Плавники

Спал Уолкер крепко, но, видимо, недостаточно крепко для того, чтобы чудом проигнорировать взгляд, направленный на него в упор, как дышащее порохом дуло. Боль, метрономом стучащая в висках, замедлила его движения, когда он приподнялся на локтях. Но понимание снизошло на него с потолка, и Аллен, только теперь проснувшись окончательно, оценил, наконец, итоги прошедшего дня и со стоном свалился обратно на подушки. - Твою же матушку… - прохныкал он. – Мне это не приснилось. Канда продолжал смотреть на своего спасителя с какой-то настороженностью, не моргая. Когда Аллен снова соизволил сесть, широко зевая и потягиваясь, только тогда он заметил, что его «питомец» выглядел подозрительно. Соображая, что он мог отчебучить, пока спал, Аллен не додумался ни до одного нормального объяснения и, не выдерживая потока мыслей, спросил: - Что?! – голос предательски сорвался, прогремев громче нужного, и Уолкер, чтобы лишний раз не вводить русалку в заблуждение (что вышло, к слову, наоборот), глупо улыбнулся и пожал плечами. Впрочем, серьезности в его глазах не поубавилось, напротив, появилась паническая искорка, и Уолкер уже не на шутку запаниковал, поэтому от безысходности запустил в русалку подушкой. Хотя это и не произвело должного эффекта на Канду, с места картина сдвинулась. Русалка, пару мгновений назад находившаяся в положении сидя, теперь была пришиблена к стене, шипела проклятия и, хмурясь и недовольно морща нос, потирала ушиб. - Канда?.. – сделал попытку привлечь внимание Уолкер, отчего был вознагражден многообещающим взглядом. - Люди – чокнутые, - выплюнул Канда, небрежно хватая подушку за угол и брезгливо откидывая ее в сторону. - Кто бы говорил! – возмутился Уолкер. – Из-за того, что твои фары сжигали меня своим презренным светом, я проснулся, да и еще имел просто несравненное удовольствие любоваться твоим отмороженным видом! Язвительный тон и громкое сопение никак не повлияли на Канду, только… - Что такое «фары»? Они у меня есть? - не скрывая своего удивления и любопытства, спросил водяной гость. С жалобным стоном Уолкер хлопнул себя по лбу и произнес: - Господи… избавь меня от этой тупости! - Твой Господи уже тебе не поможет, - неосторожная насмешка прозвучала громом посреди ясного дня. - Ты!.. Аллен сделал глубокий вдох, чтобы сказать существу напротив всё то, что он думает на его счет, но быстро сдулся, понимая, что это бесполезное занятие и вряд ли этот хладнокровный тип мог бы понять его на изощренном матерном. Вздохнув и поднявшись с постели, которую, как ни странно, делили оба, без страха и сомнений насчет своей безопасности, Уолкер обогнул ее и подошел к Канде. - Покажи мне свою ногу… Канду сначала передернуло, но потом он кое-как приподнял конечность, совершенно не стесняясь, как будто так надо было, чтобы член упивался свободой и вниманием посторонних, на что Аллен гневно сжал свои кулаки и, игнорируя свою же просьбу, отошел от кровати, принимаясь ворошить шкаф. Он достал оттуда красные пляжные шорты с широкой желтой полоской по бокам и с резинкой в поясе, и, когда обернулся, русалка сидела все так же, с задранной ногой. - Ты это сейчас наденешь! – тоном, не терпящим возражений, заявил он и резко вытянул руки вперед. Канда не сдвинулся с места, приподняв бровь и посмотрев на него как на идиота. - Я не собираюсь носить вашу человеческую чешую, - спокойно сказал он. Терпение медленно готовилось к сокрушительному взрыву, и Уолкер, сердито шагая к Канде, заговорил: - Пока ты в мире людей, ты будешь носить одежду людей! – слова сопровождались низким тоном и шипением, и, когда он ухватил Канду за лодыжку больной ноги, тот странно дернулся. - Руки убрал, - предупредило существо. – Руки! От неожиданности Уолкер покачнулся, когда его боднули пяткой, и рассердился еще сильнее. Он одной рукой держал ногу своего гостя, второй - с силой натягивал на него шорты и, получив в лоб с другой стороны, схватил и другую конечность. Чтобы довести дело до конца, пришлось сесть русалу на колени, прижав их к постели, и уже после натянуть шорты на бедра. - Ты… больной… - на выдохе признался Аллен и получил неслабую оплеуху. Перед глазами что-то ярко зарделось, но быстро прошло, так как цепкие пальцы больно сжали его волосы, оттягивая от себя. - У нас так не принято, - оскалившись, объяснил Канда, и Аллен поспешил слезть с него, чтобы не распрощаться со своей белоснежной гривой. Как только он оказался на полу, руки с его головы исчезли, давая возможность посмотреть на результаты потасовки. Недовольный Канда морщась оглядывал свой новый прикид и, не вставая, пытался освободиться от назойливой ткани, так и льнувшей к телу. - Нет-нет-нет, - поспешил Аллен, хватаясь за ткань шорт и не давая им опуститься. Русалка тут же насторожилась. Нужно было исправлять ситуацию другим путем, нежели очередным сражением в соревновании, кто кого одолеет, поэтому, глубоко выдохнув и удостоверившись, что его в очередной раз не запинают, Аллен сказал: - Послушай, - он сжал запястья русалки. – Слушай, говорю! - Да отвали ты, - спокойно сказал Канда, переставая дергаться, но не расслабляясь. - Это ты уймись и оставь эти шорты там, где я их на тебе оставил! – глубокий вдох, раскрасневшиеся щеки и недоумение в глазах. – У тебя между ног член! Член, Канда! А член – это то, что не стоит показывать другим, потому что… Тут он заторможенно замолк, и Канда приподнял брови. - Почему? - Это… пошло и неприлично! – выпалил тот и, не зная, как правильно продолжить, стал осторожно подбирать верное определение пресловутому органу: – Понимаешь… Все будут смотреть на тебя и смеяться, пялиться там… Ну, кто-нибудь может покуситься на твою честь, а честь, знаешь ли, это важно! - Да знаю я о чести, чувстве долга, достоинстве, что там еще… - флегматично заявил Канда. Уолкер снова сокрушенно выдохнул: - Ты хуже ребенка, ей-богу… Ну как тебе еще объяснить!.. – он покачал головой. – Что у вас, у русалок, считается неприличным? Канда растянул губы в усмешке, хмыкнул, но не ответил. Аллен смотрел на него и, повторив вопрос, ждал ответа. Но тот только кидал на него странные взгляды и молчал. Вновь выдохнув, Уолкер развел руками и сказал: - Ладно, сочту твое молчание за незнание и так далее. Покажи свою ногу. Снова недовольно хмыкнув, Канда помедлил, но позволил Уолкеру посмотреть на рану, которая… - Исчезла! – восхищенно воскликнул Аллен, качая головой и всматриваясь в розоватую кожу чужой ступни. – Канда, раны больше нет! Он провел подушечкой большого пальца по месту, где еще вечером был глубокий порез. - Прекрати так делать… - Но тут ничего нет! – Аллен был в недоумении от увиденного. – Я… просто в восторге! Это у вас такая способность? Заживления? Обалденно! - Да умолкни ты!.. – шикнула на него русалка, и Уолкер, наконец, отвлекся от всполохов своего удивления. Канда лежал поперек кровати, глубоко дышал и, прикрыв глаза рукой, согнутой в локте, сжимал губы. Аллен растерянно смотрел на него пару мгновений, пока его взгляд не выхватил возвышенность на красных шортах. - О черт… - бессознательно выругался он, осторожно отпуская чужую ногу и отодвигаясь. – Что это за хрень… Договорить он не договорил, запнувшись на бессвязных мыслях. Канда раздраженно сел на постели, повел плечами и, тряхнув ногой, попытался встать. Как ни странно, вышло это у него с первого раза, правда, немного неуклюже, но вполне приемлемо. Неловкое молчание затянулось, и Уолкер, чтобы спасти положение, поспешил подняться с пола и спросил: - Есть хочешь? Извиняться за то, что возбудил несчастного водяного, он не собирался, поэтому стремительно хотел забыть сие происшествие и переместить разговор и действо в другое русло. Канда пожал плечами и, неумело делая шаг-другой, вдруг остановился и твердо заявил: - Медальон верни. Память тут же услужливо подкинула образ блестящей подвески с восхитительной гравировкой неясного происхождения, и Аллен неосознанно попятился назад. Канда вопросительно приподнял брови, явно удивленный поведением горе-человека, и протянул к нему руку ладонью вверх. - Если надеешься на то, что заберешь мою вещь взамен на твои услуги, ты ошибаешься. Я твои вещи самовольно не забирал, а это, - он кивнул на свои бедра, - ты натянул на меня против моей воли. Аллен запустил руки в карманы своих шорт и, нащупав в них искомое, выудил медальон на свет. Побрякушка приятно холодила кожу ладони, и Аллен, когда поднял глаза на русалку, рефлекторно отшатнулся. Темные глаза – Уолкер был уверен – засветились неподдельным светом, как будто чистейший аквамарин с пропущенными через него лучами солнца. Канда теперь выглядел как будто загипнотизированным, совсем не собой, не тем заносчивым водяным, который капризничал и вел себя как умственно отсталый. Аллен резко спрятал руку в карман и снова шагнул назад. - Что это за медальон? – осторожно спросил он, как только взгляд напротив прояснился. - Это мой медальон. - Да я понимаю, - прозвучало сухо и неуверенно. – Почему ты дорожишь этой вещью? Кто тебе ее дал? То, как на него посмотрел Канда, оттолкнуло. Взгляд, говоривший сам за себя, всем своим видом негласно предупреждал о том, что лезть не в свое дело опасно, что вообще лезть в дело нелюдей не принято, и что чужие секреты – это секреты, которые ни под какими пытками раскрыты не будут. Но, как понял сам Аллен, все эти безмолвные предупреждения посылались вовсе не взглядом русалки, а его собственным мозгом, и на какой-то момент вспомнились мифы, в которых говорилось о возможности сирен убивать пением, глазами и прочим, прочим, прочим. - Канда… - осторожно позвал Аллен, когда заметил движение в свою сторону. – Мне кажется, этот медальон ненормальный какой-то… Может, мы его закопаем? Вся сущность русалки была сейчас полностью закрыта от человеческого понимания. Аллен не хотел верить в то, что здесь могла бы быть вовлечена магия – ему по уши хватало простого (хотя, признаться, непростого) пребывания в его доме русалки. Оглянувшись по сторонам, Аллен заприметил вазу с засохшим цветком и, оказавшись около тумбы, схватил предмет с поверхности, и плеснул остатки пожелтевшей воды на Канду. Его ожидания, к счастью, оправдались, и уже через несколько секунд на полу его дома растянулась злая как черт русалка. - Тч! – Канда, упираясь руками в пол, перевернулся и сел на зад, если таковую часть, скрытую под чешуей хвоста, можно было так назвать. - Уж прости, - ядовито сказал Аллен. – Еще мгновение - и ты бы набросился на меня… - Да не собирался я на тебя кидаться! – негодовало существо, расстроенно глядя на плавники своего хвоста. – Черт, как тут сухо… Настал момент Уолкеру почувствовать себя не в своей тарелке. - А… ты ноги вернешь, когда обсохнешь? – спохватился он, теперь испуганно глядя на русалку по другой причине. Канда глубоко вдохнул и прикрыл глаза, чтобы не видеть весь происходивший ужас. - Ты. Самый. Тупой. На свете. Человек. Последнее слово он произнес с особой брезгливостью, но сам человек этого не заметил. - Я не мокрый, чтобы обсыхать. Логику видишь? Аллен честно покачал головой, но, спохватившись, поспешил оправдаться: - Но ноги-то мокрые были… - А хвост – сухой! – заорал Канда, не выдерживая такого обращения и глупости, и попытался вновь перевернуться на живот, подтягиваясь вперед и проползая пару метров подобно дождевому червю. Поняв намек, Уолкер подхватил русалку за талию, вздрогнув от неприятного ощущения холода, и попытался ее поднять. - Ты весишь тонну!.. - Это ты, - оскалился Канда, - слабый и мелкий хоббит! – и трепыхнул хвостом в знак своего раздражения. - Не надо меня приписывать к своей вселенной с мифическими существами, - усмехнулся Аллен, потащив русалку по полу к ванной, на что тот гневно впился короткими ногтями ему в руки. – Не дергайся, рыба, сейчас поплаваем! - Поосторожнее, не камни грузишь! - А ты не дергайся! – гаркнул Уолкер, но должного эффекта это не произвело. Кое-как закинув Канду в ванну, он включил воду, по привычке настроив ее на теплую и заткнув водосток. Русалка заметно покраснела, глубоко дыша, но, вопреки последующим словам, тон голоса сохранила спокойный. - Воду. Холодную. Быстро исправив свою ошибку, Аллен закрутил горячий кран и выдохнул, явно утомленный проделанной работой. Он смотрел на то, как Канда съехал ниже, опустив плечи в воду, но выпустив наружу хвост. Его длинные волосы стали похожи на черные водоросли, а лицо приобрело спокойный и умиротворенный вид. Аллен сел на край ванны и, тепло улыбнувшись, сказал: - Как дома?.. - Ну почти, - пробубнил тот и погрузился ниже, оставляя над поверхностью воды одни глаза. - Тесновато? – уточнили «сверху». В ответ русалка едва слышно хмыкнула, и, если бы Аллен не знал, что русалки странным образом могут дышать под водой, он удивился бы, как тот не подавился. Возможно, даже расстроился. Впрочем, это был удобный момент для того, чтобы немного рассмотреть настоящий русалочий хвост! В очередной раз удивившись приятному цвету, Уолкер, глянув на Канду, чтобы удостовериться в его упомянутой умиротворенности, вздрогнул. Тот смотрел на него неотрывно, волком следя за его действиями. - Можно… я потрогаю? – задал совсем абсурдный вопрос Аллен, но жуткое любопытство не оставляло ему выбора. – Я знаю, что ты говорил о неприличности… Точнее не говорил, но я понял, - объяснился он. – Ты ведь сам понимаешь, насколько мы разные. Мне интересно, как он мо… - Можно, - оборвал его Канда, строго глядя ему в глаза. – Только заткнись. Радуясь и стараясь не сделать ничего глупого и не причинить вреда, Аллен осторожно запустил руку под воду, коснувшись рукой жесткой и блестящей чешуи, а после, осмелев, провел рукой примерно от колен и ниже. Ладонь приятно покалывали выступающие чешуйки, и, когда он дошел до узкого места хвоста, где расходились два широких полупрозрачных плавника, Канда заметно ерзнул по дну ванны, волнуя воду, но смолчал. Аллен сидел напряженный, понимая, какой дискомфорт приносили его касания, но не удержался и кончиками пальцев провел по мягкой и скользкой поверхности самой привлекательной части рыбьего тела. Полупрозрачные крылья-плавники дрогнули, как от щекотки, но Аллен нашел в этом нечто забавное и повторил ласку. - Это неприлично, - вдруг отозвался Канда, все это время наблюдавший за его действиями. - Извини, - виновато улыбнулся Аллен. – Они невероятно красивые, Канда! И такие… нежные? И тут же замолчал, понимая, что сказал что-то не то. Канда отвел взгляд в сторону, по всем признакам явно смущенный и не ожидавший таких слов. Аллен поспешил отстранить руку и, все же не сдержав любопытства, спросил: - А… если продолжить их трогать… у вас как это будет? – и, сгорая от неловкости, почесал затылок, и поправил себя: - То есть я хотел спросить, у вас есть конечная стадия… ээ… удовольствия? - Оргазм, - сказал Канда, не поворачиваясь и всё так же смотря в сторону. – Мы ласкаем плавники друг друга. Руками, губами, но чаще самими же плавниками… Аллен заметно раскраснелся, хотя рука была просто ледяной от воды, и ее начало больно покалывать. - То есть я сейчас, грубо говоря, делал это с тобой… - не то вопрос, не то догадка или утверждение, которое внезапно привело в тихий ужас. - Именно, - уже более раздраженно отозвалась русалка. – Уже не в первый раз причем. - Ээ… - Аллен в неловкости не нашел, что ответить, и, вдруг понимая всю ситуацию, резко вскочил на ноги: - Да ты был не против! Фыркнув, Канда кинул на него недобрый взгляд. - Ты сам попросил, - он пожал плечами. - А ты не отказался! – пораженно и одновременно с этим смущенно затараторил Уолкер. – Если бы ты объяснил, я бы не полез! - А то ты не видел, - усмехнулся тот, стараясь расслабиться. – Ты в открытую меня ласкал. - Да не ласкал я тебя! – уже возмущенно крикнул Аллен, сгорая от стыда и злости. - И там ласкал, - продолжил свое нападение водяной гость, - гладил мои… ноги. Не выдерживая и желая отвесить слишком разговорчивой для рыбы русалке подзатыльник, Аллен замахнулся и уже направил свой фирменный удар на виновного, как руку успели перехватить, а его затянуть в ледяную воду. Было ли это стратегически обдуманным действием или же чистой случайностью – Аллен сказать не мог. Да и вообще, первые секунд двадцать говорить получалось плохо. Воду расплескал, а подняться так и не вышло. - Искупался? – усмехнулся Канда, спокойно лежа под Уолкером, и тот, чтобы выплеснуть свою злость, надавил на макушку русалки, опуская ее голову под воду, как если бы желал утопить. - Я тебя сейчас выкупаю, ублюдок! – заорал Аллен, не давая русалке вынырнуть. Но Канда и не особо-то старался, невидимо и неслышно усмехаясь под водой. Вскоре первая волна гнева прошла и Аллен соизволил выпустить длинноволосую голову, давая возможность взглянуть на свое лицо. Лицо и губы Уолкера заметно побелели, последние даже немного посинели; белые волосы, набравшись воды, мокрыми седыми лентами прилипли к его лицу, челка спуталась, но Канда лишь покачал головой и хмыкнул: - Из тебя бы вышла симпатичная рыбка. И второе «утопление», только более яростное, сильное и беспощадное, было неизбежным.