mamihlapinatapai

— я всё ещё не сдал тебя, стоит ли тебе заплатить мне за это? шин чихо подсаживается к бёнджу за неделю до его 19-летия. и несёт какую-то херню. — ты о чём, чихо? — клубничный йогурт. хансоль ищет тебя последние месяцев шесть, а может даже больше. бёнджу нервно сглатывает слюну. — но я молчу, — заканчивает чихо. — и почему ты говоришь это сейчас? мне. — чувствую, что ты близок к провалу. беги из страны. — ты придурок, — пихается ким. — я серьёзно, ким джу. он двинулся на этом. бёнджу хочет огрызнуться: «а это не мои проблемы», — но зачем-то спрашивает: — и что ты предлагаешь? — ничего, — говорит чихо, встряхивая длинной чёлкой. а после встаёт, хлопает бёнджу по плечу, и у того дежавю: так же было и в первую их встречу. чихо улыбается кривой улыбкой, уходит, поправляя футболку, и перед самым исчезновением оставляет после себя только: — жди, когда потонешь. бёнджу толкает ногой дверь чьего-то шкафчика и морщится, прикрывая глаза. если бы у него было побольше мозгов с полгода назад, сейчас в лёгких не было бы этой липкости, которая предвещает неизбежность. ким бёнджу тонет в воспоминаниях… в тот же день, когда их с хансолем взгляды впервые встречаются, бёнджу остаток дня проводит в ложном состоянии температуры под сорок. эта навалившаяся правда и глаза цвета горького шоколада буквально хотят раздавить бёнджу многотонным грузом, и под конец своего трейни-дня в стардоме он зачем-то прячется в углу раздевалки между угловыми шкафчиками. реальность сдавливает лёгкие в тиски, а шоколадные глаза крошат привычную бёнджу вселенную в пыль. отчего-то холодно, или это и правда знобит. ким утыкается лбом в острые коленки и беззвучно скулит. «что же теперь делать? как на него смотреть?» а потом собирается с силами. поднимается с пола и отряхивает одежду. заправляет волосы за уши. он просто не привык, чтобы собственное мировоззрение вот так с ног на голову переворачивалось, как карусели какие-то. тем более, если представления хоть как-то касаются ким хансоля. бёнджу быстро переодевается, хватает сумку и выбегает в коридор. ещё холоднее. шаги всё быстрее и быстрее, узкие тёмные стены вызывают приступы клаустрофобии. волосы падают на глаза. почти ничего не видно, ориентир по зрительной памяти. где-то между комнатой стилистов и кабинетом для занятий вокалом бёнджу слышит громкий всхлип. короткая полоска света указывает на то, что неизвестный всё же в последней комнате. любопытство берёт верх над желанием побыстрее свалить от всего этого, и бёнджу делает шаг к двери. ким хансоль сидит, прислонившись к стене. чёрные кончики волос мокрые, лезут в лицо, плечи мелко дрожат от холода. или от ещё чего-то, но парень в майке. джинсы обтягивают острые колени. в руках плеер, от которого наушники чёрными змейками ведут к ушам. даже стоя метрах в четырёх и за едва приоткрытой дверью, бёнджу слышит какую-то музыку. а значит, громкость на максимуме. а значит, хансоль даже не думает о том, что его плач могут услышать. ким бёнджу делает ещё один шаг. из-за слёз щёки хансоля измазаны чёрными дорожками туши и карандаша. эстетически красиво. первая секунда, когда бёнджу понимает, почему ким соль мечтает стать моделью. да у бёнджу о хансоле уже много чего-то такого вот «первая». ким хансоль словно какой-то персонаж из книги. в начале ты его терпеть не можешь, аж до чёртиков, так, что хочется стать частью его мира и глаза выцарапать. а потом щёлк. узнаешь о нём что-то такое… проникаешься. чёрт всё побери, бёнджу не хотел так. сам он не читатель, а ким хансоль вполне себе реален. чёрт. возьми. бёнджу дёргается, когда ким хансоль начинает подпевать строкам из наушников: «я не мёртв, просто парю между линий твоей татуировки». «прекрати, ким хансоль, я тебя прошу». ну точно глава из книги: ситуация стала безвыходной, сукой хансоль был вынужден притворяться в связи с обстоятельствами. вернее, может быть, его кредо: «будешь тварью — не будут лезть». вот и всё. теперь ким бёнджу знает, что: настоящий ким хансоль смеётся как сорок колокольчиков; настоящий ким хансоль ластится как кошка; настоящий ким хансоль эмоционален и раним; настоящий ким хансоль красиво поёт. словно обделённая вниманием игрушка, соль пытается вылезти за счёт притворства. бёнджу говорит вслух: — ты идиот. хансоль за дверью и не дёргается, продолжая плакать. «если чувствуешь меня. прекрати». бёнджу уходит, оставляя под дверью клубничный йогурт.