H loves J

Харли не нужна помощь. Она способна справиться с любой проблемой сама. Может, именно поэтому Джокер так долго позволяет ей быть рядом — за неё не нужно беспокоиться, и защищать её не нужно. Она не из тех дамочек, ранимых и беззащитных, которых нужно лелеять и спасать. Не сахарная, не рассыпется. У Харли крепкие кулаки и сбитые костяшки пальцев. Она метко стреляет и так же хорошо управляется с бейсбольной битой. Не девчонка, а мечта. Быстрая, не раздумывающая ни секунды перед тем, как нанести удар. Хорошая помощница во всех делах, которые заканчиваются рукоприкладством. Харли не всегда была такой. Очень давно, быть может, даже в другой жизни, целью спорта были победы - над собой и другими, блестящие кубки на верхней полке серванта, яркие улыбки на фотографиях и тяжелое золото медалей на шелковых лентах. Все изменилось, когда ей сломали запястье. Вывернули кожу, покрошили кость в пыль, сделали тремор её вечным спутником. Харли не утешает себя мыслью, что это был переломный момент. Кстати, смешной каламбур, Джей бы оценил. Спорт отошел на второй план, медали заменили книги, кубки — грамоты. Умной быть сексуально, умной быть выгодно. А хорошее тело осталось при ней, хоть она его больше и не тренировала. К черту, пять секунд на голове простоит, и ладно. А на брусьях пусть выплясывают чирлидерши и местные шлюшки. Когда Харли встретила Джея, спорт вновь вернулся в её жизнь. Только целью стали не победы, не жалкая попытка потешить самолюбие. Спорт стал орудием. Чтобы убивать, нужно быть в тонусе. Чтобы хорошо делать свою, пусть и не чистую работу, нужно работать над собой. Чтобы выжить, нужно быть сильной. Слабость — ключ к поражению. А поражение — первый шаг к разочарованию Джея. Харли не может себе этого позволить. Слишком дорогого стоит. Харли сидит на стуле. Её руки привязаны к спинке веревками, запястья саднят. Ноги скручены тугим жгутом. Лицо разбито, губы кровят, а нос, кажется, сломан. Харли плачет. Злые слезы льются из её глаз. Не от боли. От жалости к самой себе. Она не справилась, и теперь ей нужна помощь. Джокеру это не понравится. Харли ерзает на стуле. Движение причиняет боль, но так она хотя бы знает, что жива. Конечности затекли, но так она не позволяет им потерять чувствительность. Потому что когда она выберется, а выберется она обязательно, ей понадобятся ноги, чтобы раздавать удары, руки, чтобы проломить придуркам, окружившим её, их дурьи бошки. - Что же, не будешь говорить, сучка? - спрашивает главарь. Он смотрит на Харли елейно, радостно, слишком много эмоций написано на его лице. Смерть, как и спорт, не должна вызывать эмоций. Это лишь цель. Конечная точка. И на смерть надо идти с холодной головой. Но ведь эти дикари не профессионалы, они лишь играют во взрослые игры. Это даже смешно, - понимает Харли. Хорошая шутка. Она улыбается. Потрескавшиеся губы болят, кровь заливает подбородок, но ей все равно. Последний акт должен быть обязательно комедией, а не трагедией. А иначе, к чему все это? - Смотрите парни, клоунская шлюха смеется, - изрекает один из головорезов. Он в недоумении, не понимает, в чем шутка, где зарыта та самая дохлая собака. А Харли запрокидывает голову и хохочет. Ей больше не жалко себя. Ей действительно смешно. А пошло оно все, - думает она. Она выступила на десятку, и сейчас получит свою заслуженную награду. Первое место. - Посмотрим, как она будет смеяться сейчас, - щурится главарь, вразвалку подходит к Харли, всаживает ей под ребра кулак. Воздух выбивает из легких. Харли слышит мерзкий хруст. Что-то сломано, ну и ладно. Ей больно дышать, но она все равно усмехается. В конце концов, он же хотел посмотреть. Она рада услужить. - Где он, девочка? - спрашивает главарь. Харли снова улыбается. Плохой выбор слов. Она уже давно не девочка. Ею она была, когда стояла на брусьях, смотрела на мир наоборот, зрители аплодировали ей, аплодировали. Но сейчас все изменилось. Она не девочка. Ей кончили аплодировать. - Где, мать твою, Джокер? - вопрошает головорез, но в ответ снова получает лишь улыбку. Харли смотрит на мужчин, окруживших её плотным кольцом, пытается придать своей улыбке немного теплоты, чуть-чуть настоящего веселья. Получается плохо. С потолка течет вода. Капля за каплей. Кап-кап. В темных углах пищат крысы, их крохотные тушки мелькают в полумгле. Когти скрипят по деревянному дощатому полу. Харли смотрит прямо перед собой. Скверно признавать, но делать нечего. Ей нужна помощь. Настоящая счастливая улыбка расцветает на лице. - Так-так-так, - веселый голос взрезает воздух. Харли тонко смеется. Прилагает все усилия, опрокидывает стул, валится на пол, шипит от боли. Главарь оборачивается слишком медленно. Слоу-моушн. Не успевает даже схватиться за рукоятку пистолета. В руках Джокера автомат. В руках клоунов, пришедших вместе с ним, то же самое. - Моя дама в опасности, - произносит Джокер, театрально взмахнув рукой, - придется спасать. А, ребята? Наемники в клоунских масках смеются, гогочут, открывают огонь все разом. Харли лежит на полу, глаза зажмурены, в ноздри забивается запах пороха, крови и дыма. Она закрывает глаза. Так легче сосредоточиться, представить, что пули пролетят мимо, не заденут её. Так легче поверить, что такая помощь ей действительно нужна. Тишина оглушительна. Харли с трудом привыкает к ней. Открывает глаза. Кто-то тянет её запястья, режет веревки. Она снова свободна. Разминает дрожащими пальцами затекшие голени, поднимается на ноги. Колени трясутся, грудь болит. Харли ковыляет к выходу вместе со всеми. Джокер идет впереди, не оборачивается. Харли ускоряет шаг, равняется с ним. Хватает за руку. На секунду он останавливается, не поворачивает к ней головы, но и руки не отнимает. Снова идет вперед. - Прости, пирожок, - шепчет Харли, прижимаясь щекой к его плечу, - что пришлось меня спасать, - добавляет она, чувствуя себя отвратительно, слабой и бесполезной. Джей достает из кармана тренча сигареты, закуривает на ходу. Молчит, выпускает шумно дым из легких. Харли кашляет, сплевывает кровь на пол. Все-таки потрепали её хорошенько. Мимо проскакивают веселые клоуны. На их резиновых масках застыли беспричинные ненастоящие улыбки. Жутко. Джокер останавливается, смотрит, наконец, на Харли. - Может, я только и ждал, чтобы спасти тебя, а, тыковка? - спрашивает он. Ухмыляется, высвобождает руку из её руки и идет прочь. Харли смотрит ему в спину. Иногда слабой быть не так уж и плохо.