Запретный

      Люк был счастлив, когда путешествие в пугающее прошлое наконец закончилось. Он снова испытал ужас случившегося тогда, много лет назад, но это оказалось не так страшно, как могло бы быть. Присутствие Вейдера рядом, его любовь и забота отгородили Люка от всепоглощающего отчаяния. Мальчика поразило то, что отец всеми силами старался защитить его. «Он был готов занять моё место, принять на себя удары, лишь бы уберечь меня от боли. А когда это не сработало, он попытался успокоить меня, быть рядом каждую минуту этого кошмара». Однако на фоне отцовского мужества он чувствовал свою слабость ещё более остро.       Мягкий, чуть срывающийся голос Вейдера достиг сознания Люка:       — Ребёнок, мне очень жаль, что меня там не было. Я должен был быть с тобой. Тогда я спас бы тебя. Прости меня, сын... Пожалуйста, прости меня.       Вейдер прижал к себе Люка и зарылся лицом в его волосы.       — Простить тебя? — изумлённо переспросил Люк.       Это он должен был просить прощения у отца. Он не смог уберечь датапад, и из-за этого отец пострадал. Вейдер немного отстранил Люка, и тому пришлось убрать голову, уютно прижатую к широкой мускулистой груди.       — Ты не должен был находиться с этими людьми. Никогда! Если бы я не... — отец яростно потряс головой. — Нет, я не могу говорить об этом. Не сейчас! Ты прошёл через такой кошмар, Люк, — Вейдер обхватил лицо мальчика ладонями. — Кроме того случая, Оуэн причинял тебе боль снова? Он... прикасался к тебе?       Люк поморщился и подумал: «И всё-таки я не ошибался, думая, что дядя Оуэн наслаждался тем, что сделал со мной».       — Люк! — Вейдер мягко сжал его руку, а янтарные глаза заглянули в лицо, стараясь поймать взгляд сына.       Тёмный Лорд был явно обеспокоен тем, что Люк не сразу ответил ему.       — Нет, отец. Больше он не трогал меня. Дроиды с планами появились на Татуине спустя несколько месяцев, штурмовики убили Оуэна и Беру и сожгли ферму. А до этого все просто делали вид, будто ничего не произошло.       — Таким образом, в этом кошмаре всё же были хорошие вещи.       Люк опустил голову:       — Если бы я не записал эту мечту, дядя Оуэн никогда не поступил бы так.       Вейдер нервно и резко усмехнулся:       — О, милый ребёнок, он нашёл бы повод, чтобы получить удовольствие от истязания тебя. Поверь, он нашёл бы способ.       Люк положил ладони на грудь отца. Вейдер смотрел на него с неприкрытыми любовью и нежностью, от которых щемило сердце. Прядь волос медового цвета упала на лоб отца, и Люк нежно провёл рукой, убирая непослушные волосы. В момент прикосновения Вейдер слегка прикрыл веки. Люк почувствовал, что слёзы облегчения наполняют глаза.       — Отец, не ты должен просить прощения. Ты же видел, как я подвёл тебя, — произнёс Люк, стараясь не захлебнуться в подступающих рыданиях.       Глаза Вейдера сузились.       — Что ты имеешь в виду, Люк?       Люк тяжело вздохнул, чувствуя, как в исполосованной старыми шрамами спине снова загорается боль.       — Я не смог спасти тебя от сожжения. Я не уберёг датапад, и поэтому ты испытал боль. О, Сила, тебе было больно из-за меня!       Вейдер, казалось, наконец понял смысл бессвязных вскриков сына. Тёмный Лорд резко выдохнул.       — Ребёнок, ты считаешь себя виновным в том, что я был сожжён?       Люк не мог говорить и просто кивнул. Вейдер приподнял его подбородок, вынуждая смотреть в глаза.       — Ты не имеешь никакого отношения к моим травмам.       — Но я видел... Дядя сломал деку... Я не смог сберечь её. Этого бы никогда не случилось, если бы я не желал таких неправильных вещей!       — Люк, подумай логически. Ты видел меня в маске по головидению прежде, чем дядя нашёл датапад. Помнишь, я же говорил тебе, что Палпатин надел на меня маску в день твоего рождения. Я был ранен двадцать лет назад, Люк, а не пять.       Наконец, реальность начала доходить до сознания Люка.       — Двадцать... Да, ты говорил...       — Ты так сильно винил себя, что не давал логике и здравому смыслу помешать тебе в этом. Жестокое физическое наказание, которое тебе пришлось перенести, привело к тому, что ты увидел прошлое. Давнее прошлое.       — Как я мог не думать об этом раньше?..       — Ты испытал нечто ужасное, Люк. Твоё чувство вины и боль были столь велики, что ты не увидел нелогичности своих выводов. Люк, ты ни в чём не виноват, поверь мне.       Люк буквально упал на мощную грудь отца. Запах тёплой кожи и пряный аромат тела отца, казалось, были физически ощутимы и заключили Люка в нежные успокаивающие объятья. Вейдер прикоснулся к его волосам исцелённой ладонью, и Люк почувствовал шелковистую кожу отцовской руки у виска. Он тихо вздохнул.       — Теперь я понимаю, как нелепо было моё убеждение в том, что я был виновником твоих травм. Но после того, как я выяснил, что ты жив, а потом узнал о сожжении... Мой разум связал это воедино.       — Тебе пришлось нести страшный груз. Неудивительно, что ты боялся своего влечения ко мне после всего случившегося, считая себя виноватым... Как твоя спина?       Рука Вейдера осторожно коснулась шрамов.       — Хорошо. Не болит.       — Люк, я хочу, чтобы ты знал: я восхищён силой и мужеством, которые ты проявил перед жестокостью Оуэна.       Люк покраснел и теснее прижался к отцу.       — Спасибо, но... я действительно ничего не делал. Просто терпел.       Губы отца коснулись лба Люка лёгким поцелуем.       — Ты сделал гораздо больше, Люк. Даже когда он избивал тебя, ты не испытывал ни гнева, ни ненависти. Мне никогда не удавалось так, я никогда не буду таким, как ты. Но я восхищён.       Люк почувствовал, как жаркий румянец разлился по щекам, а к горлу подступил комок.       — Ты нечто гораздо большее, чем я, отец.       — Нет, дитя моего сердца, это не так. Я просто надеюсь, что смогу использовать свою силу, чтобы защитить тебя.       Люк обвил руками отца и прильнул к нему. Ровное дыхание Вейдера убаюкивало его, вызывая сонливость. «Его лёгкие исцелились, волосы отрасли, кожа восстановилась, и я смогу вернуть ему конечности! Я могу отменить то, что с ним случилось. Повернуть время вспять».       Вдруг отец подхватил его на руки и направился в спальню. «О, Сила, я думаю о ней как о нашей спальне!» — обожгла разум шальная мысль.       — Что мы делаем, отец?       Люк почувствовал, как в паху разливается тепло, когда он увидел, с какой озорной улыбкой смотрит на него Вейдер.       — Приступаем к гигиене, Люк. Мы не можем ходить в перепачканной одежде, не правда ли?       Люк наконец вспомнил о состоянии своих брюк и поморщился. Отец был совершенно прав. Вейдер мягко уложил Люка на кровать и направился в освежитель. Раздался звук льющейся воды. Люк ещё раньше был сильно удивлён, узнав, что на «Исполнителе» в ванной есть проточная вода. После Татуина, Дагобы и многочисленных весьма аскетичных повстанческих баз это казалось невероятной роскошью.       Вейдер вернулся с двумя влажными тёплыми полотенцами, которые он положил на тумбочку у кровати. Затем отец расстегнул сапоги Люка и потянул их вниз.       — Тебе не нужно делать этого, отец. Я вполне могу раздеться сам...       Губы Тёмного Лорда медленно растянулись в улыбке, чувственной и слегка хищной.       — Я отлично знаю это, Люк. Я помню, ты говорил мне, что ещё ни разу не был раздет кем-то другим.       — Точно! — сказал Люк и перехватил ладони отца, удерживая их.       — Дело в том, ребёнок, что мне хотелось бы раздеть тебя, — янтарный взгляд Вейдера скользнул по телу Люка. — Но я не буду настаивать. Если ты не хочешь...       — Нет, — Люк сам удивился, с какой горячностью прозвучал его протест. Янтарные глаза сверкнули, встречаясь со взглядом Люка. Он сглотнул и, набравшись смелости, произнёс: — Я хочу. Я хочу тебя. Полностью.       Лицо Вейдера, казалось, засветилось изнутри.       — Ты уверен?       — Да, более чем уверен. Теперь, когда я знаю, что я не виноват... что ты не... Теперь, когда я понимаю, что именно я видел... Ситх!       — Люк, — с мягкой укоризной произнёс Вейдер, слегка улыбнувшись, — ты не должен использовать это слово в качестве ругательства.       Люк кивнул и уставился на всё ещё переплетённые пальцы их рук.       — Я хочу, чтобы ты... Я совсем ничего не знаю об этом. Никогда не думал, что это возможно. Пожалуйста, дай мне время... Делай всё постепенно...       Вейдер наклонился, и его губы коснулись волос у правого уха Люка, горячее дыхание обожгло кожу.       — Я и не собирался торопить тебя.       Люк почувствовал, как по телу пробежала дрожь.       — Твой голос... Даже без вокодера такой красивый. Я теряю разум, когда просто слушаю тебя.       Люк коснулся губами гладкой щеки отца и проследил полуоткрытым ртом линию челюсти Вейдера, с тихим восторгом ощущая, как тело отца вздрагивает, откликаясь на его несмелые прикосновения.       — У нас ещё не было первого настоящего поцелуя, Люк.       — Нет, не было, — прошептал Люк, не отрывая губ от кожи отца, спускаясь ниже к его шее. Ртом он почувствовал пульс Вейдера. Всё ещё сомневаясь, правильно ли делает, он облизал пульсирующую жилку и был вознаграждён за смелость сорванным вздохом, вырвавшимся из горла отца.       — Я хочу поцеловать тебя. Почувствовать твой поцелуй, — выдохнул Люк, не отрывая губ от бархатной кожи и бьющейся под ней венки.       Вейдер сел на кровати и усадил Люка себе на колени. Мальчик почувствовал, как озноб пробегает по его телу, он ощущал и жар и холод одновременно. Его желание было невероятно сильным, почти невыносимым, и он жадно обвил руками шею отца. Вейдер положил руку на щёку Люка, охватывая его лицо раскрытой ладонью. Несколько долгих мгновений отец просто смотрел на сына.       — Я думал, что не могу чувствовать больше к тебе, чем чувствовал раньше. Но я ошибался... — тихо произнёс Тёмный Лорд.       — Чувствовать что?       Вейдер не ответил, но показал. Люк почувствовал любовь своего отца через их ментальную связь. Отец и раньше показывал свои чувства таким образом, но сейчас было иначе. Больше, сложнее, глубже. «Я считал, что он отвернётся от меня после того, как узнает о произошедшем на Татуине, но он... он любит меня ещё сильнее!». И тут Люк понял ещё две вещи: он был возбуждён до боли и плакал. По щекам катились слёзы восторга и изумления. Поспешно утерев слёзы, он склонил голову, сокращая расстояние между их губами. Первое прикосновение было мягким, почти нерешительным. Отец позволил ему взять инициативу в этом поцелуе. Люк осторожно языком обвёл губы отца, Вейдер приоткрыл рот, принимая язык сына внутрь, Люк застонал, почувствовав, как отец хрипло выдохнул, слегка смыкая зубы. Рука Тёмного Лорда легла на затылок Люка, прижимая к себе, не давая отстраниться. Их языки сплелись в долгом и чувственном поцелуе. Люк ощущал вкус цитрусовых фруктов и корицы, он тонул в этом аромате отца. Наконец, Вейдер отпустил его, когда Люк уже начал задыхаться.       — Мне нужно будет научить тебя дышать носом, когда мы целуемся. Иначе мой сын потеряет сознание в моих руках, — поддразнил его Вейдер, глядя на Люка сияющими глазами, и в уголках его рта играла нежная улыбка.       — Так вот что такое настоящий поцелуй... — выдохнул Люк, пытаясь выровнять дыхание.       — Тебе понравилось?       Люк ослепительно улыбнулся в ответ:       — Я хочу делать это каждую минуту, каждый миг! Мне интересно, как я смогу сдерживаться.       Вейдер весело рассмеялся в ответ:       — Боюсь, меня мучает тот же вопрос.       Усаживаясь удобнее, Люк спросил:       — Прикасаться друг к другу телами — это же ещё не всё, что возможно между нами, так?       Отец улыбнулся, тронул губами лицо Люка и нежно провёл ладонью по волосам сына.       — Да, ещё есть многое, многое другое.       — Ох, замечательно, — Люк от восторга задохнулся. — И ты будешь учить меня, покажешь мне? Мы сделаем это вместе?       Сильные руки Вейдера прошлись по бокам и животу Люка, нежно сжимая и поглаживая.       — О да, Люк, я обещаю сделать всё это с тобой... и только с тобой. Но и от тебя я также жду верности.       Люк уловил в голосе отца собственнические нотки, и сам удивился — это доставило удовольствие. Разумеется, он не хотел делить отца с кем-либо, да и он сам не имел ни малейшего желания прикасаться к кому бы то ни было ещё. Он кивнул в знак согласия, и Вейдер, казалось, слегка расслабился. Отец уложил Люка на кровать, бережно устраивая его голову на подушках. Ладони Вейдера легли на грудь Люка, будто случайно коснувшись сосков — Люк и подумать не мог, насколько они чувствительны. От лёгкой ласки его тело непроизвольно выгнулось, он жаждал продолжения. Нежные и сильные ладони тем временем спустились ниже, к поясу брюк, и Люк, ощущая биение собственного сердца где-то в горле, замер в ожидании, когда отец расстегнёт ремень. Понимающая улыбка, вспыхнувшая на лице Вейдера, говорила о том, что отец услышал его мысли.       — Так я могу раздеть тебя, Люк?       — О да, пожалуйста, да.       Нервы были так напряжены, что Люк вздрогнул от звука собственного голоса, инстинктивно поднял руки и снова бессильно опустил их на кровать. Вейдер медленно расстегнул пуговицу на его брюках. Звук «молнии» прозвучал так громко, что, казалось, бешено колотящееся в груди сердце Люка на мгновение замерло. Люк чувствовал тяжесть в паху, его член был твёрдым, как железный прут.       — Слушай своё тело, живи своим телом, мой прекрасный сын.       Руки Вейдера огладили узкую талию Люка и скользнули вниз, стягивая штаны с бёдер, икр и, наконец, окончательно распутывая их с ног. Люк оказался перед отцом полностью обнажённым ниже пояса. Кровь снова прилила к щекам. Он с трудом поборол желание прикрыть себя руками или натянуть рубашку вниз, на бёдра. Люк отвернулся, от нахлынувшего смущения не в силах смотреть на Вейдера и в то же время отчётливо понимая, что отец наслаждается видом его обнажённых бёдер и возбуждённого члена.       — Посмотри на меня, Люк.       — Я... я не могу. Я...       — У тебя нет необходимости стыдиться. Ты такой желанный, такой открытый для меня. Ты восхитителен.       Люк ахнул и выгнулся, когда рука отца будто случайно коснулась его чувствительной, налитой кровью плоти. Вейдер потянулся, взял с тумбочки одно из влажных полотенец и нежно коснулся им паха Люка, стирая следы ранее пролитой спермы. Трение мягкого полотенца и прикосновение тёплой ладони отца заставили Люка снова выгнуться и застонать.       — О, отец! Если ты будешь продолжать делать это, я снова кончу!       — И испачкаешься снова сразу после того, как я привёл тебя в порядок? Ну уж нет.       — Тогда ты должен... должен перестать трогать меня!       — Ты хочешь сказать, что я должен перестать трогать тебя таким образом.       Полотенце исчезло, и сладостное трение чувствительной плоти о влажную ткань прекратилось. Со стоном, полным болезненного разочарования, Люк подался бёдрами вверх, будто пытаясь вернуть ощущение ласкающей его руки отца. Голубые глаза Люка распахнулись, он глянул вниз, и сердце замерло, пропуская удар. Отец склонился над его членом, почти касаясь приоткрытым ртом налитой головки. Горячее дыхание обволакивало почти болезненно напряжённую плоть, и Люк не смог сдержать нетерпеливого вскрика:       — Пожалуйста, отец!       — Пожалуйста что, юноша? — Тёмный Лорд посмотрел на сына, приподнимая голову, и его лицо украсила широкая и понимающая улыбка.       — Позволь мне... кончить.       — Ты хочешь кончить? — Вейдер провёл кончиками пальцев по обнажённому животу сына, слегка задирая рубашку.       — О, Сила, да! Пожалуйста!       — Хорошо, — тихо сказал Вейдер, и Люк вскрикнул, когда рот отца принял его член.       Горячий. Влажный. Всасывающий. Язык проследил вену по всей длине члена, сильные руки легли на бёдра Люка, останавливая, принуждая к неподвижности, вжимая в кровать. Отец принял его полностью, до конца. Мышцы горла Вейдера плотным кольцом сжали плоть Люка, и он беспомощно застонал, чувствуя, что невыносимо близок к финалу. Отец продолжал ласкать его, то нежно обводя языком и слегка щекоча лишь головку, то заглатывая напряжённый орган полностью, так, что член Люка оказывался плотно сжатым горловыми мышцами.       — Отец! Я сейчас кончу, я не могу больше... Не...       Люк хотел предупредить отца, дать тому возможность отстраниться, но, хоть и было понятно, что Вейдер услышал сына, единственным его ответом стали более интенсивные и тщательные ласки, пока горячее семя не выплеснулось ему в горло. Наконец, когда Люк затих, полностью опустошённый волной наслаждения, и почти болезненно вздрогнул от прикосновения языка к головке, Вейдер отстранился. Он осторожно вытер Люка ещё влажным полотенцем.       — Великолепно. И никакого беспорядка, — довольно ухмыльнулся Тёмный Лорд.       Люк раскинулся на кровати, чувствуя себя так, словно из его тела вынули все кости. Он был не в силах не то что говорить или двигаться, но даже открыть глаза. Вейдер навис над сыном, стараясь удерживать свой вес на руках, не придавливая Люка. Их лица оказались друг напротив друга, и мальчик, словно собрав последние остатки сил, потянулся и поцеловал отца. Вейдер углубил поцелуй, вторгаясь горячим языком в податливый рот Люка, принося с поцелуем новый вкус солоноватой сладости с едва уловимой ноткой мускуса.       — Это твой вкус, мой возлюбленный сын, — прошептал Тёмный Лорд, прерывая поцелуй.       Люк удовлетворённо засопел, уткнувшись лицом в шею отца. Он потянул Тёмного Лорда на себя, попытавшись заставить его лечь сверху, но Вейдер воспротивился.       — Люк, я раздавлю тебя.       — Тогда ложись рядом со мной, — сонно пробормотал младший Скайуокер.       — Это было так давно... Когда я лежал... Интересно, помню ли я, как?       Вейдер осторожно улёгся рядом с сыном. Люк повернулся к нему лицом, и Тёмный Лорд притянул его к груди, удобно устраивая сына в своих объятьях. Люк внимательным взглядом изучал лицо отца напротив собственного. Казалось, что глаза Вейдера светятся тёплым янтарным пламенем в полумраке каюты. Люк протянул руку и легонько коснулся ладонью щеки отца. Тот повернул голову, утыкаясь носом в ладонь сына.       — Это действительно... хорошо, — тихо произнёс Люк.       — Всего лишь хорошо, юноша? — переспросил Вейдер с улыбкой.       — На самом деле нет таких слов, чтобы рассказать, насколько это хорошо, — признался Люк.       — Пожалуй, я склонен согласиться с тобой, ребёнок.       Люк пошевелился, прижимаясь к отцу всем телом, и почувствовал, что возбуждение Вейдера ослабевает.       — О, ты не... Я могу... Я смогу тоже доставить тебе удовольствие?       Отец улыбнулся ему, и его взгляд струился нежностью и теплом, которыми Люк никак не мог насытиться. Янтарные глаза словно говорили без слов, что теперь их сердца навеки связаны воедино.       — Сын, я сделал это для тебя. И я не ожидаю благодарности в виде ответных действий.       — Но я хочу!       Вейдер широко развёл руки в приглашающем жесте:       — Тогда не стесняйся. Трогай меня так, как тебе хочется.       Люк приподнялся и встал на колени рядом с отцом. Он расстегнул застёжки плаща Вейдера и стащил его с плеч. Тёмная тяжёлая материя соскользнула с кровати и с шелестом опустилась на пол.       — Ложись на спину.       Вейдер подчинился, и Люк оседлал его бёдра. Он видел, что внимательные глаза отца отслеживают каждое его движение, словно Тёмный Лорд недостаточно насладился видом сына. Ощущая внезапный прилив смелости и раскованности, Люк стянул с себя рубашку, оставшись полностью обнажённым. Ответом на этот жест стал рваный вздох Вейдера, и Люк снова почувствовал, как к щекам приливает ставший уже почти привычным румянец смущения. Вейдер протянул руки и погладил голую грудь сына, пальцы коснулись сосков и нежно сжали их, слегка выкручивая. Люк ахнул, но через мгновение взял себя в руки и слегка шлёпнул по дразнящим ладоням.       — Нет, отец, я хочу доставить удовольствие тебе.       — Трогать тебя, видеть твою реакцию... Это доставляет мне огромное удовольствие, Люк.       — Но это лишает меня всех функций мозга разом, а я хочу сконцентрироваться.       Вейдер рассмеялся:       — Тогда я очень постараюсь быть хорошим и держать руки при себе... пока.       Люк добрался до креплений брони, покрывающей торс Вейдера. Расстегнув почти невидимые застёжки, он сказал:       — Мы ещё не проверили степень исцеления рук... груди и живота, бёдер...       — Я должен предупредить тебя, сын, что мои протезы не покрыты синтетической кожей. Я почувствую твои прикосновения через датчики, но... Ты будешь видеть металлические конструкции.       — Почему?       Вейдер пожал плечами:       — Лёгкость обслуживания. И, кроме того, я не собирался оказываться перед кем-либо раздетым.       Люк кивнул, чувствуя накатившую волну боли от осознания, чего именно его отец был так долго лишён. «Ощущения. Никого не касаться, не чувствовать прикосновения. Постоянная боль и борьба за каждый вдох в течение долгих двадцати лет. Как он выдержал это?». Люк справился с последней застёжкой и снял чёрную броню. Тёмный Лорд опустил глаза и посмотрел на собственную грудь, чтобы увидеть результаты целительных экспериментов сына.       — Красивый, — выдохнул Люк, жадно рассматривая грудь отца.       В самом деле, было на что посмотреть. Изящные, гладкие и в то же время мощные и рельефные мышцы, покрытые алебастрово-бледной кожей с ярко выделяющимися тёмными сосками, такими манящими, что во рту у Люка пересохло. Он с трудом сглотнул, скользя взглядом ниже, по узкой талии и мускулистому подтянутому животу отца.       — Ты проделал великолепную работу, исцеляя меня, Люк, — голос Вейдера прозвучал мягко с едва уловимой ноткой страха.       — Это ты. Такой, каким должен был быть всегда.       Люк наклонился и прикоснулся губами к мягкому соску отца. Вейдер выгнулся на кровати, не сдерживая невнятного вскрика. Сосок тут же затвердел под языком Люка, и он, судорожно втянув в себя воздух, сомкнул на нём губы, прикусывая, посасывая и лаская. Из-за неопытности он не знал, что именно следует делать, и полностью отдался инстинктам. Чувственный стон удовольствия, рвущийся из уст отца, недвусмысленно дал понять, что Люк делал всё правильно.       — Ребёнок, если ты не снимешь с меня штаны, я снова кончу в них, а мне бы этого не хотелось.       — А как ты хочешь, отец? — спросил Люк, нехотя отрываясь от вожделенного соска и поднимая на Вейдера пьяный помутневший взгляд.       Янтарные глаза Вейдера потемнели, принимая медный оттенок.       — Я хочу кончить на тебя, Люк. Хочу, чтобы моё семя покрыло твою нежную золотистую кожу. Хочу прижиматься к тебе в момент оргазма...       — Даже несмотря на то, что я снова стану грязным? — хихикнул Люк.       — Ты никогда не будешь грязным, дитя моего сердца, — руки Вейдера легли на бёдра сына, крепко прижимая к себе.       — Я хочу этого, — почти простонал Люк. — Ощутить твоё семя на моём теле...       Люка била крупная дрожь, волны тепла и желания текли по телу, обжигая вены, разливаясь по кровотоку. Пах снова наполнился горячей тяжестью, а мгновенно затвердевший член, сочащийся смазкой, коснулся живота, оставляя влажный след. Он потянулся к поясу на талии отца, пальцы запутались в замысловатой застёжке, но наконец ему удалось расстегнуть её. Люк только собрался попросить отца приподнять бёдра, чтобы иметь возможность стянуть одежду, как в мгновение ока оказался лежащим на спине, а отец — сидящим между его ног. Люк опустил глаза, глядя на открывшийся его взгляду огромный орган Вейдера.       — Ты действительно создал меня заново, Люк, — Вейдер сомкнул ладонь на собственном напряжённом члене и несколько раз медленно, словно прислушиваясь к ощущениям, провёл по всей длине ствола. Его тело задрожало, отзываясь на незамысловатую ласку. — Мой член функционировал и раньше, но был уродлив, как и всё остальное во мне. Теперь... ты изменил всё.       — Я лишь вернул то, что ты потерял, — тихо ответил Люк, не в силах отвести взгляда от великолепного органа отца. Мысль о том, что твёрдая плоть будет касаться его кожи, вызывала неудержимую дрожь желания, а следом пришло более глубокое, горячее желание: «Что я буду чувствовать, если он наполнит меня, растянет меня, заставит меня кричать?».       Вейдер снял кожаную броню, и Люк отвлёкся, изучая линию на правой руке, разделяющую живую плоть и сталь протеза.       — Когда я смогу полностью исцелить тебя, отец?       — После того, как мы вернёмся с Чёрного Сердца. Скорее всего, мне придётся переучивать своё тело, чтобы сражаться, имея живые конечности. А я хочу быть максимально эффективным во время визита на планету. Виатины ещё те твари, они имеют нюх на слабость. Кроме того, — Вейдер хмыкнул, — мне просто будет нечего надеть. Я дам дроиду поручение подготовить мне новую одежду.       — Почему?       — На самом деле я не такой высокий, Люк. Мой настоящий рост — шесть футов и два дюйма, — с ироничной усмешкой Вейдер добавил: — Палпатин считал, что это хорошая идея — сделать из меня этакого голема семи футов ростом.       — Значит, я не такая уж креветка по сравнению с тобой, — хмыкнул Люк, хотя нельзя сказать, что его хоть сколько-нибудь огорчала разница в росте с отцом.       — Ты идеален, сын. Такие красивые пропорции... — Вейдер погладил грудь Люка, снова заставляя дыхание сына сорваться.       — Это ты красивый, отец, — прошептал Люк.       — Я рад, что мой внешний вид радует тебя, юноша. Кажется, мы понравились друг другу.       Вейдер стянул с себя штаны, освобождая бёдра. Люк мимолётным взглядом скользнул по линии, где живая плоть бедра переходила в металлическую конструкцию протеза, и тут же отвлёкся, почувствовав на себе тяжесть тела отца. Оба в унисон застонали от прикосновения кожи к коже.       — Так долго... Так долго я был лишён этого! Ты прекрасен, с тобой так хорошо, дитя моего сердца!       Тепло и прикосновение тела отца вызвали у Люка новую волну острого, невыносимого возбуждения, заставляя его член снова наполниться кровью и затвердеть. Тёмный Лорд прикусил нижнюю губу Люка, и тот испустил рваный вздох, полный изумления — такое невероятное удовольствие ему доставила озорная ласка отца. Люк обвил шею отца руками, но Вейдер перехватил его запястья и завёл их за голову сына, прижимая к кровати.       — Ты не хочешь, чтобы я трогал тебя? — удивлённо спросил Люк, ощущая странный трепет от собственной полной подконтрольности отцу.       Он знал, что отец не причинит ему боли, но осознание чужого контроля вызвало у него двойственные чувства. Сначала Люк испытал острое пронзительное удовольствие, но незамедлительно за ним последовало ощущение ошибочности, неправильности такой реакции. Казалось, Вейдер смотрит на него ещё более внимательно, чем раньше.       — Я хочу, чтобы ты прикасался ко мне, но также я хочу почувствовать твою беспомощность подо мной. Нравится ли тебе это, юноша?       Вейдер прижал Люка к кровати бёдрами, в то же время нежно, но твёрдо удерживая запястья сына над его головой. Мальчик застонал. Их члены выделили уже достаточное количество смазки и могли с лёгкостью скользить друг по другу. Люк ощущал огромный орган отца, трущийся о его собственную плоть, и это чувство приносило невыносимое удовольствие. Он поймал себя на мысли, что страстно желает почувствовать Вейдера... ниже. Люк обвил ногами талию отца, и тот ответил на это действие хриплым стоном, прижимаясь пахом ещё плотнее. Орган Тёмного Лорда заскользил по промежности Люка, касаясь чувствительных яичек. Люка накрыла горячая волна сладкого и мучительного ожидания, перемешанного со страхом: «Так близко... он так близко, что достаточно одного движения, и он войдёт в меня...».       — Тебе нравится, сын мой? Приятно находиться под моим контролем?       — Я... я... да.       Люк вдруг покраснел и почувствовал неприятный холодок. Он отвернулся в сторону, чтобы не смотреть на отца, и опустил ноги с талии Вейдера снова на кровать. Отец выпустил его запястья и осторожно взял Люка за подбородок, заставляя сына посмотреть ему в глаза.       — В чём дело? О чём ты подумал, что заставило тебя остановиться?       — Я бы не хотел, чтобы ты... — Люк замолчал, с отчаянием понимая, что не может найти слова, которыми он мог бы объяснить отцу свои чувства.       — Чтобы я доминировал над тобой? — низкий голос Вейдера снова заставил Люка почувствовать необъяснимое тепло, проникающее в разум, под кожу, обволакивающее спокойствием и защищённостью. — Юноша, но в этом нет ничего плохого. Учитывая мой характер... Это прекрасно, и ты можешь наслаждаться этим.       Люк опустил теперь свободные руки вниз и сложил их на груди, словно пытаясь прикрыть себя. Возбуждение схлынуло, и его эрекция слегка ослабла.       — Но джедай не должен быть таким... покорным. Таким слабым!       — Люк, это вовсе не говорит о твоей слабости. О, Сила! Ребёнок, ты сильнее, чем большинство тех, кого я знал в своей жизни, и ты изначально вёл себя со мной так, как никто не решился за последние двадцать лет. Удовольствие от подчинения в постели не имеет к силе и мужеству никакого отношения и не делает тебя менее джедаем. В самом деле, ты обладаешь огромной властью надо мной... — Вейдер резко замолчал и прикусил губу, прерывая вырвавшееся откровение.       — Я обладаю властью над тобой? — повторил Люк слова отца с неуверенной улыбкой.       Отец пристально посмотрел ему в глаза и нахмурился.       — Слишком большой властью, сын, и это пугает. И чем дольше мы вместе, тем твоя власть больше.       Люк протянул руку и осторожно проследил кончиками пальцев рельефную скулу отца, погладил щёку.       — Я никогда не использую... свою власть тебе во вред. Отец, клянусь, никогда!       — Поверь, Люк, то же самое могу сказать и я. По крайней мере, ты можешь доверять мне в спальне, ты в безопасности со мной, — Вейдер мягко поцеловал Люка в лоб. — Ты можешь быть таким, какой ты есть на самом деле.       Люк обнял отца, притягивая к себе. Вейдер опустился рядом с сыном, и Люк уютно устроил голову у него на плече.       — Я не знаю, какой я...       — Узнаешь. Это интересно.       Люк нервно рассмеялся озарившей его догадке:       — О, Сила, что же ты подумал, когда я был перед тобой с завязанными глазами! И что ты имел в виду, сказав, что я открыт для тебя...       — Хм, это натолкнуло меня на некоторые идеи, ребёнок, — Вейдер уткнулся носом в шею Люка, покрывая кожу лёгкими поцелуями, оставляющими за собой тёплые согревающие следы.       — Я пока не знаю, что именно я чувствую, находясь под твоим контролем, — тихо произнёс Люк.       — Ты просто ещё не готов. Я не должен был так спешить, слишком мало времени мы провели вместе. Прости, я слишком далеко зашёл.       Вейдер поцеловал сына в щёку, и поцелуй показался таким отеческим, без малейшего намёка на эротичность, что Люк искренне расхохотался:       — Не надо так... платонически, отец! Я не уверен в некоторых вещах, но знаю, что хочу пробовать, учиться, делать много, много всего.       Люк снова обвил ногами талию Вейдера, прижался к нему и прошептал:       — Пожалуйста... Пожалуйста, продолжай трогать меня. Я хочу чувствовать. Трогай, ласкай. Я хочу ощутить твоё семя на своей коже... Пожалуйста, отец.       — Как я могу отказать, когда ты так просишь?       Вейдер сжал ладонями стройные бёдра сына, наваливаясь и притягивая к себе. Люк застонал и выгнулся от трения плоти о плоть. Возбуждение стало почти болезненным, яички напряглись и подтянулись к телу. Стоны сына и низкое срывающееся рычание отца слились воедино, как и их тела, плотно прижатые друг к другу, двигающиеся в едином ритме. Люк почувствовал, как горячая неотвратимая волна оргазма накрывает его. Он содрогнулся всем телом, и его семя оросило трущиеся члены, смазывая и облегчая скольжение. Не в силах даже вскрикнуть, Люк лишь рвано выдохнул сквозь сжатые зубы. Вейдер ускорил темп и наклонился, жёстко захватывая губами и зубами шею сына, всасывая в рот нежную кожу. Люк подался навстречу, краем сознания испытывая удушливое счастье — отец оставляет на нём свой след, свидетельство принадлежности, собственности. Он хотел этого! Хотел иметь физическое доказательство, что он принадлежит отцу.       Вейдер глухо вскрикнул, и его сперма брызнула тугой горячей струёй на живот и грудь Люка. Люк наконец полностью расслабился, ощущая себя слегка пьяным — от близости, от тепла большого и сильного тела, от сладостного запаха отцовского семени.       Вейдер скатился в сторону, чтобы не раздавить Люка, обессиленно распростёртого под ним. Люк пытался выровнять сбившееся после оргазма дыхание. Отец обнял его и повернул к себе, заглядывая в глаза.       — Ты в порядке? — поинтересовался Тёмный Лорд, пропуская между пальцами влажные от пота пряди сына.       — Лучше, чем когда бы то ни было. Мне так хорошо! Никогда не понимал, почему людей так интересует секс. Теперь понимаю...

***

      Они уютно дремали, прижавшись друг к другу, не размыкая объятий. Голова Люка покоилась на твёрдой широкой груди отца. Тепло тела Вейдера вызывало такое спокойствие, что Люк совершенно расслабился, словно мир вокруг просто-напросто перестал существовать. Но отец через некоторое время всё-таки прервал сладкую полудрёму.       — Юноша, мы должны встать и привести себя в порядок. Нам ещё предстоит спуститься на Чёрное Сердце.       Люк подавил неприятный холодок, пробежавший вдоль позвоночника при мысли о встрече со зловещей планетой.       — Разве мы не можем остаться здесь... и больше узнать друг друга? — неуверенно промямлил Люк.       Громкий хохот Вейдера оглушил его:       — Пытаешься избежать спуска на планету, да, Люк?       Люк заёрзал, пряча глаза.       — Просто... это так приятно — быть вместе, рядом...       — Да, но у нас есть свои обязанности. Кроме того, я обещаю, что у нас будет достаточно времени, чтобы... узнать друг друга, — хрипло прорычал Вейдер на ухо сыну.       Люк вздрогнул, ощущая, как от горячего обещания, сказанного таким тоном, по телу снова разливается тёмное, жаркое чувство.