Ананасики

      Когда Кирилл вернулся в комнату, распорядившись, кому что делать, Женя все также спал. Вид у него был до невозможности жалобный: волосы растрепаны, на запястьях синяки от грубых прикосновений, глаза покрасневшие и опухшие. Альфа успел пожалеть, что сам не поехал к Нэлу и не прикончил его голыми руками. Хотя все же лучше он побудет с Женей, а Рик уж точно разберется с этим уродом. Раздевшись, Кир лег рядом с омегой, крепко прижимая его к себе и вдыхая становящийся с каждым днем все более сильный запах ананасов.

***

      Проснулся Кир от криков, доносящихся откуда-то сверху. Он резко вскочил с кровати, когда не обнаружил рядом Женю. Теперь голоса стали громче, и альфа понял, что это Евгений ругается с Аном, спускаясь по лестнице. Надев брюки, Кирилл быстро вышел из комнаты. Как и ожидалось, эти двое были на лестнице: Женя стоял на самом ее верху, раскинув руки, и злобно смотрел на Цезаря, а тот в свою очередь расположился на несколько ступенек ниже, пытаясь успокоить разбушевавшегося омегу.       — Нет. Даже не думай! Я близко не подпущу тебя к нему! Мир еще маленький. Только попробуй к нему подойти, и я лично убью тебя, извращенец! — кричал Женя, у которого покраснело лицо от напряжения. — Уходи!       — Он мой истинный, ему будет плохо без меня... — попробовал возразить Юлиан, но омега перебил его:       — С тобой ему будет еще хуже. Все альфы одинаковые, тебе не он нужен, а его тело! Ты его даже ни разу не целовал, ты ни разу не говорил, что любишь. Знаешь, как он от этого страдает? Уходи, либо мы сейчас же уедем отсюда навсегда, и ты его никогда больше не увидишь.       — Так, стоп, — наконец вмешался в происходящее Кирилл, которому надоел этот цирк, — объясните мне, что здесь происходит?       — Он не пускает меня к Миру...       — У Мира началась течка, а этот пытался его совратить!.. — перебил воинственно настроенный Женя.       — Замолчите! — отрезал Кир, и его послушались, с обидой глядя на него, — Юлиан, Женя прав, Мир еще не дорос, — и, грозным взглядом предотвратив возражения, продолжил: — Ты сейчас едешь в нашу городскую квартиру, сейчас же. Не спорь, так будет лучше.       Злобно ворча и матерясь себе под нос, младший альфа спустился на первый этаж, и через пару минут послышался звук заведенного мотора.       — Спасибо, — тихо поблагодарил Женя, который теперь был бледным, — я понимаю, что они созданы друг для друга, но я не могу сейчас... — он едва слышно всхлипнул, — я знаю, что делаю только хуже, но...       — Тише, успокойся. — Кир поднялся к омеге и прижал его к себе, гладя по волосам. — Я все понимаю, и сейчас так действительно будет лучше. Ты иди, проверь, как там Мир, а я сейчас таблеток принесу, чтобы ему легче было, а потом пойду в кабинет.       Омега кивнул и пошел в комнату сына. Тот лежал на кровати, обхватив руками живот и тихонько постанывая.       — Папочка, мне так плохо, сделай что-нибудь, пожалуйста... — жалобно протянул он. — А где Ан?       — Сейчас, маленький, сейчас. Кир принесет таблеток, и тебе станет легче. — Женя сел на край кровати и стал гладить Мира по влажным от пота волосам. — А Юлиан пока что уехал, так сейчас будет лучше, — повторил он фразу альфы. — Тем более омегам все равно нельзя соединяться с альфами в первую течку, это может погубить их здоровье.       В комнату зашел Кирилл и, отдав пачку таблеток и воду Жене, молча вышел. Дав выпить одну Дамиру, Женя заботливо накрыл его одеялом.       — Хочешь, я тебе, как в детстве, сказку расскажу? Раньше тебе это всегда помогало, если что-то болело, — предложил он, прекрасно зная, что сыну это действительно может помочь отвлечься. Мир кивнул, и Женя начал рассказывать:       В один солнечный день красивый парень стоял на площади посреди города и с гордостью хвастался самым прекрасным сердцем в округе. Он был окружен толпой людей, которые искренне восхищались безупречностью его сердца. Оно было действительно идеально - ни вмятинки, ни царапинки. И каждый в толпе соглашался, что это самое прекрасное сердце, которое они когда-либо видели. Парень был очень этим горд и просто сиял от счастья.       Неожиданно, из толпы вперед вышел старик и сказал, обращаясь к парню:       — Твое сердце по красоте и близко не стояло рядом с моим.       Тогда вся толпа взглянула на сердце старика. Оно было помято, все в шрамах, в некоторых местах куски сердца были вынуты, и на их местах были вставлены другие, которые совсем не подходили, некоторые края сердца были рваными. К тому же в некоторых местах в сердце старика явно не хватало кусочков. Толпа уставилась на старика — как он мог сказать, что его сердце красивее?       Парень взглянул на сердце старика и засмеялся:       — Ты, возможно, шутишь, старик! Сравни свое сердце с моим: мое идеально, а твое... Твое — мешанина шрамов и слез.       — Да, — согласился старик, — твое сердце выглядит идеально, но я бы никогда не согласился обменяться нашими сердцами. Смотри! Каждый шрам на моем сердце — это человек, которому я отдал свою любовь, — я вырывал кусок моего сердца и отдавал этому человеку. И он часто взамен отдавал мне свою любовь — свой кусок сердца, который заполнял пустые пространства в моем. Но кусочки разных сердец точно не подходят друг к другу, поэтому у меня в сердце есть рваные края, которые я берегу, потому что они напоминают мне о любви, которой мы делились. Иногда я отдавал куски моего сердца, но другие люди не возвращали мне свои — поэтому вы можете видеть пустые дыры в сердце — когда ты отдаешь свою любовь, не всегда есть гарантии на взаимность. И хоть эти дыры приносят боль, они мне напоминают о любви, которой я делился, и я надеюсь, что в один прекрасный день эти кусочки сердца ко мне вернутся. Теперь ты видишь, что означает истинная красота?       Толпа замерла. Молодой человек молча стоял ошеломленный. Из его глаз стекали слезы. Он подошел к старику, достал свое сердце и оторвал от него кусок. Дрожащими руками он протянул часть своего сердца старику. Старик взял его подарок и вставил в свое сердце. Потом он в ответ оторвал кусок от своего избитого сердца и вставил его в дыру, образовавшуюся в сердце молодого человека. Кусок подошел, но не идеально, и некоторые края выступали, а некоторые были рваными.       Молодой человек посмотрел на свое сердце, уже не идеальное, но более красивое, чем оно было раньше, пока любовь старика не коснулась его.       И они, обнявшись, вместе пошли по дороге. — тихо закончил Женя.       Мир уже спал, подложив руку под голову и посапывая. Улыбнувшись этой картине, старший омега поцеловал сына в лоб и лег рядом, чтобы, как в детстве, стеречь его сон.