Запретный

      Они вышли из инженерного блока вместе с Люком и, преодолев один уровень, разделились. Вейдер и Квай-Гон направились в сторону своего жилого блока. Вейдер последний раз взглянул вслед сыну. Он ненавидел даже терять мальчика из виду, не говоря уж о том, чтобы выпускать его за пределы досягаемости. Кроме того, теперь появилась опасность с неуправляемыми дроидами. «Люк сильный и способный, — сказал себе Тёмный Лорд. — Я не смогу приковать его к себе навечно, хоть такая перспектива и заманчива».       — С ним всё будет в порядке, Энакин, — Квай-Гон положил руку ему на плечо и ободряюще сжал.       Вейдер перевёл взгляд на ладонь мастера-джедая. Квай-Гон всегда касался его осторожно, будто считал, что Вейдер может отреагировать на прикосновение агрессивно, и нынешний контакт был таким же. Словно джедай приручал дикое животное, давая привыкнуть к своему присутствию.       Его эмоции по отношению к мастеру-джедаю оставались всё так же неопределёнными. Вейдер мысленно упрекнул себя: «Это неожиданно. Раньше я хотел, чтобы он был моим учителем, мечтал о том, как бы всё сложилось в таком случае. Особенно, когда возникали проблемы с Оби-Ваном и Советом, и мне хотелось разбиться о стену, лишь бы не выносить это дальше».       Но с тех пор минуло более двадцати лет. Вейдер уже давно не был тем юнцом, который мечтал о тёплых и сильных руках Квай-Гона, крепко обнимающих его, или об ощущении прикосновения жёсткой бородки к своей щеке, или о пряном древесном аромате, исходящем от джедая. О мягком голосе, шепчущим слова утешения, так отличающимся от вечно злого и раздражённого тона Оби-Вана, которым наставник рассказывал о неудачах своего воспитанника — настоящих или грядущих. Оби-Ван вёл себя, словно торговец на базаре, полагая, что строптивый ученик увидит свои ошибки и изменится. Однако именно такое поведение учителя и побуждало Вейдера вести себя ещё хуже, поддаваясь подростковому упрямству.       Вейдер вдохнул полные лёгкие воздуха и нахмурился. От Квай-Гона и в самом деле исходил тонкий древесный аромат. Аромат, который по-прежнему напоминал ему о комфорте и безопасности. Он мысленно отругал себя за неуместные эмоции. Он давно уже не нуждался в Квай-Гоне. Он был Тёмным Лордом Ситхов, а не перепуганным ребёнком, который жаждал, что кто-то поймёт его, покажет дорогу. Вейдеру захотелось ускорить шаг, будто это могло помочь обогнать овладевшие им противоречивые чувства. Квай-Гон продолжал размеренно и спокойно идти рядом.       Квай-Гон первым прервал молчание, и Вейдер обрадовался возможности немного отвлечься от собственных мыслей.       — Ты знаешь, что у меня был другой ученик до Оби-Вана. На самом деле, я не хотел брать в ученики Оби-Вана именно из-за Ксанатоса.       Вейдер, не останавливаясь, сцепил ладони за спиной. Он попытался понять, почему Квай-Гон вдруг сказал об этом, но ментальные щиты мастера-джедая были подняты, и попытка за них проникнуть не увенчалась успехом.       — Не помню, — с деланным равнодушием ответил Вейдер. — Я предпочитал не слушать Оби-Вана, когда он говорил о тебе.       Квай-Гон удивлённо приподнял бровь, и в ментальной связи вспыхнуло веселье. Понимая, что его ответ прозвучал весьма странно, Вейдер поспешил дополнить его:       — Это не связано с неприязнью к тебе. Наоборот, мне было тяжело слышать, каким ты был замечательным наставником, зная, что я...       Вейдер осёкся. Он и так сказал слишком много лишнего, и этот разговор показался вдруг полным скрытых ловушек. «Впрочем... Возможно, будет полезно продемонстрировать некоторые свои слабости. Жалость и милосердие, свойственные джедаям, ведут к потере бдительности. Это может побудить Квай-Гона раскрыть его настоящие мысли обо мне. И я смогу определить, можно ли ему доверять», — подумал Вейдер и мысленно сосредоточился на собственном нынешнем беспокойстве.       — Зная, что ты — что? — мягко спросил Квай-Гон.       Вейдер сильнее сцепил ладони и опустил глаза на блестящий под ногами пол. Его напряжённые действия не были полностью подчинены расчёту, и даже сейчас, когда он хотел вызвать у джедая сочувствие, ему было не по себе. То, что он говорил, не было ложью, скорее полуправдой.       — Зная, что мне никогда не суждено испытать на себе твоё наставничество.       Квай-Гон ответил молчанием, и щёки Вейдера запылали от прилившей крови. Выражение лица мастера-джедая было отстранённым, и Вейдер мрачно подумал: «И какого ответа я ждал от него? То, что он тоже хотел быть моим наставником? Смешно». Квай-Гон, несомненно, ненавидел его за убийство джедаев, как же иначе? Вейдер убил юнлингов! Да, он сделал это быстро и так гуманно, как только мог, но убийство оставалось убийством. Сначала дети бежали к нему за помощью, потом пытались спастись от его меча...       Возможно, он просчитался, полагая, что сентиментальное признание будет способствовать тому, чтобы Квай-Гон раскрылся для него. Скорее, оно лишь унизило самого Вейдера. Он почувствовал гнев из-за своей глупости.       — Ксанатос перешёл на Тёмную Сторону, — вдруг сказал Квай-Гон, и Вейдер чуть было не споткнулся.       — Ах, тогда ясно, — он горько усмехнулся.       — Что тебе ясно, Энакин?       — Полагаю, ты счастлив, что не стал моим учителем. Уверен, что все поступки Ксанатоса меркнут по сравнению с моими. Наверняка ты знаешь, по крайней мере, о некоторых моих... деяниях.       — Я видел почти каждый момент с тех пор, как погиб.       Вейдер затаил дыхание. Он быстро посмотрел на Квай-Гона и тут же отвёл взгляд — серебристо-серые глаза джедая смотрели прямо на него. Вейдер вспомнил, как услышал крик «Нет!» голосом Квай-Гона, когда начал резню в тускенской деревне, стремясь отомстить за смерть матери.       Значит, Квай-Гон видел и всё остальное. У Вейдера внутри всё оборвалось. Он горько усмехнулся.       — В таком случае, ты знаешь всё обо мне, все мои чудовищные действия. Но... ты здесь и пытаешься мне помочь. Или нет, не мне. Помочь восстановлению Баланса.       — Баланс важен. Но... он не является главной причиной моего нахождения здесь.       Вейдер снова мимолётно взглянул на Квай-Гона, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы увидеть, как открыто джедай смотрит на него. Они оба слегка замедлили шаг, и Вейдер сказал:       — Люк считает, что ты вернулся, потому что испытываешь ко мне чувства, которые не угасли даже после всего, что я сделал.       — Твой сын очень проницателен.       Они оба остановились, неотрывно глядя друг на друга. Вейдер заметил, как ладони Квай-Гона сжались в кулаки и руки напряжённо вытянулись вдоль тела, так, словно джедай старался удержать себя от того, чтобы прикоснуться к Вейдеру снова.       — Из этого я должен понять, что ты вернулся потому, что я... небезразличен тебе? — Вейдер задал вопрос, пытаясь вложить в него насмешку, но слова прозвучали с сомнением и надеждой. Он стиснул зубы.       — Да, — одно слово, казалось, уничтожило воздух вокруг них. — Для меня ты всегда будешь... моим падаваном. Как я мог не вернуться, чтобы помочь тебе?       Несколько секунд Вейдер молчал. Внутри него кружились две противоречивые эмоции от произнесённого Квай-Гоном слова «падаван»: радостное удовольствие и гнев. Радость от того, что Квай-Гон вернулся к нему, пусть неидеальному — но к нему! Но от унизительного и высокомерного предположения джедая, что он нуждается в учителе, Тёмного Лорда охватил гнев. Он был одной из двух сторон Баланса Силы. У него было больше могущества, чем у тысячи джедаев вместе взятых! Как Квай-Гон посмел предположить, что Вейдер всё ещё падаван?       — Всегда падаван... и никогда — Мастер... по крайней мере, не в глазах джедая, — произнёс Вейдер с горечью, подавив вспыхнувшую ярость.       — Я не это имел в виду, Энакин.       Квай-Гон протянул к нему руку, но Вейдер резко отвернулся и быстрым шагом направился дальше. Мастер-джедай последовал за ним.       — Энакин, я хотел сказать лишь то, что ученик остаётся таковым для своего учителя независимо от того, какого уровня мастерства достиг. Даже мой учитель, граф Дуку, видел меня падаваном тогда, когда я уже двадцать лет был мастером-джедаем.       Вейдер кивнул головой, показывая, что извинения приняты. Как только гнев утих, он понял, что отреагировал слишком остро. Квай-Гон будил в нём много опасных вещей. Много того, что он надеялся забыть.       — Граф Дуку? — задумчиво переспросил он. — Ты имеешь в виду Дарта Тирануса? Он был твоим мастером... да, я совсем об этом забыл.       Вейдер не забыл этого человека. По приказу Палпатина он отрубил Дарту Тиранусу голову. Вейдер понимал, что в тот момент в нём действовала Тёмная сторона: он много раз повторял себе, что не должен был этого делать. Однако, по сравнению с другими деяниями, то убийство казалось незначительным. Вейдер внимательно ждал ответа Квай-Гона.       — Граф Дуку был моим учителем. Именно он научил меня чувствовать, а не думать. Использовать мои инстинкты вместе с Силой.       — Чувства... Оби-Ван не слишком-то использовал их. Эта философия должна была свести его с ума, пока ты обучал его, — мягко поддразнил Вейдер, стараясь восстановить откровенность их диалога, которая исчезла из-за его вспышки гнева.       Квай-Гон улыбнулся:       — Да, мне следовало чаще напоминать ему, что такое Живая Сила.       Снова повисло молчание. Вейдеру очень хотелось выглядеть спокойным. Теперь, когда гнев на то, что Квай-Гон назвал его падаваном, утих, ему очень хотелось спросить у джедая, почему тот так заботится о нём. Чего он ждёт? Но вместо этого он спросил:       — Ты начал говорить о Ксанатосе...       Мастер-джедай плавно вернулся к их прерванному разговору:       — Ксанатос был очень волевым и сильным как личность и как форсъюзер. Он вызывал любовь и преданность. Он был ярким светом.       — Похоже, он был хорошим учеником. Достойным быть джедаем.       — Да, это так.       — Так что же пошло не так?       Квай-Гон опустил голову, его глаза потемнели.       — Мастер Йода сомневался в нём. Он потребовал, чтобы мы осуществили ещё одну миссию прежде, чем Ксанатос будет допущен к испытаниям. Миссия касалась отца Ксанатоса, Криона. Телос находился на грани гражданской войны из-за действий Криона и мы должны были остановить его. Если бы Ксанатос успешно сразился со своим отцом, он стал бы мастером-джедаем.       Вейдер невесело засмеялся.       — Странная политика джедаев — заставлять детей убивать своих отцов, чтобы достигнуть статуса мастера-джедая, — выражение лица Квай-Гона заставило Вейдера замолчать. — Так что же случилось с этим «ярким светом»?       — Крион... совратил сына к Тёмной стороне. Он пообещал Ксанатосу власть и предложил свою любовь. Любовь и власть — то, чего Ксанатос жаждал всю жизнь, — Квай-Гон разгладил складки туники.       Вейдер почувствовал, как внутри от этих двух слов что-то замерло. Он тоже жаждал этого больше всего.       — И он выбрал то, что ему предложил Крион?       — Да, но... Я не мог отказаться о миссии. Крион уже был виновником многих бед, а с помощью Ксанатоса эти беды умножились бы в геометрической прогрессии.       Квай-Гон скрестил руки перед собой и спрятал кисти в рукава одежды. Вейдер знал, что суставы на сплетённых кистях были белыми от силы захвата. Очевидно, что джедай испытывал отвращение к тому, что вынужден был сделать.       — Ты сражался с Ксанатосом и победил его?       Квай-Гон тяжело вздохнул и ответил:       — Нет. То, что я сделал было для Ксанатоса гораздо хуже, чем смерть. Я убил Криона, а Ксанатос видел это.       Квай-Гон, казалось, затаил дыхание, ожидая ответа Вейдера. Тёмный Лорд понимал, что те слова, которые он собирался произнести, скорее всего шокируют мастера-джедая, уверенного, что Вейдер отнесётся к его действиям с презрением, если не хуже.       Вейдер покачал головой.       — Ты и Ксанатос были поставлены в безвыходное положение.       — Криона необходимо было остановить, — произнёс Квай-Гон безэмоционально и равнодушно.       — Но разве это должен был сделать Ксанатос?       Квай-Гон пожал плечами.       — Это был не мой выбор, я не мог противостоять решению Совета. Его присутствие давало нам особые возможности.       — Но какой ценой? Любому было бы трудно пойти против семьи. Это самое неестественное, что можно представить, — заставлять детей убивать своих родителей!       Вейдер разозлился при мысли о том, как Оби-Ван уговаривал Люка убить его. Получается, его бывший учитель просто следовал уже испытанному джедаями шаблону. Ладони Тёмного Лорда сами сжались в кулаки.        — И даже зная о том, как это отвратительно, Йода послал вас обоих в огонь! Не только Ксанатос был подвергнут зверским испытаниям, но и ты тоже!       — Что ты хочешь сказать?       — Если Ксанатос не смог бы убить своего отца, то это должен был сделать ты, а потом убить и самого Ксанатоса. И вероятность того, что он не сможет этого сделать, была огромна!       Квай-Гон опустил голову ещё ниже, словно слова Вейдера давили на него. Вейдер продолжил возмущённую речь:       — Неужели джедаи такие уж оптимисты относительно преданности людей им? Или они просто действовали наудачу в случае с Ксанатосом? А может быть — с тобой?       Квай-Гон резко выпрямился и поднял голову.       — Я... что ты хочешь сказать?       — Насколько я помню, ты часто высказывался пренебрежительно в адрес Совета. Таким образом, вполне возможно, что они стремились избавиться от тебя в этой миссии. Она была заведомо провальной!       — Я не могу поверить, что они действовали со злым умыслом. Возможно, самонадеянно, да, возможно глупо, но... вряд ли это было циничным расчетом.       — Это имеет значение в итоге?       — Намерение... иногда определяет всё, — тихо ответил Квай-Гон.       Они подошли к дверям покоев, и рука Вейдера замерла над панелью запирающего устройства. Он размышлял о манере джедаев отправлять детей убивать их отцов. Даже ему было фактически предложено это сделать: он вспомнил Мейса Винду, замахнувшегося фиолетовым лайтсайбером на Палпатина. Вейдер тогда искренне любил старшего ситха, думал о нём как об отце. Джедаи, вынуждая его выдать Палпатина, ожидали, что он будет сидеть сложа руки и смотреть, как они его убивают. Его преданность тогда разделилась надвое. Он разрывался.       И в последний момент, когда Мэйс занёс меч для решающего удара, казалось, будто джедай сам пал на Тёмную сторону. Палпатин кричал, изображая беспомощного старика, прося Вейдера о помощи, и он принял решение. Винду оставил брешь в собственной обороне, и Вейдер убил его.       Он зло ударил по кодовой панели. Джедаи сами проложили путь к своей гибели, когда попытались его полностью контролировать. Однако Оби-Ван в какой-то мере отомстил за уничтоженный Орден, украв у Вейдера Люка на долгие годы. «И Лею, — мрачно подумал Тёмный Лорд. — Они отравили сознание моей дочери и создали это проклятое Восстание».       Они вошли в комнаты, и Вейдер направился к терминалу, в котором был загружен Архив. Квай-Гон подошёл к иллюминатору и встал там, глядя на полосы звёзд. Исполнитель двигался в гиперпространстве.       — Так что в итоге случилось с Ксанатосом? — спросил Вейдер, запуская Архив.       Квай-Гон, не отрывая взгляда от иллюминатора, медленно произнёс:       — После смерти Криона Ксанатос взял кольцо отца... Оно было срезано с его руки во время боя, потому было раскалённым. Он приложил его к щеке и выжег метку. Постоянное напоминание для нас обоих: почему он ненавидел меня, ненавидел всех джедаев. А больше всего он возненавидел себя самого за то, что не смог спасти своего отца. Он испробовал разные схемы, чтобы уничтожить Храм, но безуспешно. В конце концов он бросился в бассейн с кислотой, он предпочёл умереть, лишь бы не сдаться мне.       Вейдер смотрел на ссутулившуюся фигуру мастера-джедая. Джинн казался таким одиноким, но на самом деле он был не один — Вейдер был с ним.       — Почему ты рассказал мне о Ксанатосе, Квай-Гон?       Квай-Гон повернулся в его сторону, но лицо его было скрыто тенью.       Квай-Гон начал говорить тихо, но с каждым произнесённым словом его голос набирал силу:       — После Ксанатоса я поклялся, что если ещё возьму падавана, похожего на него... яркого и страстного... я не стану совершать тех же ошибок. Я бы защитил его от всех, кто мог бы его соблазнить, и от самого Совета, если понадобилось. Я хотел бы сделать иначе. Я бы вёл себя по-другому. Я бы обеспечил его безопасность.       Вейдер одновременно ощутил и липкий холодок на спине и чувство тепла, разливающееся в душе. Квай-Гон на фоне обзорного иллюминатора казался безликим и величественным тёмным силуэтом. Он выглядел, как столб силы и решимости. Первоначальной, древней Силы.       Вейдер открыл было рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни слова. Что он мог сказать? «Слишком поздно, я уже уничтожен Палпатином и Советом»? Но это было не так — он воскрес из пепла благодаря Люку. Он имел шанс иметь другое будущее, другую судьбу, отличную от той, что была уготована ему Палпатином и джедаями. Квай-Гон предлагал ему защиту на этом пути. И Вейдеру стало страшно.       Низкий гул, исходящий от терминала с Архивом, отвлёк его внимание, и Вейдер повернулся, чтобы посмотреть на изображение Чёрного Сердца. А когда он снова перевёл взгляд на Квай-Гона, тот уже выглядел как обычный человек, а не тёмная скульптура. Джедай подошёл ближе к терминалу. Вейдер сделал глубокий вдох и начал говорить об Архиве. Ему нужно было время, чтобы разобраться в том, что только что произошло между ними.       — Архив интерактивен. Достаточно нажать эти символы, и видеозапись воспроизводится. Уверен, что есть основной раздел, где хранятся данные, дополняющие видео, но я пока не нашёл его.       — Любопытно. Это немного напоминает технологию, по которой был создан архив джедаев, — Квай-Гон ещё приблизился. Вейдер заметил, что джедай немного побледнел.       — Увы, техническим средствам Империи далеко до джедайских технологий, и уж тем более до технологий Чёрного Сердца. Когда мы мельком просматривали часть архива, воспользовавшись информационной системой Чёрного Сердца, голограммы были полноцветными и трёхмерными. Это выглядело даже не как голограмма, а как полноценная модель планеты.       Мастер-джедай кивнул в ответ, а Вейдер вдруг понял, что не может больше выносить возникшего между ними отчуждения. Он протянул руку и положил ладонь на плечо Квай-Гона. Вейдер не касался никого, кроме Люка, так — с дружелюбием и нежностью. Квай-Гон скосил взгляд на ладонь, лежащую на его плече, и неуверенно улыбнулся.       — Я... Я сожалею о том, что случилось с Ксанатосом. Прости меня за резкость. Я хотел бы принять то, что ты мне предлагаешь, если ты... Я рад любой помощи от тебя, — Вейдер мысленно проклял себя за запинки на простых словах и уже собирался убрать руку с плеча джедая, когда Квай-Гон накрыл его ладонь своей.       — Спасибо, Энакин. Я готов оказать тебе любую помощь.       На лице Квай-Гона отразилось настоящее счастье, и им наполнилась соединяющая их ментальная связь. Вейдер покраснел и отвёл взгляд.       — Ну... Отлично. Мы должны вернуться к нашим делам, — поспешно произнёс он. Квай-Гон отпустил его руку, напоследок нежно и ободряюще сжав.       Вейдер коснулся символа на голограмме, который запускал видеозапись с воином в пустыне. Во время воспроизведения он следил за выражением лица Квай-Гона, стараясь уловить даже малейшую мимическую реакцию. Квай-Гон нахмурился, когда увидел жидкость, покрывающую песок. Он указал на изображение:       — Это, кажется...       — Кровь, — закончил Вейдер за него. — Я знаю. По крайней мере, мне тоже так кажется.       Мастер-джедай кивнул, и в его глазах появилось беспокойство. Он пристально всматривался в движущуюся картинку.       Изображение сменилось, вновь демонстрируя фигуру воина со световым мечом. Вейдер закрыл глаза, напряжённо вслушиваясь в звучащие слова.       «Aethro».       Слово прозвучало ясно и звонко. Вейдер ощутил внутреннюю дрожь. Слово было произнесено с такой тоской, с печалью, что его было почти больно слышать. Квай-Гон глубоко вздохнул, и в этом вздохе читалось страдание. Необходимо было как можно скорее узнать значение этого слова.       — Словно... агония. Что заставило человека так страдать? — прошептал мастер-джедай, словно опасаясь говорить громче. — Смотри, здесь есть другие символы, но они выглядят как неактивные. Интересно, они ведут к другим видеозаписям или к другим частям Архива?       Квай-Гон указал на тусклые символы по краю голограммы. Они подрагивали и мигали, по всей видимости, система не могла обработать огромное количество данных, необходимых, чтобы полностью воспроизвести голограмму. Вейдер попытался активировать один из символов, но безуспешно.       Вейдер нахмурился.       — Система не может справиться с загрузкой данных Архива. Большая часть информации заблокирована.       Информационная сеть «Исполнителя» была самой мощной на флоте и лучшей из тех, что можно было бы найти на Корусанте. Неужели Чёрное Сердце было единственным местом, где материалы Архива можно было полностью просмотреть? Вейдеру стало нехорошо. Что-то подсказывало ему, что храм на планете, скорее всего, превратился в руины после огненного шторма, который он сам же и создал.       — Возможно, система Храма джедаев сможет дать нам шанс просмотреть архив, — предположил Квай-Гон. — Кроме того, мы могли бы найти там и сам архив Ордена.       — Если бы система Храма была исправна, мы могли бы попытаться, — ответил Вейдер и тяжело вздохнул.       Квай-Гон оторвал взгляд от изображения и насмешливо посмотрел на Вейдера.       — Она неисправна? Разрушена?       — Не нами. Я пытался получить доступ к системе, но ничего не вышло. К этому были привлечены лучшие специалисты, но раз за разом наталкивались на непреодолимые блокировки. Джедаи, должно быть, полностью перекрыли к доступ к своему архиву.       Квай-Гон рассмеялся.       — Сомневаюсь, что это так.       Вейдер прищурил глаза.       — Я пытался взломать систему двадцать лет. Если бы была хоть малейшая возможность, я бы сделал это!       Квай-Гон успокаивающе сжал его плечо.       — Джедаи использовали не только коды и защитные программы, чтобы держать людей на расстоянии от своего архива. В конце концов, если бы они использовали лишь это, любой опытный хакер или любопытный падаван могли рано или поздно преодолеть барьеры.       Вейдер изумлённо приподнял брови.       — И что же они использовали?       — Биометрические данные. Каждый мастер-джедай должен был пройти сканирование тела, и эти данные вносились в систему. Для того, чтобы получить доступ к данным, должен присутствовать мастер-джедай.       — Ты полагаешь, что твои биометрические данные всё ещё внесены в систему? — взволнованно спросил Вейдер.       — Не сомневаюсь. Они никогда не удаляли их. Я смогу открыть доступ.       Вейдер улыбнулся.       — Это прекрасно. Сначала мы должны устранить Палпатина, но ждать осталось недолго. Полагаю, в этом Архиве есть части, которые мы сможем посмотреть даже с помощью системы «Исполнителя».       Вейдер потянулся к голограмме, чтобы вернуться в главное меню Архива, но в этот момент его комлинк подал сигнал. Он активировал устройство связи и взволнованный голос Люка наполнил комнату.       — Отец!       Вейдер почувствовал, как улыбка освещает его лицо.       — Люк, рад слышать тебя. Надеюсь, ничего не произошло? Или просто уже прошло полчаса?       — Ничего не произошло, и действительно, полчаса почти прошло. Но я звоню по другой причине, — ответил Люк и его голос чуть отдалился от передатчика. Вейдер услышал, как он говорит с кем-то ещё. — Дэймон! Не давай свой бластер Йорану, это опасно. Дай ему посмотреть из своих рук.       Вейдер скрипнул зубами. «Транс там! Хатт подери этого солдата!» Квай-Гон сочувственно посмотрел на него: очевидно, мастер-джедай что-то знал о Люке и Трансе.       — Прости, отец. Просто Дэймон собирался позволить Йорану разнести тут всё бластером!       — Я слышал, — сухо сказал Вейдер. — Так какие у тебя важные новости у тебя?       — Ах, да. Я знаю, что вы с мастером Джинном изучаете Архив, но... ты не поверишь! Я разговаривал с матерью Йорана, её зовут Салара. Салара Дизертрайдер.       Имя всколыхнуло что-то в памяти Вейдера.       — Она с Татуина? — он догадался по фамилии.       — Да. Её муж был археологом там, пока не умер. Он исследовал руины в горах к западу от Мос Айсли.       — Руины? Не думал, что на Татуине были какие-то древние цивилизации, — пробормотал Вейдер, нервно меряя шагами комнату.       — Да, я тоже не знал об этом, но, видимо, были. Муж Салары привозил оттуда много интересных вещиц. В последний раз он был в одном месте, которое называл Дворцом и привёз оттуда древний свиток. Ей удалось скрыть его от работорговцев, и она сохранила его при себе.       — Ты видел этот свиток? Что на нём? — Вейдер действительно разволновался.       — Я видел, да, но я не знаю, что там написано. Это не важно... Нет, это важно, но я не об этом сейчас. Помнишь тот зал, где я упал к крайт-дракону? Стены были покрыты надписями с очень характерным алфавитом. Я рассматривал их перед тем, как камень обвалился под ногами.       — Да, это трудно забыть, — фыркнул Вейдер.       — Надпись на свитке выполнена теми же самыми буквами. Отец, я думаю, что те, кто создал храм на Чёрном Сердце, также создали и здания, руины которых муж Салары обнаружил на Татуине.       Вейдер замер в центре комнаты и затаил дыхание.       — Отец, ты можешь в это поверить? Люди с Чёрного Сердца были на Татуине... Как и мы!