***
Арианна с нескрываемой завистью смотрела, как маленькая кузина примеряла перед зеркалом золотую сетку с лунными камнями. Тиена не слишком любила украшения, но вот принцесса – настоящая ворона, так и тянет ее на блестящее. Оберин прислал подарки и племяннице, но Арианне все мало. Конечно, змейка поделится с принцессой… но только не этой сеткой. Холодный блеск лунных камней очень уж идет светлым локонам Тиены. - Хотела бы я тоже побывать в Вольных городах, - пробормотала Арианна, играя ожерельем, - на переплетении тонких серебряных нитей мерцали нефритовые слезинки. – Тирош, Мир, Лорат… - девочка тоскливо вздохнула и откинулась на спинку кресла, закинув ноги в сандалиях на низкий столик. – Вот возьму и убегу! И пусть отец делает, что хочет! - Например, отправится вслед за тобой? Принцесса обиженно засопела, накрутив ожерелье на тонкое запястье, точно браслет. Карий взгляд мятежно сверкнул. - Тогда я убегу в Самириану и стану воительницей! - Хочешь вставить себе рубины в щеки? Я слышала, это очень больно, - Тиена положила сетку в шкатулку. Рядом стояла еще одна, простой лакированный ящичек из черного дерева. Исполненный любопытства взгляд Арианны обратился на нее. - А что здесь? – принцесса потянулась к нему, но тонкие белые руки Тиены успели перехватить шкатулку прежде кузины. Внутри что-то тихонько звякнуло, и девочка на миг затаила дыхание. Осторожно прижимая шкатулку к груди, змейка отступила на шаг. - Эту батюшка велел открыть, когда я останусь одна. Темный взгляд Арианны восторженно вспыхнул. Она спорхнула с кресла, в предвкушении хлопая в ладоши. - Как интересно! А что там такое? Что-то неприличное? Я слышала, у леди Ларры Блекмонт есть такая игрушка, которой она тешится, когда ее муж в отъезде, - смуглые щеки девочки залил густой брусничный румянец. – Неужели дядюшка… - Глупости! – Тиена любила свою кузину-принцессу, но иногда она бывает такой дурочкой. К тому же, дочерям Красного Змея такие игрушки ни к чему. Но Арианна продолжала неумолимо наступать на змейку. - Да ладно тебе, покажи, Тиена! Дядя ведь не узнает… или тебе жалко? – кузина уперла руки в бока, надменно вздернув подбородок. Песчаная змейка и принцесса делились практически всем, но это было не то, что можно показывать болтушке Арианне. Она непременно расскажет все леди Мелларио, а тетя в свою очередь – принцу Дорану, и получится все так, как в тот раз, когда в комнате Ним нашли с полдюжины кинжалов. Тиена не выдала тогда принцессу, но и делиться с ней самым сокровенным было пока рано. Так сказал отец. - Не жалко. Но и не покажу, - отрезала девочка, отворачиваясь. Арианна строптиво надула губы, наморщив лоб под смоляными кудряшками. - Ах так! Ну и ладно! Сиди в обнимку со своим ящиком, а я пойду с Сильвой и Гаррином на рынок, а тебя не возьмем! Принцесса вылетела из покоев кузины, не забыв с силой захлопнуть дверь на прощание. Тиена закусила нижнюю губу, подавив желание швырнуть шкатулку на пол. Вместо этого ладошка змейки ласково скользнула по прохладной гладкости крышки, хотя внутри все холодом окатило от обиды и возмущения. Вот Арианна и Сильва тоже все время шепчутся и хихикают, а ей не говорят, но Тиена же не шипит на них за это! Вот пусть идут на свой дурацкий рынок… девочка бережно поставила шкатулку на столик и, едва дыша, откинула крышку. Ряд запечатанных стеклянных пузырьков покоился на бархатном ложе, и внутри них таилась смерть. Сердечко девочки, точно соловей, сладко заливалось в груди, синий взгляд лучился радостью, Тиена даже подпрыгивала от искрящегося в душе счастья. Возле каждого сосуда лежал кусочек пергамента с подписью – слезы Лиса, сладкий сон, кровь василиска и даже темно-пупурные кристаллики душителя. И пусть этот дар был Тиене на грядущие пять именин, змейка ничуть не жалела. С величайшей осторожностью она поднесла к глазам пузырек с белым порошком. На темном стекле играли блики, нежные гранулы пересыпались с одной стенки сосуда на другую, пока осмелевшая Тиена вертела в пальцах склянку. Сестрица Ним обзавидуется, когда увидит! Она никогда не разбиралась в травах и ядах так, как младшая змейка, но руки Тиены слишком нежны для кинжалов. Да, такого на рынке в Солнечном копье не купить!.. - Нравится ли вам мои подарки, миледи? – вкрадчиво осведомился принц Оберин, и Тиена с визгом подпрыгнула на месте, едва не уронив сладкий сон. Девочка сжала в ладони пузырек, даря отцу счастливую улыбку. Незабудково-голубые глаза сияли радостно, а черные, словно мейстерские чернила, смотрели с нежной снисходительностью. - Отец! И это все мое? Правда? - Конечно. Ради кого мне было рыскать в Браавосе по алхимическим лавкам, если не ради моей любимой дочурки? – Красный Змей коснулся губами белокурой макушки девочки. – Клянусь Семерыми, даже клинки для Ним было найти проще, чем эти проклятые порошки. Смуглые пальцы лениво пробежали по гладким бокам пузырьков, задержались на пузатой бутылочке, в которой плескалось что-то маслянисто черное, отливающее зеленым. Уголки губ Оберина приподнялись в скупой улыбке. - Яд мантикора… эту тварь разделывали при мне. Сначала отсекли ему клешни, - мужчины перехватил тонкие запястья дочки, - затем лапы, чтобы не убежал. – Девочка взвизгнула, когда Оберин подхватил ее на руки. – И начали сцеживать яд. И при этом он был еще жив. По спине Тиены пробежали мурашки, стоило ей представить мерзкое насекомое. Его яд убивает мгновенно. Интересно, сколько смертей плещется в этом флаконе? Хватит ли его, чтобы отравить всю Королевскую гавань? - Ну, на всю гавань не хватит, - задумчиво протянул Оберин, поставив дочь на пол, - но вот на паучье гнездо, что затаилось в Красном замке, хватит с лихвой. Но для него время пока не пришло. – Принц положил яд мантикора обратно в шкатулку и взял другой пузырек, с бесцветной жидкостью, похожей на воду. – Со слезами Лиса управиться куда проще. Я слышал, твоя кузина на рынок собралась. - Да, но я с ними не иду, - Тиена шмыгнула носом. Вчера приехали купцы из Мира, Арианна купит себе ткани на новые платья и кружева… ну и пусть! А змейка не даст ей поносить то сапфировое ожерелье. Лучше кошке леди Еджайд его подарит, чем принцессе. Отец прижал насупившуюся девочку к груди, лукаво ущипнув ее за нос. - Верно, ты пойдешь со мной. Не могу же я дарить тебе оружие и не показать, как им пользоваться?***
Зной разгонял жителей Солнечного копья по домам и хижинам, но с приходом прохлады город ожил. Свет струился меж решетчатых ставен, причудливо рассыпавшись по пыльной земле, из распахнутых настежь дверей таверны лилась музыка, жаркий бой барабанов и копий жидким огнем прокатился по телу Тиены. Одеться пришлось совсем просто и тепло – в темно-серую шерсть и полотно, на голову девочка накинула платок, а лицо спрятала за дымчато-голубой вуалью. Змейка крепко держала за руку отца, который сейчас был больше похож на разбойника, чем на дорнийского принца. Ни бархата, ни шелков - шерстяные бриджи и туника в черные и красные полосы, тяжелый плащ, совсем простой кинжал на поясе – рукоять не переливалась самоцветами, ножны не могли похвастаться золоченым тиснением. Тиена чувствовала себя кем-то другим, не дочерью Оберина Мартелла, но знала, что под вуалью прячется все та же песчаная змейка. Девочка подняла голубые глаза на острый профиль Красного Змея. - Это такая игра? – под складками полотняных одежд таился флакончик слез Лиса. Тиена то и дело касалась пузырька, пальцы сами тянулись к нему, желая убедиться, что не потеряла. Оберин усмехнулся и одарил дочь озорным взглядом прищуренных глаз, черных, как минеральное масло. - Вся наша жизнь – игра, моя малютка. И я намерен научить тебя выигрывать. Они прошли мимо человека в красных одеждах, который глотал пламя и тут же изрыгал его обратно под восторженные крики толпы. Золотисто-алый огонь с ревом вырвался из его рта и искрами осыпался на головы зевак. Тиена попыталась поймать крошечный осколок пламени, но он растаял в воздухе, прежде чем коснулся ее ладошки. Какая-то женщина окликнула Оберина – на блестящей от масла коже мерцало прирученным солнечным светом золото, кроваво горели рубины, а изумруды – диким огнем. Одноглазый беззубый старик жарил на огне змеиное мясо, и принц купил по куску себе и дочери. От одного только запаха у Тиены на глазах выступили слезы: наравне с драконьим перцем в кушанье добавлялся и яд. Однако она съела все вместе с пресной лепешкой, жадно облизала соус с пальцев. Вот Арианна точно такого ни разу не пробовала! - Яд здесь не тот, что у тебя в ларце, рядом с куклами и духами, - принц Оберин притопывал в такт музыке, отзвуки которой до них доносил ночной ветер, - змеиный и злой, жалит остро, но не до смерти. Вот сладкий сон не жалил вовсе, но после щепотки человек не проснется никогда. Чем слаще ты его накормишь, тем слаще будет его сон. Тиена кивнула, озираясь по сторонам. Согбенная старуха сидела прямо на земле, вцепившись в посох, и мерно раскачивалась из стороны в сторону, компания подвыпивших матросов гоготала под аркой и распевала «Дорнийскую жену». Мимо прошел мужчина с огромной корзиной на плече, внутри что-то шевелилось и яростно шипело. Все вокруг казалось Тиене нереальным, призрачным сном, хотя на губах еще горел привкус соуса, а шнуровка сандалий немного натирала ноги. - А вот у слез Лиса… ты же помнишь уроки мейстера Мильса, Тиена? - У них нет ни вкуса, ни запаха, - змейка важно приосанилась, заметив одобрение в глазах Оберина. Мужчина погладил ее по щеке, прикрытой невесомым шелком. - Умница. Что-то в горле у меня пересохло после жаркого. Давай-ка заглянем в таверну. Тете Мелларио и дяде Дорану сделалось бы дурно, узнай они, что их маленькая племянница зайдет в харчевню, где собираются моряки и капитаны, торговцы, шлюхи, рыбаки и свечники. Кузине такое приключение и не снилось! Ее-то отец не поведет в паутину переулков смотреть на жреца Рглора и пробовать змеиное жаркое. Вот Арианна обзавидуется! Тиена рассмеялась своим мыслям, и ее смех потонул в шуме таверны. Полуодетые служанки сновали меж столов с подносами и кружками, среди посетителей были и черные как смоль летнийцы, и тирошийцы с крашеными бородами, лиссенийский купец в шелке и бархате с крохотной обезьянкой на плече играл в кайвассу с кряжистым иббенийцем, а высокая темнокожая девушка с золотыми колечками в сосках и атласном кушаке на тонкой талии извивалась под тонкий голос флейты. Толстая черно-зеленая змея лежала у нее на плечах, лениво покачивала хвостом в такт музыке. У девочки перехватило дыхание от восторга, взгляд алчно скользил по лицам, черным, смуглым и бледным, как прокисшее молоко, стараясь запомнить каждую черту. Змейка вся обратилась в слух, стараясь отделить от общего гама гортанную иббенийскую речь и напевную лиссенийскую. Все вокруг было таким отличным от того, к чему она привыкла в Солнечном копье и Водных садах, даже Дощатый город был не такой. Неужели все таверны такие? Или нет? В каждом городе свои харчевни, перинные дома и лавки, все разные, непохожие друг на друга как… как песчаные змейки. Отец усадил ее за дальний столик и жестом подозвал служанку. Невысокая грудастая девица поставила перед ними кувшин и чашку, полную фиников в меду, Тиена тут же потянулась за лакомством. Девушка улыбнулась, ласково глядя на девочку. - Славная дочка у вас, сударь, да только на вас не похожая. Никак в матушку уродилась? - Все верно, красавица, - от улыбки Красного Змея служанка зарделась, - она у меня вылитая мать. Девушка хихикнула и тут же возмущенно охнула - смуглый моряк под смех и сальные шутки шлепнул ее по бедру. Он притянул служанку к себе и усадил на колени, но разразился грязной руганью, когда она разбила об его голову глиняный кувшин. Хохот грянул еще громче, даже по тонким полоскам губ Оберина пробежала скупая усмешка. - Видишь? Даже подавальщицы свою честь берегут. Эти девушки не шлюхи… в отличие от нее. Принц кивнул в сторону танцовщицы со змеей. - Но на нее денег хватит не у каждого. Она красива, верно? Мужчины готовы убивать за нее, а вот он, - отец кивнул на угрюмого человека, подле которого высились два рослых бородатых парня, - готов убить ее, если танец не понравится публике. У мужчины были тяжелые надбровные дуги, тонкие губы презрительно поджаты, глубоко посаженные глаза злобно зыркали из стороны в сторону. Поймав взгляд Тиены, он что-то пробормотал, замахал узловатыми руками, и один из его телохранителей направился к столу отца и дочери. Девочка невольно прижалась теснее к Оберину, тревога звенящим холодом растеклась по коже. Но принц был спокоен и одарил подошедшего парня надменной улыбкой, которая спорхнула с его лица, когда тот предложил ему продать дочь. - Не отказывайся, Истван хорошую цену даст, как лорд жить будешь, да и девчонка на шее сидеть перестанет. - Она моей шее ничуть не мешает, - промолвил Красный Змей, салютуя Иствану чашей, - думаю, ей там самое место. - Ну, как знаешь, - он отошел, громко топая, его слова давно растаяли в пьяном воздухе таверны, а Тиена все дрожала, отчаянно цепляясь за отца. Продать ее? Как это - продать ее?! Змейка вновь глянула на танцовщицу. Девушку придирчиво рассматривал тот самый лиссенийский купец, но уже без обезьянки, - зверек теперь сидел на плече иббенийца и уплетал красные апельсины. Плясунью, выходит, он тоже купил? Зачем? Она что, раба? Но ведь в Дорне нет рабства, лишь далеко, на другом конце мира оно еще живо. Перепачканные медом пальцы Тиены сами потянулись к заветному пузырьку. Объятия отца стали крепче. - Как только мы выйдем отсюда, я получу кинжал под ребро, а Истван – еще одну хорошенькую девочку, которую он заставит танцевать или петь. Но мы того не допустим, верно? - Не допустим? – Тиене Сэнд двенадцать лет, и в кулаке у нее пряталась смерть. Приговор Иствану отражался во взгляде Оберина. - Скажи мне, девочка, заслужил ли он смерти? Этот убийца и сводник? Одного моего слова довольно, чтобы его отправили в Серую крепость, но он будет жив… в отличие от тех, кто отказал ему. Тиена еще раз посмотрела на человека, который хотел купить ее словно вещь. Истван ковырялся в миске, полной шафранного риса, а за его спиной стоял уже один бородач. Что, если второй поджидает их на улице? Он не посмеет убить Оберина Мартелла! Или?.. - Если ты скажешь мне пощадить его, так и будет, Тиена, - шепнул отец, успокаивающе гладя ее по спине. – Он будет жить, обязанный тебе до конца дней своих. А если его не станет – обязанных тебе будет куда больше. Например, она, - лиссениец стянул с пальца кольцо и надел его на палец смуглянке. Лицо девушки озарилось радостью, и Тиена Сэнд достала из складок одежды запаянный флакон. - Но ведь убивать грех, отец, - тонко произнесла она, ковыряя ногтем пробку. - Этот город полон грехов, малютка, - Оберин забрал пузырек из ледяных пальцев дочери, - как и весь этот мир. Смотри – лиссениец чуть ли не слюнями исходит на плясунью. Видимо, надеется, что и с его змеем она управится столь же ловко. А тот свечник, что играет в кости? Он проиграл уже немало, но все же продолжает бросать… а ведь дома его ждут жена, дети. Мужчина бросил в рот липкую, приторно-сладкую ягоду и подмигнул пробегающей мимо служанке. - Помнишь, я рассказывал вам о кобре, Тиена? Которая жалит лишь тогда, когда на нее нападают? – Красный Змей указал кулаком с зажатым в ней флаконом на Иствана. – Запомни, девочка, - никогда не кусай без причины, не причиняй боль ради боли. Иначе чьи-нибудь слезы могут попасть и в твое вино. - Я поняла, отец, - Тиена сдавленно выдохнула, встретив синевой глаз пронизывающий взгляд Оберина. – Но ведь… ты тогда… с любовницей лорда Айронвуда… Девочка покраснела под своей вуалью, щеки вспыхнули жарче, когда принц расхохотался, запрокинув голову. - Так то было ради любви, малышка. К тому же, я никогда не мог сказать «Нет» хорошенькой женщине. Думаю, нам пора, Тиена. Только не говори матери, что я водил тебя сюда, иначе в наказание мне придется пересказывать ей наизусть «Семиконечную звезду», а я никогда не доходил до второй страницы. Миска с финиками, которая еще мгновение назад стояла перед Тиеной, оказалась на столике Иствана. Пока он и его телохранитель проверяли сладости на яд – бородач закинул в рот сразу пригоршню фиников, а сводник принялся теребить темно-сиреневый камень на цепочке, несколько слезинок упали в его чашу. Одним грешником в городе грехов стало меньше.