mamihlapinatapai

день обещает быть дерьмом, бёнджу кажется, что это написано на каждом моменте. и шин чихо как сквозь землю провалился, а точно ли можно быть уверенным в том, что он там сейчас не высказывает хансолю, что нельзя поступать так-то и так-то? на тренировке по танцам его нет, как и хансоля тоже нет, но последний достаточно испорчен для того, чтобы свалить по своим делам, а вот чихо… и ещё ким донсон как-то странно ведёт себя: все эти «как дошёл вчера?», «хорошо спалось?», «пить не хочешь?». — он раздражает, — бёнджу садится рядом с ходжуном на пол и встряхивает руками мокрые кончики распущенных волос, — всё раздражает меня. — донсон слегка навязчив, но он хороший парень, знаешь, — ходжун даёт младшему банку колы. — где чихо? и почему-то ким бёнджу догадывается, что за этим вопросом стоит немое: «и хансоль», — может от этого и бесится сильнее. но старается держать себя в руках. — я позвоню ему, — он поднимается на ноги и завязывает волосы в тугой высокий хвост. — схожу в раздевалку, мой телефон там. — ладно. — ходжун понимает, что сейчас младший раздражается без причины даже от дуновения воздуха, так что позволяет ему уйти одному. но бёнджу не так уж спешит попасть в раздевалку. «пара нерешённых проблем», — думает он, останавливаясь перед стендом с рейтингом трейни. «ким хансоль — 1 — 20686 оч. шин чихо — 2 — 20680 оч. ким бёнджу — 3 — 20597 оч.» — восемьдесят девять, — зачем-то медленно и вслух тянет бёнджу. — если постараться, я смогу. — что считаешь? неожиданно за спиной появляется чихо и быстро стягивает резинку с волос бёнджу. тот ненавидит, когда этот придурок так делает, поэтому пихает его локтем под рёбра. — сколько раз я должен сказать, что ненавижу твои бесшумные телепортации? сколько, чтобы ты понял? — успокойся, ким бёнджу, — чихо треплет его по волосам. — я как раз за телефоном шёл, чтобы позвонить тебе. — и вот я здесь, — напевает шин. — я всегда с тобой, — тянется всем своим телом за обнимашками. — руки, шин чихо, — визжит как девчонка бёнджу, — просто пойдём уже. чихо назло пытается обнять бёнджу, лезет своими длинными руками до всего, к чему дотягивается, а тот только пихается, бьёт засранца по ладоням и шипит. они собачатся и дерутся, но всё заканчивается смехом и, в конце концов, они приходят к залу для тренировок. — о, мальчик-пьяница, — чихо врезается в ходжуна, который хотел уже было идти за бёнджу, — как ты, мой хороший? вчера так мило пускал на меня слюнки. за неумением сказать «заткнись» ходжун просто слегка бьёт чихо по губам. — и тебе привет. внезапно бёнджу оглушает свист, но это всего лишь санвон и сангюн, так что всё, вроде как, в порядке вещей. — ким, мать его, герой хансоль! — обязательно так орать? — бросает он в ответ, протискиваясь между чихо, бёнджу и ходжуном. — иди-ка сюда. — со санвон стелет на полу рядом с собой ветровку, — садись на трон, царь. хансоль бросает что-то вроде: «отвали», — но садится. вся суть хансоля. — как себя чувствуешь? — скалится сангюн. — а ты типа обо мне заботишься? — типа офигеваю, какой ты у нас огонь, когда пьяный. ходжун тянет бёнджу на лавочку возле стены. чихо увязывается за ними и миленько болтает со старшим. — у тебя такое хорошее настроение, что ты ко всем подлизываешься? или как? — как миленько, ким бёнджу. ты ревнуешь? — глупым голосом выдаёт чихо. — ты у меня выпросишь. — хочешь, чтобы я извинился? я не помню, что сделал вчера, но ты уж прости. — ходжун не смотрит шину в глаза, разминая руки. — да я просто прикалываюсь над тобой, — чихо смеётся, — хотя, конечно, ты немножко поспал на мне, но ладно уж. это всё потому, что я такой классный, даже парни в меня влюбляются. — придурок, — закатывает глаза бёнджу, а ходжун предпочитает промолчать. — придурок, который хочет стать для ходжуна человеком, который в любой момент готов подставить своё плечо. чихо шутливо тянется губами к шее ходжуна, а тот отпирается, пока не падает на колени бёнджу. как итог — младшие ржут как ненормальные над его неловкостью, а чон беззвучно ругается себе под нос. бёнджу даже на месте подпрыгивает, когда сангюн на весь зал внезапно орёт: — да ладно! с такой интонацией и громкостью ему бы рекламные акции на улицах проводить, но он здесь, тренируется в стардоме. — посмотри ещё раз, если думаешь, что я шучу, придурок! это ты на коленях бёнджу. — но я не помню. позже, когда голова бёнджу касается холодной подушки в собственной маленькой комнате, он вспоминает происходившее точнее, но всё ещё с какой-то замедленностью или заторможенностью. перед глазами дрожащие ладони и кончики длинных распущенных волос. чихо быстро вскакивает с лавочки, а ходжун почему-то удерживает его за плечи. длится это час или минуту — бёнджу не оценил время трезво сразу, медленно поднимая подбородок. все пары глаз были устремлены к нему, а в зале повисла такая угнетающая тишина, будто кто-то умер. будто что-то внутри бёнджу умерло. он не спешит встретиться с хансолем взглядом, потому что понимает — это и было его первой ошибкой. встретиться с хансолем взглядом когда-то. вроде как что-то говорит сангюн (или санвон), и ещё, где-то на дне своей личной марианской впадины, бёнджу улавливает и голос чихо тоже. он не понимает, ругается друг или ещё что-то, но боковым зрением замечает взмахи его ладоней. ходжун тихо говорит «уйдём» куда-то в шею, и ким бёнджу будто из комы выходит. всё в момент становится реальным. он поднимает голову выше и, слегка улыбаясь, спрашивает, глядя прямо хансолю в глаза: — что ты сказал? и голос бёнджу вовсе ему не принадлежит. что такого происходит именно в этот момент? что происходит такого, чего не происходило ранее? не его голос, не его руки и не его мимика — бёнджу просто душа в чужом человеке, которым он управлять не может. а хансоль смотрит на него своими круглыми глазами и не понимает, что сказать. остальные присутствующие обитают в атмосфере смертельной неловкости — словно пришедшие на бал в джинсах. лидер оказывается самым тактичным, чтобы предельно тихо сказать: «я думаю, нам всем нужно уйти». когда бёнджу твёрдым голосом говорит: — нет. он поднимается с лавочки, встряхивая чёлкой и подходя на пару шагов ближе к хансолю, отчего тому приходится ещё выше вздёрнуть подбородок. — всем сидеть на местах. неизвестно по какой именно причине — металл в голосе или крепко стиснутые в кулаки ладони бёнджу — все сидящие остаются на своих местах, молча опуская головы в пол. — давай-ка разберёмся здесь и сейчас. санвон что-то шепчет хансолю и незаметно пихает его в ногу, чтобы тот не сидел и не молчал, иначе тут всё взорвётся от статического напряжения взглядов и неловкости. — бёнджу. — хансоль. вспоминая это, бёнджу особенно сильно хочется умереть — он старается провалиться глубоко в одеяло и зажмурить глаза так крепко, чтобы больше их не открывать никогда. — вас выгонят за драку, бёнджу, неужели ты… — а кто тут говорил о драке? — язвительно отмечает бёнджу, злобно ухмыляясь, — для начала, я предлагаю тебе встать. хён. «вставай, ёбаный придурок», — слышит за спиной хансоля голос сангюна бёнджу, и ким действительно поднимается на ноги. не быстрее, чем китайский болванчик, но и не так медленно и пафосно, как представлял младший. — давай-ка разберёмся, — повторяет он, — здесь. и сейчас. — бёнджу, я не думаю, что мы должны разговаривать при… — ещё хоть раз назови моё имя, — приближается бёнджу вплотную к хансолю и ухмыляется их разнице в росте и своему преимуществу над старшим, — ещё хоть один чёртов раз. — не строй из себя крутого, — чихо тянет кима за локоть, но тот резко выдёргивает руку. они смотрят друг на друга вопросительными взглядами, и старший говорит: — это мой последний с ним раз. в свой взгляд бёнджу вкладывает весь прошедший год, одним только выдохом старается передать совсем недавний момент, когда он плакал другу в пальто. отобразить «пожалуйста» он пытается только лишь поджатой губой, пока, в конце концов, шин не сдаётся. — и всё же, я не думаю, что вам нужно выяснять это при всех. нет, бёнджу. — хансолю, выходит, можно меня забывать, раз ты ничего не говоришь ему. чихо со всей силы вонзают в живот нож, и он морщится от этой несуществующей боли. и отходит от бёнджу на пару шагов назад. — не тогда, чихо, когда всё помнишь ты. не будь только за него. чёртова дилемма, и чихо только проводит рукой по волосам. — а теперь ты, — не своим голосом говорит бёнджу и впервые всматривается в черты лица хансоля так близко. так близко при свете. внезапно в его мыслях промелькивает вкус хансолевых губ; его слегка прошибает током и он дёргается, щуря глаза. ходжун позади не знает, что ему делать, но чихо хватает того за рукав ветровки и шёпотом: «дай ему время». будто действительно понимает, сколько тысяч полок с мыслями сейчас рухнуло в голове бёнджу, какой у него там бардак. но бёнджу пытается сохранить спокойствие, сохраняя температуру взгляда -90°C. — если ты думаешь, что… но в мыслях температура рук хансоля на пояснице — это горячее взгляда бёнджу сейчас в несколько сотен раз; он снова морщится и делает маленький шаг назад, пошатываясь и цепляясь ладонями за волосы. — бёнджу?.. хансоль хочет помочь ему, уже бросается навстречу, когда бёнджу больно и резко толкает его руками в плечи. облегчение или боль. или облегчение и боль. бёнджу размышляет над этим, поднося трясущиеся руки ближе к глазам, словно ослепший. его голос дрожит не меньше, когда он говорит: — видишь? поднимает взгляд на хансоля, а тот дёргается, сталкиваясь с ним глазами — в радужках младшего надтреснутая душа и воспоминания, секунда за секундой. он словно просит у старшего милостыню — секунду назад ощущавший своё превосходство умоляет о пощаде, протягивая к напротив стоящему дрожащие руки. — видишь это? — вздёргивает руки к самым глазам хансоля. — это то, что ты со мной делаешь. я не могу даже просто оттолкнуть тебя, чтобы не сдохнуть. ким бёнджу делает большую ошибку, опуская взгляд на губы хансоля; приступ боли прошибает его до самого спинного мозга, когда в воспоминаниях хансоль прижимает его к холодной стене и забирается руками под одежду. когда в воспоминаниях хансоль облизывает его губы и сталкивается своим языком с его. когда в воспоминаниях они двое теряются во времени и пространстве, в это время, в настоящее время, думая об этом, бёнджу сгибается пополам и неожиданно даже для себя самого громко кричит: — но ты это сделать можешь! донсон поднимается с пола первым и быстро бросается к бёнджу, но тот отталкивает от себя все руки, которые пытаются притянуть его к себе. он смело смотрит хансолю в глаза, продолжая истеричным криком: — ты просил меня никогда не забывать, так почему же не запомнил сам? где-то слева донсон бросает: «заберём его, чихо», — а ходжун пытается заткнуть ему ладонью рот. санвон хватает под обе руки хансоля и утягивает за собой в дверь слева. бёнджу кричит, не замечая перед лицом чужих рук, кричит, глядя только на одного человека. что, чёрт возьми, хансоль с ним сделал, что бёнджу настолько сломлен, раз бёнджу, не думая о том, как будет выглядеть в глазах друзей, ведёт себя так, как ведёт? — я ненавижу тебя, ким хансоль! — успевает крикнуть он тогда, когда ладонь ходжуна соскальзывает с его рта. — я тебя уничтожу! за то, что обращаешься со мной так, словно я пластилиновая кукла, обещаю тебя уничтожить! бёнджу щурится, смаргивая крупицы слёз с уголков глаз, зарываясь глубже под одеяло. вспоминая это, он чувствует себя сломленным и жалким, но не глупым. вспоминая это, он думает о словах, которые не успел сказать хансолю, когда его оттянули к противоположному выходу. он не помнит то, как чихо после просил его успокоиться, когда они были на крыше, как ходжун протягивал ему бутылку холодной воды, а донсон говорил что-то о нервных клетках, которые не восстанавливаются. всё, что отпечаталось на сетчатке его глаз, словно солнце, на которое он смотрел в течение пяти минут, это хансоль, который пытался сказать что-то бёнджу, и рука сангюна, которая ему это сделать не позволила. и ёбаная дверь оттенка слоновой кости, хлопнувшая прямо перед его лицом. бёнджу засыпал с мокрыми щеками, вспоминая то последнее лицо хансоля снова и снова. бёнджу пытался читать по губам, но в ту секунду, когда последний кусочек пазла встал на своё место, его сознание всё же провалилось в другой мир. и ким бёнджу уже вряд ли когда снова вспомнит о том, что понял.