Шесть с половиной ударов в минуту

Тени сгущались над человечеством. Отголоски войны разлетались во всех направлениях и касались каждого, даже не принимавшего в ней участие. Рандарелл следовал за провожатым в таинственное место, где, по словам мужчины с лысой макушкой, «принимались решения мировой важности». Пафосные ноты не убеждали служителя, но когда мужчина заикнулся, что Рандарелл имеет шанс узнать нечто важное о Шести и артефакте, парень насторожился. Чему следует верить, а какие слова — провокация и лживые обещания? Он подозревал, что его ведут в ловушку, но кому мог понадобиться однорукий калека? Что с него взять? Lux Veritatis уже показали, что выкупать своих людей не намереваются. — По дороге мы заберём ещё служителей, — предупредил провожатый. — Неужели? — Ты сам всё увидишь, когда мы будем на месте. И поймёшь, почему моё предложение лучше всего, что когда-либо предлагал ваш Lux Veritatis. — Предложение? Но вы не делали мне никакого предложения, — задумчиво произнёс Рандарелл. Если не принимать возможность прогуляться перед возвращением домой за предложение. — Разве? Значит, ещё рано. Целитель Лангзама трижды порывался уйти и продолжить свой путь самостоятельно, но что-то останавливало. Доверия к незнакомцу не было. Тот даже имени своего не называл. И всё же некое чувство держало Рандарелла рядом с мужчиной. Возможно, надежда? Или отчаянное желание найти ту могучую и непобедимую силу, которая не была Церковью и в отрыве от неё действенно вершила дела мира? Они проехали верхом Ревейный район, в который входили три города и одна деревня. Рандарелл хорошо знал эти места, и мурашки забегали по коже. — Мы едем в сторону земель, отнятых демонами, — сказал он, сомневаясь, что провожатый знал дорогу. — Именно. Не волнуся, покинутый служитель, я не везу тебя к твоим демонам. Парня начинала раздражать манера мужчины называть всё чужим, словно сам он жил оторвано от окружающего, а нападение захватчиков и существование Церкви не касались его мирка. К радости Рандарелла, на пятый день они свернули в сторону и ушли с главной дороги. Теперь их путь лежал западнее территории, из которой служитель лишь недавно вырвался. Обратно в плен не хотелось. Мужчина скрывал, едут они в конкретный город, деревню, лагерь в лесу или тайное убежище в заброшенном строении. Он не говорил ничего определённого, и терпение целителя подошло к критической точке. Но когда струна лопнула, они приехали… … на поле брани. Выжженная земля напоминала пятна гнили у прокажённого. Зола и сажа стелились сплошным ковром. Везде, куда хватало глаз, лежали обугленные, поломанные, разнесённые в щепки деревья. И курганы… Возле них бродили люди, искали что-то в пыли и грязи, подбирали с чёрной поверхности. Рандарелла как громом поразило. Он бросился расспрашивать, так как спутник не вовремя обернулся молчаливой статуей, и выяснил у одного из людей о том, какая битва покалечила эти земли. Он стоял на поле второго проигранного сражения с демонами. Уже второе… Первое прошло в окрестностях лагеря захватчиков, пока парень восстанавливался в Обители Церкви Терпящей. А это было место последней битвы, унёсшей жизни ещё большего числа людей и закончившейся полным разгромом. Никто не думал, что демоны окажутся столь сильны. Рандарелл поговорил с выжившими, чья стоянка расположилась недалеко от позорного поля. Найти общий язык с людьми было несложно, поскольку среди них были служители — вымотанные, перенервничавшие и находившиеся на грани истерики. Они рассказали целителю, как бравый вызов обернулся почти резнёй. С самого начала битва не задалась, и перекос сил пошёл в преимущество демонам. С небес лилась вода, как если бы кто-то там, за облаками и атмосферным куполом, оплакивал воевавших. Стена дождя слепила, а намокшая одежда холодила и липла к телу. Люди продрогли, скользили разъезжавшимися стопами в грязи. Демоны тоже должны были чувствовать дискомфорт. А вот их владыкам словно было всё равно, дерутся они в бурю, зной или ливень. Огонь шипел, схлестнувшись с мокрым врагом, но не затухал. Такое пламя ничто не способно убить, кроме воли хозяев. Воины бросались на демонов с бешенством зверей, резали и рубили, но потом одна огненная волна — и в строю редело. Служители подстраховывали людей, сплетая сложные заклинания, однако их усилий было недостаточно. Толпа демонов превращалась в размытые пятна из-за дождя. Служитель рассказал Рандареллу, что первое поражение научило генералов не придумывать сложные стратегии, тем более что они не могли договориться между собой. А потому во второй раз армию отправили напролом давить и разбивать врагов. Натиск людей обязан был раскидать демонов на маленькие группы, которые позже легко добивались. Однако Короли… Эти чудовища выступали главной движущей силой войск и были тем ещё шипом в груди человечества. Бессмертные не давали строю демонов распасться, направляли их и отгоняли или истребляли людских храбрецов. Главным кошмаром служитель считал Цехтуу. Она выныривала из клубов дыма и исчезала в них так стремительно, что никто не успевал защититься от её атак или хотя бы понять, что происходит. Её копьё прошивало насквозь двух людей за раз, а фиолетовое пламя вытравляло из существования сам дух человека. — Истинные убийцы, — дрожа от воспоминаний, говорил служитель, и Рандарелл мысленно сочувствовал ему. — Никто не умеет так хорошо и слаженно истреблять род людской, как эти твари. Он поведал, что вскоре после начала резни часть армии охватила паника и люди бросились бежать. Демоны весело улюлюкали вслед, а Цехтуу и Сайтроми кровожадно улыбались. Одному из генералов Королева проломила череп кулаком и насадила тело на копьё, демонстрируя воинам противной армии, что ждёт каждого из них. Больше служитель ничего не помнил, так как потерял сознание, а очнулся уже после окончания кошмара. Битва затихала медленно, и то и дело где-то в окрестностях ещё вспыхивали пожары, когда демоны настигали отступавших людей и устраивали расправу. Но сейчас всё кончено. Изверги уползли в свой лагерь, а люди… разъезжались по домам, проклиная войну и демонов. — Вы храбро сражались, — заключил Рандарелл, дослушав покаяние служителя. Тот считал, что сделал слишком мало. — Нет. Мы были детьми, которые вышли против опытного и беспощадного врага. Калек среди выживших больше, чем здоровых. Раны и болезни снедают нас живьём. Я не знаю, как доберусь до монастыря… — Я направляюсь в Lux Veritatis, — сообщил целитель. — Я помогу тебе доехать. — Есть место безопаснее вашего Lux Veritatis, — возник за спиной мужчина с лысой макушкой. Рандарелл скосил на него взгляд. — И достойнее. Посудите сами: что сделают старейшины Lux Veritatis, когда вы приползёте зализывать раны? Спустя неделю или месяц они отправят вас обратно. Служитель мелко задрожал и замотал головой. Даже Рандарелла пробрало от мысли, что ему придётся возвращаться на войну. Он немало выстрадал, ещё меньше помог товарищам. А если это будет приказ, сумеет ли его выполнить? — Ваши Lux Veritatis предпочитают бить в лоб, как они делали и раньше. История всё помнит, — говорил мужчина, сцепив пальцы на груди. — Но вспомните, сколько людей погибло, когда Шестеро в последний раз поднимались всей семьёй? Множество городов и сёл стояли пустыми, а столицы горели ярче факелов. Чтобы загнать чудовищ в ловушку, Церковь посылала таких, как вы, молодых и наивных, сотнями! Тысячами на гибель! Ничего не изменилось, и вы все служите не Терпящей, а в качестве расходного материала. — А что, есть идеи получше, как справиться с бессмертным врагом? — гневно выпалил Рандарелл. — Есть. И я здесь для того, чтобы открыть его уставшим от бесконечных битв и пустых надежд служителям. Нам нужны те, кто в состоянии сражаться, но сражаться с той же силой, которая дарована бессмертным. Вы более не будете пешками и сгорающими в пламени восковыми игрушками. Вы поднимитесь на уровень вершителей. Целитель Лангзама заметил, что всё больше людей прислушиваются к словам мужчины. Он предлагал лёгкий путь, но так не бывает. Рандарелл знал, что никакого скрываемого могущества нет. Всё это сказки отчаявшихся, а неприглядная истина в том, что лишь Lux Veritatis способен остановить зло, пусть и большой ценой. И это необходимая жертва, с которой они вынуждены примириться, дабы спасти будущие поколения. — Моё предложение — пойти со мной и принять участие не в очередном изгнании зла вниз, а полном очищении мира. Раз и навсегда, — диктовал мужчина. — Но если вы не хотите, я не настаиваю. Можете вернуться в свои ордены и ждать будущих приказов от ваших наставников. Или сбежать от ответственности, став тем самым врагами Церкви и презираемыми дезертирами. За ваши жизни отвечаете только вы сами. — Я вернусь домой, — упрямо повторил Рандарелл. — И вы правы: это мой дом, и там живут мои наставники и друзья. Я не предам их. — Никто не просит предавать своих. Ты окажешь услугу другим служителям, которым не придётся умирать на войне в неравном бою с безжалостными чудовищами. Парень замотал головой и обратился к служителю, рассказавшему ему о битве. И заметил, с какой надеждой тот смотрит на мужчину. — Не знаю, зачем ему это нужно, но лучше не вестись на его увещевания, — предупредил Рандарелл. — Знаю я таких. Сегодня завлекают тебя сладкими речами о могуществе или единственно правильной стратегии, а завтра ты уже жаришься на костре у демонов. — Какая фантазия, молодой человек, — мужчина растянул губы в усмешке. — Я понимаю причину скепсиса. Человек человеку волк, даже когда нас истребляют. Потому я не настаиваю. Каждый сам приходит к осознанию. Кто-то поздно, кто-то рано. Кто-то — за секунду до смерти. — Что вы от нас хотите? — спросил подошедший воин с приметным родимым пятном на лбу. — Что нам надо сделать? — Пойти со мной. Я познакомлю вас с мудрецами, которые тысячу лет готовились к смертельной битве с исчадьями. Если вы готовы, вас изберут для миссии. Если же вы слабы духом и всего лишь пытаетесь сбежать от проблем, то вас отправят обратно по домам. Помните, что мы зовём вас не потому, что вы трусы, а потому что нам нужны священнослужители, разочаровавшиеся в методах Церкви. И воины, разочаровавшиеся в стратегиях генералов. Люди начали переглядываться. Любопытствующих становилось всё больше. Рандарелл покачал головой, но в одном провожатый был прав: никто не в праве решать за других. Каждый сам распоряжается своей жизнью. — А ты, брошенный служитель? — спросил мужчина после того, как несколько человек выразили заинтересованность в его предложении. — Я, пожалуй, откажусь. — Неужели ты не желаешь им страданий? — вкрадчиво спросил загадочный человек в рясе. Он приблизился к сконфуженному из-за его напора Рандареллу и опустил голос до шёпота. — Никому из них? Представь, как будет, — мужчина отошёл дальше, чтобы его слышали все. — Каждый пусть представит! Ваш Lux Veritatis молодец, не буду умалять достоинств. Но что они сделают с Шестью? Изгонят их на Нижний этаж, как и всегда! Чем это грозит самим чудовищам? Наверное, они разозлятся. Да, достойное наказание для тех, кто убил тысячи людей, в том числе ваших друзей или членов семьи! Они просто вернутся домой! Разве вас это не бесит? — он гневно сузил глаза. — Разве вам не хочется, чтобы расплата была весомее? Мы — те, кто сделает им во много раз больней, чем Lux Veritatis за всё время борьбы с ними! Люди одобрительно закивали. Зашелестели голоса, на человека в рясе посыпались вопросы, на большинство из которых он отказался отвечать раньше времени. Рандарелл задумчиво обдирал нижнюю губу. Наказать Королей демонов за их злодеяния? Наказать по-настоящему, а не обыкновенным изгнанием. Так привлекательно. Может, целитель Лангзама сохранил скепсис, если бы не одно обстоятельство, имя которого «Сайтроми». Вот кому Рандарелл воздал бы за многое. Да нельзя позволять жажде мести затмевать разум! Человек в рясе играет на их скрытых желаниях. — И если я поеду, вы дадите мне волшебное оружие неведомой мощи? — недоверчиво спросил парень. — Нет. Сначала нужно доказать, что достоин принять на себя такую ответственность. Рандарелл готов был сказать «нет», однако его совесть требовала другого. Ведь он потеряет человека в рясе из виду, никогда больше не встретит его. Неизвестно, куда тот уводил служителей и с какой целью приманивал их туманными обещаниями, но оставлять это так нельзя. Целитель Лангзама не сможет ни найти, ни доказать существование неизвестной группы, которая соблазняет людей увещеваниями о могучих способностях. Поэтому парень планировал притвориться, что проглотил наживку, и посмотреть хоть глазком, куда отвозят заинтересовавшихся. Пускай то могла быть ловушка, но риск оправдан. — Ладно. Мне есть, за что ненавидеть Шестерых, — сказал Рандарелл как можно расслабленней. Пусть мужчина думает, что докопался до его глубинных желаний. — Я хочу попробовать… поучаствовать в вашем правом деле. — Прекрасно, молодой человек, — мужчина с лысой макушкой сделал приглашающий жест. — С нами ваше будущее сулит больше перспектив, чем где бы то ни было ещё. С ними поехали шестеро — двое служителей и четверо побитых воинов. Рандарелла поразило, сколь многие ищут неведомого спасения от бед. И ищут не в Церкви, как было раньше. Неужели Lux Veritatis и Церковь Терпящей настолько попрали свою репутацию за последнее столетие? Или люди попросту забыли, кто всегда защищал их от злых духов, демонов и бесов? Отворотились от истории народа? Поездка была долгой. Колонна людей дала сильный крен на северо-запад, и Рандарелл задался вопросом, что их ждёт в конце путешествия. И когда леса поредели, парень догадался, куда они держали курс. — Мы пересечём море? — Нет. Но мы приблизимся к нему, — ответил провожатый. Началась гористая местность, изобилующая утёсами, если можно было так назвать холмики Хатостро, и всадники спешились. Идти предстояло пешком. Лошадей пришлось отпустить, так как искать покупателей им было некогда. Люди поднимались по тропам вверх, над уровнем моря, и спускались вниз в горные долины, в царство девственной природы и чистого воздуха. Рандарелл наблюдал, как ветер носится между скал, как кивают друг другу деревья и травы, и почти жалел, что большую часть жизни их обступают не подобные пейзажи, а угрюмые леса. — Бухта? — брякнул один из служителей, когда под ними нарисовалась полоска моря и полукруг скал вокруг белоснежного песка. — Удобно, не правда ли? — кивнул провожатый. — Незаметно, красиво. А если придётся уносить ноги, то под рукой есть судно. — От кого уносить? Человек в рясе развёл руки в стороны, хотя Рандарелл не сомневался, что тот знал своих врагов. К его скрытности начинали привыкать, а потому не выпытывали подробности. Группа людей спустилась в бухту. С ближнего расстояния стало видно, что пляж был не совсем песочным. В нескольких местах белая крошка переходила в твёрдый камень. Целитель Лангзама подобрал по дороге окаменевшего краба и повертел его в пальцах. Подальше от глаз случайных свидетелей на берегу стоял корабль. Никаких строений поблизости не нашлось, и Рандарелл сделал вывод, что убежище внутри судна. Ленивые волны нежно ласкали его бока. На реях и гафелях сидели любопытные птицы и поглядывали на прибывшую толпу с возвышений. — Прежде чем вы войдёте на корабль, я хочу продемонстрировать вам серьёзность наших намерений, — перекрикивая песню моря, проговорил провожатый. — Если вы увидите, что мы вам предлагаем, воочию, у вас не останется сомнений, которые сейчас отпечатываются на ваших лицах. Мне не нужно уметь читать мысли, чтобы знать, о чём думает каждый. Но вы не бойтесь: никто не затащит вас на корабль силой, не повяжет и не продаст в рабство пиратам. Мы тут не для разбоя и наживы. Есть вещи важнее материальных благ. Мужчина свистнул условное количество раз — три долгих и два прерывистых, как посчитал Рандарелл, — и по трапу к ним спустилась парочка. Неизвестные также были одеты в рясы и несли с двух сторон сундук. Их неприметная внешность и скромная одежда без украшений ничего не говорили о направленности их объединения, но схожесть в одеянии и причёсках указывала на принадлежность к какому-то культу. — Подойдите ближе. Ничто не выскочит из сундука и не убьёт вас, — провожатый обнажил желтоватые зубы. — Пора сбросить завесу тайны. Я — Харен де Хардени, мудрец двадцать восьмого поколения. Эти мои собратья. А это, — он указал на поднятую мужчиной крышку, — настоящее чудо. Люди несмело подались вперёд, чтобы лучше видеть содержимое сундука. Внутри оказалось пусто. Растерянности зрителей не было предела. — Что скажете об том удивительном изобретении Терпящей? Как оно прекрасно, как сияют разноцветные грани! Рандарелл силился разглядеть невиданную вещь, заходил с разных боков, но без толку. Сундук был пуст… или казался таковым. Судя по сбитым с толку людям, они испытывали те же затруднения. — Вы раскрыли рты, но не от восхищения, — рассердился Харен де Хардени. — Притроньтесь к истинному могуществу! — Но там… ничего нет, — один из людей осмелился озвучить то, что вертелось на умах у всех. Рандарелл на всякий случай следил за двумя принесшими сундук, дабы по их лицам определить окончание спектакля, но те оставались непроницаемыми. — А, вот оно что, — протянул их провожатый. — Если вы не видите его, то вы пришли сюда не с добросовестными намерениями и с нечистым сердцем. Творение света может явиться только честным людям. У Рандарелла засосало под ложечкой: он с самого начала не верил этому человеку и шёл за ним с тайным умыслом. Может, поэтому… Но и другие не видели вещи в сундуке. Неужели они все солгали? — Но я тоже не вижу, — выдал служитель, поведавший об ужасах битвы. — Я положился на вас, искренне считал, что ваше дело правое, чем бы оно ни было. Почему же вещь сокрыта от меня? — Тебе следует спросить об этом у самого себя. Это ведь ты не видишь. Служитель уязвлёно сцепил зубы. Поразительно, но никто не подтвердил, что сумел разглядеть содержимое сундука. Да и после длительного замешательства им бы уже и не поверили. Семь человек пялились в пустоту и раздражённо, стыдливо или удивлённо хлопали глазами. Что-то тут было не так. — Вздор! — сорвался бородатый мужчина, стоявший левее всех. — Нет никакой силы, которая справилась бы со злом лучше мечей и топоров! Нас водят за нос! Я ухожу! — Вот в чём закавыка: увидев сундук и место нашего убежища, вы уже не можете уйти, — проговорил Харен де Хардени. — Ну так попробуйте меня остановить! — бунтарь воинственно направил в грудь человека в рясе кончик меча. И усмехнулся, видя, что никто из странной троицы не делает шагов в его сторону. — Так я и думал. Вы можете и дальше стоять тут столбами, а я вернусь домой! Рандарелл не смел шелохнуться, так как подозревал неладное. Не могло быть так, что их привели в бухту шутки ради, а в сундуке ничего не хранится. Где-то же должна лежать эта божественная вещь, если она существовала, или в чём тогда план людей в рясах? Зачем их заманили на пляж, почему ещё не повязали? Кого они ждали? Почему тянули со следующим шагом? — Подожди! — бросил другой мужчина, останавливая бородача. — Мы тащились сюда через половину материка! И ты просто уйдёшь? Они должны заплатить за свою ложь! Нам полагается компенсация за потраченное время! — Какие умные слова вы знаете. Компенсация! Может, тогда и поговорим, как умные люди, и не будем горячиться? — произнёс провожатый, но четверо из семи уже обдумали положение и нашли, что могут извлечь выгоду. — Поднимемся на корабль, посмотрим, что у них есть, — бородач нагло вздёрнул подбородок, бросая вызов присутствовавшим. — Кто попробует остановить нас, нарвётся на мечи! Трое воинов и один служитель решили ограбить людей в рясах! Рандарелл схватился бы за голову, если бы успел. Но дальнейшие события произошли слишком стремительно. Парень едва приоткрыл рот для вопля возмущения, как один из принёсших сундук вышел вперёд и выставил ладонь в предупреждающем жесте. Второй склонил подбородок к груди и зашептал молитву или заклинание. Бородач рванул вперёд, чтобы прервать его, и то было последним, что он сделал перед там как… разлететься пылью. Взрослый крепкий человек растворился за секунду, смешался с воздухом и песком. Мужчина в рясе указал ладонью на второго бунтовщика, и тот тоже исчез. Затем на третьего и четвёртого, удиравшего от пугающих личностей. И четвёрки недовольных не стало. Хуже всего было то, что, как показалось Рандареллу, они не просто рассыпались прахом. В момент каждого убийства… или не убийства (парень ещё не придумал слова для этого действия) целитель чувствовал какое-то возмущение в груди, словно его естество сжималось и умалялось под воздействием силы, истребившей людей. Силы, которая не уничтожала их тела, превращая в песок, а стирало их вместе с духом. Спустя минуту Рандареллу начало мерещиться, будто четвёрки никогда и не было, а они пошли за Харен де Хардени втроём, и знал, что это не так. Думать об исчезнувших людях было почти физически больно — не из-за сочувствия, а поскольку мысли о них, дышащих и подвижных, сами собой стали запретными. Не один Рандарелл ощутил эту сложную истину. Двое мужчин сбоку пребывали в шоке от осознания, что их спутники перестали существовать. Их души не поднимутся к Терпящей, не переродятся в новом теле, и сами они вскоре забудутся, как если бы эти люди никогда и не ходили по земле. — Так, кто тут остался? — вывел их из ступора Харен де Хардени. — А я ставил, что ты тоже побежишь, — обратился он к целителю Лангзама. — Уж больно недоверчиво ты воспринимал каждое моё слово. Ты меня приятно поразил, парень. — Что это было?! — воскликнул другой служитель и в ужасе попятился. — Спокойствие, друг мой. Если ты повернёшься к нам спиной, тебя тоже не станет. Я же сказал: никто не уйдёт отсюда. Рандарелл приблизился к запаниковавшему и положил руку на плечо, чтобы морально подбодрить или удержать на месте, если служитель всё же решит дать дёру. Мужчина, указывавший ладонью на неугодных, покачнулся и свалился в песок. Харен де Хардени равнодушно взглянул на него и повернулся ко второму: — Тебя не задело? Держишься? Хорошо. Значит, всё работает так же. Унеси его. Человек в рясе обхватил упавшего собрата и потащил к трапу. Зрители напряжённо наблюдали за их удалением. У Рандарелла табуном бегали мурашки, потому что он не понимал… ничего не понимал. — Если вам интересно, то он мёртв. Тело не выдержало нагрузки, — обронил Харен де Хардени. — Он пожертвовал собой, чтобы вам открылась правда. Цените его жертву. Наш серьёзный настрой — единственное, что вы должны были разглядеть. А это… — он указал на сундук. — Он не пуст, но я тоже ничего не вижу внутри. Потому что это невозможно увидеть человеческим глазом. Оно даже не здесь, в привычном нам слое реальности. И всё равно при этом в сундуке, представляете? Мы привязали его энергию к сундуку, чтобы не потерять. Это сложно, да и по вашим глазам вижу, что вы считаете меня сумасшедшим. Я сейчас озвучу вам все части, а вы назовёте мне целое. Смотрите, вот этот… назовём его сосудом, — мужчина похлопал по крышке, — нет, я не про сундук, а про пространство внутри! Пространство хранит нашу вещь! Итак, сосуд именуется муудор. Это то, что держит, придаёт форму, даже пускай она невидима для нас. То, что делали мои собратья, называется грекиор. А результат был достигнут благодаря ниральге. — Это что, артефакт? — выдавил перепуганный служитель. — Правильно! Мощь, которая содержится в нём, поистине безгранична! Вы и сами это почувствовали, не правда ли? — Но говорили, что артефакт — меч, — сказал Рандарелл. — Заблуждение. Второй человек в рясе спустился обратно и встал по правую руку от мудреца. Они приглашали гостей на борт. — Утверждали, что мудрецы нашли избранного. Зачем вам мы? — не унимался целитель Лангзама. Он попал в капкан, потому что ни ему, ни другим не позволят уйти. Страх уже липкими пальцами перебирал позвоночник. Рандарелл не хотел раствориться, исчезнуть из истории мира, пережить развоплощение души. Хуже этой кары он и представить не мог. — Нашли. Он сгорел изнутри так же, как мой собрат при демонстрации, — Харен де Хардени смахнул несуществующую слезу. — Один человек не способен управлять такой мощью из раза в раз. Печальная истина, которую мы уяснили на опыте. Поэтому нам нужны… новые избранные. Но всё не так страшно, как вы сейчас подумали. Мы позвали вас не для использования в качестве инструмента. — А выглядит именно так, — заскулил до этого молчавший мужчина. — Раз уж вам не хочется умирать ради победы над злом, то мы, мудрецы, так и быть, возьмём на себя роли жертв. А вас обучим быть рычагами, которые запускают работу артефакта и умертвляют нас. А сейчас, — провожатый нетерпеливо махнул рукой, — проследуйте за нами на корабль. Если не желаете превратиться в пыль, конечно же. Двое служителей и воин обменялись взглядами, в которых читалось от отчаянья до осознания беды, и понуро поплелись за людьми в рясах. Ставя ногу на первую ступень, Рандарелл заметил, что водоросли у самого берега тоже были каменными. Корабль отошёл от берега и замер в море. Полоска суши едва виднелась на горизонте. Чтобы удариться в бегство, нужно было иметь завышенные представления о собственной выдержке и объёме лёгких. Рандарелл, во всяком случае, колебался: потому что не считал себя великим пловцом и потому что находиться среди мудрецов стало… комфортным. Обещанное обучение целитель Лангзама нашёл познавательным, а артефакт… Тот факт, что такая вещь не была мифом и хранилась у реальных потомков борцов с демонами, воодушевлял. Рандарелл и не чаял приблизиться к артефакту хотя бы потому, что, по слухам, тот уже нашёл своего избранного. Однако теперь парень стал частью чего-то великого, чего-то грандиозного! Его возмущало, что другой служитель мечтал удрать, хотя изначально увязался за Харен де Хардени по той же причине, по которой они сейчас тут и находились! — Ведь они держат нас в плену. Это мне и не нравится, — оправдывался мужчина, да Рандарелл более не вдавался в причины чужих недовольств. Не прошло и трёх дней, как возникавший служитель исчез. Неясно, что с ним стало. Целителя Лангзама это уже не волновало. — Мудрецы не делятся историей с чужаками, — говорил Харен де Хардени. — Поэтому я поведаю тебе о достижениях, не более. — И о том, что я могу сделать для победы над демонами? — Само собой. Для направления очищающей энергии артефакта требовались двое: один воплощал намерение, то есть концентрировал мощь, передавал её второму; а тот был финальным отправителем, пропускавшим через себя стиравшую неугодных силу. Могущество артефакта не напоминало ничего из существующего в мире. Он не сжигал, в действительности не распылял и не расщеплял на частички. Человек или предмет вышвыривался из реальности, и на этом его существование заканчивалось, а отчётливые воспоминания о его жизни меркли. — Изумительное творение! — повторяли мудрецы, и спорить с ними было сложно. На корабле жило порядка тридцати человек: пятеро моряков, двенадцать добровольцев и люди в рясах. Несколько мудрецов заранее покинули судно и сейчас прочёсывали города и поля битв, призывая людей участвовать в их походе на исчадий зла. Рандарелл жаждал освоить направление энергии артефакта, и его допустили до испытаний. Харен де Хардени вручил парню листок с неразборчивыми фразами и приказал читать. — Но я не понимаю этого языка, — опешил целитель. — Поэтому для начала ты будешь повторять слова за мной. Ты будешь посвящать всё свободное время повторению этих слов, бесконечное и неустанное, пока твой разум не привыкнет к ним. Ты научишься различать фразы и их смысл, и когда у тебя получится без запинки и с полным осознанием смысла прочитать весь текст, ты будешь готов. Тренироваться придётся долго. — Насколько долго? — опечалился Рандарелл. — До тех пор, пока демоны не захватят тут каждый уголок? — Не преувеличивай. Мы ведь тоже этого не хотим, как и ты. Всё зависит от широты твоего восприятия. Есть… методы, которые раскрывают потенциал чуточку быстрее, — уклончиво проговорил Харен де Хардени, намекая, что парню они не приглянутся. — Наркотики? — В точку. Мы не настаиваем на данных методах, но если собственное обучение покажется тебе утомительным, ты знаешь, о чём попросить. — Я подумаю. Рандарелл надеялся избежать столь рискованных мер. Он слышал от наставников, что наркотики на первых порах дают прозрение и усиливают восприятие, однако чем дальше, тем более притуплённым становится мышление. В Lux Veritatis их не одобряли. Плюс возникает привязанность, а становиться рабом поражённого организма целитель не планировал. Да вот если тренировка с текстом затянется, разве будет у него иной выбор? Рандарелл ставил долг превыше здоровья и благополучия, а потому ответ заранее был очевидным. — Вы ещё не пробовали артефакт на Шести? Тогда откуда знаете, что им что-то будет от его воздействия? — расспрашивал целитель. — Это творение Терпящей, которое Она передала нам для единственной миссии: исправить Её ошибку, — растолковывал Харен де Хардени. Когда он становился лектором, то не ходил из угла в угол, как почти все знакомые парню преподаватели, а держался ровным изваянием со сцепленными на груди пальцами. — Все знают историю. Ты морщишься от этого слова, но ведь как ещё назвать Её излишнюю доброту? Она ошиблась, доверив Часы первенцам, и те обманули Её ожидания. Мать не могла убить детей Своих, но, зная, сколько трагедий те принесут в мир, создала оружие для их усмирения. Я не как-то там надеюсь, что артефакт причинит вред Шести. Я готов поставить душу и загробное царство на то, что он убьёт их. — Убьёт бессмертных? — формулировка ввела Рандарелла в замешательство. — Мы начнём с рогатых на Ролуангэ. Пока Lux Veritatis не даёт демонам на Хатостро расслабиться, соседнее Королевство страдает от гнёта. Мы обязаны вмешаться. А ты воочию убедишься, что артефакт призван поставить точку в бесконечных набегах демонов с Нижнего этажа. — А потом вы вернётесь на Хатостро? — И ты вернёшься с нами. Не забывай, мальчик мой, что ты теперь один из нас. Рандарелл вообразил, что рассказанное мужчиной правда, и внутри запели песни. Неужели у человечества появился шанс покончить с атаками демонов, которых тысячи лет на людей натравливали их владыки? Неужели нынешнее поколение… — Что, у тебя остались незаконченные дела на этом материке? — осторожно поинтересовался Харен де Хардени. — Можно и так сказать. И если ваши слова про причину создания артефакта подтвердятся, я знаю, с чьей гибели лучше начать освобождение Хатостро.