Запретный

      Люк набрал на комлинке цифровой код мостика. Удача была с ним — на вызов ответила сама Лея. По всей видимости, она узнала цифры его кода на дисплее терминала связи.       — Люк, что случилось?       — Вейдер.       — Что?       — Он идёт, Лея. Здесь. Сейчас. Корабли должны немедленно уйти.       — Откуда ты знаешь, Люк?       — Я... Я просто знаю, Лея. Прошу тебя, поверь мне на слово. Скоординируй отступление с другими кораблями.       Повисло молчание. Люк слышал дыхание принцессы. Он торопливо оделся, натянув чёрные брюки, белую рубашку и накинув тёмную куртку. Его высокие кожаные лётные сапоги стояли рядом. Он прикрепил недавно собранный световой меч к поясу, и тут Лея снова заговорила:       — Хорошо. Я доверяю тебе, Люк. В таком случае нам следует отправиться...       — Не говори мне.       — Но... Почему?       — Не стоит. Я не буду с тобой. Я хочу, чтобы мне подготовили мой крестокрыл и R2-D2.       — Люк! Что происходит?!       Он провёл ладонями по куртке, разглаживая невидимые складки, и лишь развёл руками.       — Я не могу тебе ничего объяснить, Лея. Уводите корабли.       Он деактивировал комлинк, последний раз окинул взглядом каюту, зная, что никогда больше сюда не вернётся, развернулся и практически выбежал за дверь. Он едва различал лица людей, которые встречались в коридорах, пока добрался до ангара. Знакомый до боли силуэт «Тысячелетнего Сокола» заставил его на мгновение замереть у входа в ангар. Люк проглотил подступивший в горлу комок, прежде чем повернулся туда, где стоял его крестокрыл.       «Я делаю это ради них. Для них небезопасно находиться со мной рядом».       Лея сделала всё, как он просил. Она связалась с техниками посадочного ангара и приказала подготовить его крестокрыл. Когда Люк дошёл до истребителя, R2-D2 уже находился в гнезде астродроида. Но Лея сделала не только это. Тяжёлая ладонь опустилась Люку на плечо, он развернулся и увидел Хана и Чуи.       — Малыш, ну и куда же ты собрался? — Хан подбоченился, насмешливо щуря глаза.       «Лея отдала приказ подготовить мой корабль и в то же время отправила Хана и Чуи, чтобы остановить меня, — Люк не знал, радоваться ему или злиться от такой заботы о нём. — Я не могу больше рисковать ими. Я должен уйти».       Люк глянул через плечо Хана и увидел, как в ангар решительными быстрыми шагами вошла Лея. Её лицо выражало крайнюю степень озабоченности и недовольства.       — Он покидает нас, Хан. И не собирается возвращаться, правда, Люк? — интуиция Леи никогда не подводила её.       Лоб принцессы прорезали морщины, а губы сжались в тонкую бледную линию, когда она пристально посмотрела на Люка ледяными глазами.       — Я должен уйти, Лея.       — Ты даёшь Восстанию надежду. Ты — символ, гораздо больший, чем думаешь. Без тебя... — Лея замолчала.       — Малыш, она права. Ты сердце Восстания, — глаза Хана сузились.       Люк вздохнул и потёр лоб ладонью.       — Нет, я представляю угрозу для Альянса. Вейдер может связаться со мной в мыслях... через Силу. И он в состоянии сделать гораздо больше. Сегодня вечером он видел моими глазами и понял, где мы находимся. Никому не безопасно быть рядом со мной. Я должен уйти! Разве ты не понимаешь?       Карие глаза Леи расширились, судорожный вздох вырвался из её горла. Хан побледнел. Чуи испуганно зарычал. После инцидента на Беспине их страх и ненависть к Вейдеру выросли во много раз. Правый глаз Соло задёргался от нервного тика. Лея нервно сомкнула руки, переплетая пальцы.       «Они должны меня отпустить. Они не могут рисковать, снова встречаясь с Тёмным Лордом. Если бы только я мог быть уверен в своих чувствах. Всё же видеть его я хочу больше, чем бежать».       Хан вытер вспотевшие ладони о брюки, кашлянул и поинтересовался:       — А ты можешь... блокировать его, что ли?       — Нет, не могу. Он слишком мощный, и я... Я уязвим для него. Больше не спрашивайте меня ни о чём. У нас нет времени. Вы должны увести корабли как можно дальше, Лея.       — Они все готовы. «Энкаунтер» уйдёт последним, — произнесла Лея и решительно добавила: — Но мы не уйдём без тебя.       — Вы должны уйти! Никому из тех, кто мне дорог, нельзя оставаться со мной рядом. Он придёт. Он сможет найти меня.       Лея нервно прикусила губу, глаза были сосредоточены — принцесса пыталась найти решение.       — Ты кое о чём не подумал, Люк, — тихо сказала она.       — О чём?       — Ты представляешь угрозу для Восстания, если останешься с нами, но ты можешь стать гораздо большей угрозой, если будешь один. Ты окажешься уязвим, и имперцы легко поймают тебя. И, видит Сила, Вселенная не сможет перенести ещё одного Тёмного джедая.       Люк чувствовал, что время на исходе. Он мог поклясться, что почти слышит шумное механическое дыхание Вейдера, и с трудом поборол желание оглянуться и поискать глазами чёрную фигуру. Эта мысль вызвала у Люка противоречивые чувства, и сердце тревожно забилось.       — Я не сделаю этого, Лея. И к тому же... Обращать меня на Тёмную сторону больше не входит в планы лорда Вейдера, — ответил Люк, осознавая, что повторяет слова отца.       Принцесса вскинулась и спросила резко, как лидер Восстания, а не как друг Люка:       — А что входит в его планы, Люк?       Красивое лицо Хана исказилось в недоброй усмешке.       — Да, малыш, он хочет перевести тебя на Тёмную сторону. Я имею в виду, сделать тебя ситхом. Ты же говорил, что Бен и твой другой учитель предупреждали тебя об этом, — произнёс Соло.       — Они говорили мне много других лживых вещей.       Люк подавил назревающий в душе бунт против двух своих учителей. Или манипуляторов.       «Отправить меня убить собственного отца, не поставив меня в известность, будто я смог бы это пережить. Я бы узнал, кто такой Вейдер, когда мой световой меч пронзил его сердце, слишком поздно».       — Лея, ты права: имперцы могут меня захватить... Но, по крайней мере, лишь меня одного.       — Мне не удастся убедить тебя остаться, Люк? — глаза Леи наполнились слезами.       — Я не могу позволить себе колебаться.       Люк увидел, как руки Хана легли на плечи принцессы — Соло пытался успокоить её. Люк вспомнил ощущение в Силе объятий отца, похожих на то, как Хан обнял Лею. Дрожь желания и горького сожаления прошла по телу.       «Это удовольствие не для меня», — вспыхнула в голове болезненная мысль.       — Я не могу медлить, — произнёс он и начал подниматься в кабину крестокрыла.       Нежная рука легонько коснулась его спины. Люк оглянулся через плечо. Губы Леи дрожали, но она пыталась сохранить своё обычное невозмутимое выражение лица.       — Мы увидимся снова, Люк. Мы сделаем так, чтобы ты мог безопасно вернуться. Даже если мне лично придётся всадить бластерный заряд в сердце Вейдера!       Люк посчитал разумным промолчать; он не знал, что может произнести: «Он мой отец, Лея, и я не хочу, чтобы он погиб» или «Ты ведь знаешь, как ты относишься к Хану, вот я чувствую то же самое к Вейдеру. Только сильнее». Он проглотил истерический смех, рвущийся из горла, кивнул и, быстро поднявшись по трапу, скользнул в кабину.       — Да пребудет с тобой Сила! — Хан произнёс знакомое напутствие, и Люк улыбнулся ему, затем отвёл глаза и подумал, что, скорее всего, видит своих друзей в последний раз.       Как только прозрачный купол кабины захлопнулся за пилотом, астродроид запросил координаты их места назначения.       — Дагоба, Арту, — ответил Люк в устройство связи на шлеме.       Люк мысленно взмолился, чтобы Йода не отправился в Силу раньше, чем он узнает, что именно мастер-джедай хотел ему сказать. Но даже тогда учитель мог бы, как и Бен, подсказать ему что-то в трудные времена. Люк ощутил укол одиночества, когда понял, что в ближайшее время ещё один форсъюзер уйдёт с этой грани Вселенной.       «Нас и так осталось немного. Из-за Вейдера. Из-за моего отца», — подумал Люк.       Чернота космического пространства приняла в свои объятья маленький крестокрыл, вылетевший из посадочного ангара «Энкаунтера».       Люк смотрел, как повстанческий корабль уходит в гиперпространство, и мысленно попрощался с Леей, Ханом и Чуи.       «Энкаунтер» исчез как раз вовремя. Огромный клинообразный корпус «Исполнителя», флагмана Имперского Флота, выпрыгнул из гиперпространства недалеко от того места, где был корабль повстанцев. Звёздный суперразрушитель не летел, а разрезал черноту космоса. Это было изящное и смертельное зрелище, как и сам Дарт Вейдер. Люк ощутил слабый толчок в голове, будто Вейдер проверял, ответит ли ему сын. Но на этот раз Люк заблокировал вторжение.       R2-D2 уже загрузил координаты Дагобы в навигационный компьютер. Люк должен был уйти от отца, а для этого ему нужно было сохранить холодный рассудок. Тем не менее он чувствовал дрожь желания и страха от близости Тёмного Лорда. Теперь, когда к нему вернулись грёзы, он не мог отрицать того, что именно Вейдер всколыхнул в нём желания, которые Люк уже давно считал погибшими.       «Возможно, я не в состоянии избавиться от этих чувств, но я не буду давать им воли. Это всё, что я...»       Резкий рывок крестокрыла вывел Люка из размышлений. Он решил, что пойман лучом захвата «Исполнителя». Люк переключил двигатель на полную мощность, но ничего не произошло.       — Арту, что с кораблём?       Когда Люк понял, что неведомая сила развернула его крестокрыл так, что нос корабля оказался направлен к планете, его сердце охватили первые ростки тревоги. Крестокрыл был абсолютно исправен, но полностью лишён управления. Что-то взяло контроль на себя, и это не было грубым воздействием луча захвата. Астродроид издал серию перепуганных трелей.       — Всё будет в порядке, Арту. Просто контролируй системы корабля. Мы справимся.       Люк потянулся к своим ощущениям в Силе, пытаясь определить, что именно тянет их к поверхности планеты, но тут же был отброшен назад на пилотское кресло водоворотом энергий Светлой и Тёмной стороны. R2-D2 осведомился, всё ли с ним в порядке.       — Да, спасибо, Арту, — ответил Люк.       Он мимолётно обрадовался, что лётный шлем смягчил удар затылком о спинку кресла.       «Как энергия может быть одновременно на Тёмной и Светлой сторонах? Кто может владеть такой Силой, как эта?»       Люк снова взглянул через Силу и коснулся воронки энергии, которая была причиной странного поведения его крестокрыла. Он осторожно проследил воронку до самой поверхности планеты, но не смог найти её источник. Люк оборвал контакт с энергией, когда почувствовал, что она достигла его разума. Прежде чем контакт был полностью потерян, ему показалось, что он услышал звук рвущейся ткани, сухой беспокойный треск.       Люк крепче сжал ладони на бесполезном сейчас штурвале.       «Что за Сила там? Что она хочет от меня?»       Спуск крестокрыла ускорился, а планета заполнила собой большую часть пластиглассового купола корабля, приближаясь слишком быстро. Дроид торопливо ретранслировал ему всё, что знал о поверхности планеты, которую они, похоже, собрались посетить, хотели они этого или нет. Воздушное пространство планеты было пригодно для дыхания, поверхность была населена массой различных форм жизни, но, как и на Дагобе, здесь не было разумных существ, лишь тонны и тонны биомассы.       — Арту, как называется эта планета?       R2-D2 сообщил: Радек эт Гул аль’Шере, или, в переводе с языка исследователя, который первым обнаружил эту планету, Чёрное Сердце Вселенной.       — Не слишком-то весёлое название, — пробормотал Люк.       Дроид в ответ огрызнулся, что это название может быть вовсе не названием, а предупреждением. Люк фыркнул: похоже, предупреждение слегка запоздало. Он повернул голову, чтобы посмотреть на «Исполнитель», положил ладонь на пластиглассовую поверхность в том месте, где ещё был виден клин суперразрушителя. У Люка не оставалось сомнений, что он, похоже, крепко влип и нуждается в помощи. Теперь мысль о Вейдере, который прилетел, чтобы забрать его, показалась Люку весьма обнадёживающей.       — Отец!       — Ребёнок, успокойся. Я с тобой.       Люк выровнял дыхание и постарался успокоиться, прежде чем снова потянулся к отцу в Силе.       — Что-то или кто-то тянет мой корабль к планете с помощью Силы.       — Да, юноша, я вижу и понимаю. Луч захвата «Исполнителя» не может остановить спуск.       Люк вздрогнул, когда почувствовал, что отец крайне недоволен оператором луча захвата. Он подумал, что этот человек может поплатиться жизнью за неспособность помочь.       — Я последую за тобой на планету, сын. Сейчас я направляюсь в ангар. Когда окажешься на поверхности, оставайся внутри корабля. Не выходи.       Люк улыбнулся, услышав в тоне отца предостерегающие нотки. Он почувствовал себя как ребёнок в торговой лавке, которому велят не уходить далеко от родителей, чтобы не заблудиться. И сам чуть не рассмеялся от нелепой мысли. Разве Тёмный Лорд мог когда-нибудь совершать нечто приземлённое вроде прогулки по магазину?       — Я никуда не денусь, отец.       — Мы разберёмся с этим вместе. Не волнуйся. Пока я существую, ты никогда не будешь одинок.       Слова отца заполнили грудь Люка теплом. Страх, что грыз его на краю сознания, бесследно исчез. Сейчас он был счастлив чувствовать присутствие Вейдера и его огромную власть. Люк не сомневался, что всё, что таилось на ожидающей его внизу планете, не идёт ни в какое сравнение с Тёмным Лордом.       «Нет, я не считаю себя беспомощным, но всё же... Здорово знать, что он прикрывает мне спину».       Он послал эти эмоции Вейдеру и был вознаграждён нахлынувшей волной удовольствия, тепла и комфорта. Люк позволил себе просто окунуться в эту волну и наслаждаться чувствами.       Его отец был единственным, для кого Люк так много значил, что он дал ему ощущение эмоциональной связи. Люк всегда считал, что отсутствие душевной близости с окружающими связано с его странностью, которая отталкивала людей, даже если он сам стремился сблизиться с ними. Раньше он объяснял такой феномен своей способностью владеть Силой, но даже Бен и Йода, форсъюзеры, очевидно, не боящиеся такой способности, держали его на расстоянии. Словно сблизиться с ним означало... запачкаться. Только отец не боялся быть рядом. Действительно рядом. Даже после того, как ему открылись худшие стороны Люка.       Люк оставил эти размышления, отметив, что крестокрыл вошёл в атмосферу планеты. Внизу он увидел лесной массив, окрашенный в зелень и золото. Плотно сомкнувшиеся кроны деревьев наводили на мысль о том, как, должно быть, мало света проникает сквозь густую листву. Что угодно могло скрываться там, в темноте.       Корабль, управляемый неведомой силой, изменил траекторию, уходя вправо и беря курс на большую поляну, окружающую большое каменное строение, выступающее из поверхности планеты, словно ряд сломанных зубов. Крестокрыл мягко приземлился у подножия большой лестницы, ведущей в здание. Люк разглядывал странную архитектуру строения. Изгибы и повороты линий под неестественными углами вызывали головокружение, материал, из которого было построено здание, походил на камень, а его цвет неприятно напоминал высохшую кровь.       — Отец, я приземлился. Кажется, поблизости никого нет, место наверняка заброшено.       — Так может казаться, но не факт, что так и есть. Помни своё обещание никуда не выходить. Оставайся на корабле.       — Да, отец.       Он послал вздох лёгкого сожаления по их ментальной связи и немедленно почувствовал озабоченность Тёмного Лорда тем, что Люк может сделать нечто глупое или безрассудное.       — Отец, ты смотришь моими глазами?       — Это было бы не очень умно, сын. Учитывая то, что в данный момент я управляю кораблём и собственное зрение весьма важно для меня.       — О, точно. Это верно. Просто я чувствую, что... Тут что-то не так. Может, ты бы смог заметить.       — Расскажи, что ты видишь, и, возможно, я пойму.       Люк понял, что, если смотреть в какую-то определённую точку, а не на здание в целом, головокружение отступало. Он описал Вейдеру лестницу, состоящую из трёх истёртых ступеней, которые вели к главному входу в сооружение. Если когда-то вход и был закрыт дверями, то они давно сгнили.       — Входной проём открыт, но внутри я вижу лишь черноту. Здание по меньшей мере десять этажей в высоту и в два раза шире, оно разделено на три крыла. В конце каждого из них я вижу по две башни, из передней части этажей выступают большие балконы. Множество окон, но, как и в проёме главного входа, в них видна лишь тьма.       — Как тебе кажется, эта темнота естественная?       Люк осторожно потянулся к Силе, помня о том, как таинственная энергия пыталась вторгнуться в его разум, но когда ничего не почувствовал, осмелел и протянул нити Силы дальше.       — Не думаю. Здесь странное освещение. Всё вокруг будто должно быть ярче. Энергии, которая привела меня сюда, больше нет. Возможно, она не сосредоточена на мне и я не могу её чувствовать. Здесь какая-то тяжесть... Место, вычеркнутое из жизни и в то же время наполненное ею. Честно говоря, это вызывает у меня дрожь.       — Дрожь? Весьма внятное описание, юноша.       — Если учесть то, что я воспитывался на Татуине, тебе повезло, что я вообще могу сложить слова в предложения.       — Татуин? Я... я не удивлён.       Люк почувствовал, что Вейдер шокирован упоминанием его родного мира. Татуин был последней планетой в галактике, чтобы вызвать волнение у Тёмного Лорда, поэтому его реакция показалась весьма странной.       — Почему ты не удивлён?       — Я тоже был воспитан на этом пыльном шаре. Оби-Ван, спрятав тебя там, показал своё великое высокомерие. Впрочем, он был известен высокомерием. Оно почти равнялось моему.       Люк задумался над последней фразой Вейдера. Его отец был уверен в себе, обладал высоким уровнем власти, но Люк никогда не чувствовал в нём надменной гордости. Возможно, Оби-Ван использовал высокомерие как прикрытие своему страху и сожалению о нереализованных возможностях? Люк хотел больше узнать о прошлом своего отца, чтобы иметь возможность достучаться до него, вернуть к Свету, да и чтобы просто узнать Вейдера как можно лучше.       — Когда-нибудь расскажешь мне о тебе и Оби-Ване?       — Да, когда мы будем в безопасности на борту «Исполнителя», я отвечу на все твои вопросы о моём старом учителе, — Тёмный Лорд замолчал, а потом с любопытством спросил: — Кто воспитывал тебя на Татуине?       Люк оттолкнул от себя нахлынувшие воспоминания наказания и сконцентрировался на скользящих линиях строения, чтобы в произнесённых именах не прозвучало намёка на боль.       — Оуэн и Беру Ларсы.       — Значит, твоими опекунами были мой сводный брат и его жена? Как просто оказалось тебя спрятать.       — Сводный брат? Ты знал дядю Оуэна?       — Немного.       Образ отца в Силе вспыхнул болью, но он быстро подавил эту вспышку, до того, как Люк смог осознать причины. Что-то связанное с Ларсами вызвало у Вейдера болезненные воспоминания. Чувствуя отголосок гнева — мало того, что Вейдер беззастенчиво читал его мысли, так ещё и закрывал ментальными щитами собственный разум, — Люк бросил:       — Твои штурмовики убили их, когда искали дроидов с планами Звезды Смерти.       — Их смерть тебя огорчила? — равнодушие в словах Вейдера подсказало Люку, что сами Оуэн и Беру не были причиной его болезненного воспоминания. Брошенное им колкое замечание вернулось и больно ударило по нему самому.       — Разумеется, их гибель огорчила меня!       — Даже при том, что они наказали тебя за... мечты обо мне?       Люк почувствовал, как краска заливает его лицо. Отец снова читал его мысли? Или просто сделал логический вывод о том, что именно опекуны наказывали его? Он не хотел бы, чтобы его отец знал, что Ларсы сделали с ним и как он не вынес наказания.       — Они сделали так, потому что считали это правильным.       Голос Вейдера снова зазвучал как шипение змеи.       — Они считали это правильным? Это звучит так, словно ты согласен с наказанием. Но, возможно, это не так?       — Я... Я не желаю больше об этом говорить. Это не имеет значения, отец. Я никогда не буду обсуждать свои чувства.       — Полагаю, в этом уравнении нас двое, сын, и ты не можешь говорить за меня.       — Что ты имеешь ввиду? — Люк чувствовал, что всё его тело сковывает напряжение.       — Думаю, ты знаешь, дитя моего сердца.       — Я... не понимаю.       — Твоё чувство вины и стыд мешают тебе видеть очевидное. Но, возможно, как и рассказ об Оби-Ване, эта тема должна подождать, пока мы вернёмся на «Исполнитель».       — Я действительно не хочу больше обсуждать это!       — А я хочу. Поэтому мы должны поговорить.       Мутное облако затопило разум Люка, когда он подумал:       «Какую он преследует цель, желая продолжить эту дискуссию? Может ли он желать... меня как любовника? Он говорил, что я принадлежу ему и что мой сон — на самом деле предсказание... Нет! Я не должен поддаваться этому искушению, этим неправильным чувствам, которые я испытываю... Я должен быть счастлив, обретя отцовскую любовь. Это уже гораздо больше, чем я мог бы ожидать».       Вейдер нарушил молчание:       — Как ты считаешь, для чего могло использоваться это здание?       Люк отбросил свои размышления и сосредоточился на вопросе. Он вытянул шею и оглянулся по сторонам, чтобы увидеть, есть ли неподалёку ещё строения.       — Похоже, это единственное здание вокруг, но лес слишком густой, в его гуще может быть и целый город. Возможно, это какой-то храм. Это объясняет то, что здание стоит отдельно.       Люк обратил внимание на башни, выступающие из передних углов строения. Игриво вздымающиеся к небу, они были бы почти красивыми, если бы не унылый коричневый камень, из которого было построено здание. Краем глаза Люк заметил резкое движение и отвлёкся от разглядывания странной архитектуры. Он быстро повернул голову, но не увидел никого, лишь пустую поляну, покрытую высохшей травой.       — Я снижаюсь, Люк. Я скоро буду с тобой.       Люк собрался было ответить, но в этот момент снова увидел боковым зрением резкое движение, на этот раз по другую сторону от крестокрыла.       — Арту, ты что-то видишь?       Дроид истошно заверещал, потом послышались шипение и хлопок, и кабину наполнил удушливый запах горелой проводки. Люк услышал удар по кабине сверху и поднял голову.       — Отец, оно здесь!!! Оно пришло за...