Тандо-гуми

ТАМУРАМАРО 1 Разгадка оказалась легче, чем можно было себе представить. Легче и банальнее. И от этого несомненно по-особенному пошлее. С этаким привкусом телевизионных сериалов и драм. После моего дня рождения, что мы провели вместе. После того, как ты впустил меня в свой особенный мир. Я думал, что степень доверия восстановлена, что все снова так, как прежде. Будто не было никаких расставаний-ссор-и-разлук. Но как же я… Впрочем, не ошибается лишь тот, кто ничего не чувствует. Я не вправе винить мироздание в том, что у меня есть душа. И есть сердце. Все еще есть. Сердце. Итак, у тебя появился мальчик. Будем называть вещи своими именами. А как еще рассказать о том, что в твоем окружении завелся юноша прекрасный точно ядовитый цветок олеандра? Молчаливый и загадочный. Изящный и хрупкий. Притягательный и недоступный. Для чужих глаз. Для чужих рук. Для чужих мыслей. Целиком и полностью твой. Но при этом удивительным образом не растерявший гордость и самодостаточность. Будто ручная кобра. Которая только притаилась, и ждет удобного случая, чтобы нанести смертельный укус. Но насколько интригует столь запретная близость, не так ли?.. 2 Я увидел вас впервые совершенно случайно. Из окна такси, которое подвозило меня домой. Желтая машинка рассекала дорожное полотно, погружая в сон умиротворенным жужжанием шин об асфальт, мягкими поворотами, убаюкивающим ло-фи из колонок на низких басах. Я не знаю, что тогда подвигло меня обернуться и посмотреть… То ли неоновая реклама, блеснувшая зеленым всплеском огней так не вовремя, то ли само провидение костлявой рукой заставило меня наклонить голову, слепо вглядываясь в серое марево дождя. Да. Тогда шел дождь. Майский и невесомый. Он был словно соткан из миллионов светящихся капель. Холодной воды. Цепеняще холодной воды. От которой сводит руки. И горло. Что ни крикнуть, ни промолчать. Сдавленный выдох срывается с губ. Я стыжусь собственной несдержанности. Закрываю рот манжетой рубашки. На белом-белом шелке остается кроваво-красный след. Конечно, это мог быть твой брат-сын-племянник-случайный прохожий-просто знакомый-кто угодно. Но. Я сразу понял, что к чему. В особом повороте головы, в ненавязчивых жестах, которыми вы обменивались, в многозначительных взглядах, в том, как ты бережно укрывал его от дождя, как он снисходительно улыбался людским отражениям в витринах, точно у вас есть, что скрывать. Вы как два сообщника единого преступления. Этот чарующий аромат опасности и страсти. С чем его перепутать? Ни с чем. Я думал, что мы пережили уже все, что возможно. Только боль никогда не бывает достаточной. Я жадно следил за вами, отмечая каждую черточку, каждую линию, каждую родинку, каждый завиток татуировки, сохраняя в памяти, как зарубку по живому. Я попросил водителя остановиться. Я приник к открытому окну, не решаясь распахнуть дверь и выйти. Я не хотел быть обнаруженным. Как это унизительно. Быть застуканным за столь глупым занятием. Шпионить не в моих правилах. Но сейчас я не мог удержаться… Боже мой, Анзай. Он младше тебя лет на десять, как минимум. По сравнению с ним я кажусь, наверное, старым?.. Я в ужасе ощупываю собственное лицо. Пальцы скользят по гладкой и мокрой коже. Спешно достаю карманное зеркало, круглая поверхность его отражает мой растерянный вид. Однако я не замечаю никаких признаков увядания. Все также восхитителен, как и раньше. Темные узкие глаза блестят от слез. Я плачу от обиды и злости. Мне хочется догнать вас и впиться когтями в горло этой заносчивой малолетки. Да что он возомнил о себе?! Впиться и выпить его жизнь одним глотком. Осушить как бокал отменной отравы. А потом сплюнуть под ноги и растереть каблуком лакированного ботинка. Маленькая сучка. Не родился еще тот человек, кто может составить мне конкуренцию. Вот только Анзай, видимо, решил иначе. Если идет сейчас рядом с ним, а не со мной… Рука опускается, разжимая ладонь… Зеркало падает на дорогу, трескаясь по середине. Это разбитое стекло, как я сам. Балансирующий между самолюбованием и самоуничижением. Не в силах найти золотого сечения, точки гармонии среди пустоты… Между тем вы заходите в какой-то очередной модный бар, открывшийся недавно, и потому еще не поблекший без ореала пафосного шика. Тяжелая дверь матового стекла с посеребренной фурнитурой скрывает вас из виду. Я раздосадовано ударяю кулаком в обивку автомобильного кресла. Что толку срывать эмоции здесь, если так хочется… Так хочется. 3 Я мастер безобразных сцен. Как ты всегда говорил? Истеричка? Да. Можно выразиться и так. Но у моих «истерик» всегда есть повод. И цель. Быстро привожу себя в порядок, поправляю волосы, они напитались влагой и легли тяжелыми прядями по плечам. Гладкие, темные и блестящие. От них исходят едва уловимые ноты ванили и цитрусовых. Костюм-тройка глубокого синего цвета идеально сидит по фигуре. Я ехал с деловой встречи, личного водителя отпустил еще в середине дня. Хотелось прогуляться. Но погода вдруг испортилась, потому и пришлось брать такси. Что же… Все было предопределенно заранее. Расплачиваюсь за так и не законченный заказ. Пункт назначения изменился. Наплевать. Сдачи не беру. Торопливо перехожу дорогу, словив несколько раздраженных сигналов машин. Увы, мне не до формальностей вроде светофора… Спешно поднимаюсь по ступенькам, отделанным под черный мрамор. Провожу рукой по дверной ручке, которой всего лишь минут пять назад касались твои пальцы. И вхожу. Внутри разливается приятный полумрак. Уютное освещение крохотных абажуров на удобно расположенных столиках создает атмосферу уединения посреди шумного Токио. Барная стойка не занята… Выбор сделан. Я делаю вид, что зашел сюда, переждать дождь. Устраиваюсь на высоком стуле в пол оборота и делаю заказ. -Да, да, пожалуйста, джин с тоником. Изыски ни к чему. Мне нужно просто что-то держать в руках. Чтобы не свихнуться от волнения. Которое пронзает каждую клеточку тела, заставляя мышцу в груди работать на износ. Адреналин в крови готов вырваться наружу. Бармен ставит передо мной запотевший ото льда бокал. Я закрываю глаза на секунду и втягиваю через трубочку бодрящий напиток. Потом медленно осматриваю зал в поисках тебя и твоей юной пассии. Замечаю вас за столиком в глубине зала. Увлеченная беседа. Ты необычайно весел и услужлив. Ухаживаешь за своим принцем, подливая розовое вино в его бокал, лишив официанта выполнения его непосредственных обязанностей. Малолетка – блондин, как и ты. Аккуратно причесанные волосы прикрывают скулы, мешая мне рассмотреть лицо. Он смущенно улыбается твоим шуткам. Ты абсолютно довольный говоришь какой-то тост. Вы мелодично чокаетесь и пьете. У малолетки отличные манеры. Он явно не был обделен светским воспитанием. Ты словно бы невзначай накрываешь ладонью его руку. Я непроизвольно сжимаю свой стакан так, что костяшки кулака белеют. Ублюдок. Жалкий лицемер. Предатель. Почему было просто не сказать? Зачем нужно играть в эти мерзкие игры?.. Невысказанные вопросы множатся на языке, пока пузырьки газа из содовой обжигают его. Я не пьян, но я не в себе. Я не сошел с ума, но я не отвечаю за свои поступки. Я совершенно спокоен, но я сейчас разнесу к чертям этот бар, его, тебя, город, планету. Вселенную, вашу ж мать. Я приказываю себе остыть. Кусаю трубочку, в надежде, что сейчас все прекратится. Ты наклоняешься к нему. Называешь по имени. Что-то шепчешь на ушко. Блондин прикрывает ресницы. Рот чуть приоткрыт. Влажный и зовущий. Если ты его сейчас поцелуешь. Я убью тебя. Клянусь, я убью тебя. И ты целуешь. Нежно и сладко. Словно отхватываешь кусочек дорогого французского пирожного со взбитыми сливками. Смакуя вкус. Наслаждаясь процессом. Я поднимаюсь на ноги. Я иду прямо к вам. Сердце бешено стучит в груди, не хватает воздуха, словно кислород закончился во всей Японии разом. Руки ледяные-ледяные. А голова горячая, наверное, температура подскочила. Незначительные детали копошатся в сознании точно черви. Я пытаюсь сосредоточиться на главном. Что я скажу? Что я сделаю? Зачем я вообще принялся следить за вами?.. Догадывался ли я, что этим кончится? Конечно. Странная форма мазохизма. Болезненность на грани с экстазом. Вихрь чувств, разрывающий грудную клетку. Кости, торчащие острием из разодранного в клочья мяса. И капли крови. Жирные капли крови на полу… Мне кажется, что все вокруг залито красным. Словно полыхающее зарево стелется по залу. Ты замечаешь меня, собираясь в минуту. По напрягшимся под одеждой мускулам я понимаю, что ты готов отразить любую атаку. Но я не такой идиот, Анзай, чтобы бросаться на вас точно неразумный дикарь с кулаками. -Добрый вечер, господа, - голос сочится расплавленной сталью, - какая неожиданная встреча… -Что тебе нужно, Таму? – твой спутник отмечает явную не дружелюбность твоего тона и я чувствую его испуг. Облизываюсь, как хищник, уловивший запах добычи. -Как невежливо, Анзай, - говорю нараспев, отодвигая стул за спинку и усаживаясь за ваш столик. – Что-то отмечаете? – вопрос обращен уже к юному блондину. Он пытается сохранить лицо. Маску отрешенности и безразличия. Как бы не так. Моя куколка. Как бы не так… Протягиваю руку и провожу ногтем по его щеке. Он запоздало дергается… А ты, ты хватаешь меня за плечо, видимо, размышляя, что затевать драку сейчас будет весьма не кстати. Заведение новое и пока не сходит с полос глянцевых журналов. Наверняка, здесь и в этот вечер присутствует кто-нибудь из вездесущих репортеров, чье любопытство ненасытно. Им только дай повод… Не отмыться во век. -В чем дело, дорогой? – сбрасываю твою ладонь слегка брезгливо, затем вновь возвращаюсь в предмету своего нынешнего интереса. Чертов малолетка уже успел совладать с ситуацией. -Мы отмечаем мое поступление в университет, - отвечает он, отпивая вино. Розовая прозрачная капля стекает по губам. Мне хочется заехать ему в челюсть. Я представляю, как бы испортил его физиономию, чтобы ты уже никогда даже не посмотрел в его сторону. -Отличный повод, - улыбаюсь с фальшивой искренностью. – Мои поздравления! -Спасибо, - ты снова перехватываешь инициативу. – А теперь, если не возражаешь, мы хотели бы побыть вдвоем. -Я возражаю. Поднимаешь на меня глаза. Непроницаемый взгляд. Не понять, не догадаться. Что творится в твоей голове. -Таму… -Анзай. -Не усложняй, пожалуйста. -Месть блюдо, которое подают с вином?.. -О чем ты? -Ты знаешь, о чем. -Ты ошибаешься, Таму. -Так объясни мне, Анзай. Блондин молча наблюдает нашу перепалку. Мне унизительно, что это происходит вот так, в идиотской форме телешоу для домохозяек. А она ему… а он ей…, а потом они… Господи. Самое время прекращать. Ты слишком поздно замечаешь пушку в моих руках. Твердое дуло упирается в ребра малолетки. -Встал и пошел со мной, - я обнимаю его за талию, пряча оружие в складках его одежды. -Тамурамаро! – ты окликаешь нас, голос ровный, точно ничего не происходит, ничего такого. –Не глупи. -Я отберу у тебя все, Анзай. – усмехаюсь, не оглядываясь назад. – И начну с этого мальчишки. Даже великие империи рушатся. Рано или поздно. И твоя…не исключение. Мон шер. Я посылаю тебе воздушный поцелуй, крепче прижимая дрожащий трофей к себе.