон закатил глаза. - Ой, да ладно. Если бы я хотел упасть в обморок, я бы приложился головой об стену. - Ты хочешь упасть в обморок или заработать сотрясение мозга? - И то, и то? Говорят, если у тебя сотрясение, то нельзя ложиться, потому что можешь впасть в кому. Так что я хотел бы сотрясение мозга, - Луи сказал почти устало, - Я бы лёг немного вздремнуть и впал в кому. - Ну, я бы не хотел очутиться в таком состоянии, - Гарри нахмурил брови. - Кто знает, сколько пройдёт времени, прежде чем ты проснёшься? Что если ты будешь в коме на протяжении двенадцати лет? Это же целое десятилетие плюс два года. Имею в виду, что я не могу даже представить, что проснусь и мне скажут, что я валялся в коме целых двенадцать лет. - Что если я никогда не проснулся бы? - Ну, это было бы немного прискорбно, не думаешь? - Возможно, для тебя, - сказал Луи, и Гарри опустил взгляд на свои колени. - Ну... Я не знаю, - он пожал плечами и смущённо улыбнулся. - Ой, знаем ли мы вообще хоть что-то? - в шутку спросил Луи. Гарри тихонько засмеялся и закатил глаза. Луи потёр ладони и сцепил их вместе, чувствуя, как в комнате становится холодней. - Мне так холодно, - признался он, зевая. - Держи, - Гарри наклонился под кровать и достал запасное одеяло, протягивая его Луи. - Пэкерс? Серьёзно? - Луи снисходительно взглянул на одеяло. - Эй, - протянул Гарри, защищаясь, - Мне нравятся Пэкерс, если тебе — нет, то ты можешь продолжать замерзать. Луи рассмеялся и развернул одеяло, кутаясь в ворсистое тепло. - Они играют в американский футбол, верно? - Да, - Гарри кивнул и улыбнулся. Луи выглядел очаровательно, завернувшись в одеяло Гарри. Томлинсону тоже нравилось, ведь оно пахло Гарри. - Покажи мне свой лучший американский акцент. - Что? Я не знаю, как его сделать! - Да ладно, просто попробуй. Если попытаешься, то и я сделаю, - подначивал Луи, коварно улыбаясь. - Ладно, - Гарри драматично вздохнул. - Гм, я люблю Америку. Занимайтесь спортом. Гарри сказал это саркастически, но приложил все усилия, чтобы звучать по-американски. Ну, не очень получилось. Это прозвучало, будто британец просто говорит в нос. Луи хохотал, зажимая рот рукой, пытаясь сдержать смех и немного давясь им. - Ладно, ладно! Твоя очередь! - сказал Гарри, чувствуя, как розовеют щёки. - Хорошо, да, - Луи кивнул и пересел поудобнее. - Эй, чувак! Можно мне чизбургер и немного картошки фри? Да, спасибо, было бы круто! Луи посмеивался, пока говорить стало трудно. Вообще оба сидели и смеялись так, что было выдавить и слово. - Хорошо, твой американский акцент звучит лучше, чем мой, - успел сказать Гарри, прежде чем снова взорваться приступом хохота. - Неа, твой, безусловно, лучше! - ответил Луи. - Ой, да ладно! - Гарри закатил глаза и махнул рукой в сторону Томлинсона. Он не знал, как долго они ещё вот так разговаривали, но, видно, достаточно, потому что в конце концов они вместе заснули. Ну, не совсем вместе-вместе. Гарри свернулся клубочком на половине кровати, а Луи растянулся внизу, кутаясь в его ногах. Луи проснулся, устало протирая глаза. В комнате всё ещё было темно, как и небо за окном. Он сел, и Гарри, который всё ещё крепко спал, протянул ноги, слегка пихая Луи. Томлинсон сдвинулся к стенке, чтобы Гарри смог вытянуть ноги, и прилёг рядом, укладывая голову на подушку. Луи посмотрел на Гарри. Лунный свет, отражаясь от стены, рисовал красивые картинки на идеальном лице кудрявого парня. Он выглядел таким умиротворённым. Одна рука была подложена под голову, а вторая лежала на простыне между ними ладонью вверх, образовывая слабенький кулачок. Взгляд Луи метался от руки Гарри к его лицу, и снова к ладони. - Гарри? - очень тихо зашептал он. Тишина. - Ты спишь? - спросил он немного громче. Снова тихо. Луи медленно вытянул руку и осторожно, боясь, что Гарри проснётся, положил свою ладонь на его. Он прижал свои пальцы между пальцев Гарри, так что выглядело так, будто они держались за руки. Луи слегка улыбнулся, глядя на их сцепленные ладони. Но потом он чуть не свалился на пол, когда рука Гарри сжала его руку в ответ.