Тандо-гуми

СЭЙЯ 1 После той ночи, проведенной в одной постели, ОН больше не связывал меня, когда уходил. Странное доверие, возникшее между нами, не требовало слов или признаний. Оно жило на уровне ощущений. Сора оставлял меня одного в доме, а мне в голову не приходило мысли сбежать. С другой стороны бежать все равно некуда - дом находился посреди гор, густо поросших лесами. Машины у меня не было, связи тоже. Выбраться наружу теперь не представляло из себя проблемы, но куда бы я пошел дальше? Закончить свою недолгую пока что жизнь где-нибудь под деревом, замерзнув на смерть, или быть растерзанным волками мне совершенно не хотелось. Но инстинкт самосохранения был далеко не единственной причиной - почему я терпеливо дожидался своего похитителя, коротая время за домашними делами. Смешно это говорить, но я научился самостоятельно делать омлет и заваривать вкусный чай с травами. Да, все эти годы я был настолько избалованным и избавленным от всяческих забот обычного существования, что сперва не знал - с какой стороны подойти к плите. Дома у нас всегда имелась прислуга либо мама по настроению готовила что-то сама, а в особо редкие моменты даже отец демонстрировал свои кулинарные таланты. Так что до меня дело не доходило никогда. Отчего я не особо огорчался, не имея никакого интереса возиться на кухне. Однако сейчас все изменилось. И я даже начал находить удовольствие в том, чтобы делать самому все эти изумительные материальные вещи! Но более всего мне было приятно слышать по итогу моих стараний ЕГО похвалу. Ума не приложу, отчего мне вдруг стало столь ценно мнение моего собственного похитителя. Правильнее бы сказать «преступника». А в действительности... Любовника?.. После моего, по сути, первого секса со взрослым мужчиной, я долго не мог прийти в себя. Когда он уже уснул, обнимая меня со спины и крепко прижав к себе, я все еще лежал с открытыми глазами, напрасно всматриваясь в темноту спальни... Что я хотел там увидеть? Не знаю. В голове растекалась пустота. Мне было как-то хорошо и чудовищно грустно одновременно. Я думал, что теперь окончательно оставил Рюидзи. Хотя мы к тому моменту уже и так расстались. Нечего было и думать, про отношения с Рю после того, как я начал бегать за его отцом. Справедливости ради отмечу, что у нас не было ничего серьезного, и секс не секс... а так, детская возня какая-то, теперь я это прекрасно осознал. Прости, Рю. Мосты сожжены окончательно. Я не вернусь. 2 На третий день моего плена Сора принес бутылку виски. На мой немой вопрос пояснил, что надо же отметить знакомство. Но мне налить алкоголь отказался наотрез, выдав пакет апельсинового сока. - Это несправедливо! - меня возмущало, что Сора считает себя вправе мне указывать. - Ты еще мелочь, рано тебе бухло пить, - Сора плеснул в свой бокал жгучей янтарной жидкости на два пальца и бросил пару кусочков льда. - То есть иметь меня во всех позах не рано, а позволить выпить рано? - от злости я почти шипел, не то, чтобы мне очень хотелось, просто возмущал сам факт угнетения меньшинства в моем лице. - Ага, именно так, - Сора сделал глоток, посмаковав смолистый вкус густого ароматного напитка, а потом добавил, - вообще я тоже уже давно не пью. Плохой, знаешь ли, опыт в прошлом. Разве что в особых случаях, как, например, сейчас... - А что случилось тогда? - я ощутил в его голосе перемену, словно внезапная туча накрыла собой небо в летний погожий день. - Меня пытались отравить, - он сказал это будничным тоном, но от меня не укрылись его настоящие эмоции. - Правда? А кто? – я осекся, решив, что моя детская непосредственность прозвучала глупо и неуместно, однако это не разозлило его. Напротив. - Близкие мне люди, - Сора отвечает спокойно и отставляет стакан с виски. - Знаешь, пожалуй, я действительно больше не пью. Он разливает нам обоим апельсиновый сок. Мы кричим «кампай!», чокаемся, почти расплескивая сладкую оранжевую жидкость. - За начало новой жизни, Сэйя, - говорит Сора. - Верно, - подмигиваю ему, натягивая свитер на коленки. Камин еще не разгорелся толком, я немного мерзну. Он замечает это, берет клетчатый шерстяной плед с дивана и заворачивает меня в него. - Я никогда тебя не предам, - обхватываю его шею руками, заставляя наклониться для поцелуя. - Не говори ерунды, Сэйя, - я вижу, что он хочет избежать таких обещаний, не воспринимая мои слова всерьез. - Вот увидишь, - убедительно выговариваю каждое слово, глядя ему в глаза. Я не представляю, что ждет меня дальше. Но в одном я уверен наверняка. Я ни за что не сделаю плохо дорогим мне людям. И однажды ты тоже в этом убедишься. Однажды ты научишься верить мне. 3 Постепенно начинает казаться, что я теряю связь с реальность. Добровольно. Осознано. Мир смыкается до серых каменных скал вокруг, до уюта охотничьего домика, до тепла его сильных рук. Я удивляюсь, как раньше я мог хотеть больше впечатлений, каких-то невообразимых развлечений. Зачем? Для чего? Когда счастье оказалось на самом деле скрыто в другом. Я будто бы испытал некий инсайт здесь, в этом месте, где нет других людей кроме нас. Словно мы единственные выжившие на планете, нет... во всей вселенной. Сору немного беспокоило, что я так быстро адаптировался и более того - привязался к нему. А вот меня это нисколько не смущало. Я наслаждался каждой проведенной с ним минутой. Я благодарил богов, что мне в моем еще столь юном возрасте было позволено прочувствовать то, что возможно многим не удастся познать никогда. Я будто бы родился заново, родился по-настоящему. Мое сердце билось теперь в особенном такте. Я постоянно улыбался. Я просыпался с этой улыбкой на губах. Я засыпал с ней. И боялся только одного... Что время, отведенное нам вместе, скоро закончится. Оно не могло не закончиться. И я это знал. 4 Раннее утро в лесу бодрит. Мерзнут ладони и пальцы, поэтому я дышу на них и растираю между собой прежде, чем надеть перчатки. Сегодня мы с Сорой пошли на прогулку, как и в предыдущие дни. Он любит ранние подъемы. Любит встречать рассвет в горах, где солнце будто бы появляется чуточку раньше, чем во всем остальном мире. Раньше я и не представлял, что рассвет может быть настолько прекрасным. Настолько - что в горле застревает комок и слезы наворачиваются на глаза. Настолько, что я буквально ощущаю каждой клеточкой тела, как солнечные лучи проходят сквозь меня, насыщая жаждой жизни. Мне хочется петь, танцевать, дурачиться, столько энергии, что я просто смеюсь и обнимаю ЕГО со спины, вжимаясь носом в куртку. Она насыщенно пахнет кожей и первым утренним морозом. Скоро зима. ОН оборачивается, подхватывает меня на руки и кружит. И это так... так безумно здорово, что я верю, у меня вырастают крылья... Отпусти руки... и я полечу... Но Сора держит крепко. И я остаюсь... рядом с ним. Сейчас. Провожу осторожно по щеке. Привстаю на цыпочки. Закрываю глаза. Легонько касаюсь губами его губ. Облизываю языком. Проникая дальше. Пусти меня... пусти... Он усмехается, хватает меня за талию и жадно целует. Целует так, что у меня подкашиваются ноги. Но Сора не дает мне упасть, он бережно, но властно стискивает меня в объятиях. От которых мурашки бегут по коже и тянет внизу живота. - Давай... давай сделаем ЭТО прямо здесь, - предлагаю я внезапно. Я не знаю, почему в моей голове вообще возникла такая мысль. Просто не мог сопротивляться импульсам внутри. Я хочу его дико, по-звериному, будто бы он - единственный, кто способен зажечь огонь в моем сердце. Тот, кто уже зажег разрастающееся с каждым днем неконтролируемое пламя. - Сэйя... - его хриплый шепот возле моего уха. Его грубые, но чувственные прикосновения. Заставляют все во мне стремиться к нему, трепеща от восторга и предвкушения. - Пожалуйста, - отвечаю, едва дыша. Выпуская с губ невесомое облачко пара. - Возьми меня... Его не приходится просить дважды. Быстрыми и уверенными движениями Сора приспускает нашу одежду. Я уже напряжен до предела. Поэтому едва его пальцы касаются головки моего члена, как я не сдерживаю стона. Звуки разлетаются каплями звенящей росы вокруг... Хорошо, что мы здесь одни. Я тянусь к нему для нового поцелуя. Наши языки переплетаются: жарко, сладко, глубоко. Еще. Прошу тебя... Впиваюсь ногтями ему в шею, не отпуская. Еще. Еще... Чувствую, как его напряженный член упирается мне в пах. Проскальзываю ладонью вниз, накрывая рукой... Его тихий рык служит мне сигналом. Медленно разворачиваюсь спиной… Я смущаюсь, но мои желания правят бал вместо моего разума. Я хочу стать с ним единым целым. Снова. Опять и опять. Расплавляясь в нашей близости точно в вулканической лаве - целиком и полностью, без остатка. Он кладет руку мне на поясницу, заставляя прогнуться. - Сэйя, без смазки будет больно... - говорит он глухим от возбуждения голосом. - Мне все равно, - отзываюсь едва слышно, - не медли... пока я не передумал. Как будто бы я могу передумать. Как будто бы его может это остановить. Здесь холодно. Но я не чувствую ничего, кроме жара наших тел. Солнечные лучи разбегаются по стволам и веткам деревьев, разукрашивая все в розовые и золотые тона... Как же красиво, господи, как красиво... Сора медленно проникает в меня пальцами, аккуратно растягивая прежде, чем войти по-настоящему. Я прикусываю губу. Неприятно, но терпимо. Я не солгал, когда сказал, что мне все равно. Плевать на боль. Она ничего не значит. Боль по-своему приятна. Я не верю в удовольствие без боли. ОНА - ее неотъемлемый атрибут. - Давай, - зажмуриваюсь, скребя ногтями по древесной коре. - Трахни меня уже. И он трахает. Насаживает меня на свой член по самые яйца. Так, что я кричу и царапаю дерево, ломая ногти. Хватаюсь руками за ветки, обламывая их... Так, что я задыхаюсь в его бешеном ритме, едва успевая хватать воздух горлом. Так, что я двигаюсь бедрами ему в такт, наслаждаясь ощущением его горячего пульсирующего члена внутри себя. Сливаясь с ним воедино. Прямо тут. Прямо сейчас. В этом девственном лесу. На рассвете нового дня. Моего нового дня.