Шесть с половиной ударов в минуту

Глава 43.1 Ловушка для зверя «Ну и что ты делаешь?» Так бы Сайтроми и спросил у Нахиирдо, если бы она была в зоне слышимости, а вокруг не скакали служители. Хотя ответ лежал на поверхности. О чём-то подобном Король подозревал, но не мог оформить разрозненные факты в целостную картину. А ещё это проклятое отцовское беспокойство, которое затупило восприятие. Сайтроми выдрал копьё из спины и потянулся за вторым. Спустившиеся прикрывали владыку, однако их становилось всё меньше. Зато людей… человек пятнадцать, не меньше. Вокруг ближайшей троицы церковников взвилось пламя, но тут же сжалось, увяло. Король вновь бросил беглый взгляд на дочь, хотя та уже забралась за какую-то развалюху с глаз долой. Служители явно подготовились: они не просто атаковали с разных сторон, но также усиливали магию друг друга. Цепь была прочной, толстой и давящей. Сайтроми давно не испытывал таких колик в мышцах, когда энергия света просто оплетается вокруг какой-нибудь части тела. Эти храбрецы не хотели поймать Короля — они жаждали разорвать его в клочья, лишить физической оболочки, после чего сплести изгоняющее заклинание и сослать его вниз не составит труда. Бессмертный зарычал и развалил золотистые кольца, после чего зашвырнул в служителей несколько булыжников. Плюс драки в развалинах — под рукой всегда много мусора, который больно бьёт хрупких людей. Нахиирдо попыталась повлиять и на эти дроблёные осколки и отвести их в полёте, да не успевала уследить за количеством. Несколько камней пробили энергетические щиты церковников, повалив их наземь, и один мужчина упал с проломленным черепом. Спустившиеся всё ближе сдвигались к Королю, но магические копья и цепи доставали и до них. Сайтроми понял: если будет оставаться на месте, станет лёгкой мишенью. Тогда он принялся смерчем метаться по непредсказуемой траектории, попутно нанося физические повреждения нерасторопным людям или ударяя серебряным хлыстом по тем, что прятались за обломками. Атаковать бессмертного стало трудно. Служители ощущали своё преимущество, видя, как таят Спустившиеся и сколько копий поначалу вонзилось в Короля. Вот только теперь они начали теряться. Сайтроми был стихийным бедствием, неуравновешенным и смертоносным. Предугадать его движения не представлялось возможным. И от бессмертного исходило столько могущества и ярости, что уверенность многих дала трещину, а руки затряслись сами собой. Отчасти церковники были правы: в Сайтроми плескалось жгучее нетерпение. Но то была не ярость, а желание поставить точку в неприятном инциденте и вернуться к личным делам. И тут особо меткий служитель проткнул бедро Короля наконечником, являвшимся продолжением цепи. Сайтроми не смог быстро избавиться от приметной и причинявшей неудобство вещи, и, следуя за жёлтой лентой, в него полетело ещё больше кровожадных змеек. Бессмертный скривился от злости и боли. Возможно, ему всё же не суждено выкарабкаться из передряги. «Не уследил? Ты же знаешь, что она на грани и может сделать с собой что-нибудь… непоправимое! И ты обязан предотвратить это до того, как она подумает о возможности причинить себе вред!». Милая, заботливая Сат’Узунд сильно недооценила племянницу. Из-за трагедии Королева стала иначе рассматривать свою родню и не ожидала подвоха от самых близких. Она потеряла подозрительность, веря, что никто из бессмертных не посмеет плести интриги сейчас, когда их мучает чувство потери. Эта наивность подвела не одну её. Когда Нахиирдо исчезла из города и не обращалась к бессмертным на расстоянии, Сайтроми заподозрил, что она ушла выпускать пар. Она была в смятении последние дни и заикалась об избавлении от внутренних страданий. И вполне вероятно, она ушла, чтобы отвлечься. Королю было интересно, куда именно отправилась дочь, и он обратился к самому надёжному источнику. Сат’Узунд обернулась паникёршей с тех пор, как равновесие в мире было нарушено. Они все переживали потерю, из-за чего в любой мелочи видели намёк на грозящую беду. И сестра словно сорвалась с цепи, когда узнала, что Нахиирдо пропала. Она незамедлительно устремила внутренний взор в будущее. Только Сат’Узунд не умела читать намерения и характеры, а затуманенные сценки показывали лишь события. Интерпретировать же их можно по-разному. И бессмертная, не растеряв зоркости в предвидении, ослепла из-за ложных представлений о членах семьи. Что уж там, если даже Сайтроми, не лишившийся подозрительности, не в первую очередь мог бы подумать о хитрости дочери. Тогда Королева узрела, что Нахиирдо привлекала внимание церковников мелкими пожарами в городах людей; устроила драку со служителями в таверне; даже беседовала о чём-то с ними. Сат’Узунд решила, что девушка мечтает отыграться на представителях Lux Veritatis и устраивает мелкие и осторожные стычки. Подумал так и Сайтроми, хотя свою дочь он знал лучше сестры и понимал, что, наверное, в поступках Нахиирдо смысла куда больше, чем глупая месть всем церковникам подряд. Возможно, она искала что-то… или кого-то. Король не стал отправлять по следу дочери Спустившихся. Рискованно засылать слуг на территорию врагов (а сейчас любое поселение с людьми считалось таковым, именно поэтому последние деревни и города с мирными не-Спустившимися на землях бессмертных были стёрты с ландшафта). Сайтроми верил, что свободная от законов Леса девушка не прекратит существование от рук служителей. И она не настолько глупа, чтобы переходить черту. Перебесится и вернётся. Найдёт успокоение, или что она там пробует сделать, подустанет и приползёт обратно. Сат’Узунд настаивала на вмешательстве, поражённая беспокойством. Говорила, что убить Нахиирдо нельзя, однако та не освобождена от физических страданий. Кое-что в будущем девушки было не так уж и гладко, но что Король мог предпринять? Он ей не нянечка. Если раньше Сайтроми позволял себе держать дочь поблизости, когда в путешествии они были вдвоём, то теперь бессмертного окружал народ, о котором тоже приходилось заботиться. У него не было времени гоняться за одним существом или тратить ресурсы на преследование. Вспоминать об их общем заблуждении было не менее неприятно, чем терпеть болезненные тычки противников. Какими же колючими были эти желтоватые зубья! Дыр в теле Короля становилось всё больше. Церковники жалили Сайтроми издалека, а Нахиирдо усмиряла огонь. Каждый раз, когда бессмертный намеренно создавал новый очаг, девушка подавляла его намерением. Огню приходилось следовать двум командам, а Сайтроми был занят служителями, чтобы концентрировать волю на пламени и пересиливать желания Нахиирдо. Окажись они на поле вдвоём, дочь не была бы помехой, но Сайтроми отвлекали служители. Защищаться от их магии, уворачиваться, атаковать и следить за развитием белого огня одновременно было сложно. Бессмертному следовало избавиться для начала от Нахиирдо, однако тут были свои тонкости. Он ещё не решил, хочет ли убить девушку, которая может исполнить угрозу и не вернуться из Леса, или просто покалечить её. А может, ничего из перечисленного. — Где ты, Сайтроми? — уже не в первый раз позвала Цехтуу. — Ты нужен мне и Цеткрохъев! Это срочно! Бессмертный резко дёрнул цепи на себя, и некоторые служители не устояли на ногах, повалились и выпустили концы. Яркие белые вспышки, последовавшие за этим, обязаны были навредить Сайтроми, однако тот и вида не подал. Прикрывавшие Спустившиеся мешками с костями лежали на земле. Вот уже несколько минут Король был единственным, кто сопротивлялся служителям. Сайтроми остался один, окружённый толпой врагов, но хищником тут был он. Люди боялись опрометчивых действий, не осмеливались подойти близко, пока великан держался ровно и мог выбить из них дух за пару замахов. И тут бессмертный выстроил белоснежную стену и направил её во все стороны. Король сожалел только о том, что не взглянет в лицо церковнику, который диктовал на расстоянии условия, так как всматриваться в противников и гадать, кто из них нужная личность, некогда. Тот служитель заинтересовал Сайтроми. В его голосе слышалась сталь и проступала выдержка лет. Странным было отсутствие самодовольства, страха или презрения, которыми служители часто награждали бессмертных. Мужчина говорил спокойным, деловым тоном, каким договариваются о сделке и обсуждают условия. Сайтроми ни секунды не сомневался, что церковник не врал. Услышав тогда о плене Нахиирдо, Король, конечно, позвал дочь, но результат был очевидным. И в то мгновение, слушая угрозы церковника, Сайтроми разозлился по-настоящему. Они в такой глубокой яме, а эта бестолковая девчонка ещё и позволила себя схватить! Ему хотелось бросить её на растерзание служителей, чтобы пытки пробудили в ней ответственность и привили разумности. Сат’Узунд вновь запричитала о необходимости держаться вместе, но Король упорствовал долго — до тех пор, пока Нахиирдо не сбежала и по каким-то причинам не последовала за посланным Спустившимся. Королева предупредила, что, если Сайтроми пойдёт сейчас, его ждёт битва с церковниками, и она будет сложной. Только средняя сестра продолжала верить, что Нахиирдо в беде и драка между бессмертным и людьми произойдёт за её свободу. Предвзятость Королевы исказила факты. Она настаивала пойти с братом, правда, если бы ещё и Сат’Узунд покинула города Спустившихся, те остались бы совсем без защиты. А потому Король собрал небольшой отряд воинов и выдвинулся без сестры. Стычка с церковниками, обещавшая быть непростой, тогда его не пугала. Сейчас Сайтроми видел всю иронию положения и мысленно усмехался храбрости Нахиирдо. Или всё же глупости. За все эти годы Король не был уверен, что достаточно разгадал натуру дочери. Усыпляющая предсказуемость в ней перебивалась эмоциональными выпадами, которые сложно было предугадать и блокировать. Один раз у Сайтроми получилось: он пресёк побег девушки к любимому служителю. А другие разы — упрямство в Байонеле, истерика после убийства Катрии, теперь это — застали его врасплох. Стена огня сильно разрослась, и служители попрятались за щитами. Нахиирдо попробовала подавить пламя, но Король бросил камень, который обязательно угодил бы девушке в лоб, если бы она не пригнулась. А так он разлетелся на крошку над головой дочери, и повреждённая стена едва не засыпала её целиком. Оглушённая Нахиирдо ошарашено заёрзала под навалившимся препятствием. Из тела Сайтроми до сих пор торчало много цепей. Мышцы разъедало энергией света, от кожи шёл дым, а кровь пузырилась в ранах. Вспышка света ослепила, и стена пламени сама собой сошла на нет, чувствуя, как слабеет хозяин. Сайтроми и впрямь терял силы, опутанный цепями, но продолжал упорно выдёргивать из тела золотые изогнутые наконечники. Церковников стало меньше, но они не планировали отступать. Король понимал, что если в этот миг поникнет и позволит боли поглотить его, то уже не встанет. Его нашпигуют магией по самое горло, и миссия людей завершится победой. Сцепив зубы, Сайтроми вобрал в лёгкие как можно больше воздуха и закрыл глаза. Со стороны казалось, что бессмертный смирился с поражением. Он уронил голову на грудь и опустил веки. Щиты служителей загораживали умельцев, которые готовились выпустить новые цепи во врага. Одна проворная полоска обвилась вокруг правого плеча, вторая закрутилась на шее, а третья обмоталась поясом вокруг талии. Сайтроми не шевелился, лишь морщил некрасивое лицо. Люди потянули за цепи, заставляя великана опуститься на колени. Их союзница выбралась из-под завала, испытующе уставилась на виновника обрушения стены и стала следить за каждым движением Короля. Нахиирдо помяло и покалечило крошкой: на щеке виднелся неглубокий порез, из которого сочилась кровь. И тем не менее она собиралась довершить начатое. И тут словно произошёл взрыв, неуловимый для глаз. Нечто прозрачное лопнуло и обдало присутствовавших такой мощью, что церковники закачались, а щиты посыпались полупрозрачными осколками. Вокруг Сайтроми образовался плотный кокон белого огня, и проникавшие внутрь цепи зазвенели и оборвались. Служители пытались восстановить защиту, но было поздно. Пламя стремительно побежало во всех направлениях, разбухая, словно его толкали изнутри. Люди не успевали выставлять щиты, выкрикивать слова целиком, укрываться за полуразрушенными стенами. Да те бы и не спасли их: камень плавился и тёк, и даже воздух задрожал от резкого перепада температуры. Вдыхать его было больно для гортани и бронхов, и Нахиирдо сложилась пополам и судорожно обхватила пальцами предплечья. Круг огня раздулся настолько, что сидевшая в укрытии подмога сгорела в мгновение ока. Пламя дотянулось даже до деревьев, обратив их в чёрные иглы. Не задело разве что Нахиирдо, которая кашляла правее от огненного шара. И тут, будто вспомнив о её существовании, огонь понёсся к ней. Глава 43.2 Отец и дочь Я была уверена, что правильно интерпретировала намерение Короля, когда он запустил в мою голову камень. Если бы инстинктивно ни сиганула на землю, мне размозжило бы череп. А так сверху навалилась стенка, в ушах зазвенело, а на теле обещали появиться синяки. Я не умерла, но отчётливо увидела, чего желает мне отец. Он всё понял и впал в крайнюю степень негодования. Причём факт моего предательства стал известен ему лишь на поле боя, из-за чего я задалась вопросом: неужели Сат’Узунд и впрямь была обманута? Поверить в это сложно, однако… Полагала, что огонь до сих пор не пожрал моё тело потому, что Сайтроми не верил в его воздействие на меня. Я неплохо подавляла вызываемые им всполохи, так что использовать против меня подвластное мне оружие не очень-то умно. Оттого, когда вокруг стало невыносимо жарко, я в ужасе закрыла голову руками. Король проделал невероятное: такой разрушающей стены пламени и представить нельзя! Всё плавилось, горело, растекалось от ярости. Мои лёгкие болели, а в горле мгновенно пересохло. Слёзы испарялись, едва успевали выступать. Огонь подступал всё ближе, и я в панике сжалась на земле, рисуя в фантазии, как кожа истлеет на костях, а волосы скрутятся и испарятся. Это ерунда, потому что я попробую выйти из Леса. Уверена, Сайтроми тоже на это рассчитывает. Да только боль от смерти никуда не денется, и последние секунды агонии разорвут моё сознание на ошмётки. Совладать с этой живой огненной яростью я не могла. То была запредельная, вышедшая из-под контроля сила. Не знаю, мог ли Сайтроми управлять ею? И пережило ли его тело взрыв, или он вложил себя всего в этот финальный аккорд? И вот я стояла на коленях, сжавшись и прикрывшись руками, а горячее не становилось. Пламя бушевало вокруг, и, мерещилось, слепило меня даже через плотно сомкнутые веки. Однако оно не набрасывалось, не сдирало кожу и не причиняло невыносимые страдания. Я позволила себе пошевелиться, проверяя, есть ли у меня физическое тело. Приоткрыла один глаз и увидела, что кольцо огня плотно обступило меня со всех сторон и ждало. Дышать всё ещё было тяжело, а кожу пощипывало. Попробовала встать, но колени подогнулись, и я приземлилась на них в тот момент, когда из белизны вышел великан. Прямо как в лагере служителей во время спасения Сат’Узунд. Король был таким же устрашающим и великим, и теперь от его облика сделалось боязно мне. На что я надеялась? А на что рассчитывали мудрецы или избранный с артефактом? Как они вообще могли бы совладать с этим? Меня затрясло. И я почти не почувствовала удара, перевернувшего небо и землю. Лишь тяжесть в голове и неожиданную лёгкость во всём теле. Я парила. Невесомо скользила по воздуху, окутанная тёплым покрывалом. Что-то накрыло мои плечи и поддерживало голову, чтобы она не болталась. В полудрёме я слышала обрывки фраз, которые поначалу походили на мой собственный внутренний голос. Однако потом, когда слова стали приобретать форму, догадалась, что голос шёл извне. — Что ты хочешь… не предпринимай. Это… не по плану… Вели Сат’Узунд не вмешиваться… Понимаешь, Цехтуу? От знакомых имён пробрало, и ток пронёсся по телу. Помутнение немного отступило. Я зашевелилась, и парение прекратилось. Точно, меня несли над землёй! А теперь опустили вниз. Щека легла на прохладную землю, и темнота была окончательно распугана моим желанием разобраться в происходящем и ожить. Воспоминания бурным потоком хлынули в сознание: огонь, море огня! Я в запоздалом ужасе задёргалась. Меня тут же прижали спиной к земле и зажали рот. Я уставилась на Сайтроми, который одним своим видом внушал панику. — Если не хочешь семейного насилия, лучше лежи и молчи, — он не убрал рук, продолжая сдерживать мой порыв вскочить и убежать. В нём было столько дыр, что без слёз не взглянешь. И они в самом деле выступили на глаза. — Теперь ты наконец начала думать? Меня мелко трясло, пока я лежала под его ладонями. Сайтроми отвлёкся, прислушиваясь к неуловимым моими ушами обращениям сестёр. А может, ещё и брата. Король не отвечал, но его пустой взгляд, устремлённый куда-то в бурую даль меж деревьев, говорил о его сосредоточенности на обсуждении. — Нет, Цехтуу не стоит. Лучше меньше непредсказуемости и больше обдуманных шагов. — Сайтроми помолчал. — Довольна результатами, нанккардэ? Я вздрогнула, уловив несоответствие в недовольном виде и смягчённом тоне Короля. Заметил это и он, убрал руку от моего лица и провёл себе ото лба до подбородка. Отец искал баланс в самочувствии и эмоциях, и я догадалась, что его раны всё ещё невыносимо болели. — Помнишь сказку о старательном пройдохе, который собирал пыль, чтобы свалять её в нити и связать себе костюм? Я рассказывал её тебе в детстве. Я не знала, можно ли говорить, или мой голос взбесит его, а потому интенсивно закивала. Сайтроми казался скалой, нависшей надо мной и закрывшей солнце. Если бы он надавил сильнее, рёбра в моей груди затрещали бы, впиваясь в лёгкие. Я закусила губу, надеясь, что после разговора, каким бы он ни был, Король не планировал втереть меня в перегной. — Ты бы на его месте уже обвязала весь дом. И повесилась бы на пыли. К чему я это… — Сайтроми рассеянно погладил рога. В голове у него, очевидно, не прекращался гвалт голосов. — Можешь не объясняться, я всё понимаю. Я бы мог ещё решить, что это месть за мои ошибки, если бы ты ранее не обмолвилась о побеге на Нижний этаж. Я рассердился, но не планировал убивать тебя. Нельзя наказывать за заботу, тем более что я сам нередко проявляю её… в своеобразной форме. А потому я ценю твоё ненормальное беспокойство о моей… жизни. Но тут я Король, а также один из шести богов этого мира, и только мне решать, где быть и куда пойти, — тут он вспомнил нечто неприятное и нахмурился. — Но связаться со служителями? Скажи, ты договорилась с ними в плену? — я замотала головой. — Ты вообще была в плену? — тот же ответ. — Понятно. Я попыталась приподняться, но Сайтроми вернул меня обратно. Лежать на земле было прохладно, хотя это лучше, чем жариться на костре. До сих пор горела кожа лица и запястий, так что лёгкие ожоги я получила. — А если бы служители изгнали меня, что бы ты делала дальше? Пошла бы за моими сёстрами? — Я так поступила, потому что люблю тебя! — не выдержала я. — Да, но ещё тебя разрывает от внутренней боли, так что твой поступок носит эгоистичный характер. — Конечно! Любовь всегда эгоистична. Не смей осуждать меня! Это ты не хотел делить меня с молодым служи… Король вымученно крякнул и вновь зажал мне рот. Я так и не поняла, бурлила в нём злость, которую он подавлял, или уже давно перегорел и ворчал больше из необходимости. — Не хотел делить, потому что он служитель, а не из-за того, что я собственник, — отец покачал головой. — Я тебя не осуждаю. Но ты думаешь о своей выгоде, не масштабно. А потому не понимаешь, что мы нужны своему народу здесь, наверху. Больше со мной такой трюк не сработает. Смирись, что я никуда не уйду. Ах, если бы это было так… Смерть нам не подчиняется, а теперь она охотилась ещё и за бессмертными. Король убрал руки и встал на ноги. — Обещаешь? Обещаешь, что ближайший месяц я буду видеть твою рогатую голову каждый день? Тяжёлый взгляд Сайтроми не предвещал хорошего ответа. Похоже, он обдумывал, как лучше сообщить мне новость. — Я передам тебя Сат’Узунд. Сейчас мне надо найти старшую сестру и… брата. Я обещал быть там скоро. Я отряхивалась от земли, когда он сказал это, и страдальческая гримаса вылезла сама собой. Он спихивал меня на сестру! Отгораживался заботами! — Я могу пойти с тобой? — Нет. — Ты не вернёшься, — выдавила я и пнула дерево. — Лучше бы они тебя изгнали! — Прекрати истерику. Нас будет трое. Твои «друзья» толпой не справились с одним мной. Что люди сделают троице бессмертных? Я взглянула на дыры в его животе, груди, боку, и мне стало стыдно. Этого рогатого упрямца невозможно остановить, нельзя переубедить и повлиять на него. Говорить с ним сейчас было тяжело. Я никак не подготовилась к провалу… даже не представляла, что он будет. — Ты поступила плохо, но это не конец отношениям, — оповестил Сайтроми с прохладой. — Я не бросаю тебя. Я вернусь. Но пока ты в таком состоянии, а меня нет рядом, тебя нельзя оставлять одну. Сат’Узунд будет следить за тобой. — Принудительное гостеприимство? — А ты бы доверилась себе после такого поступка? — Король импульсивно дёрнул рукой, призывая меня посмотреть на него. Он вставил палец в отверстие под ребром. — Смотри внимательнее. Видишь, что ты натворила? Я хотела извиниться за причинённую боль, но не желала демонстрировать согласие с ним. Ни капли не жалела о попытке и считала, что изгнание — не такая уж и плохая идея. То, что она провалилась, неудачно, но сама по себе она ведь правильная… Можно было бы попробовать разрушить его тело самой, да вот… от этой мысли становилось дурно. Сайтроми сейчас в пресквернейшем расположении духа, тут к гадалке не ходи. И в следующий раз может не сдержаться. К тому же моя самая эффективная способность, белый огонь, подчиняется также и Королю. Смирись, Нахиирдо, ты проиграла. — Сейчас сюда прибудут Созерцатели. Они проводят тебя, — предупредил Король. — Я не хочу, чтобы ты уходил вот так! — я рванула к отцу и схватила его за рукав. — Обиженным на меня. — Я не обижен, а раздосадован. Это разные вещи, — Сайтроми притянул меня ближе. Рядом с ним я всегда чувствовала себя в безопасности. — Когда в малом возрасте ты не соглашалась со мной, то топала ногой. Мне это нравилось больше, чем попытки меня истребить. Он вспоминал прошлое, что случалось с ним нечасто, и общие моменты сближали нас. На душе заиграла умиротворяющая музыка из-за возвращения в детство. Хотелось закрыть глаза, повиснуть на его руке и унестись в далёкие спокойные времена, когда единственным желанием было следовать за отцом. Пусть я и выросла, однако сейчас мои желания совпадали с запросами маленькой Нахиирдо. Любовь и забота… — Ты доказывал свою правоту историями и мифами. — Я не растерял хватки, — похвастал Сайтроми. — Могу рассказать тебе сказку о том, как болезная принцесса ждала своего спасителя. В башне её держал суровый великан, и принцесса хотела вызволения. Разные герои приходили к ней: рыцари, служители, Спустившиеся. И длилось так до тех пор, пока она не поняла, что никто не любит её больше сурового великана. Он говорил это потому, что пытался подарить мне успокоение, но на его лице я узрела нетерпение. По крайней мере в это мгновение Король стремился избавить от меня, сбежать, чтобы не сердиться ещё больше. Его болезненная усмешка и складки на лбу обличали, каким плотным слоем опустился осадок от моего предательства. Может, мне так казалось, и в действительности отец спешил к родне. Цехтуу или кто там могла заесть его призывом. — Мы отведём её к Королеве, — тени сформировались по бокам, и я не сразу осознала, что Сайтроми был уже в трёх шагах от меня. Король махнул рукой, давая разрешение. — Не смей вот так уходить! — я метнулась к отцу, но тени удержали за плечи. Принудительное сопровождение. — Нам надо устранить коллизию. Время — отличный лекарь. Я приду к тебе позже. Тяжело было отпускать его в неизвестность, особенно после такой встряски. Я смирилась, что Созерцатели не пустят меня в погоню за Королём, и с тоской наблюдала, как Сайтроми растворяется в лесу. И чудилось, что пространство не просто закрывает его от меня, но и присуждает себе права на него.