Шесть с половиной ударов в минуту

Если Lux Veritatis и ждал чего-то, то момент настал. Бессмертным пришли послания от главенствующих орденов с приторной просьбой убраться восвояси. Сейчас, когда города ширились и множились, настойчивость церковников казалась нелепой. Не думали же они, что Спустившиеся запакуют вещички и пойдут себе домой, бросив новые поселения или, ещё лучше, безвозмездно передав их людям. Вот, забирайте, для вас строили! Даже с точки зрения закона служители не имели права выдворять жителей территорий, которые были добровольно отданы в подчинение бессмертным хозяевам (а у тех даже бумажечка имелась, подтверждавшая законность сделки). Земли принадлежали Спустившимся, они ими распоряжались, да разве церковников это волновало? На Верхнем этаже ведь правила работают исключительно на людей, и то когда выгодно власть имущим. За отказом Королей грянула очередная стычка. Люди таки набрали небольшое войско из ополченцев и, по слухам, присланной подмоги с Лотуангэ. Значит, те в итоге задёргались и подсобили соседям, хотя доказать напрямую причастность чужого Королевства было сложно. Командовали армией нанятые генералы, но ветер дул со стороны Lux Veritatis. Условия вновь изменились. Теперь сражались не на открытой территории, и Спустившиеся защищали не маленький лагерь на поляне, а целое поселение. Жалость к себе за потраченные впустую труды ограничивала их: строения — не безликие деревья в лесу, и их не хочется жечь и ломать после изнурительной работы над ними, в то время как люди не чурались разрушать дома и нападать на мирных переселенцев с Нижнего этажа. Как расставленная для защиты армия Спустившихся проморгала вражеские войска, мне до сих пор не очень понятно. Удар пришёлся по городу Цехтуу. Королева, сведущая в военном ремесле, и без огня покрошила людей: её копья летели метко, а меч являлся продолжением руки воительницы. Да ущерб городу уже был нанесён. Армия Хатостро навела шорох, сократила численность Спустившихся и утекла обратно в центр материка. И то была непоправимая ошибка людей. Бессмертные, раздавленные гибелью сестры, не вытерпели бы наглых набегов на поселения своего народа. Дразнить Королей — всё равно что водить лезвием топора по горлу. С их яростью я в кои-то веки была согласна, ибо у любого великодушия есть предел, а Шестеро с самого начала проявляли недюжинную доброту к тем, кого презирали с начала времён. Впервые за долгие месяцы бессмертные решили выйти за пределы отвоёванных границ и устроить кавардак на территории людей. А пусть не забывают, сколько смертей и разрушений могут сотворить выведенные из себя чудовища! Мелочиться не стали и выбрали для атак все ближайшие человеческие города. Метили точечно и с полным понимаем, что важнее развалить первым. Аванпост на севере — для одного отряда. Торговые пути, по которым людям поставляли еду, — для второго. Третья группа Спустившихся должна наведаться в гавань. Для других оставлены населённые пункты. Таким образом, лишить людей защиты, провизии, путей отступления и, желательно, надежды — не проблема для гостей с Нижнего этажа. Вдобавок разнообразие их видов позволяет как придумывать действенные стратегии, так и вселять в людей ещё больший ужас. Ведь что простые деревенские или городские жители противопоставят сливающимися с тенями Спустившимся? Или иллюзионистам? Или Сменщикам, что маскировались под людей и устраивали хаос на улицах? И как они совладают с «демонами», которые сводили с ума, превращали жертв в одержимых, неконтролируемых субъектов? Куда бежать от проворных, звероподобных страшилищ, пробивавших рёбра пальцами? Как приметить высокую тёмную фигуру, что каждый раз сигает за спину, стоит человеку повернуться на звук? Молитва таких не берёт, стены церквей и храмов без промедления пропускают внутрь, а заклинанием ещё попасть надо в этих изворотливых тварей. Спустившиеся представляли собой уникальную массу, которая делилась на группы по своим умениям, в то время как люди в большинстве своём предсказуемы с их заученными однотипными действиями, надиктованными священнослужителями. Плюс никто из них не успел вовремя разведать, чтобы подготовиться к атаке. Генералы отведённой армии полагали, что «демоны» возьмут реванш и выйдут в открытый честный бой. Никто не думал, что те вместо масштабной битвы предпочтут такие же подлые и стремительные нападения на мирных жителей вражеской стороны. Шестеро непреднамеренно вбили в головы людям, что дают им шанс на сосуществование с гостями снизу, и те расслабились, поддались ложному впечатлению, будто щадить их будут всегда. Или обитатели Верхнего этажа наивно считали, что это их войска и служители защищают, и от простого люда скрывали правду: безопасность им дарили сами страшные «демоны»? Теперь всё иначе. Сняв поводки, Короли Спустившихся как бы объявили, что перемирию не бывать. Люди не смогут ужиться с ненавистным народом. Значит, пусть боятся его и не суются на облюбованную «демонами» территорию. И будут два вида жить на Верхнем этаже обособленно, косо смотря друг на друга. Мне было грустно, что обе стороны пришли к этому, но, честно говоря, ничего другого я и не представляла. Раньше ли, позже ли, люди и Спустившиеся ударились бы в самозабвенное истребление друг друга. Подробности быстро разносились по округе и смаковались всеми, кому не лень. Истории переливались из горла в горло. Кто не слышал о том, как в порту сам собой начался шторм, а прибрежные лавки, магазины и пришвартованные корабли смыло водой? Непогоду вызвали Спустившиеся, которые в мокром кошмаре топили людей и их имущество. А кто не знал о насмешке Цехтуу, которая почтила своим гневом провинциальный городок писателей и скульпторов Королевства? Она сравняла его с землёй, и лишь одинокая церковь ближе к центру серым куском возвышалась над мусором и пылью, как бы говоря: «Вот и я, ваша опора! Помогла вам?». Спустившиеся умели морально давить на людей. На месте вырубленного леса они посадили свой собственный, состоявший из вкопанных в землю человеческих тел. Снесённые поселения также приводили в ужас. За несколько дней люди потеряли пять городов, одну деревеньку, порт, аванпост и свободные от недругов пути. Ничейная промежуточная территория увеличилась, как бы раздвигая машущих кулаками противников. Удивительным было то, какой силой духа и надеждой обладали люди. Как они цеплялись за свои дома, принципы, даже соседей, которых бросались спасать потому, что те были из человеческого рода. Известной была молва о том, как поселенцев деревни согнали в церковь, но каким-то образом те молитвой или общими усилиями (факты недостоверны, так как переходят через десятки рассказчиков) удержали возле себя скольких-то Спустившихся и сгорели вместе с ними. Чем не пример неукротимого упрямства, самоотверженности и храбрости? Люди сковывают себя рамками, да, но Терпящая не стоит над ухом и не нашёптывает им действия, как то делают бессмертные со своими подданными. А раз Создательница не спешит поделиться советом, приходится руководствоваться собственным мировоззрением и моралью. В этом смысле люди были более самостоятельными, нежели их соседи с другого этажа. После обмена нападениями кровопролитного сражения было не миновать. Оно состоялось на нейтральной полоске леса и являлось, по заверениям, столкновением двух взбешённых волн. Багровый рассвет застелил землю сочными красками и ознаменовал начало битвы. Спустившиеся пришли с двумя владыками: бравым и непоколебимым Королём и впавшей в застоялую, окислившуюся злобу Королевой. Сат’Узунд стерегла города, так как вся троица подозревала, что во время битвы тайный отряд нападёт на поселения. А я должна была помогать средней сестре защитить их, если вдруг прибывших окажется слишком много. Мутновато-серые доспехи людей тускло мерцали в ослепительных лучах. Погода радовалась непонятно чему, и даже деревья, не такие частые на площадке для битвы, не закрывали от дотошного света. Цвета в обмундировании Спустившихся были разнообразнее и ярче сами по себе. И только у них наблюдалось неординарное явление, когда на драку выходили без доспехов или кирас: некоторым видам Спустившихся дополнительные средства защиты не нужны. Говорили, что войском людей командовал некий генерал Вендесго. Его заместитель опоздал с подмогой на полбитвы, и когда явился, то у людей открылось второе дыхание. Но обо всём по порядку. Сражение выигрывают хитрейшие, а потому ставка делалась не столько на мастеров оружия, сколько на единицы со способностями. Теперь за обороной войска следили Зрячие, и Созерцателям или другим проворным и малозаметным существам стало сложнее подобраться к людям со спины или резко атаковать из слепой зоны. Пробовавшие сделать это как протыкали броню воинов насквозь, вырывая тела из рядов и отбрасывая их вон, так и насаживались на пики или мечи. Выцеплять же Зрячих было проблематично: союзники с Лотуангэ привезли реликвию и ею освятили самый значимый состав. Поблизости освящённых образовался как бы невидимый плотный пузырь, через который прорваться к человеку было для Спустившегося болезненным делом. Способные «демоны» слабели, спотыкались на ровном месте, слепли или теряли ориентир при перемещении. Реликвия даже оберегала от прямого контакта с белым или фиолетовым пламенями, которые будто не хотели распространяться на пропитанную магией зону. За стеной мастеров оружия и обычных бойцов у людей стояли служители. Они плели заклятья, управляли энергией света и причиняли вред Спустившимся на расстоянии. Щиты из света спасали их от возгорания, но не от физического контакта с оружием врага и не от огненных хлыстов, стрел и копий — особых форм, которые бессмертные придавали своему феноменальному умению. Спокойствие леса нарушили топот ног в тяжёлых сапогах, лязг металла о металл, скрежет, визг, крики раненных и умирающих, стоны, ругань и треск падающих деревьев. Меня там не было, но фантазии хватает, чтобы со слов очевидцев изобразить сцену. Она войдёт в учебники, неважно чьи. Сайтроми уже в первый час заявил, что линию служителей нужно срочно сократить, иначе помехи и болезненные тычки магией развалят войско Спустившихся. Прорываться напрямик было недальновидным, потому поступил приказ обойти войско людей с флангов и тисками сжать линию церковников. Они, конечно же, заметят манёвр, однако вряд ли сумеют одинаково успешно справляться с двумя бессмертными за раз. Пока Король и Королева возглавляли наступление с боков, пробиваясь к служителям через ряды мечников и лучников, центральную формацию вели командиры Спустившихся. По приказу генерала Вендесго войско людей сомкнуло ряды и сжалось в более тугой комок. Никак не привыкнут, что борьба с «демонами» обязательно выходит за рамки обыкновенной резни. Вот и тогда Спустившиеся проделали очень странное действие: семёрка объединилась в группу и синхронно закачалась. От их движений задрожал, заколыхался воздух, и на строй противников понеслась звуковая волна. У людей, попавших под удар, потекла кровь из ушей и носа, и они, сбитые с цели и оглушённые, бездумно шли на острия. Другое объединение одарённых прыгунов не уставало скакать за спины врагам и наносить смертельные удары в шеи или спины. Спустившиеся, на расстоянии контролировавшие полёт лезвий, старательно избегали попаданий по своим. Изумительно, как столь уникальные таланты не сбивали друг друга, работали в унисон. Бесспорно, действия Спустившихся направлялись их командирами, которые трепетно следили, чтобы атаки отрядов не мешались и били максимально эффективно. А некоторые дополняли дружеские усилия. Так, тучные Спустившиеся, бывшие живыми щитами и бравшие на свои твёрдые тела множество ударов, прикрывались с уязвимых точек мелкими и прыткими родственниками Скууфтов, которые также использовали полог леса и травы под ногами для создания одноразового колющего оружия. Люди не делились по способностям, но их атаки также направлялись. Щит прикрывал раненого, а чуть поодаль двое мечников встали спина к спине, чтобы совместными усилиями отбиться от особо ловких противников. Из описаний я даже сделала вывод, что люди лучше управлялись с холодным оружием, так как не распалялись на различные таланты и сосредотачивались на том, кого в данный момент нужно порубить или пронзить. В слепой ярости неприятель рубил неприятеля, забывая обо всём на свете: причинах вражды, здравом смысле, мечтах, которые преследовали до наступления войны и казались куда важнее всех этих распрей. Ненависть вытесняла всё, и на время сражения в душе сохранялась пустота. Так мне об этом поведал раненый Спустившийся, вернувшийся с битвы. Да и что ещё они могут испытывать, укутанные вихрем смертей и порочной неприязни к соседям? Человек замахивался на отвлечённого врага, вонзал меч в бедро или талию, давил, чтобы лезвие вошло как можно глубже. Спустившийся падал, но тут же на его месте возникал новый, чудаковатый на вид. И вот уже воитель, забравший жизнь, падал наземь с кровоточащим горлом или пробитой грудной клеткой. На него наступали ноги товарищей или вражин, что топтались на месте, теснились, отпрыгивали в танце и придвигались к оппонентам. Сверху валилось очередное тело, из которого уже вылетел дух, потому что секундой ранее ретивая коса рассекла плоть пополам. Странное изогнутое серое нечто вращалось по оси и резало всех, кто не успевал отскакивать. Подобраться к нему для удара было вызовом для людей, многие из которых прощались с жизнями после единственной попытки. Воины падали, и о них тут же забывали, как о неинтересных сломанных игрушках. А Спустившийся с косой продвигался дальше в толпу разгорячённых мужчин. Таких неординарных борцов хватало с каждой стороны. У людей тоже выступали свои «герои», между собой соревновавшиеся за звание славных убийц. Да ладно, никто не соревновался, ведь им было некогда считать после себя трупы. Однако выдающиеся личности держались долго, сражались с рьяностью животных и грацией богов и клали врагов десятками, пока их самих не протыкало жадное до крови оружие. Многие отличились в этой битве, и их имена войдут в историю. Бравый Гуадри, выходец провинциального городка на Хатостро, остался с переломанным мечом и двумя неровными половинками поборол тринадцать Спустившихся, пока его не настиг злой рок. Дролбери де Коргэ в одиночку противостоял пятерым и вышел победителем, после чего убил ещё семерых противных ему созданий и пал героем. Арисмер по прозвищу «Алчная туча» в дуэте с дальним родственником проворачивал такие трюки с топориками, что в итоге к ним не осмеливался подойти ни один «демон». Удача сопутствовала парочке, пока второго не свалили серьёзным ранением. Арисмеру удалось уйти и впоследствии выжить. А Жердоб Хароно голыми руками добил семерых и двадцать минут без оружия сражался с героем Спустившихся, Заггр’бо. Переселенцы с Нижнего этажа хвастали своими молодцами. Гутака был столь искусным мастером перемещений, что материализовывался не за спинами врагов, а внутри них, вызывая фонтан кровавых брызг и лопающихся внутренностей. Люди в ужасе шарахались от того места, где взрывался их товарищ, и в истерике бросались наутёк, молясь, чтобы Спустившийся не выбрал их следующей жертвой. Упоминаемый Заггр’бо ранил не только халадием, но и зубами, впрыскивая через укусы в раны яд. На его счету было тридцать убийств, пока обмотанный рубахами погибших товарищей Жердоб Хароно не раздавил ему череп. Правда, герой людей всё же получил смертельную дозу в кровь и скончался к концу дня. Оммоито не столько кромсал противников сам, сколько успешно содействовал в этом другим Спустившимся. Зависая в воздухе и спокойно отводя четыре руки в разные стороны, он бросал мелкий невидимый сор в глаза людей. Те не замечали воздействия, пока на периферии зрения не начинали мелькать чёрные пятна и ползать надоедливые букашки. Слёзы сами зависали на ресницах, застилая глаза не хуже пота, и отвлекаемые воины чаще получали смертельные ранения, нежели их «здоровые» союзники. А Шефтога пускай и не пользовался магией, всё же косил человеческие тела, как тростинки, с завидным упрямством. Удивительно, как ему удалось приспособить косу, непригодную для битв, к, собственно, битве! Парировать ею атаки других орудий казалось нереальным достижением. Незаурядный Спустившийся пал, но уже когда подбирался к пятидесятому убийству. Спустя три часа сражавшиеся начали выдыхаться, да конец не предвиделся. Площадку устилали покойники, но куда больше там лежало оброненных щитов, потерянных перчаток, сорванных частей лат или доспехов, разнообразного вида оружия. Я слышала, что тычковый нож какого-то героя людей уже выставлен на продажу, а стальной сапог Гуадри, неясно каким образом покинувший поле, пополнил коллекцию знатного жителя столицы. Генерал Вендесго практически не совался в бойню. Его ссутуленная фигура мелькала в отдалении, на задворках бушующей толпы. Он отдавал приказы и рубил Спустившихся, которым повезло добраться до дальних рядов. И вот в какой-то момент генерала не стало, причём умер он почти случайно: говорили, что залп искр летел не в него, но отчего-то главнокомандующий вдруг обернулся горящей щепкой. Как так получилось и кто его убил, до сих пор мусолят в пересудах. С гибелью генерала изнурённые люди пали духом. К счастью для них, о потере знали немногие очевидцы, и от основной массы старательно держали в тайне, что Вендесго больше нет. Зато подкрепление, нагрянувшее спустя час после смерти генерала, воодушевило людей. Ликованием пронёсся сигнал рога, и восторженная толпа с рёвом понеслась на Спустившихся. Небольшой ручей прибывших влился в общую волну, и края формирования разрослись. К «демонам» никто не пришёл, не пополнил их состав. У них имелись другие опоры и мотивация, например, всё те же возлюбленные Короли. Бессмертные вселяли ужас в любые души, и конечности даже повидавших дряни бойцов начинали дрожать. Сайтроми и Цехтуу ничего не боялись, ни перед кем не останавливались, ни на ком не задерживались. Их физическая мощь поражала, но даже на расстоянии они доставали зазевавшихся людей. Ослепительный белоснежный хлыст рассекал доспехи и прожигал дыры в мягких тканях. Фиолетовые иглы метались по всем направлениям, пронзая тела насквозь. Восхищённые Спустившиеся рассказывали, что их владыки были божественно прекрасными и демонически устрашающими в тот день. Если смертные герои попадали в легенды за десятки убийств, то Цехтуу и Сайтроми без особых усилий набирали сотни. Огненные вспышки тут и там озаряли искажённые лица сражавшихся. Золотые доспехи и шлем Королевы, из-за отходивших декоративных «волосинок» напоминавшие чарующее растение, так часто окрашивались в аметистовые оттенки, что в некоторых книгах наверняка допустят ошибку и напишут, будто она была в фиолетовом одеянии. Сайтроми, по заверениям, прибыл в сером, но из-за крови наряд принял шедший ему багровый цвет. Удача сидела на качелях, и успех склонялся от людей к Спустившимся и обратно. Армия Хатостро, предвидя триумф, с пылом бросалась на врагов. И вот их ряды вновь дрогнули, когда глава ордена, обеспечивавший войску защиту от магии и мгновенного воспламенения, был повержен Сайтроми. Ещё минуту назад золотая цепь вздрагивала и подпрыгивала чуть ли не до верхушек деревьев, а затем её надломленный звон пронёсся по округе. Церковник мог быть бесконечно храбрым и уверенным в своей моральной позиции, только это не спасло бы от необъятной тяги Короля раздробить его кости. И снова чаши весов закачались, затряслись медные стенки, грозясь обрушиться вместе с конструкцией. Кто должен был победить в этот раз? Люди? Спустившиеся? Шансы двух народов почти уравнялись. Жители Верхнего этажа уже не казались неумелыми детьми, махавшими деревянными мечами. Теперь они были подготовлены, настырны и мужественны. Спустившиеся, наоборот, подустали. Им хотелось остепениться, зажить в обустроенных домах, пустить корни на занятой территории. И даже с таким настроем опыт и подготовку не выкинешь за борт, и Спустившимся было, что противопоставить противникам. Когда сгорел глава ордена и привезённая реликвия дала трещину, казалось, что сейчас то исход точно предрешён. Люди начали отступать, однако сзади к их однообразным плащам примешались огненные расцветки отрядов Сайтроми и Цехтуу. Обитатели Верхнего этажа не были окружены в однозначной трактовке этого понятия, поскольку за группами, управляемыми бессмертными, сгрудились последние линии армии Хатостро. Никто уже не думал, с какой стороны враг, потому что тот был повсюду, причём как для людей, так и для Спустившихся. Строгих формирований более не существовало: Спустившиеся и люди давно перемешались между собой на поле. Часы пролетали сплошной пеленой кошмара. Едва ли к концу сражения кто-то воспринимал свершаемые поступки как нечто нужное, доблестное и великое. Люди и Спустившиеся выживали, убивали неприятеля, и вся битва слилась для них в длинную попытку не умереть. И чем дольше они держались на ногах, тем больше тумана гуляло в головах, тем больнее отдавалось в мышцах, тем труднее было переставлять ноги или другие конечности. Даже страх и гнев практически упразднились, уступив место механическим движениям ради простой цели — выживания. Немногочисленные очнувшиеся от помутнения сбегали с поля, если удавалось, конечно. Проблемы ждут их в будущем, когда вопрос о дезертирах вновь поднимется, но пока они обеспечили себе избавление от ужасов и, возможно, бесславной гибели. Пустой и трагичной. И тогда колесо опять крутанулось, а карты посыпались на стол. Думаю, то было не случайным стечение обстоятельств, а спланированным ходом. Правда, это не выглядело так, будто люди дошли до финальной точки и достали главный козырь. Они и сами о нём не знали, и дополнительный ход сильной картой им был подарен буквально извне. Нечто невидимое и неприметное рвущим штыком воткнулось в непоколебимую волю тех, что никогда бы не дрогнули. Почувствовала это и я, находясь далеко от места битвы и самой трагедии. Схватилась за голову, моля, чтобы знакомое ощущение не повторилось. Пустота в груди вдруг сделалась колючей и всеобъемлющей, и я закаталась по полу, мечтая сбить пламя, охватившее мою страдавшую в агонии душу. Гибель Хат’ндо порвала в клочья остатки моего самообладания. А что оно сделало с миром… Каким кровоточащим куском истерзанной плоти тот стал! И ведь глазом не увидеть, не охватить сознанием, да и пока нет последствий. Они будут. Обязательно. Катаклизмы, омертвление природы и ещё невесть какие разрушения в Часах — расплата за нарушение баланса. Чем меньше несущих колонн, тем хуже держится конструкция. Уход бессмертного случился во время бушующего сражения. Стоит ли говорить, что Цехтуу и Сайтроми стало не до войны, когда обоих коснулся отголосок убийства их брата? Они остановились, отшатнулись от жертв, обернули взгляд в себя. Без чуткого руководства Королей Спустившиеся, наблюдавшие замешательство владык, растеряли запал. Они чувствовали, что с бессмертными творится неладное, но не могли понять, какая сила обесценила для них битву. А если Королям более не нужно сражение, то будут ли их слуги продолжать? Несомненно, и без направления владык Спустившиеся годны для битв. У них были другие командующие, которые отдавали приказы. После морального уничтожения бессмертных войско гостей с Нижнего этажа продержалось ещё пару часов, пока трещина не разрослась настолько широко, что игнорировать её стало нереально. Безразличие Королей разметало уверенность Спустившихся, которым ещё и прикрывать своих владык пришлось: те вдруг обернулись неподвижными и лёгкими мишенями. Достаточно развалить их оболочки, и сущности сами улетят обратно вниз. Вот так и потеряли бы мы сразу троих за сутки, если бы не хваткость Спустившихся и их самоотверженная решимость спасти Королей. Сайтроми и Цехтуу собрались с духом и увели войска на подвластные территории. Первый раз противостояние закончилось победой людей. Хотя те и сами были потрёпаны, а потому почти не преследовали отступавших. Бегство Спустившихся окрылило людей, возомнивших, что они переломили ход битвы своими неустрашимостью и волей. Пусть так и записывают в свои учебники. Если бы они знали, сколь многое потеряли в тот день, не скакали бы от радости и не обнимались в порывах счастья, что выжили. Я не знала, как справиться с дрожью в пальцах и рвущимися рыданиями. Ни разу после гибели Хатпрос не почувствовала себя здоровой, целостной и уверенной, что продолжу существование. И вот когда не стало двух бессмертных, боль увеличилась троекратно. Агония была в каждой частичке, каждом миллиметре под кожей. И опять её нельзя назвать физической. Я носила письмо от Трепящей спрятанным на груди под платьем, и сейчас оно шуршало, сдавливаемое руками вместе с тканью. Тысяча беззвучных голосов взывали ко мне, и плавленый металл разливался по венам. Не уверена, сколько часов провела в полубредовом состоянии, пока страдания немного не утихли. Как бессмертные переносят эту бездну бесконечных мучений? Мне уже хотелось убить себя. И чтобы бесповоротно, без выхода из Леса. Меня удерживали привязанности к тем, с кем я была знакома. И одна отрезвляющая пощёчина. Когда Сайтроми вернулся, во мне взвивались всё те же языки боли. Я не могла смотреть ему в глаза, потому как он являлся одним из механизмов, что теперь скрипели и шатались. И потому как боялась узреть в них ещё больше мук, чем сама переносила. И тут слова отца заставили мой рот ошалело распахнуться. — Это было предсказуемо, — хриплым голосом сказал он. — Что? — Он не хотел жить. После смерти второй половины он бы недолго продержался. Убеждён, что он сам искал способ нарваться на гибель. Я с содроганием заметила, как Сайтроми избегал называть имена умерших. Будто те уже стёрлись из реальности, и звучание этих насыщенных названий на букву «Х» вызовет безразличный вздох Вселенной. И этот факт ударил меня под дых, словно наступил очередной этап осознания, что две прекрасные точки, светившиеся ярче звёзд, были выхолощены. Невозобновимая утрата. Потрясающая своею масштабностью ошибка. — Я не могу… — растирая соль по щекам, завыла я. — Как ты можешь это терпеть… Во мне не было выдержки, и скрывать это бессмысленно. Я ощущала на себе его обжигающий взгляд. Сайтроми ничего бы не ответил, если бы не заикнулась, что пустота во мне убийственна. Похоже, я приблизилась к опасной грани, за что заработала увесистую пощёчину. Король вложил ровно столько силы, сколько потребовалось для вышибания из меня каверзных идей. Всех, кроме одной. Но требуемого он добился. — Не смей позволять этому чувству манипулировать тобой, — опускаясь на одно колено, Сайтроми положил ладонь на мою согнутую спину. Я едва не поцеловалась с плиткой от удара, и в ушах стоял звон. Почти колокольный. — С ним нужно примириться. — И как же мне сделать это? У него не было ответов, как избавиться от пустоты. Вряд ли кто-то из них нашёл его хотя бы для себя. Однако у них хватало стойкости противостоять растущему отчаянью. А мне? Я даже не вхожу в их заветную Шестёрку, и тем не менее по мне бьёт рикошетом от их общих переживаний. Если умрёт хотя бы ещё один, мои внутренности разорвёт от траурных рыданий. Сама выцарапаю себе сердце из саднившей груди. Сайтроми вроде и стал следить за мной, опасаясь, как бы я не наделала глупостей, но он не способен углядеть всё. А ещё впервые закружила паническая мысль, которая так очевидна, но мне не хотелось приглашать её в свой разум. Если все они теперь рискуют быть стёртыми из реальности артефактом, то… отец не исключение. Думы о нём как о бессмертном крепко вросли в повседневность. И вот правила нарушены. Почему эти упрямцы не видят, что сидеть наверху опасно? Почему никто из них не подумал об отходе ещё после потери Хатпрос? Их жизни отныне — не разменная монета и не трофей для глупых церковников, а необходимость, без которой весь мир полетит крахом! Несколько дней напряжённого обмозговывания вылились в напряжённый разговор. — Вам нужно спуститься. Обратно, — заявила я отцу, на что он скептично приподнял брови. — А смысл? Думаешь, хранители артефакта не спустятся за нами, если уж они вознамерились нас… убить? — слово так непривычно ложилось на слух. Король словно издевался. Я поджала губы от злости. А на самом деле хотелось накричать на него. — Вы совсем не соображаете? — внутри неугомонно работали наточенные ножи, из-за чего я была слишком взвинчена, чтобы осторожничать в выборе фраз. — Пока вы отсидитесь внизу, Спустившиеся перероют для вас весь Верхний этаж и отберут артефакт! На что нужна королевская воля, если не можешь послать слуг делать всю неблагодарную работу? Это лучше, чем торчать тут и ждать, кого же убьют следующим! — Нахиирдо, — утомлённо вымолвил Сайтроми, потирая лоб и веки. — Побег ничего не решит. Спустившиеся не разберутся наверху без нас. Они не защитят себя от церковников. Им нужна поддержка и наш патронаж. — Значит, можно подставляться под удар? — Никто из нас не будет ждать, пока артефакт уничтожит нас. Мы отстоим своё право находиться здесь. Король отрезал мои попытки воззвать к осторожности. И самое прискорбное, что даже благоразумная Сат’Узунд разделяла его взгляды. А с ней и Цехтуу. Троица упрямых рогатых животных! Цеткрохъев скрылся с Ролуангэ, и в каком месте он залёг на дно, знали только его родственники. Я молилась невиданным силам во Вселенной, чтобы остриё человеческой глупости не добралось до старшего брата. И ещё рьянее — чтобы неизвестные не обратили взор на Хатостро. Поразительно, что они начали не с той троицы, которая бросила вызов Lux Veritatis на его же материке. Рано или поздно мудрецы (или кто там) придут и сюда. Им повезло убрать соединяющиеся половинки, да вот теперь против них выступали две другие связанные общим духом пары. И пока одна часть дышит, вторая будет во что бы то ни стало цепляться за существование. Я не планировала давать мудрецам время на пересечение морей. Когда они доберутся до Хатостро, бессмертных тут уже не будет. Одного так точно. Без понятия, что делать с упрямством Цехтуу и Сат’Узунд, но с нежеланием Сайтроми спускаться я совладаю. Пусть не словами, так действиями. Плана не было, лишь чёткое видение того, что необходимо совершить. Я должна изгнать Короля силой. Возможно, не своей, а обратившись к тем, кто заинтересован в данном действии. Тем, кто управляет магией света и создаёт золотые цепи. К церковникам. Не верила, что думала об этом. Но если существовал хотя бы крохотный шанс, что не все в Lux Veritatis были в курсе успехов мудрецов, им следовало воспользоваться. Служители спят и видят, как избавиться от бессмертных. Если вычеркнуть артефакт, то самым эффективным способом было и остаётся изгнание через ритуал или истребление физической оболочки. Я готова пойти на предательство Сайтроми (а в чужих глазах это именно так и выглядит) ради его спасения. Он поблагодарит меня… или нет, посчитав, что своим поступком я попрала его гордость. Всё равно. Идея отправить Короля вниз против воли занозой засела в мыслях, как навязчивая идея. Хорошо, что ни Сайтроми, ни его сёстры не умели считывать поверхностные образы, иначе давно бы заперли меня в какой-нибудь темнице. Мерещилось, что мой лоб, макушка и затылок дымились от неустанности обдумываний шагов «предательства». Я ела, перемещалась из точки в точку, ложилась спать и просыпалась с фантазиями о задуманном. Отцу не понравится, что я для него приготовила, но зато он будет жить. Правда… существовала весомая, нет, огромная проблема, с которой срочно нужно справляться. Я не представляла, как закрыть от всевидящей Сат’Узунд грядущее. Она прочтёт мои намерения до того, как те начнут исполняться. И расскажет Сайтроми.