Запретный

      Вейдер вихрем ворвался в столовую третьего уровня, так, что Квай-Гон едва поспевал за ним. Люди вокруг замолчали, и все взоры обратились в их сторону. Освобождённые рабы, несомненно, знали, кто он. Люди будто оцепенели, и страх, рождённый тысячей умов, наполнил Силу. Вейдер почувствовал, как Люк направил волну спокойствия в толпу.       Квай-Гон попытался остановить его, когда после разговора с Люком по комлинку он поспешил к сыну, но Вейдер предостерегающе отодвинул джедая в сторону. И лишь сейчас Тёмный Лорд понял, что его приход в столовую был не самой удачной идеей. Он мысленно обругал себя за поспешность, чуть виновато улыбнувшись Квай-Гону, и получил лёгкую улыбку в ответ.       — Отец, — Люк подбежал к Тёмному Лорду. — Может быть…       — …мы поговорим в другом месте, — закончил за него Вейдер.       Он был счастлив видеть лицо любимого сына. Они расстались меньше чем на час, а казалось, будто прошла целая вечность. Люк облегчённо кивнул.       — Да, люди немного обеспокоены.       — Здесь недалеко есть тихая смотровая площадка.       Люк вернулся к своим недавним собеседникам, чтобы объяснить, куда и зачем они собираются идти. Высокая фигура Дэймона Транса почти загораживала от глаз Вейдера хрупкую женщину и маленького мальчика, Йорана.       Штурмовик встал, чтобы поприветствовать Тёмного Лорда, как только тот вошёл. Сначала при виде Транса Вейдер напрягся, но успокоился, убедившись, что Дэймон избегает смотреть на Люка и держится на почтительном расстоянии. «Да, вероятно, Люк поговорил с ним и сообщил ему, что его внимание нежелательно. Похоже, ему удалось поставить этого солдата на место». Вейдер ухмыльнулся. Люк принадлежал ему. У штурмовика не было никаких шансов.       «Отец, — Люк заговорил в ментальной связи, — Дэймон и Йоран… Есть кое-что, что ты должен знать о них».       Вейдер снова напрягся. Казалось, Люк весьма взволнован имеющейся у него информацией.       «Я весь внимание, ребёнок».       Квай-Гон опередил Люка, и его голос даже в ментальном контакте прозвучал шокировано:       «Они оба чувствительны к Силе».       «Что?!»       Вейдер потянулся к Дэймону и Йорану Силой. Да, несомненно, штурмовик и мальчик светились энергией. Он вспомнил момент, когда принимал Дэймона в своё личное подразделение. Да, в молодом солдате тогда присутствовала искра Силы, но сейчас… Слабый уголёк превратился в ревущее пламя. Мальчик же казался хрустальной чашей, до краёв наполненной тёплым светом. С нынешнем потенциалом в былые времена они оба оказались бы в Ордене Джедаев.       «Насколько я понимаю, ни один из них раньше не был одарённым», — спросил Квай-Гон.       Вейдер покачал головой.       «Я встречал очень мало чувствительных к Силе за эти годы. Я не мог пропустись сразу двоих под своим носом».       «Может быть, что-то произошло с Балансом?» — вдруг спросил Люк, подходя к Вейдеру в сопровождении матери с сыном, штурмовика и Арту.       «Что ты имеешь в виду?»       «Возможно мы каким-то образом пробудили или укрепили Силу в некоторых людях? Я чувствую, что Йоран и Дэймон — это только начало, отец. Будет гораздо больше одарённых, которые будут нас искать».       Люк послал Вейдеру видение, пережитое им чуть раньше. Вид двух башен завораживал, и Вейдер ощутил прилив волнения: мощь, исходящая от открывшейся ему картины впечатляла. В дюрастиловой башне он узнал Храм Джедаев на Корусанте, но башня из чёрного камня… Она напомнила ему устрашающие архитектурные сооружения на Коррибане, одном из миров, принадлежащих ситхам.       «Ты заметил новое здание?» — мысленно спросил Квай-Гон.       Вейдер не сразу понял, что машинально перенаправил видение Квай-Гону. Он занервничал, осознав, что, не думая, делится с джедаем своими мыслями. Так, словно Квай-Гон и в самом деле был его Учителем, а он — падаваном. И тем не менее, ему захотелось немедленно узнать мнение Квай-Гона об увиденном, чего он никогда не испытывал с Оби-Ваном или Палпатином. На мгновение его захлестнула яркая смесь счастья и гнева от своих чувств к мастеру-джедаю, но беспокойство быстро улеглось — Квай-Гон полностью принимал его.       «Да, это весьма символично, полагаю. Джедаи и ситхи вместе. Что ты думаешь о таком количестве людей?»       «Их гораздо больше, чем было в Ордене на момент его уничтожения. Думаю, Люк прав: одним из последствий восстановления Баланса будет увеличение количества чувствительных к Силе, как это произошло с Дэймоном и Йораном. Это будет непростая задача — принять их, когда они будут вас искать, — Квай-Гон нахмурился и задумчиво погладил бороду. — Вам нужно будет много тренеров. Гораздо больше, чем трое. Я считаю…»       Вейдер не смог бы однозначно определить, что он думает об идее возрождения Храма Джедаев, не говоря уж о создании Храма Ситхов. Множество лордов ситхов и рыцарей-джедаев… Он приложил колоссальное количество усилий за многие годы, чтобы власть и знания были сосредоточены у него и Палпатина. И даже если в ближайшее время увеличится число чувствительных к Силе, это ведь не означало, что их всех нужно обучить?       Тёмная Сторона в его мыслях зловеще расхохоталась. «Приведите их ко мне, мой Тёмный Лорд, приведите больше людей под моё влияние». Вейдер вздрогнул — то ли от волнения, то ли от отвращения.       Квай-Гон мягко тронул его за плечо.       — Что случилось, Энакин?       Вейдер покачал головой. Волевым усилием он заставил Тёмную Сторону внутри себя замолчать.       — Нет, всё в порядке, — ответил он, сам сомневаясь в своих словах.       — Мы должны проверить уровень мидихлориан у Дэймона и Йорана, — предложил Квай-Гон.       — Я доверю это вам.       Квай-Гон кивнул, соглашаясь, и Вейдер снова почувствовал лёгкость от осознания того, что ему было на кого опереться. Люк и Квай-Гон стали его первыми союзниками за долгие годы. Люди, которым он мог доверять.       — Транс, в вашем присутствии больше нет необходимости, — холодно произнёс Вейдер.       — Да, сэр, — Дэймон обернулся к Дизертрайдерам и Люку и добавил: — Мне было приятно пообщаться с вами.       Уголки его губ чуть дрогнули, но в остальном Транс демонстрировал полное подчинение приказу. Он снова отдал честь и покинул столовую, лишь один раз обернувшись к Люку.       — Пожалуйста, следуйте за мной. Нам нужно поговорить в более уединённом месте, — приказал Вейдер, развернулся на каблуках и направился к выходу.       Они вышли на смотровую площадку, и Вейдер коснулся ментальной связи с сыном.       «Юноша, я вижу, что ты разубедил Транса в его романтических намерениях».       Люк шёл рядом с Вейдером, сложив руки за спиной и прикусив зубами нижнюю губу.       «Я пытался, отец. Но сейчас он слишком растерян».       «Растерян? Что ты хочешь сказать?»       «Он чувствует моё присутствие в Силе и считает, что это указывает на наше предназначение друг для друга».       Ладони Вейдера сжались в кулаки.       «Предназначение друг для друга? Да как ты…»       Люк перебил его, не давая закончить:       «Он совершенно не подготовлен. Возможно, как только он узнает больше о Силе, он поймёт, что его симпатия ко мне вызвана именно ею, а не чем бы то ни было другим».       Вейдер вздохнул. Оуэн Ларс уничтожил в Люке веру в свою притягательность.       «Ты искренне полагаешь, что он желает быть с тобой лишь потому, что чувствует твоё присутствие в Силе? И что для этого нет никакой иной причины?»       «Он не слишком-то поверил в такое объяснение», — Люк выглядел огорчённым.       «Разумеется. Я не держу глупых людей на борту своего корабля. Капитан Тереллиан был досадным исключением».       «Дэймон сказал, что ты лично выбираешь тех, кто служит на „Исполнителе“».       «Да, это так. »       «Он гордится тем, что ты выбрал его».       Вейдер скептически изогнул бровь.       «Если ты пытаешься таким образом подружить меня с Трансом, то это бесполезно. Он пытался взять то, что принадлежит мне. Независимо от его поведения… Я не забываю и не прощаю ошибок».       Люк кивнул и, печально улыбнувшись, подтвердил, что понял, но вид его был весьма несчастный. В этот момент Арту втиснулся между ними и счастливо защебетал, вращая свой купол от Люка к Вейдеру. Вейдер посмотрел на дроида и перевёл взгляд на лицо сына.       — Дэймон не позволил отключить Арту. Надеюсь, с ним всё в порядке. Я уже предупредил его о подключении к системам Исполнителя, но я не чувствую в нём опасности, — поспешно проговорил Люк, словно опасаясь решения Вейдера относительно маленького астромеха.       Вейдер прикоснулся к куполу Арту и не почувствовал никакой нежелательной энергии. Но, тем не менее, он был убеждён, что ради безопасности стоило бы всё-таки держать дроида отключённым до того, как Палпатин не будет уничтожен. Однако, увидев умоляющие глаза сына, он не смог настаивать.       — Люк, если я увижу хоть какой-то намёк… я отключу его сам.       — Хорошо, отец.       Ладонь Люка коснулась его руки, и из этого простого контакта хлынул поток тепла. Вейдер ощутил острую потребность прикоснуться к мальчику, любовь и желание захватили его. Он кончиками пальцев погладил нежную кожу на запястье сына. Люк перехватил его ладонь, и их пальцы переплелись, но через миг они опомнились и замерли. Вейдер оглянулся на Салару и Йорана, которые следовали за ними в нескольких футах позади, но Дизертрайдеры не обращали внимания на Скайуокеров — они увлечённо разговаривали с Квай-Гоном. Мастер-джедай снова демонстрировал свою предусмотрительную тактичность.       «Отец, я думал о наших отношениях. Что мы собираемся делать? Я имею в виду, мы будем скрывать, что мы… любовники и отец и сын?»       Вейдер чуть поморщился. Он знал, что этот разговор должен был состояться, но, увы, у него не было чёткого ответа на вопрос, заданный сыном. Он не хотел снова скрывать свои чувства так, как это было с Падме. К тому же, он плохо представлял себе, как это возможно. Вейдер решил описать Люку возможные сценарии, как он их видел, и предоставить сыну возможность высказать своё мнение. Возможно, таким образом, им удастся найти наиболее правильное решение.       «Полагаю, Люк, у нас есть несколько вариантов».       «Например?»       «Ну, во-первых, мы можем делать вид, что мы только любовники. В таком случае мы будем скрывать, что мы отец и сын».       «Но… многие люди уже знают, что я твой сын».       «Я могу стереть их воспоминания. Это было бы самым простым путём. Тот факт, что мы выглядим почти как ровесники, имеем разные фамилии, да и официальные документы гласят, что Энакин Скайуокер погиб два десятилетия тому назад, несомненно, подтвердят нашу историю. Мы можем даже заключить брак, и ты будешь моим супругом».       В этом варианте была определённая привлекательность: Люк станет его супругом, пышная церемония пройдёт в одном из сверкающих храмов Корусанта, но… публично отрицать происхождение Люка для Вейдера было почти невыносимо. Он — отец, а Люк — его сын. И он никогда не хотел бы, чтобы это было иначе. Он хотел кричать на всю вселенную, что гордится своим ребёнком.       Люк кивнул и задумался.       «Какие ещё есть варианты?»       «Мы будем идти вперёд как отец и сын, скрывая наши любовные отношения».       Люк посмотрел на свои ладони.       «Я не знаю, отец. Понимаю, что мы могли бы поступить так… По крайней мере, я постараюсь…»       Вейдер мягко улыбнулся:       «Полагаю, нам обоим будет трудно хранить тайну от многих любопытных глаз. Но одним из преимуществ образа грозного Тёмного Лорда является то, что вряд ли кто-то рискнёт упомянуть об этом вслух».       Люк нахмурился.       «Но они будут говорить за спиной. Они будут знать и многие не будут одобрять… Говорить, что мы недостойны. И это может повлиять на нашу способность управлять галактикой и… обучать других одарённых».       «Да, это верно».       «Есть ли другой вариант?»       «Мы не пытаемся скрыть ни одну из сторон наших отношений, и пусть будет что будет. И да, в этом случае мы столкнёмся с общественным неодобрением и отвращением, но в этом не будет ничего нового. Многим отвратительны и я, и Палпатин. Для меня на этот счёт ничего не изменится, кроме причины их неприязни. Но для тебя это будет иначе».       Вейдер вообще-то не особенно заботился о том, что другие думают о нём и его нравственности — лишь бы люди повиновались ему, но при этом он знал, что отвращение людей причинит Люку боль.       «Ты уже… решил, какой путь мы выберем?» — Люк старательно разглядывал пол, избегая смотреть на Вейдера.       «Я просто знаю, что в эту минуту я хочу прикоснуться к тебе, юноша», — он Силой погладил Люка вдоль позвоночника.       Люк вздрогнул и дёрнул плечами от ласкового касания Силы.       «Я тоже этого хочу, отец».       «Нет необходимости решать прямо сейчас. Просто… давай подумаем над возможными вариантами, Люк».       «Я знаю, — Люк помолчал несколько секунд, потом спросил: — Мы сможем побыть немного наедине после этой встречи?»       «Уверен, что мы сможем это организовать», — улыбнулся Вейдер.       Вейдер уже начал планировать, как позже воплотит в жизнь фантазии Люка о повстанце в плену Империи. Сейчас он представил Люка в тюремной камере. Мальчик будет тщетно пытаться вырваться из делающих его беспомощным оков. Его голубые глаза будут полны вызовом и гордостью. Это сопротивление доминированию, несомненно, будет вдохновлять Вейдера, он сделает всё, чтобы эти глаза потускнели от желания и удовольствия. Вейдер не мог дождаться, чтобы вдвоём с сыном насладиться сладкой фантазией.       Впрочем, просто прикасаться к сыну и говорить с ним было не менее прекрасно. Он не знал о своём ребёнке много лет, столько времени было упущено, когда он даже не подозревал о существовании Люка. Мальчик прожил жизнь без него. Вейдер не знал, каким было его первое слово или как он делал свои первые шаги, или как впервые разбил спидер. Эти моменты они могли хотя бы частично восстановить в беседах. Вейдер хотел больше узнать сына, как самый любящий отец… и хотел узнать его ближе, как самый верный любовник.       — Я…       — Отец? — Люк удивлённо посмотрел Вейдеру в лицо, когда тот оборвал недосказанную мысль.       — Ты нужен мне, Люк.       Мальчик покраснел.       — Я твой, отец.       Вейдер улыбнулся, но в этой улыбке угадывался оттенок грусти. Он сам был виноват в том, что потерял двадцать лет жизни своего сына, потому не мог до конца поверить, что теперь они наконец вместе.       — Я люблю тебя, дитя моего сердца.       — Я тоже люблю тебя, отец.       Вейдер еще раз с любовью и тоской посмотрел на сына прежде, чем они вышли на смотровую площадку, и скрыл свои эмоции под нейтральным выражением лица. В помещении никого не было. Удобные мягкие кресла стояли вокруг низких столиков. За обзорным иллюминатором сейчас виднелись лишь смазанные пятна — «Исполнитель» двигался в гиперпространстве. Большинство людей находили это зрелище тревожным, потому Вейдер воспользовался Силой, чтобы закрыть иллюминаторы непрозрачными экранами.       В глубине души Вейдер сожалел, что его сын не сможет увидеть Корусант из обзорных иллюминаторов «Исполнителя» — чтобы сломать планы Палпатина, они не должны были прибыть в Центр Империи на флагмане. Город-планета был действительно великолепен, особенно если видеть его из звёздного суперразрушителя. Полностью покрытая зданиями поверхность планеты, сказочный сияющий мир, солнечный свет, золотистыми бликами отражающийся от сверкающих дюрастиловых башен, куполов и прозрачного пластигласса окон. Вейдер хотел поделиться с сыном этим великолепным зрелищем. После того, как они разберутся с Палпатином, он обязательно покажет своему ребёнку чудеса Вселенной, а не ту грязь и хаос, которые он видел до сих пор.       Вейдер жестом призвал всех садиться. Мужчины подождали, пока Салара сядет первой. Она помогла Йорану устроиться в кресле рядом с собой, Квай-Гон и Люк сели напротив неё, оставляя для Вейдера кресло между ними. Как только он занял своё место, Салара протянула ему свиток. Вейдер вытащил тонкий экран и знакомый алфавит снова засветился на поверхности. Люк был прав, это определённо был язык создателей Храма Чёрного Сердца. «Что привело их на Татуин? И является ли совпадением то, что я и Люк тоже родились там?»       — Люк сказал, что ваш муж нашёл это в развалинах, которые он называл… Дворцом.       Вейдер поднял глаза от свитка и встретился с пристальным взглядом Салары. Она не отрываясь смотрела на него и Люка. Женщина покраснела и нервным движением потёрла лоб.       — Простите меня за… взгляд, Лорд Вейдер. Я просто подумала… У моего во время своих поисков мой отец познакомился с женщиной по фамилии Скайуокер. Она некоторым образом была связана с этими руинами. Но… Я уверена, что она не имеет с вами ничего общего, — тихо произнесла она. — Отвечаю на ваш вопрос: да, мой муж нашёл этот свиток на руинах Дворца.       Люк наклонился чуть вперёд:       — Мой отец тоже родился на Татуине, Салара.       Она потеребила свою юбку.       — О, понятно. Но я уверена, что вы оба с ней не связаны. Скайуокер, которую знал мой отец, была… э…       — Рабыней? — тихо спросил Вейдер.       Салара дёрнулась как от удара.       — Да, но, уверяю вас, Лорд Вейдер, что я не имела в виду… я не намекаю на…       — Успокойтесь. Вы не оскорбили ни меня, ни Люка. Я был рождён рабом, — сказал он, стараясь, чтобы голос не выдал его боли от воспоминаний о том времени, — и моя мать тоже. Мы были рабами на Татуине у тойдарианца Уотто.       Глаза Салары расширились. Квай-Гон едва заметно пошевелился в кресле, и Вейдер почувствовал от него всплеск отвращения от воспоминания об Уотто. Квай-Гон выиграл пари и освободил из рабства Вейдера, но не его мать. Тёмный Лорд часто задавал себе вопрос: если бы Квай-Гон остался в живых, он бы оставил мать на Татуине, или всё же попытался бы освободить её?       Для Оби-Вана эта женщина будто бы перестала существовать. Видя, как его ученик плачет, тоскуя по матери, он читал ему лекции о вреде привязанностей или просто совал какую-нибудь сладость, будто это могло заменить ребёнку материнскую любовь. Что бы чувствовал Вейдер, если бы знал тогда, что она на свободе и в безопасности, а не в рабстве Уотто? Он был уверен, что ему было бы гораздо спокойнее. Как бы там ни было, через некоторое время он тоже забыл её. Ужасные сны толкнули его к решительным действиям, но было уже поздно. Слишком поздно.       — Тогда, возможно она связана с вами, — тихо произнесла Салара, пристально вглядываясь в лицо Вейдера, будто пытаясь найти признаки схожести со знакомой ей женщиной. — Итак, мой отец тоже был археологом, как и мой муж. Однажды он взял меня на встречу со Шми. Шми Скайуокер — так её звали. У неё были тёмные волосы и очень доброе лицо. Мне было десять лет, но я отлично помню ту встречу. То, что она рассказала, привело отца к руинам, к которым он стремился всю свою жизнь. В тех же развалинах позднее мой муж нашёл и этот свиток.       Небольшой татуинский акцент Салары и тонкие морщинки в уголках глаз и рта напомнили Вейдеру мать. Когда женщина произнесла имя «Шми», у него перед глазами встало лицо матери, каким он видел её в последний раз, когда Квай-Гон уводил его из их хижины в свете солнц-близнецов.       Он помнил, как она закусила губу, чтобы скрыть дрожь и строго велела ему быть сильным, добавив, что любит его. Она хотела, чтобы он покинул планету, чтобы ушёл от судьбы раба и спайсового наркомана с неизбежной жестокой смертью в итоге.       «Отец, ты в порядке?»       Люк осторожно коснулся его руки, и тепло заструилось через канал ментальной связи. Вейдер только сейчас понял, что сжал ладонь на подлокотнике кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев, а дерево жалобно заскрипело. Он с трудом разжал пальцы и взял Люка за руку. Плевать на последствия, ему необходимо чувствовать своего сына!       «Я в порядке, Люк».       «Ты уверен?»       «Да, любовь моя».       Мальчик чуть улыбнулся и нежно сжал ладонь Вейдера. Салара замолчала, заметив реакцию Тёмного Лорда. Она смотрела на него с теплом и сочувствием. Ему нужно взять себя в руки.       «Энакин, возможно, ты предпочёл бы побыть с Люком, а я поговорю с ней один на один? — ментальный голос Квай-Гона был нежным и тихим. — Я передам тебе всю информацию, которую она сообщит. Возможно, это ложная…»       «В этом нет необходимости, — перебил его Вейдер и холодно добавил: — Если мне потребуется ваша помощь, я попрошу её».       Согласие Квай-Гона в ментальной связи прозвучало абсолютно нейтрально, и это почему-то задело Вейдера гораздо больше, чем если бы джедай отреагировал эмоционально. Он бросил мимолётный взгляд в сторону и убедился, что Квай-Гон и внешне продолжал хранить спокойствие. Вейдер попытался прощупать его эмоции, но нашёл в них лишь заботу — ни гнева, ни разочарования. Оби-Ван бы в такой ситуации шипел и плевался, а потом долго игнорировал бы, но Квай-Гон оставался невозмутимым.       «Это потому, что он понимает, почему я сорвался на него. Понимает, что в этом выпаде нет ничего личного, — Вейдер почувствовал в груди вспышку благодарности. — Но я не нуждаюсь в его понимании! Мне не нужно его одобрение или принятие. Я не… мне не нужно что-либо от него вообще!»       Вейдер яростно желал в это верить.       Максимально сосредоточившись, он повернулся к Саларе.       — Шми Скайуокер была действительно удивительной женщиной. Я хочу знать всё, что вы сможете вспомнить о вашей с ней встрече.       Вейдеру успешно удалось сдержать гнев и боль в голосе. В конце концов, эта женщина и её ребёнок не были ни в чём виноваты. Потеря Шми и осознание собственного бессилия жгли его изнутри. Салара погладила сына по светловолосой голове, словно показывая, что она понимает без слов отношение Вейдера к Шми. Мальчик вдруг встрепенулся и спросил с пугающей детской прямотой:       — Шми… была вашей мамой?       — Йоран!       Салара попыталась отвлечь ребёнка, но тот смотрел на Вейдера, ожидая ответа. Пальцы Люка на руке Вейдера сжались, будто он боялся, что Тёмный Лорд решит проявить свой характер. Однако Вейдер держал себя в руках. Он коротко кивнул в ответ на вопрос мальчика, и Йоран нахмурился, задумавшись. Голубые глаза сузились, и Вейдер ощутил интенсивный всплеск энергии Силы.       — О! Она умерла! — вдруг закричал Йоран. — Плохие люди… ей больно… Песок, везде песок!..       На ресницах мальчика выступили слёзы и потекли по щекам. Он вскочил со стула и вскарабкался на колени Салары, рыдая и прижимаясь к её груди. Вейдер застыл в изумлении. Если бы он не увидел чувствительность ребёнка к Силе раньше, сейчас он несомненно бы ощутил её. Люк удивлённо посмотрел на него.       «Как он сделал это без подготовки?» — прозвучал вопрос Люка в их связи.       «Некоторые рождаются со способностью видеть прошлое других людей. Это врождённый дар эмпатии», — пояснил Вейдер. Он решил не добавлять, что рождённые с этим даром зачастую измучены им, так как всегда перегружены чужой болью.       — Я не хочу, чтобы это произошло с тобой, мама, — выкрикнул Йоран, прерывая их разговор.       — Йоран, детка, что я говорила тебе о подобной болтовне? Прошу вас, простите его, Лорд Вейдер. Он иногда говорит глупости, — Салара выглядела напуганной и подавленной.       — Но это не глупости, правда же? Он часто говорит правду, — тихо произнёс Квай-Гон.       Салара помедлила и кивнула.       — Многие люди пугаются этого. Но он не хочет причинить кому-то вред или проявить неуважение.       — Он чувствителен к Силе, — пояснил Квай-Гон.       — Простите… Я не понимаю. Я думала, что лишь джедаи могут использовать Силу. Вы говорите, что Йоран… может быть джедаем? — растерянно спросила Салара.       — У него есть потенциал для того, чтобы обучиться использованию Силы. Мы должны провести тест, чтобы убедиться в этом, — ответил Квай-Гон. — Если вы позволите мне забрать его на время, пока вы общаетесь с Энакином и Люком, я смогу предоставить вам результаты в конце встречи.       — Всё будет в порядке, Салара, — мягко сказал Люк. — Йорану ничего не угрожает. Этот тест совершенно безболезненный. Мастер Джинн позаботится о вашем сыне.       — Это лишь анализ крови, — добавил Квай-Гон.       — Всё в порядке. Йоран, иди с мастером Джинном.       — Но, мама, я не хочу тебя оставлять!       Мальчик поднял от груди матери залитое слезами лицо и посмотрел на неё. Она разгладила спутанные пряди малыша и мягко поцеловала в лоб. Вейдер ощутил дежа-вю: мать держит на руках рыдающего светловолосого ребёнка, в то время, как Квай-Гон терпеливо стоит в стороне, ожидая, когда можно будет забрать мальчика. Сердце снова пронзила невыносимая боль из-за потери Шми и досада на собственное бессилие. В груди стало тесно, а кровь прилила к лицу. Он сильнее сжал пальцы Люка.       Шми любила его так же, как и Салара любила Йорана. Она хотела для него лучшей участи, пусть для этого ей и пришлось отдать его на обучение в Храм Джедаев. Но его любовь к ней оказалась бессмысленной. Обучаясь в Храме, он совершенно позабыл, что мать оставалась в одиночестве совершенно беззащитной.       Она была рабыней Уотто, а потом Клигга Ларса. Хоть отец Оуэна освободил её и взял в жёны, было очевидно, что у Шми не было другого выбора. В конце концов, у неё не было ни денег, ни дома. Её сын был падаваном, а джедайский Орден не оказывал никакой финансовой поддержки семьям своих воспитанников. А Шми никогда бы не попросила сына отказаться от своей мечты, чтобы её поддержать.       Многие годы Вейдер обвинял Оби-Вана и Совет за отсутствие возможности забрать её раньше, но теперь он признал, что они не смогли бы его остановить, если бы он на самом деле хотел. Он мог бы использовать кредиты, выигранные им в незаконных уличных гонках на Корусанте, чтобы освободить её и поселить её в небольшом доме… Не на Татуине, а где-нибудь на уютной зелёной планете. У неё мог быть сад… и она могла бы не бояться тускенов.       Он должен был что-то предпринять, но не сделал ничего, чтобы защитить мать. Он слишком беспокоился о маячащем в будущем звании рыцаря, но позабыл о причине, которая первоначально заставила так стремиться к джедаям. Он хотел спасти мать и всех рабов Татуина. Таких, как Йоран и Салара.       Осознав всё это, Вейдер почувствовал себя отвратительно.       Связь с Квай-Гоном дрогнула. Вейдер ощутил тепло Силы от Люка, заботливо и бережно укутывающее его. Его страдания выплеснулись из тщательно построенных стен, и эмоции затопили их ментальную связь. Вейдер резко поднялся и подошёл к иллюминатору, открыв экраны, будто он мог увидеть за пластиглассом что-то интересное. Руки дрожали, и он вцепился в одну из перегородок.       «Энакин, не позволяй прошлому повергнуть тебя в отчаяние. Существует только будущее, и лишь туда надо смотреть», — произнёс Квай-Гон в ментальной связи.       «Мне не нужны твои лекции, джедай!»        «Прости меня. Я не собирался читать лекции, я лишь хочу тебя успокоить».       Плечи Вейдера опустились.       «Я не нуждаюсь в твоём утешении».       «И тем не менее, я предлагаю его».       — Йоран, я никуда не денусь. Я буду здесь, когда ты вернёшься, — произнесла Салара.       Вейдер смотрел на отражение в пластиглассовой поверхности иллюминатора. Женщина спустила ребёнка с колен и подтолкнула его к Квай-Гону. Мальчик встал на ноги и размазал слёзы кулачками.       — Пойдём, поищем каких-нибудь сладостей, а потом проведём тест, — Квай-Гон протянул ребёнку ладонь.       Вейдер чувствовал твёрдое присутствие Квай-Гона в ментальной связи. Они с Люком предлагали ему свою поддержку, но он не воспользовался ею. Но и не оттолкнул.       — Иди, дорогой, всё будет хорошо. Я обещаю, — сказала Салара, поцеловав Йорана в щёку.       Мальчик сжал большую ладонь Квай-Гона и, оглянувшись на мать, позволил таки увести себя из комнаты. Вейдер резко выдохнул и тут же почувствовал тёплую ладонь на пояснице — Люк незаметно подошёл к нему и встал рядом. Он посмотрел на сына и провёл ладонью по его лицу, убирая со лба волосы. Это простое действие успокоило его.       — Ты был прав, Люк.       — В чём, отец?       — Прошлое. Иногда… иногда оно имеет власть над нами.       Люк смотрел на Вейдера с беспокойством и затаённой болью. Болью за него.       — Могу ли я помочь тебе?       Вейдер наклонился и поцеловал Люка в лоб.       — Ты помогаешь мне в каждую секунду, когда находишься рядом.       — Лорд Вейдер, с вами всё в порядке? — тихо спросила Салара, сжимая ладони на коленях.       До того, как Люк вошёл в его жизнь, никто не посмел бы задать ему такой вопрос — его присутствие вызывало страх, достаточный для того, чтобы удержаться от подобных вольностей. Но если кто-то всё же прокомментировал бы его эмоциональное состояние, наглец был бы раздавлен, как насекомое под каблуком. Но всё изменилось. Он не мог и помыслить причинить вред этой безобидной женщине за заботливый вопрос о его благополучии. Некоторые могли подумать, что Вейдер смягчился, что само по себе казалось весьма забавным — теперь, когда Тьмы в нем было больше, чем когда бы то ни было прежде. С некоторым оттенком удивления Вейдер понял, что не жалеет о таких изменениях. Будто к нему вернулась часть его самого, о которой он просто забыл.       Он повернулся к Саларе и… части своего прошлого.       — Моя мать, Шми, была захвачена тускенами, пока я проходил обучение, чтобы стать рыцарем-джедаем. У меня начались видения — в них она испытывала боль, но я задержался с возвращением на Татуин, потому что… Совет Джедаев запретил мне. Я боялся, что меня осудят за неподчинение.       Вейдер перевёл взгляд на сына. Люк сильнее прижал ладонь к его спине. Хоть он и рассказывал, обращаясь к Саларе, Люк явно желал услышать его исповедь.       — Я больше беспокоился о собственном положении, чем о жизни и благополучии моей матери, — его голос стал тише. — И когда я, наконец, оказался на Татуине и добрался до неё… было уже слишком поздно. Я не смог её спасти. Женщину, которая сделала для меня всё, что могла.       Салара тяжело вздохнула, её руки сжались на коленях ещё сильнее.       — Мне так жаль. Мне ужасно жаль.       Вейдер ответил ей лёгким кивком головы.       — Мне тоже. Она заслужила гораздо лучшей судьбы.       — О, отец, — не выдержал Люк, — уверен, она бы не хотела, чтобы ты винил себя.       — Да, ты прав. Но это не означает, что я невиновен.       — Но…        Вейдер двумя пальцами мягко коснулся губ Люка.       — Нет, Люк. Я много лет прятался от правды о себе. Я не хочу больше. По крайней мере, не в этом вопросе.       Он несколько мгновений смотрел в иллюминатор. Сначала ему казалось, что если он откроется Люку и Саларе, ему станет только хуже, но сейчас огромный давящий груз упал с его плеч. Вейдер откашлялся и снова повернулся к женщине.       — Я находился рядом с матерью лишь несколько первых лет моей жизни. Шми — одна из лучших людей, кого я знал. Любая информация о ней очень ценна для меня.       — Я буду рада помочь вам всем, чем смогу, — тихо ответила Салара. Она на мгновение задумалась, будто погружаясь в воспоминания, и вдруг встрепенулась: — Вот! Она говорила о вас на встрече с отцом.       Вейдер замер.       — Она говорила о сыне, который учится в Храме Джедаев. Должно быть, она имела в виду вас.       Вейдеру не терпелось узнать, что его мать говорила о нём, но спрашивать он опасался. Ему хотелось, чтобы Салара рассказала всё с самого начала, чтобы он мог услышать все, даже мельчайшие, подробности истории.       — Пожалуйста. Расскажите мне всё.       — Да, конечно, — она потёрла ладони, будто замёрзла. — Всё началось с ожерелья.       — Ожерелья? — переспросил Люк.        — Это действительно непонятно. Видите ли, мой отец объезжал магазины со всяким хламом в поисках некоторых артефактов. Артефакты, как он считал, доказывают его гипотезу о том, что несколько тысяч лет назад на Татуине существовала древняя, ранее неизвестная цивилизация. К примеру, он находил очень интересные вещи на базарах старья в Мос Айсли. Как-то раз он наткнулся один такой магазин, который закрывался. Его владелец, тойдарианец, распродавал всё из-за долгов.       — Тойдарианец, закрывающий дело? Похоже на Уотто. Поговаривали, что он разорился, когда проиграл на гонках Бунта Ив все свои деньги, — задумчиво прокомментировал Вейдер.       — Это не те гонки Бунта Ив, на которых ты победил? — спросил Люк, а когда Вейдер кивнул, удивлённо воскликнул: — Но это означает, что он…       — Он поставил против меня и всё потерял, — не скрывая удовлетворения и нотки горечи в голосе, сказал Вейдер. — Пожалуйста, продолжайте, Салара.       — В магазине этого тойдарианца отец нашёл ожерелье… На нём были странные символы. Те же, что и на свитке, полагаю. Так он понял, что эта вещь принадлежит древней цивилизации.       Вейдер попытался вспомнить что-нибудь об ожерелье. В лавке Уотто продавались в основном запчасти для кораблей, но у тойдарианца была задняя комната, где хранились «сокровища» не на продажу. Только если за очень большие деньги. Он держал их под замком, подальше от чужих жадных глаз. Уотто не разрешал заходить в ту комнату, но маленький Энакин пытался это сделать. Увы, обойти электронный замок оказалось ему не под силу.       — Ваш отец купил это ожерелье?       Салара наклонилась вперёд, кладя локти на колени.       — Нет. Даже «распродажная» цена, которую запросил хозяин, оказалась ему не по карману.       — Типичное поведение Уотто, — буркнул Вейдер себе под нос. — Он славился своей жадностью.       Салара улыбнулась и продолжила:       — Ваша мать была там в тот день, она убирала магазин и услышала разговор. Она жестом показала отцу, что нужно встретиться подальше от ушей хозяина. Она попросила его приехать вечером к ней домой, сказала, что знает, где тойдарианец взял ожерелье, и если отец заинтересован в таких вещах, она может рассказать ему.       — И вы поехали с отцом на эту встречу, — догадался Люк.       — Да. Она рассказала нам, что именно она нашла ожерелье, когда хозяин отправил её на поиски всякого хлама с металлоискателем. Началась песчаная буря, и она укрылась в пещере.       — Песчаная буря? — переспросил Люк, и его голос прозвучал так странно, что Вейдер внимательно посмотрел на сына. Тот отвёл глаза.       Салара кивнула.       — Буря была очень сильной. Она ждала, пока стихия утихнет, зашла глубже в пещеру и обнаружила, что на самом деле это не пещера, а тоннель через горы в долину.       — В долине был город, не так ли? Со стальными шпилями, вздымающимися из песка? — тихо произнёс Люк, вызывая у Вейдера ещё большее удивление.       — Именно так она его описала! И точно так же он выглядел, когда я увидела его. Вы были там?       Люк покачал головой и дрожащей рукой провёл по волосам. Вейдер потрогал лоб сына, проверяя, нет ли лихорадки. Лицо мальчика посерело, а над верхней губой выступил пот, но кожа Люка оставалась прохладной. Подобная же реакция у Люка была на просмотр Архива.       — Сын, ты в порядке?       — Да, я в порядке, отец. Пожалуйста, продолжайте, Салара. Простите, что перебил вас.       Вейдер сжал плечо сына. Мальчик наклонился к нему, но их связь молчала, и он не смог найти причину болезненного состояния Люка.       Салара чуть нахмурилась, но продолжила:       — Шми сказала, что нашла ожерелье в разрушенном городе. И что там есть другие вещи, но она взяла только эту. Она считала, что остальные вещи должны быть там до сих пор.       — Я удивлён, что Уотто не ринулся туда, чтобы забрать всё и сразу.       Салара криво усмехнулась.       — Она солгала ему. Она сказала, что нашла ожерелье случайно, в песчаных дюнах, и что больше там ничего нет.       Вейдер резко и нервно рассмеялся. Его мать умница. Она обманула Уотто.       — Она сказала, что этот город был священным местом, местом призраков. Она не хотела, чтобы её хозяин ограбил эту святыню. Место нуждалось в защите и уважении, и она почувствовала, что мой отец — тот человек, который отнесётся к городу с должным почтением. И… была ещё одна причина, по которой для неё был так важен этот город. Особая причина, касающаяся её… и вас.       — Меня? — переспросил Вейдер, испытывая странное сочетание возбуждения и какого-то пока смутного предчувствия.       Салара улыбнулась ему тепло, совсем по-матерински.       — Шми сказала, что вы были зачаты там, Лорд Вейдер.