Спасая душу

Через несколько минут в палату влетел доктор, а позади него бежала медсестра, та самая, что приходила и интересовалась какой-то Евгений. Доктор зашел в палату и с пренебрежением посмотрел на меня: - Евгения, что же вы морочите взрослому человеку голову, ну что Вы так смотрите на меня и глазками хлопаете, я к Вам обращаюсь, Женя! - Ко мне? - Я не понимающее посмотрела на врача, - но я не Женя, - начала отпираться я! - Так, - протянул доктор, - это уже попахивает дурдомом! Неужели вы не знаете собственного имени? - Да знаю я! – опять вспылила я, - Ариной меня зовут. 1997 году при рождении мама дала мне такое имя!!! Арина! – для убедительности я сказала имя еще раз. Глаза доктора округлились. Я испугалась. - Да милочка, кажется, Вам серьезно повредили голову. Ну, какой 1997, на дворе 1986 год! Вы, что же, это выходит, не родились еще? Абсурд! На минуту я потеряла дар речи! Восемьдесят шестой год, это же глупо! Еще вчера было 26 июня 2013 года! Мне точно повредили что-то. Я хлопала глазами и вертела головой в поисках хоть чьего-то понимающего взгляда, но не Вика, не второй сосед по палате, который так же мирно спал в углу не отреагировали на мой красноречивый взгляд. -Помогите мне встать, пожалуйста. – Попросила я доктора. -Ну, вообще-то вам не положено, но в качестве исключения. – Доктор подошел к кровати, я облокотившись на его плечи смогла встать, и впервые за все время с высоты своего роста осмотрела палату. Она была больше, чем я думала, слева от моей кровати была дверь, там, если я правильно поняла туалет, а вот то, что мне нужно. Зеркало. Оно висело рядом с кроватью Вики, я, как только могла быстро подошла к нему и вскрикнула. В зеркале на меня смотрела невысокая девушка, с глазами свежескошенной травы, строгим носом, и черной россыпью густых волос. Девушка была красива, даже не смотря на царапины. В глазах помутнело, я провела по зеркалу рукой, дабы понять, что это не картинка. Ноги подкосились. Я упала. В следующее мгновение ко мне подбежал доктор с мед. сестрой. - Ты в порядке? – заботливо спросила сестра. Доктор взял меня под руки и повел к кровати. - Такое бывает, - сказал он, смотря в мою карточку, - после травм как у нее, удивительно, что она не сказала, что она Барбара Стрейзанд. Странно, что ты вообще выжила. Знаешь, что меня удивляет? – доктор посмотрел на меня сквозь очки-половинки, - на твоем лице нет глубоких порезов, которые бы оставили шрамы, через недельку-другую порезы пройдут, и на твоем лице не останется ничего, что бы напоминал тебе об этих страшных минутах. - Может это к лучшему? – саркастично спросила я. – Несколько часов назад я потеряла мать и отца. – Я почувствовала, как сердце больно сжалось, к горлу подкатил ком. Доктор заботливо присел рядом на кровать, и та противно скрипнула. - Вероника Дмитриевна, сестра твоей мамы, сказала, что готова удочерить тебя. – Я посмотрела на доктора с отвращением. Мало того, что он говорит мне про удочерение, так еще и моей мамой станет странная Вероника, которую я никогда не видела, и у моей мамы не было сестры, она умерла от рака еще в далеком девяносто третьем. Я её не видела ни разу. Видимо, доктор понял, что я против такой идеи. - У меня есть Ваше досье, так как у вас кратковременная потеря памяти, давайте его, изучим, я надеюсь, это поможет вам вспомнить, хоть что-то. - Я пожала плечами, мне было все равно, тем более у меня другая внешность, но я все-таки, надеюсь, что это глюк, после тяжелой травмы. Доктор открыл досье и пробежал глазами по бумаге. - Вот это – он показал мне черно-белую фотографию женщины, - это ваша мама, Рима Сергеевна. Девушка была не очень симпатичной, узенькие глазки, и большой нос картошкой. А это – Иван Алексеевич показал мне фотографию мужчины, это - Мой папа, - я перебила доктора, и доктор просеял. С фотографии на меня смотрел мужчина с глубоким зеленым цветом глаз. Я никогда не видела таких глаз. Мужчина не улыбался, хотя его уголки губ были чуть подняты. - Да вы правы, Михаил Николаевич, ваш папа, вы удивительная копия вашего отца. Вы Евгения Михайловна Комыхина, - доктор протянул мне фотографию, с нее на меня смотрела девушка с глазами цвета зеленой травы. В моей голове всплывали какие-то образы, вот девушка с фотографии разбирает подарки на новый год, вот её обнимает Рима. Неужели я это не я, а я это Женя Комыхина. Окончательно запутавшись в своих мыслях я без сил упала на подушку. - Вы родились в 1969 году 23 мая . А сегодня 26 мая 1986 год. 3 дня назад вам исполнилось 17 лет. Когда вас выпишут, вам некуда будет идти, поэтому пока вы здесь Веронике Дмитриевне нужно оформить документы на удочерения, вы согласны? - Я кивнула головой, ибо я поверила во все эти сказки. - Вам пора отдыхать, сегодня был тяжелый день. Удачи Вам, юная леди. - Доктор потрепал меня по голове и вышел. Следующее утро, для меня не было лучшим в моей жизни. Всю ночь я не могла уснуть, во-первых, явные изменения в моей биографии и моей внешности, во-вторых, эти дурацкие кровати, каждое мое движение отдавалось противным скрипом по всей палате. Часов в семь утра в палату зашла девушка в белом халате, она мило мне улыбнулась и прошла к кровати, на которой спал человек, видимо мужчина. За прошедшие сутки он не подавал признаков жизни, но я как-то о нем и не думала. Мое же состояние меня в полнее радовало, тело уже не болело, а синяков стало куда меньше. - Доброе утро всем. – Дверь в палату снова открылась, и на пороге показался Иван Алексеевич. - Виктория Владимировна, просыпайтесь, вас сегодня на выписку готовят. - Как уже? – с досадой сказала девушка, а можно еще недельку, уж очень мне Женька понравилась. – Вика посмотрела в мою сторону и подмигнула мне. - Ну, на добровольной основе у нас еще никто не оставался, - доктор как-то странно улыбнулся, - может я и не прав, и вы будете занимать место какого-то больно, но в больнице есть места, - доктор будто боролся сам с собой. - Ну, доктор, ну вы же самый лучший. – Вика кокетливо посмотрела в сторону доктора, и Иван Алексеевич смущенно отвел взгляд. - Ну, хорошо, - доктор сдался под напором Вики. Оставайтесь, но с один условием, если ваша койка понадобится кому-то другому… - Я её сразу освобожу. – С энтузиазмом закончила девушка. Спасибо, - Вика подошла к доктору и поцеловала его в щечку, таких действий доктор явно не ждал, он покраснел и поспешно вышел. Палату заполнил заразительный смех Вики. - Ты так всех докторов с ума сведешь. – С улыбкой сказала я - Ничего, я тут 3 недели как овощ, надо же мне развлекаться, ты, кстати, здорово вчера меня напугала. Почему ты Ульяной представилась? Я не ожидала этого вопроса, поэтому закатила глаза, стараясь всем видом дать понять ей, что не желаю разговаривать на эту тему. - Блин, - обиженно начала Вика, - я осталась тут ради тебя, отложила время мести своему «любимому», а ты не хочешь признаться кто ты такая. – Девушка обиженно сложила руки на груди. Я поняла, что сопротивляться бесполезно, мысленно улыбнулась своему бредовому рассказу, подошла к кровати Вики и села рядом с её ногами. Я внимательно посмотрела в это задумчивое лицо. У нее утонченная фигура с хорошо выраженной талией и плавными линиями бедер, ровная спина без сутулости и красивая, гордая осанка. У Вики длинные красивые ноги, спортивные икры и маленькие ступни, размер её ноги ну очень маленький, как у Золушки. Кисти рук очень женственные с модельными, длинными ногтями. Её черты лица сочетают в себе нежную миловидность и, вместе с тем, строгую деловитость серьезной бизнес-леди. Цвет волос у нее странный, ближе к выгоревшему рыжему цвету, это предает ей шарма, а глаза темно- карие, почти черные, но при этом добрые и наивные. У неё роскошные волосы, которые достигают поясницы, очень густые и хорошо ухоженные. Я на её фоне заметно проигрывала бы, если бы не резкая смена внешности, теперь я выгладила куда лучше, но все, же Вика была идеалом. У меня, точнее у Жени, в теле которой я оказалась, были густые как смоль волосы, длинные красивые ноги, в этом Вике я не уступала. Моя фигура не была такой идеальной, у меня не было осанки, я сутулилась. А вот черты лица у нас были похожи с Викой. У меня зелёные глаза, которые притягивают и завораживают. На солнце становятся ярко зелёными, в тёмном помещении ореховые. Чуть полные губы и аккуратный носик. Милая улыбка с рядом белоснежных зубок сводит с ума. Длинные ресницы отбрасывают тень на большие невинные глаза. У меня были ухоженные руки с длинными пальцами, а ногти были квадратной формы, но в целом это не имело никакого значения. В целом, фигура Жени была хорошей, если правильно сочетать вещи, то я могла бы и дать фору Вике, но в этой больничной пижаме, я не могла дать фору даже бомжу. - Давай найдем более укромное место, и я тебе все расскажу, только учти, мой рассказ будет похож на бред сумасшедшего. – Я улыбнулась, и Вика с энтузиазмом посмотрела на меня. - Я знаю одно место, оно на третьем этаже, коридор хирургии, раньше там шел ремонт, но денег у больницы не хватило и ремонт приостановили, а хирургическое отделение перенесли на 2 этаж. - Ну что же, - бодро сказала я – пошли. Мы без труда пересекли палату, и за полтора суток я увидела коридор больницы. Среднестатистический коридор обычной больницы конца восьмидесятых девяностых годов. Полное отсутствие ремонта, обшарпанные стены, облупившееся краска. Освещение было плохое, на длинный коридор всего 2 люстры. Наши шаги гулким эхом отдавались по коридору. Палат было много, но больше меня поразило, что кровати стояли прямо в коридоре, вдоль стен и на них спали люди. Как собаки, брошенные бездомные, некому не нужны. Сердце сжалось. Вика, кажется, никак к этому не отнеслась. Она спокойно прошла мимо спящего в коридоре человека. - Но почему они здесь, когда ты здоровая занимаешь койка-место? – фыркнула я. - А где еще должно быть бомжи? – небрежно спросила Вика - То есть? – Раздраженно спросила я. – Если у тебя нет дома, и ты живешь на улице, так ты еще и медицинскую помощь получить не можешь? – Я была раздражена. - Они получают эту помощь, их лечат, им делают слишком много, даже чего они не заслуживают. Я была поражена до глубины души. - Если у тебя нет дома, это не значит что ты изгой! Они тоже люди. – Меня начало раздражать спокойствие Вики. – Они и так страдают, почему здесь с ними обращаются как со скотом? - Такого жизнь, подруга. – Вика нахально ухмыльнулась. Что-то меня в ней привлекало. Знаете, раньше я никогда никого так рьяно не защищала. А сейчас прям, мать Тереза во мне проснулась. Мы дошли до конца коридора. И стали подниматься по лестнице. Третий этаж выглядел не лучше. Даже хуже, не законченный ремонт давал о себе знать, грязный пол покрывал слой пыли. Стремянки, банки с краской, все здесь напоминало «остывшую» жизнь. Дышать здесь было трудно, пыль и известь, кажется, пропитала воздух. Все двери, которые видимо, раньше вели в палаты, были забиты досками. Мы прошли по коридору, мимо бывшего поста где сидела мед.сестра, он выглядел устрашающее. Стол обветшал, покрылся слоем пыли, а его ножки обвивали бесчисленное количество паутин. Мы прошли мимо, и остановились возле двери, которая не была забита. - Это бывшая комната отдыха, - пояснила Вика. Здесь сохранился диван, и вообще выглядит лучше, чем весь этаж. Я потянула дверь на себя, она не поддалась. - Ах, да, - Вика закатила глаза, и полезла в карман. «Шпилька» подумала я, но ошиблась, Вика достала ключ, я в прямом смысле открыла рот: - Но откуда? - Опешив, спросила я. - Места знать надо. – Вика улыбнулась и закатила глаза. Пару ловких движений и дверь открыта. Я первая вошла в помещение, которое, казалось, не находилось в этой больнице. Комната уютная, теплая, светлая, потому что в ней большое окно, почти во всю стену. Лучи первого солнца пронзают стекло, а комната наполнена светом и теплом. Из окна выходит прекрасный, но в то, же время обыденный вид. Вдалеке виднеются трубы ГРЭС. Слева вдоль дороги расположился ряд гаражей. Он напомнил мне маленький городок, с маленькими домиками, а жители этого поселения – машины, которые каждое утро отправляются на работу, а вечером возвращаются спать домой. В свете восходящего солнца, вся эта картина выглядела прекрасно и завораживающе. - Присаживайся, - Вика мило улыбнулась и кивнула на кровать. - Откуда здесь эта комната? – Я не скрывала своего восторга. - Ну, понимаешь, - начала Вика, врачи тоже люди, понимаешь. – Вика подняла одну бровь. Не трудно было догадаться, на что она намекает. Комнату заполнил наш смех, он долетал до стен, отталкивался и возвращался, а на нас накатывала новая волна смеха. - А сама-то ты здесь бывала? – спросила я, и озадачено посмотрела на Вику. - А ты думаешь, мне ключики ворона принесла? – Девушка демонстративно закатила глаза, - я тут 3 недели торчу, если бы не эта комната, я бы сошла с ума. Мужчины часть меня. – Вика посмотрела на меня похотливым взглядом, и облизнула губы. И на нас снова накатил приступ смеха. - В общем, рассказывай. – Вика стерла с лица маску веселья. - Ты уверена, что хочешь это слышать? Повторю это похоже на бред сумасшедшего. – Вопросительно посмотрев на Вику, я поняла, что она хочет слышать все. Я начала свой рассказ, со дня рождения, и постепенно приближалась к истине. - Я ехала на мастер класс Табакова, в 2013 году, и в горе папа пошел на обгон. Я не знаю всех тонкостей, но, наверное, так делать нельзя. Мы покатились в кювет. Папа умер сразу, я ведь не потеряла сознание, и все видела, ему голову руль пробил, следом была мама, но я не знаю, умерла ли она до взрыва или после. – Я рассказывала и чувствовала как весь ужас того дня снова сдавил мне легкие, дышать стало трудно. В горле опять стоял ком. – Мамочка, папочка – тихо проговорила я, Вика подсела ко мне и обняла меня за плечи. Было в ней что-то такое родное, такое невесомое, еле уловимое. - Мда, подруга, это ужас. – Вика стерла с глаз слезы. – Это как в кошмаре. Я кивнула, и тихо добавила: - Только этот кошмар не заканчивается.