***
Алёна тёрла умывальники, когда с ведром воды вошёл Макс. — И что это ты делаешь? — девушка помрачнела. — То же, что и ты — буду, как идиот, мыть пол в разгар грозы. — Но сейчас моя очередь. — И моя. — Неправда. Очередь Пети. — Да, но Пете стало плохо от таких волн, — Макс подошёл к Алёне. — Он не может блевать и мыть пол одновременно, — парень хотел развеселить девушку, но та поспешно отвернулась. Алёна склонилась над тазом с водой, чтобы намочить тряпку, и Макс тут же присел рядом. — Что случилось? Что изменилось, Алён? Прошу, расскажи мне! Громова встала и отошла обратно к умывальникам. — Я что-то не так сделал? Алёна… Знаю, я иногда могу быть придурком… Я изменюсь! Скажи, в чём дело? Ты только скажи, и я изменюсь! Клянусь, Алён! Скажи. Она не выдержала: — Ты можешь заставить меня мыть пол рядом с тобой, но не говорить! Снова пошла к наполненному водой тазу. Григорьев опять сел рядом, взял Громову за руку и посмотрел ей в глаза. — Отпусти! Не трогай меня! — девушка попыталась вырваться, но Макс держал крепко. — Если прямо сейчас нас поглотит волна… — парень посмотрел на их сцепленные руки, — это всё, чего бы я хотел. Только этого. Он приблизился к её лицу. Ещё бы сантиметр, и их губы соприкоснулись, но Громова резко отпрянула: — Я не люблю тебя, — прошептала она и вылетела в коридор. Капитанская дочка шла и не замечала ничего вокруг. У неё не было сил даже на грусть. Единственное, что, по её мнению, могло как-то помочь пережить этот ад, была хорошая доза снотворного. Поэтому она направилась в санчасть. Вскоре ей показалось, что она не одна в тёмном коридоре. Оглянулась — позади никого. Громова пошла дальше, но негромкий звук заставил её вновь обернуться… В следующую секунду на голову Алёне опустился мешок.***
В пятую каюту постучали. — Войдите, — Герман спрятал револьвер. Вошёл Роман: — У меня готов третий вопрос. — Уверен? Это твоя последняя попытка. — Если я помешаю тебе, подвергну риску твои планы… ты убьёшь меня? Герман встал с кровати и подошёл к курсанту: — Ни секунды не сомневаясь. — Рома поднял на собеседника ошеломлённый взгляд. — В моих кругах за предательство всегда расплачивались смертью. Повисла пауза. Поломарчук молча опустил глаза и вышел из каюты. А в кают-компании ребята почти закончили с приготовлениями к вечеринке. Ира весь день проводила либо в окружении подруг, либо с Ренатом, из-за чего Петя был явно не в духе — даже шутил с неохотой и не всегда смешно. — Ну, по-моему, всё готово! И очень даже мило! — Вика окинула взглядом помещение. — Нет, ещё не всё, — Ира пыталась повесить гирлянду, но безуспешно — один конец никак не прикреплялся. — Да брось ты её, Ир! — Рутковская, заметив, что Зябликова не собирается отказываться от затеи, решила найти подмогу. Большинство ребят уже разошлись, поблизости был только Зацепа. — Петь, ну, ты мужчина или кто? Помоги ей уже! — Что?! Нужна моя помощь?! Хэй, да я мигом! Не успел он поставить табуретку, чтобы помочь Ире, как мощная волна ударила в левый борт, и удержаться на ногах ни у кого не осталось шансов. Зябликова полетела со стула. — Опа! — поймал Иру Петя. — Ты как, не ушиблась? — Нет… Всё нормально, кажется. — Не за что, обращайся! — Зацепа поставил девушку на ноги. — Да, спасибо, конечно… — их взгляды встретились. — Петь… ты на меня обижаешься, наверное? — Я?! Постой, ну зачем мне на тебя обижаться? — его руки всё ещё лежали на её плечах. Они глядели друг в другу в глаза; он — чуть вопросительно, она — со смущением. Петя, поддавшись инстинкту или действительно того желая, приблизился к ней, будто готовый к поцелую. Они уже обменялись горячим дыханием, как девушка вдруг схватила Зацепу за локти, чтобы высвободиться из неполных объятий. — Мне, правда, очень жаль, — Ира замялась. — Я думаю, что… Нет, я… Петь, я правда люблю Рената. — Да это ты меня извини, Зябликова, — парень вновь обрёл способность говорить в привычной для него манере. — Правда, извини. Мы же с тобой друзья, я помню, — он попятился. — Ир, а, может, ты устроишь мне свидание с Викой? Ну, может, пламя вспыхнет с новой силой?.. А ещё, ты можешь назвать ребёнка моим именем… — Зацепа сам не понял свой монолог и поспешил уйти подальше.***
— Надя! Надь, там долго ещё?! Мне Витя сейчас как никогда нужен! — прокричал в рацию Ракита. — У нас здесь чёрт-те что творится! — Юр, ну здесь вообще-то человека оперируют, а не колготки зашивают! — отозвалась Надежда. — Чего у тебя стряслось-то? — Течением нас сносит… Да тебе-то что? Ты помочь ничем не сможешь! — Течением? Батюшки, так это откуда оно взялось-то?.. Ну ты посоветуйся с кем-нибудь… Ксения занята… Макса позови или Германа. — Тьфу ты, скажешь тоже! Мне капитан нужен, а не эти… В санчасти Ксения уже заканчивала операцию: — Так… Всё, кажется, Надь… Я сделала это. — Ну! А я что говорила?! Молодчина! — Соломатина потрясла Данилову за плечи. — А Юра там уж дождаться не может — Виктора ему подавай! — Но капитан не сможет ближайшее время никуда ходить. Сначала он должен оправиться от наркоза, шов должен окрепнуть. — Да ты это старпому нашему объясни! Он говорит, что нас сносит течением. Весь день стояли, никуда не сносило, а сейчас течение вдруг появилось! Мне тебя жалко, конечно, Ксень, ты устала, перенервничала… Но ты же человек-то у нас учёный, может, пойдёшь, посмотришь, что там за течение? С меня потом расслабляющий коктейль! А я пока с Витей посижу, а? Ксения прикрыла глаза: — Ну, хорошо. Сейчас только уберу здесь всё.***
В трюме привязанная за руки к балке сидела Алёна с мешком на голове. — Помогите! — она уже устала кричать, но вдруг почувствовала чьё-то присутствие. Некто прошёл сзади, приблизился. — Кто ты?! Отпусти меня! — Громова с ужасом представляла себе Ворожцова. — Отпусти! Чего ты хочешь?! Отпусти меня! Некто снял с головы девушки мешок, и она увидела… Макса. — Что ты делаешь? С ума сошёл?! Отпусти меня! — За пару минут моя жизнь покатилась к чёрту, Стукачка. Так что — да, я сошёл с ума, — он перерезал верёвку. Алёна встала и бросилась к выходу, но Макс молниеносно среагировал и преградил ей дорогу. — Что ты делаешь? Дай мне выйти! — Алён… ты говоришь, что не любишь меня, и… я не понимаю. Помоги мне понять. — Дай мне выйти! — Неужели это правда?.. Клянусь, я навсегда исчезну из твоей жизни, клянусь! — Я ошиблась, — прошептала Алёна. — Я думала, это ты, но я ошиблась! Ты был просто капризом, глупостью!.. Я думала, что смогу полюбить тебя, но не смогла! Макс вгляделся в глаза девушки: — Не убедила. Громова подошла к парню. — Если ты действительно любишь, — молвил она шёпотом, — оставь меня в покое. Умоляю тебя! Оставь меня в покое навсегда, пожалуйста! — Ладно… Я отстану от тебя. Но сначала поцелую, — Григорьев подался вперёд. — Поцелуи не врут, Стукачка. Только этот один поцелуй, и всё. — Громова отступала. Парень всё приближался, а девушка уже упёрлась спиной в стену. Тогда от отчаяния Алёна схватила лежащий поблизости гарпун и направила его на Макса. Она вспомнила визит в каюту Германа и осознала, что, если всё будет так продолжаться, то останется совсем одна. Её руки дрожали... Напряжение прервал голос из рации: — Макс! Зайди в рубку! — вызвал старпом. Григорьев и Громова сверлили лица друг друга ещё пару мгновений , и парень наконец вышел из трюма.***
— Товарищ старпом, — в рубку вошла Ксения, — мне сказали, происходит что-то непонятное. — Да вот, происходит, — Ракита недоверчиво покосился на доктора, но времени на разборки «Что вы со своим Германом скрываете?» не было. — А операция закончилась уже? — Да, всё благополучно, капитан ещё не отошёл от наркоза, но ещё долгое время ему нельзя будет делать резких движений. — Что случилось, пап? — присоединился Макс. — Сынок, нас засасывает куда-то. Ты посмотри! — старпом указал на приборы. — А впереди на радаре никакого объекта! — Может, это из-за шторма? — Чё-то ни разу я такого шторма не видел! Откуда только это течение взялось, кальмар ему в печёнку! — Смотри, оно усилилось! — Григорьев сверился с прибором. Корабль получил сильный толчок. Все подпрыгнули и схватились за ближайшие предметы. — Доктор, а вы что думаете? — с долей скепсиса обратился Юра. — Сейчас на радаре тоже ничего не видно? — Старпом указал на не показывающий никаких объектов прибор. — Тогда даже с научной точки зрения это, как минимум, странно… Осмелюсь предположить, что такое течение может быть, если… впереди водопад, а мы на его вершине. — Опушки-воробушки… И какой же он высоты, если это водопад? — Этого я не могу сказать. Мы не знаем, на что ещё способна природа после апокалипсиса. Его высота может достигать как тридцати метров, так и тысячи. — Значит нужно немедленно действовать! — взял инициативу Макс. — Нужно срочно спустить якорь! Мощная волна снова врезалась в судно, а над океаном во всё небо сверкнула яркая молния. Скорость течения усилилась вдвое. Из кают-компании послышались крики. — Едрит-ан… Да тут ни один якорь не… — конец фразы старпома не услышал даже он сам. Наступила абсолютная тишина. Ничего не изменилось — на небе бушевала гроза, чёрное, вспененное море бесновалось, но никто не мог ничего слышать, даже своих шагов или стука сердца. Все стали бить себя по ушам на случай, если их отчего-то заложило, но глухота не проходила. Дальше всё начало напоминать кошмарный сон. Многие стали паниковать, жаловаться окружающим, но не слышали собственной речи. Не выходило ничего у тех, кто пытался кричать, стучать, бегать — жуткая тишина становилась невыносимой. Все ошалело смотрели друг на друга. Некоторые забивались в углы, затыкали уши, но долго так сидеть никто не мог — ужас неизвестного перерастал в безумие. Через несколько минут на корабле не осталось ни одного не напуганного до чёртиков человека. Алёна и Герман столкнулись где-то в коридоре. В агонии заплаканная Громова крепко вцепилась в его плечи и одними губами воскликнула: «Что происходит?!». Ворожцов схватил девушку за руку и повёл в рубку. Там их встретили безумные глаза Ксении, Ракита же стоял неподвижно и смотрел вперёд. Громова хотела было ринуться к Максу, но Герман словно прочитал её мысли, зажал в объятиях и устроился в углу. В кают-компании Ира села на пол в обнимку с Ренатом, а Петя лёг рядом и обнял ей ноги. Из учебного кабинета торопилась испуганная Лера, ведя за собой Орлушу. Она искала папу, которого нашла в санчасти. Вид лежащего на больничной койке отца ещё больше напугал девочку, но заплаканная Надежда, всё это время не отходившая от капитана, крепко прижала её, и они вчетвером остались в медицинском кабинете. Вскоре у всех появилось чувство, что поднялось давление. Неприятный звон в ушах исходил из глубин мозга. Он породил ещё большую анархию. Курсанты метались по всему кораблю, сбивали друг-друга. Некоторые высыпали на палубу. Одна девушка и двое парней кинулись за борт. В коридоре упал хромающий Рома, и его бы затоптали, если бы Вика не помогла ему подняться. Теперь они переживали этот ад не по одиночке. Всё продолжалось ещё около пяти минут. Стоящие у штурвала Юра, Ксения и Макс посмотрели вперёд. То, что они увидели снаружи, повергало в шок. Течение затягивало их в гигантский котлован, в середине которого зияла пропасть. Чёрная дыра — подобрать иное название было трудно. Через минуту стало трудно дышать. Алёна вырвалась из рук Германа и бросилась к Максу. Ворожцов вскочил и подошёл к окнам. Все, наблюдавшие чёрную дыру, уже не могли оторвать от неё глаз. Это конец. Теперь это точно конец. Это понял каждый. Пропасть росла, и расстояние до неё стремительно сокращалось. Течение несло корабль в самый центр с немыслимой скоростью. Вдруг воздух кончился. Звон в ушах прекратился, но и кислород тоже. Неготовые к этому люди, хватались за горло, падали на пол. Алёна и Макс в надежде обменяться воздухом прильнули друг к другу губами. Вода не проникала в пропасть, она просто исчезала. Вмиг дыра разрослась, так что не стало видно ни моря, ни неба. На пути корабля исчез ровный скат, и теперь судно приближалось к обрыву, на дне которого — бездна. Секунда. Другая. Корабль дошёл до края… и рухнул вниз. Задыхающиеся люди подскочили. Ещё миг. И всё. Больше нет ничего. Только тьма. Тьма абсолютная. У отдельного человека создавалось ощущение, что нет даже его самого — только его разум. Ещё секунда. Лёгкие начали вдыхать воздух. По всему судну раздались крики. Экипаж всё ещё жил. — Что это??!! — воскликнула Ксения. Поблизости слышалось тяжёлое дыхание. Значит, корабль не исчез... Пространство озарила вспышка белого света. Люди закрыли глаза. Последовал сильный удар. Весь экипаж потерял сознание.