Жара

Сумерки сгущаются над городом, погружая его в серость, вбирая в себя всю яркость. Не смотря на вечернее время суток, в помещении невыносимо жарко, а от кондиционера нет никакого толка. Все окна плотно закрыты, чтобы шум с улицы не проникал в комнату. Но из-за этого ещё жарче. Бутылка с грохотом падает на пол. Асаги бросает на неё взгляд, и, отбросив назад мокрую челку, поднимает её. Вернувшись в прежнюю позу, мужчина выводит незамысловатые узоры на крышке. Дверь распахивается настежь и в помещение врывается прохладный воздух, но моментально растворяется, словно лед, попавший в огонь. — Асаги-сан, — раздается голос, отвлекающий от «важного» дела. — Вы едите домой? Тсунехито смотрит на вокалиста, перебирая пальцами подол тонкой футболки. — Я, наверное, ещё немного посижу здесь, — мужчина наконец-то откладывает в сторону бутылку. — Вам не жарко? — удивляется басист. — Дышать же совсем нечем. Челка вновь падает на лицо, закрывая глаза, поэтому Асаги снова убирает её назад. Молчание повисает в раскаленном воздухе. Тсунехито, подойдя к окну, открывает его настежь. Хрупкая тишина в мгновение ока разрушается. Гул машин и голоса сотен людей проникают в помещение, наполняя его не только духотой, но и ненужным шумом. — Закрой! — раздраженно просит вокалист, делая глоток из бутылки. — Простите, — кланяется Тсунехито и послушно выполняет просьбу. — Я просто думал, что так будет лучше. В помещении вновь устанавливается тишина. Басист так и остается стоять у окна, наблюдая за вечерним, но не менее оживленным городом. Из-за наступившей серости и отсутствия серости, было чем-то похоже на немое кино. — А ты почему не едешь? — спрашивает Асаги. — Я думал, может Вы меня отвезете? — смущаясь, отвечает на вопрос Тсунехито, не оборачиваясь. — Вот в чем дело, — улыбается вокалист, вновь отпивая из бутылки. — Поедем? — вновь спрашивает басист, повернувшись. — Если честно, то мне никуда не хочется ехать, — признается мужчина, закрывая бутылку. — Но если мы останемся здесь — то сваримся, или заживо пожаримся в собственном соку. Усталость и жуткая лень накинулись на Асаги, утаскивая в свой плен. А их источником послужила безжалостная жара. И так уже на протяжении нескольких дней. Именно из-за неё невозможно сосредоточиться на работе, да и вообще на чем-либо. — Но на улице не лучше, а уж тем более в машине, — замечает Асаги, слегка улыбаясь. — Это значит, что Вы собираетесь остаться здесь на ночь? — удивляется Тсунехито. – Так, что ли? — Мне лень куда-либо ехать, — честно признается вокалист, допивая последние капли. — Ну вот, вода кончилась. Уголки губ ползут вверх, басист больше не может сдерживать улыбку. Он отходит от окна и направляется в сторону, где сидит Асаги. — Поехали, — он протягивает руку вокалисту, — Я напою Вас холодным чаем.