Кукла Колдуна. Ступени подчинения

- Ты что, издеваешься?! – воскликнула прекрасная темноволосая девушка, отталкивая от себя книгу в старом потрепанном переплете. – Ты всерьез считаешь, что я буду все это учить?! - Магия – это не только эмоции, дорогуша, - с издевкой в голосе сказал Румпельштильцхен, обходя свой письменный стол. – Чтобы уметь пользоваться и контролировать свои силы, тебе придется многому научиться. - Нет, ты и в самом деле издеваешься надо мной! Какая капризная женщина! И как только Темный позволяет ей так себя вести по отношению к нему? Услышав приближающиеся к двери шаги, Кукла вжалась в стенку и медленно слилась с ней воедино. За несколько прошедших месяцев этот фокус стал для нее самым любимым из тех, которым она смогла научиться. Нет, не Румпельштильцхен обучал ее – маг бы никогда не снизошел до такой низости, как учить прислугу пользоваться магией. Кукла сама училась. Она нашла много интереснейших книг во время бесконечных уборок в сотне комнат, по которым и проходило ее обучение. Кукла не рассказывала о своем новом хобби хозяину, да и не обязательно ему было об этом знать. Сейчас куда важнее было то, что по каким-то неведанным причинам Румпельштильцхен позволял этой черноволосой женщине вести себя как избалованному ребенку, прощал ей такие вещи, за которые сама Кукла давно бы лишилась жизни. И это раздражало Куклу сильнее всего на свете. С тех пор, как у Румпельштильцхена появилась ученица, он почти перестал уделять время Кукле, только изредка снисходя до быстрого, если даже не сказать «стремительного», соития. И, конечно, этого безумно не хватало. Но Кукла не решалась говорить об этом вслух, боялась реакции Темного, которую никогда не могла предсказать. Румпельштильцхен никогда не показывал своей ученице Куклу и запрещал служанке выходить из своих покоев, когда в замке появлялись посторонние. Для большей уверенности Темный запирал Куклу, иногда даже приковывал ее к кровати, не считая необходимостью применить магию. А зря – после прочтения и тщательного изучения нескольких книг она научилась освобождаться из любых оков, отпирать любые двери и прятаться даже в открытых пустых залах. Все эти полезные навыки помогали Кукле оставаться незамеченной и всегда быть в курсе происходящего. Раз уж Румпельштильцхен стал для нее всем миром, она считала своим долгом присматривать за ним, пусть даже и тайком. Кукла и сама удивлялась своим новым качествам и так и не могла до конца понять, откуда взялась способность к магии и, в особенности, откуда взялось такая сильная привязанность к Темному. Кукла как раз успела полностью слиться со стеной, когда черноволосая женщина распахнула двери кабинета настежь и гордо зашагала к выходу. Румпельштильцхен не спеша вышел следом и наблюдал за происходящим с самодовольной улыбкой на лице. - Когда захочешь вернуться, позови меня! – крикнул на прощание ученице Темный и повернулся к стене. От пристального взгляда хозяина Кукле стало не по себе, но она до конца надеялась, что это всего лишь очередная причуда Румпельштильцхена, и поэтому начала медленно и очень осторожно двигаться вбок, к коридору. - О, нет, дорогуша, так просто ты от меня не сбежишь, - сказал Румпельштильцхен и с силой дернул Куклу за руку. Вскрикнув, она отлипла от стенки и с грохотом упала на пол. Темный присел в реверансе и отвесил ей шутливый поклон. – Ты меня удивила, Кукла. Пока что я только догадывался о твоем… как бы так сказать… хобби. Но сейчас я увидел это своими собственными глазами. Румпельштильцхен обошел вокруг Куклы, смотря на нее так, как будто видит впервые. Она съежилась на полу, стараясь не шевелиться и даже не дышать, чтобы ненароком не разозлить хозяина. Темный же оценивал ее, пытаясь угадать, какие еще неожиданные стороны своей куколки он умудрился упустить. Упустить! Он! Как такое вообще могло произойти? Когда Румпельштильцхен забрал Куклу к себе, она была обычной деревенской девкой с непомерно большим самомнением. И тогда эта деревенщина могла похвастаться только красотой, которой ее наделила природа. Но на этом список заслуг заканчивался. А теперь спустя каких-то несколько месяцев его любимая Кукла начала пользоваться магией, причем так удачно, что сам Румпельштильцхен не сразу смог это установить. У Темного имелись только догадки. Кукла проклинала себя за неосторожность. Давно пора было понять, что если Румпельштильцхен не сразу заметил ее способности, значит, он обязательно заметит их позже, и это может принести много бед. В ее случае беды могли означать только одно – жестокое наказание. При мысли о тех невообразимых вещах, которые может сделать с ней разгневанный Румпельштильцхен, Кукла задрожала. Но это был не страх – нет, девушку трясло от нетерпения, она жаждала наказания, хотела, чтобы Темный заполнил пустоту, которая с каждым днем все сильнее терзало ее несчастную душу. - Встань, - резко сказал Румпельштильцхен. – И иди за мной. И Кукла, конечно, поднялась на ноги и последовала за хозяином. Она не могла, да и не хотела понимать себя и свои чувства. Она не хотела анализировать происходящее, и только одна мысль тревожила Куклу – что же будет теперь? На что способен Румпельштильцхен после того, как понял, что его любимая куколка не так уж безобидна, как он предполагал? Ведь, по сути дела, Кукла обыграла Темного, самостоятельно обучившись магии и даже умудряясь украдкой следить за ним. Румпельштильцхен и сам не знал, что чувствует. Обычно все его ощущения были донельзя понятны, логичны и вполне последовательны. Но способности Куклы выбили его из колеи, хотя маг и не хотел себе в этом признаваться. Его ужасно раздражало то, что он не смог сразу раскусить девушку, но, одновременно с этим, Румпельштильцхен был горд, что имеет под боком такую талантливую служанку. Ему было интересно досконально изучить способности Куклы, узнать, на что она еще способна и границы ее сил. Но она все равно являлась его собственностью, девкой, обменянной на спасение мелкой деревушки, одной из многих, переступавших порог его замка в качестве платы за услуги. И Темный не хотел, чтобы Кукла становилась кем-то еще, кроме его любимой куколки, служанки, тела, которое можно использовать. Еще оставались загадкой причины открытия этих способностей. Мало кто мог изучить магию, да еще и в такие короткие сроки. Когда Румпельштильцхен выбирал Куклу из числа прочих деревенских девок, он руководствовался исключительно ее внешними данными. Она, вне всяких сомнений, была красивей большинства женщин, встречавшихся у него на пути, но на этом преимущества и достоинства девушки заканчивались. Изначально Кукла была заносчива, горделива, и ее самомнение было неоправданно завышено. Она прекрасно знала о своей красоте, и это давало обычной деревенской девке недурственное преимущество перед всеми остальными. Но магия? Откуда и как? У Румпельштильцхена пока что не было адекватного ответа на эти вопросы, но он поставил перед собой задачу – обязательно об этом все разузнать. А так как все происходило у него в замке, магу будет совсем не сложно найти ответы на все интересующие его вопросы. Но это потом, а сейчас… Темный остановился перед тяжелой дверью и склонился в издевательском полупоклоне. - Дамы вперед, - хихикнул Румпельштильцхен. Кукла осторожно вошла в комнату и в ужасе застыла. О, она прекрасно помнила это помещение, вызывавшее в ней неимоверный страх одной мыслью о его существовании. Предательская дрожь в коленях буквально пригвоздила Куклу к полу, и девушка застыла, не в силах пошевелиться. Радостный смех Румпельштильцхена эхом отозвался в мозгу девушки. Темный был в восторге от такой реакции. Конечно, Кукла узнала Ту Самую комнату, в которой когда-то подверглась первому наказанию, в которой когда-то лишилась девственности. Румпельштильцхену казалось, будто это произошло вчера: на полу валялся лоскут ткани ее платья, постельное белье на кровати было смято, а комната пропиталась запахами девичьего страха, боли, вожделения и первой, самой волнующей крови. Дверь с грохотом захлопнулась и слилась со стеной. Теперь выход из этой комнаты пыток полностью был под контролем Румпельштильцхена, и не было силы во всех мирах, способной отпереть дверь без его ведома. - Многое ли ты помнишь с того момента? – спросил Румпельштильцхен, вплотную подойдя к застывшей Кукле. - Я помню все до мельчайших деталей, - тихо ответила девушка. Она чувствовала горячую ладонь хозяина на своей талии, она чувствовала спиной возбуждение Румпельштильцхена, чувствовала каждый выдох Темного, чувствовала, как в углах комнаты рождаются призраки прошлого, а из темной глубины зеркала на нее смотрит она сама. Кукла отчаянно замотала головой, пытаясь отогнать неприятные иллюзии. Она не желала возвращаться к той себе, какой была каких-то несколько месяцев назад. Кукла не хотела вновь лишаться имени, становиться испуганной деревенской девочкой, лишенной и силы, и разума. Девушка в первый раз задумалась о том, сколько всего с ней приключилось за столько короткий срок. Она в первый раз осознала, что не хочет возвращаться к себе, что на самом деле ее желания простерлись далеко во тьму, туда, где рядом был ее хозяин, владыка ее кошмаров и сильнейший колдун всех миров – Румпельштильцхен. Кукла могла пережить все, лишь бы оставаться и дальше с Темным: потерять остатки себя, стать его любимой игрушкой, фарфоровой куколкой из плоти и крови. - Попроси меня, - тихий голос Румпельштильцхена разорвал образовавшуюся тишину. – Попроси меня о том, чего ты хочешь больше всего. Возбуждение полностью овладело Куклой, и вся неудовлетворенная пустота, просившая – нет, требующая – заполнения, вырвалась наружу. У девушки подкосились ноги, и она медленно сползла к ногам Румпельштильцхена. - Пожалуйста, умоляю, - простонала Кукла, безуспешно пытаясь вернуть контроль над обезумевшим телом. – Овладей мной. Прошу, хозяин… Румпельштильцхен…. От звука собственного имени Темный вздрогнул. Кукла еще ни разу не называла его по имени, и колдун даже представить себе не мог, насколько возбуждающе простая совокупность букв, образующая его имя, могла звучать в устах его прекрасной игрушки. Раньше не знал, зато теперь знает. Теперь Румпельштильцхен хотел, чтобы Кукла, его прекрасная Кукла с фарфоровой кожей и бездонными глазами, кричала его имя, пока сам колдун будет творить с ней невиданные вещи, прекрасные и отвратительные одновременно. Темный не мог больше медлить, его тело требовало разрядки, а черная душа ликовала в предвкушении грядущего процесса. Он схватил Куклу за волосы и подтащил ее к зеркалу. Одним рывком Румпельштильцхен сорвал с девушки кусок ткани, некогда считавшийся ее платьем. Колдун не хотел пользоваться магией – она была сейчас не нужна, и Темный хотел сделать все своими руками, пользуясь только собственной физической силой. Медленное движение пальцев, и на фарфоровой коже появились первые следы крови. Как мало нужно, чтобы на белом полотне прекрасного тела появились первые краски! Румпельштильцхен почти осторожно уложил Куклу на спину и склонился над своей жертвой. Из его груди вырвался нервный смешок. Нервничал ли сейчас этот безумный колдун? – Да. Ни разу за всю его долгую жизнь он не испытывал никакой дрожи ни перед, ни после, ни в сам момент секса. А сейчас… А сейчас сильнейший во всех мирах колдун дрожал от нетерпения, как ребенок, дорвавшийся до новогоднего подарка. Кукла оказалась не обычной женщиной, а целым кладезем приятных подарков. Сначала Румпельштильцхена поразила ее реакция на первое соитие, потом – выносливость. Душа Куклы оказалась намного черней, чем казалось с первого взгляда. Но это было понятно, когда она впервые пришла в кабинет Румпельштильцхена с горящими от вожделения глазами. Но Темный не мог даже допустить мысли о том, что чернота души его собственности дорастет до того, что в ней проснется талант к магии. И это, конечно, меняло картину происходящего, ведь одно дело обладать обычной деревенской девкой, не обладающей никакими талантами, и совсем другое – колдуньей, желающей следовать за ним всеми фибрами своей черной души. Сейчас воспоминания о том, как Кукла пыталась сопротивляться, смешило не столько Румпельштильцхена, как саму девушку. Сейчас каждое прикосновение Темного к обнаженной коже, каждая царапина, каждый укус воспринимался ею как ценный подарок, который только можно сделать живому существу. Кем теперь была Кукла? Она еще не могла полностью определить, но ей определенно нравилась эта новая сторона ее существа. Дрожащей от волнения рукой Кукла дотронулась до руки Румпельштильцхена, застывшей на ее ключице. От легкого прикосновения Темный вздрогнул. Сколько времени он провел, размышляя в такой неестественной позе? Румпельштильцхен усмехнулся. Какая разница, сколько времени сейчас он потратил, если впереди у него есть целая вечность, а женщина, так сильно боявшаяся его мира, сама просит о том, чтобы он взял ее? - Смотри в зеркало, смотри на наше отражение, - сказал Румпельштильцхен. «На наше отражение». Хозяин назвал отражение в зеркале не ее, не своим, а их общим, и это было лучшим, что случалось с Куклой на протяжении всей ее жизни. Румпельштильцхен признал ее. Неужели Кукла потеряла столько времени, скрывая от него свое увлечение магией, когда все это могло случиться раньше? От мыслей девушку отвлекла резкая боль. От розового соска по груди стекала тоненькая струйка крови. Нечеловечески острые зубы Румпельштильцхена приносили одновременно и боль, и наслаждение, когда Темный во время своеобразных ласк кусал нежную девичью плоть. Кровь на белой коже и на зеленоватых губах могущественного колдуна выглядела в отражении так аппетитно и возбуждающе, что Кукле и самой захотелось попробовать этот напиток. Она уже потянулась к своей груди, но Румпельштильцхен не дал ей закончить начатое. Темный поднял ее руки наверх, лишая возможности хоть как-то влиять на процесс. Хотя, Кукла итак ничего не решала. - Ты помнишь свою «подружку»? – спросил Румпельштильцхен, поднимая с пола черную плетку. Конечно, Кукла помнила любимую игрушку Темного. Когда-то от одного вида этого орудия пыток она бы начала молить о пощаде, но сейчас железные наконечники плетки только возбудили ее. Румпельштильцхен решил немного подразнить свою жертву, проведя плетью по груди девушки. Но стоило Кукле расслабиться, как резкий удар привел ее в чувство и заставил кричать. Девушке было больно. Она вспомнила то ощущение, которое было в первый раз, - как будто миллиарды ос одновременно ужалили ее тело. Боль… Что сейчас она значила? Удовольствие, боль приносила только удовольствие, ее всегда было мало, и, казалось, что только болью можно заполнить большую прореху в чувствах. Кукла всем телом выгнулась навстречу Румпельштильцхену, и маг не заставил ее долго ждать. За первым ударом последовал второй, и он был сильнее и безжалостнее, но именно это и искали оба участника процесса. Румпельштильцхен позволил себе остановиться только тогда, когда все тело девушки было покрыто кровавыми рубцами. Кукла уже не стонала от наслаждения, а только судорожно вздыхала, не в силах даже издавать звуки. Темный не испытывал особого восторга от этой новой стороны своей рабыни. Ему нравилось, когда девушка кричала от боли, нравилось, когда она сопротивлялась ему, а сейчас этого не было. Вместе с несколькими приятными аспектами ушло самое главное, и это не устраивало Румпельштильцхена. Но кто, кроме него, мог вернуть все на свои места? Кто, кроме сильнейшего мага, мог заставить любое живое существо молить о пощаде? Кукла чувствовала недовольство хозяина, но никак не могла понять причину. Что она делала не так? Если бы Румпельштильцхен дал бы ей хотя бы маленькую подсказку, она бы сразу же исправила свою ошибку. Но Темный молчал, рассматривая тело девушки, и Кукле оставалось только гадать. Неожиданно для девушки, Румпельштильцхен впился в ее губы протяжным поцелуем, полным страсти и… нежности. Вот уж что было действительно внезапно и непредсказуемо, так это вместо привычных укусов ощутить теплые губы Темного. Румпельштильцхен и сам от себя не ожидал, решив действовать по наитию. В конце концов, ему запросто могла надоесть жестокость. Но это было только затишье перед намечавшейся бурей. Кукла почувствовала прикосновение холодной ручки плети к внутренней стороне своего бедра. Оттуда Румпельштильцхен провел плетью чуть-чуть наверх и погрузил всю ручку до самого основания в девушку. Кукла вскрикнула. Она уже и забыла, какого это, когда тебя имеют непонятно чем. Румпельштильцхен так долго не уделял ей должного внимания, что Кукла начала потихоньку отвыкать от постельных игр, стараясь смириться с холодностью хозяина. Но этот раз уже сильно отличался от всех остальных. Резкие движения плети дарили только боль. Ни один предмет не смог бы заполнить ту гложущую пустоту внутри Куклы, только Румпельштильцхен был способен на это. Темный же наслаждался видом извивающейся от его манипуляций девушки. - Кричи, - приказал колдун, расцарапывая плечо Куклы. – Дай мне послушать, как тебе нравится то, что я делаю. Докажи мне, что я не зря оставил тебя у себя. Румпельштильцхен увеличил темп, чтобы Кукла кричала не просто так. Внутри у девушки все как будто горело, а каждая рана на теле внезапно решила дать о себе знать. Это было ужасно и прекрасно, отвратительно и притягательно. Кукла и сама запуталась в своих ощущениях. Ее мировоззрение как будто переворачивалось с ног на голову, и то, что когда-то внушало ужас, постепенно начинало нравиться. Внезапная остановка и прекращения всех манипуляций заставили Куклу врасплох. Темный склонился над ней и посмотрел в широко раскрытые глаза девушки, и та не смела отвести взгляд. Как можно обычному человеку устоять перед этой всепоглощающей Тьмой, горящей нехорошими искрами в глубине глаз Румпельштильцхена? Кукла тонула, захлебывалась в безумии своего хозяина, и ей нравилось это. Та безымянная деревенщина навсегда канула в прошлом, и на ее место пришла Кукла – игрушка самого могущественного существа на всех уголках мироздания. Но не только Тьма таилась в глазах Румпельштильцхена. Он что-то требовал от Куклы, ждал от нее какого-то действия, но почему-то не говорил это вслух. Девушке было неизвестно, чего именно хочет от нее колдун, и она решила действовать по наитию. Закрыв глаза, Кукла сосредоточилась на своих ощущениях, пытаясь вызвать видение, которое бы могло дать хоть одну подсказку. И видение появилось. Кукла нерешительно провела рукой по лицу Румпельштильцхена, а потом, решившись сыграть ва-банк, резко впилась в губы хозяина жестким поцелуем. Девушка кусала губы Темного, а ее руки хаотично блуждали по его спине, нанося маленькие царапинки острыми, как бритва, коготочками. После недолгого замешательства Румпельштильцхен начал отвечать своей куколке. Для начала, он вернул себе доминирующую роль, оттянув девушку за волосы от своих губ и возвращая ей поцелуй с утроенной жестокостью. Второй рукой он пытался избавиться от одежды, и в этом Кукла ему помогала, разрывая несчастную рубашку на кучу мелких кусочков. Румпельштильцхен был немало озадачен таким скорым успехом, он даже не подозревал, что эта девушка сможет угадать его желания с такой точностью. От ее движений, от той боли, которую она приносила ему, у Темного от желания закружилась голова. Колдун даже не мог припомнить, когда в последний раз был так же взбудоражен. Кукла оказалась настойчивее, чем он предполагал. Она все время пыталась взять контроль над ситуацией, из-за чего их жестокая возня превращалась в настоящую схватку за первенство. Из любопытства Румпельштильцхен решил отдать бразды правления своей куколке, за что был вознагражден. Девушка быстро перевернулась и оказалась верхом на Темном. Кукла быстро расстегнула штаны Румпельштильцхена и освободила его до боли эрегированный член из темницы жесткой ткани. На этом Темный решил прервать эксперимент и свалил девушку на пол. Резким движением он вошел в Куклу, и они задвигались в безумном темпе навстречу друг другу. Через какое-то время тело Румпельштильцхена исказила судорога оргазма, а Кукла с благодарностью приняла семя колдуна в себя. Темный придавил девушку к полу своим весом, но она считала эту тяжесть самым большим вознаграждением. Никто из них не смог бы угадать, сколько времени они пролежали на полу, изможденные после яростного прелюбодеяния. Первым пришел в себя Румпельштильцхен. Он поднялся на ноги и, окинув рассеянным взглядом остатки своей одежды, разбросанной по периметру комнаты, одним щелчком пальцев вернул себе одеяние в целости и сохранности. Нетвердым шагом он вышел за дверь, не сказав ни слова. Кукла продолжала лежать на полу. Ее мысли были хаотичны и непоследовательны, все чувства сплелись в огромный комок, а все внутри будто налилось свинцом от переполненности. Пустота исчезла, будто ее и не было никогда, и каждая клеточка девичьего тела трепетала от невыносимого блаженства. Кукла засыпала. Веки ее тяжелели, а руки и ноги отказались действовать – так велика была усталость. И сквозь темноту закрытых глаз, сквозь весь хаос мыслей и чувств, из груди девушки вырвались слова, пронзившие царившую в комнате тишину: - Я люблю тебя, Румпельштильцхен.