mamihlapinatapai

как-то в один декабрьский день шин чихо подсаживается к бёнджу и говорит: — ходят слухи, что юнит из четырёх танцоров отправят в школу танцев в конце зимы или весной. ким бёнджу думает, какая же всё-таки интрига, кто эти четверо, а отвечает: — что, мне пора бросать курить? чихо смеётся: — что вообще ты и твои красные мальборо забыли в индустрии вечного пения и танцев? бёнджу молчит и лишь думает, что вообще двуличный мальчик-старшеклассник забыл в шоубизнесе. значит, он сам, его лучший друг ходжун, его близкий друг чихо и ёбаный хансоль точно дебютируют. то есть, всё это было не зря. тренировки. стажёрство. но тот факт, что придётся больше времени контактировать с солем, никак не радует ким бёнджу, даже немножко. к примеру, в свете последних событий: бёнджу кажется, что хансоль затеял какую-то подлую игру с ним. может, это всё иллюзия, но… каждый раз, когда бёнджу смотрит на кима, даже боковым зрением чувствует на каждой микроклеточке собственного тела: кошачий взгляд сосредоточен на нём. прожигает так сильно, что даже волосы электризуются от напряжения, и, если это на уроках по танцам, бёнджу путается в ногах и забывает движения; если это вокал, голос сам начинает дрожать, а слова — испаряться. если это простое пересечение в коридоре/столовой/раздевалке, бёнджу забывает собственное имя, и почему он вообще здесь, с каких пор его земля носит. сучий. ким. хансоль. бёнджу бы смелости чуть-чуть побольше, наглости, тогда бы он обязательно взглянул в ответ и спросил: «какого чёрта?», — или можно ещё поговорить с чихо насчёт этого, но тот либо поймёт всё не так, либо хуже — сдаст хансолю, и тогда закрылась несуществующая лавка. бёнджу, к сведению, интересуется этим не потому, что попался в сети, а чисто из злости, и от выжигающего лёгкие любопытства. с самого детства он был интересующимся мальчиком, но если лет с семи знал, что детей не аисты приносят, то раньше мог жить без этой информации. а сейчас. никак. ещё раз ким хансоль посмотрит на бёнджу, его одежда сгорит. он так чувствует. но нервы не всегда железные, верно? как-то в общей раздевалке, когда бёнджу снимает потную майку с себя, этот оборзевший чуть не лижет каждое его ребро просто взглядом, и ким, делая конский хвост из каштановых волос, поворачивается и смотрит прямо в голубые глаза. (чокнутый снова в линзах). хансоль просто стоит, подпирая свой шкафчик плечом, с рюкзаком за спиной, как школьник невинный, стоит и смотрит. бёнджу взрывается. — что? первое слово, которое бёнджу говорит хансолю. что. — привет. «. . .» только что… он сказал что? привет? то есть, бёнджу спинным мозгом чувствовал, как его имеют взглядом, а это… привет? впервые за бессчётное количество времени. привет. а потом соль просто уходит, ухмыляясь как последняя скотина, которая только что сорвала джекпот (или одежду бёнджу своими же руками), поправляет лямку рюкзака, и да, уходит. не до конца застёгивая тёплую парку. и единственное, о чём мечтает бёнджу в эту секунду, догнать эту суку и прищемить его ублюдский подбородок. не до конца застёгнутым замком.