Тандо-гуми

ЮТАКА Каждый раз приближение осени бередило старые раны, растревоживало и без того неспокойную мою душу, заставляя погружаться в пучины воспоминаний все дальше и глубже... Я чувствовал себя бабочкой с поломанными крыльями, которая увязла в липкой паутине собственного прошлого, без шансов на освобождение. Я нес этот крест безмолвно и безропотно, проживая год от года в добровольном заточении. Если исключить редкие часы лекций по японской поэзии, которые я все еще читал в Токийском университете, да нечастые поездки по выставкам, маленьким уютным кофейням и магазинчикам, торгующим тканями и украшениями, я вел совершенно затворнический образ жизни. Вот уже 10 лет как... 1 «3 сентября **** года. Мне следовало догадаться еще в самом начале, что счастливые истории не начинаются с кладбищенской земли, что покойники отнюдь не благословят живых и столь дерзких людей, как мы, и что божественный гнев не заставит себя ждать. Но в день нашей первой встречи я не думал ни о чем, кроме него. Я увидел его стоящим особняком в стороне от похоронной процессии. Он был сосредоточен и вовсе не выглядел расстроено или потеряно. Я понимал, что для многих сейчас наступают смутные времена. Умерший, которого мы оплакивали сегодня, был важным человеком. Скоро, возможно уже под вечер, будут решаться вопросы - кто займет его место и как будет разделена территория. Но от НЕГО исходили четко осязаемые волны спокойствия. Как будто он знал наверняка, что в проигрыше не останется. Бешеная харизма главы Накагами-кай заставляла мое сердце сжиматься в маленький тугой комок, бьющийся с оглушительной скоростью. Я постарался выровнять дыхание. Что это со мной в самом деле? Мы даже не знакомы. Я просто видел его пару раз на переговорах у своего брата. Между нашей семьей и Накагами-кай существует давняя вражда, и только благодаря совместным усилиям моего брата и Хонды-сана наконец наступило временное затишье. Мой брат - делец по натуре, война ему невыгодна, его интересует лишь увеличение прибыли, растущие дивиденды, инвестиции, приносящие доход... А вовсе не бойня между кланами. В чем-то брат являлся крайне малодушным человеком. Когда я осознал, что наши жизненные ценности и приоритеты разнятся настолько, что не представляется возможным достичь взаимного доверия и понимания, то предпочел просто никак не соприкасаться с делами семьи, оставив Тандо-гуми полностью во власти брата. Я стоял и смотрел, как послеполуденное солнце оставляет рельефные тени на лице Хонды-сана. Красивый мужественный профиль, осветленные волосы в духе его поколения, которые вовсе не выглядели смешно или глупо, напротив - добавляли образу завершенности. Я осторожно наблюдал за ним, стараясь не выдать своего присутствия. Мой взгляд скользил по его лицу, по упрямому твердому подбородку, по широким плечам, по сильным рукам... и... О, боже, о чем я только думаю... Я стыдливо отвел глаза, чувствуя, как пылают мои щеки...» Я захлопываю дневник, смеюсь над собственной юношеской наивностью и с моих губ слетает облачко пара. Холода наступили незаметно, неслышной поступью как и когда-то давно… сентябрь подкрался ко мне на мягких лапах, укутывая невесомой шалью из прелой листвы и дождя. На террасе температура упала до 10 градусов, так что продолжать коротать здесь свои утренние часы за чашечкой жасминового чая и старыми письмами становилось все менее комфортно. Но я упорно цеплялся за эту привычку. Возраст сделал меня более сентиментальным и привязчивым к самопровозглашенным традициям. Я не желал ничего менять, с того самого дня... Моя жизнь оборвалась вместе с твоей. Я превратился в ходячего мертвеца, у которого внутри пустота. Моя телесная оболочка по-прежнему прекрасна, хотя внимательный наблюдатель и способен уловить первые признаки увядания, но все же я пока слишком хорош собой... Я прячу лицо за раскрытым веером, кремовые розы роняют свои лепестки мне под ноги. Я люблю осень, это время, когда мир готовится умирать... 2 -Пожалуйста, пожалуйста... - я цепляюсь за лацканы его пиджака будто за спасательный круг. Хонда Сора смотрит на меня с ласковой улыбкой, теплый взгляд покровителя, этот уверенный в себе мужчина источал ауру победителя и хозяина судьбы, которая внушала одним страх, а другим бесконечное уважение. -Будь осторожнее, прошу тебя... - я заглядываю ему в глаза, предостерегающе обхватываю ладонями его лицо, пальцы цепляются за щетину - сегодня он проснулся позже обычного и не успел побриться, но нашел время для меня. Сердце ликующей птичкой взмывает вверх и тут же камнем падает обратно, словно подстреленная дичь - опасность, это чувство преследует меня не первый день. Я умоляю своего любимого быть предусмотрительным, уповаю на его благоразумие и внимательность к деталям... Но мне ли не знать, что остановить несущуюся на всех парах колесницу судьбы почти невозможно. Принять и смириться, смириться и принять. Смогу ли я? Должен ли я? -Не беспокойся, Ютака, - он берет мои руки в свои, окружая атмосферой спокойствия и уюта. -Все будет хорошо. Наш последний разговор теперь кажется таким бессмысленным. Наша последняя ночь вместе вспоминается столь короткой. Почему все должно было сложиться именно так? Я задаю себе этот вопрос день ото дня. Когда мне сообщили о его смерти я не удивился. Я жил с этим осознанием несколько недель до. Гнетущее давящее предчувствие отравляло мое существование. Но я старался ни малейшим словом или жестом не показывать ему своего отчаянья. Я был мил и покладист, весел и игрив, я встречал его после тяжелых переговоров, развлекал беседой, готовил ужин, стелил постель... Я старался доставить ему удовольствие и привнести расслабление в его безумный график. Мой дом был для него оазисом посреди жаркой пустыни повседневных забот. Я отдавался ему каждый раз словно в преддверии вечной разлуки, со всей страстью и любовью, на которую только был способен. А после он целовал мои веки, слизывал горячие соленые слезы и спрашивал, отчего я плачу... Я отвечал, что от счастья, в то время, как изнутри меня выгрызала черная тоска. Когда мне сообщили о его смерти, земля ушла из-под ног. Какие-то чужие люди подняли меня, дали воды. Боже мой, сколько бесполезных действий. Проявление вежливого сострадания, лицемерное сочувствие в скрытых ухмылках. Все это вызывало только отторжение и тошноту. Когда мне сообщили о его смерти я был все еще жив. Чудовищная ошибка мироздания. Она лишила меня возможности уйти следом. Она заставила меня умирать и воскресать, снова и снова… Замкнутый круг. Тяжелым камнем на шее. Тянет меня, тянет на самое дно. 3 Он лежит в гробу с выражением умиротворения на лице, как будто случившееся принесло ему облегчение и покой. Я смотрю на ворох белых лилий, окружающих деревянный ящик, и ком подкатывает к горлу. Мерзкий запах цветов отравляет сознание, затуманивает разум. Все организованно на высшем уровне. Анзай постарался не ударить в грязь лицом. Он даже снизошел до того, что позволил мне попрощаться с Сорой наедине. Я подхожу ближе, едва уловимо касаюсь пальцами лица, заострившихся скул, скольжу вниз по подбородку. Кожа покрыта легкой испариной, бледная, ледяная... Я не отдергиваю руку, хотя и понимаю, что Сора мертв. Это конец, наша последняя встреча, последнее касание к человеку, которого я любил больше всего на свете. Любил вопреки всем условностям и обязательствам. Любил так, как любят только однажды. Я в бессилии опускаюсь на колени подле коченеющего тела. Плачу совсем беззвучно, не решаясь нарушить тишину. В комнате слышно только мое сбившееся хриплое дыхание, в то время когда мне хочется кричать во всю глотку, кричать так, чтобы стекла разлетелись вдребезги. Вонзая острые осколки и в без того кровоточащее нутро. -Ты обещал всегда быть вместе со мной... - шепчу ему на ухо, зная, что он не услышит. -Ты говорил, что будешь рядом не смотря ни на что... - слезы капают, застывая росинками в складках траурной одежды. Я осознаю всю тщетность своих претензий, но не могу остановиться, слова льются из меня бурлящим потоком, поднимая со дна темную скорбь... 4 «Дай мне допеть, прошу, луна. На небе темном ты одна. Под небом темным я один. Печалью скован, нелюдим. Свети-свети, прошу, луна. Пока мне грезы от вина Любви ушедшей явят лик, И с губ сорвется тихий крик, И с губ сольется тихий стон, Когда меня коснется он…» Когда я уверовал в то, что нет ничего страшнее воспоминаний, судьба показала мне, как жестоко я ошибаюсь. Однажды я познал новую ступень истинной боли. Сновидения. Да, это именно то, пред чем мы абсолютно беззащитны. Игры собственного подсознания на удивления извращены и жестоки, они беспощадны к просьбам о помощи, они слепы к затравленным умалениям прекратить, они глухи к отчаянному воплю о пощаде. Ничто не способно остановить это безумие. Когда фантазии смешиваются с реальностью, превращаясь в ядовитый дурманящий коктейль, кто способен отказать себе в такой малость, как сделать еще один глоток? Слишком вкусно, чтобы быть правдой, слишком резко, чтобы остаться незамеченным. Лед и лезвия под слоем сливочного ликера… Я надеваю кольцо с лунным камнем и закрываю глаза. -Как ты тут без меня? – тихий шепот у самого уха. Он ведет ладонью по моей обнаженной спине, лаская каждый изгиб таким знакомым, таким родным движением пальцев, что я прикусываю уголок одеяла, только бы не заскулить, только бы сдержать продирающийся из горла звериный рык. Я хочу повернуться к нему лицом, хочу впиться ногтями в его плечи, хочу целовать его до ссадин. Но страх сильнее. Страх того, что одна моя случайная ошибка станет роковой, и все исчезнет, развеется невесомой дымкой, рассыплется мириадами снежинок, тая в мгновение, будто и не было ничего… -Я так сильно скучаю… - мой голос едва слышен, но я знаю, что он поймет и без слов. -Я тоже, хороший мой, я тоже… -Почему ты не приходил так долго? – не могу скрыть горечи упрека, что сжигала меня день за днем. -Я ждал, когда ты забудешь. -Дурак!! - стремительно разворачиваюсь к нему, припадая к груди, в котором нет больше сердца. Руки дрожат и не слушаются, когда я неловко пытаюсь обнять его. Желание увидеть. Пересилило страх. И ничего не случилось, ничего не произошло. В этот раз он остался рядом. Как обещал когда-то… -Я не забуду тебя никогда, слышишь? Никогда. -Отпусти меня, Ютака. Я не могу уйти потому, что ты держишься слишком крепко, - он гладит меня по волосам, гладкие пряди черными змеями обвивают его запястья… -Забери меня с собой… - прошу жалобно и гордо одновременно. -Ты должен жить, - он качает головой, словно вынося бессмысленный приговор. Нам обоим. -Для чего, скажи мне, Сора? – я вдыхаю его запах, он смешивается с соленной влагой моих бесконечных слез. Сколько я выплакал за эти годы? А они все бегут и бегут… Не облегчая страданий. Не принося гармонии. -Тебе нужно найти человека, который сможет позаботиться о тебе. Жесткая пощечина наотмашь. Оставляет бледно-розовый след на его щеке. Я думал, он разозлится. А он рассмеялся. Обхватил меня за талию и прижал к себе. -Я заберу тебя, сокровище. Сокровище. Потому что. Замешано на крови. Ты в моей крови. И я пойду за тобой. Когда. Ты. Позовешь.