Тандо-гуми

ТАМУРАМАРО: И в груди тяжело так, что невозможно дышать. Я сжимаю волю в кулак, отвожу взгляд от ножа. Если чуть-чуть на себя поднажать, то можно вполне продержаться еще денек. Самому себе подражать, это талант, мой бессменный конек. Самому себе, но другому, у которого все зе бест. У которого жизнь не сон или кома. У которого мир – не крест, а несомненно плюс. У которого «я боюсь» трансформируется в «я смогу». Выгибать, спину кривить в дугу. У меня в голове из мыслей овощное рагу, липкая каша… Открываю тюбик помады, губы призывно крашу. Поцелуй же меня, оставляя на мне клеймо – это странное страшное слово «мой». АНЗАЙ: Не пытайся, ты не сбежишь никуда. Твои вены, как провода, пропускают меня словно ток. Мой прекрасный алый цветок, мой капризный неверный принц. Я средь тысячи тысяч лиц угадаю твои черты. Потому что ты это ты. И других таких больше нет. Из моих ледяных глубин меня тащишь упорно на свет. И смеешься, и плачешь ты от моей удушающей пустоты. Я бы в клетку тебя, под замок, если смог бы я только… Смог расстилается полотном. Отпивать тебя как вино, по кусочку, по крошке есть. Мой хороший, сбивая спесь с тебя, твою гордость, твою гордыню. Привяжу к себе я отныне. Не пытайся, куда бежать? Твое сердце, твоя душа – все теперь это лишь мое. Видишь, бьется оно, поет и трепещет в моих руках. Бах! – отбросить его. Тоска выгрызает тебя внутри. А потом приласкать…. Смотри! – снова склеилось, застучало. И опять мы начнем сначала… ТАМУРАМАРО: А потом появился он. Будто сладкий запретный стон. Будто дым сигарет и вишни. Будто я между ними лишний. Он просил, чтобы я ушел, говорил, как же я смешон, и как будет им хорошо, когда я исчезну. Я, если честно, едва не пустил в лоб ему пулю. Как бы не так, лапуля, я тебе не уступлю. Слишком сильно его люблю. Слишком он сквозь меня пророс. На любой твой больной вопрос я отвечу «иди к чертям». Красной нитью свой путь чертя, через сердце меня прошил. Узлом плотным из вен и жил приварил к себе на века. Но хватает твоя рука за запястье меня и ххррясь… Где-то лопнула, порвалась… ХАРУ: Вот же клоун, глупец, пижон. Вечно лезет он на рожон. Он смешон? Да, конечно же, он смешон. Обнаженный в моей кровати. Кто-то спятил из нас, и хватит…этой пытки – смотреть, не трогать. Я бы мог, только ради бога, для чего мне еще терпеть? Ты же любишь, как ловко плеть обвивает твои бока, и как пальцы скользят, слегка прижимая у горла шею. Шаг за шагом, движение за движением. Это танец на грани фола. Мне плевать, какого ты пола, сколько лет тебе, с кем спал до меня. Слышишь, чувствуешь, как звенят мои нервы, и сел мой голос. Заплести, намотать твои волос на кулак да темной волной. Говоришь, это я дурак? Только будешь-то ты со мной. ТАМУРАМАРО: Дрожь по телу от головы до плечей... и по ребрам, и бедрам вниз. Я сегодня ваш главный приз. Только буду-то я ничей…