Шесть с половиной ударов в минуту

Мир словно взбесился. С каждым наблюдаемым месяцем Клепсидра будто входила во всё более тяжёлые стадии болезни. Вортес не уставал поражаться разнообразию бед. Эти Часики никогда не разочаровывали его, демонстрируя всё новые явления для наблюдения, а сейчас даже пугали. Лидер Апрогси потёр воспалённые от недосыпа и неустанной работы глаза и вернулся к записям. Первые тревожные сигналы были замечены несколькими служителями одного некрупного ордена. Они занимались изучением природы, связывая явления с проявлением божественного. Вдруг Терпящая посылает людям знаки через окружающее? Вот такие дотошные люди и могли обратить внимание на отклонения от нормы. Резкое падение температуры, раннее наступление ночей в сезон, когда день должен быть длиннее. Мелочи, которые другие списали бы на неудачный год, но служители, что вели статистику, не могли пропустить эти изменения. Вортес по натуре своей был любопытным человеком и интересовался многими темами. А когда знаки стали более явными, вспомнил причитания собратьев из другого ордена. Что-то неладное творилось с миром, и отрицать это было бы глупо. Уже и неучёные люди говорили, что Терпящая разгневалась на них и наказывает за провинности. — Нельзя нам было так долго позволять демонам разгуливать по земле нашей, — говорили некоторые. Вортес мотнул головой, отгоняя предположение. Нет, дело не в демонах, конечно. Войны со Спустившимися в прошлом затягивались надолго, но природа не выкидывала те трюки, что они видели сейчас. Солнце показывалось всего на пять-шесть часов, а остальное время властвовали сумерки и ночь. Ветра собирались в ураганы и валили деревья. Сообщения о разрушениях поступали из разных концов материка. Люди склонны преувеличивать, но в этот раз Вортес им верил: буйство стихии достигло и резиденции Lux Veritatis. Кое-где земля тряслась, силясь стряхнуть с себя поселения. Происходившее приписывали демонам. Они уже уничтожали города людей, призывая на помощь силы природы. Наводнение в гавани ещё не истлело в памяти перепуганных слуг Терпящей. Стихийные бедствия называли массовой атакой гостей с Нижнего этажа, но и тут Вортес был вынужден не согласиться. Возможно, что-то из разрушений и было на совести Спустившихся, однако они никогда не стали бы вредить землям, на которых планировали жить. Территории и их ресурсы — вот что являлось целью войны. А когда две трети материка Лотуангэ ушли под воду, у главы Апрогси не осталось сомнений, что Спустившиеся не при чём. Затопленный материк — проблема мировой важности. Утопшим не было числа. Выжившие сели на корабли и отправились к соседям просить их милости. Это означало, что и на Хатостро вскоре появятся толпы беженцев. Учитывая, что земли были оккупированы Спустившимися, выделять пространство для кого-то ещё будет сложностью. Регент, правивший от имени покойного короля Антуара, едва ли разрешит ситуацию гладко. Политика не касалась ордена Апрогси, хотя и интересовала лично Вортеса, но ведь обездоленные и лишившиеся дома люди побегут молиться Терпящей. У Lux Veritatis прибавится работы, ведь спасать людей от их внутренних демонов придётся священнослужителям. Вортес надеялся, что новые столпы Lux Veritatis привлекут к этому ответственному делу Церковь Терпящей, а сами сосредоточатся на других делах. Не было смысла в пустых домыслах. Вортес верил, что им нужно не перебирать всевозможные варианты, а понять, что пошло не так. Почему бедствия начались сейчас? Что способствует этому? Тогда они узнают причину. Вортес даже не надеялся получить ответ на свой вопрос так скоро… и таким мистическим образом. Письмо с приглашением неизвестно как попало в его комнату. Мужчина знал, что это не шутка товарищей, а также что послание принесли не люди. «Вам нужно узнать нечто крайне важное. Если вы откажитесь, мир неизбежно погибнет. Нам всем станет негде жить. Приходите в указанное место» Лидер Апрогси изучил карту и нашёл упомянутую местность. То было на нейтральной территории между землями людей и Спустившихся. «Нам всем»… Это не угроза, а предупреждение. Вортес, само собой, не мог до конца быть уверенным, что его не заманивали в ловушку. Он выбрал преданных служителей из ордена и выехал из резиденции. Район был тихим. На берегу обмельчавшей реки стояла заброшенная мельница. Оставили её из-за войны с демонами или раньше по каким-то иным причинам, Вортес не ведал. Водяное колесо застряло в одном положении, а дорожка ко входу заросла травой. Трое служителей, сопровождавшие Вортеса, тревожно осматривались вокруг. Ждали подвоха, как и их лидер. Они подготовились, но всегда оставался риск, что их возьмут числом или заманят в такую ловушку, откуда даже опытные бойцы не выбрались бы. Хотя что-то в послании говорило Вортесу, что в этот раз им не нужно бояться обмана. Четвёрка вошла в строение. Шестерни и механизмы печалили своим заброшенным видом. На каменном полу под ногами валялся распотрошённый мешок. Вортес обошёл две массивные балки и увидел у стены стол, на котором горела свеча. Её желтоватое пламя было совсем слабым. Лидер Апрогси велел служителям осмотреть мельницу снаружи и подняться на второй этаж, а сам приблизился к столу. В детстве дедушка водил его поглазеть на ветряную мельницу, когда семья ещё жила на Лотуангэ. Переезд из Королевства в Королевство было нечастым явлением для таких осёдлых людей, как родители Вортеса, но всё же будущий служитель ещё ребёнком пережил путешествие на корабле и знакомство с новым климатом. Ветряные мельницы нравились мужчине больше водяных. Первые имели настоящие крылья и напоминали гигантских птиц, смотрящих в небо и мечтательно махавших крыльями. Несмотря на атрибут, летать им было не дано, и всё же они грезили о свободе. А вот водяные… ну что с них взять? Крутят свои колёса, перебирая каплю за каплей. Вортес ещё мальчишкой пробовал остановить их вращение, бросая камни в воду, чего никогда бы не сделал по отношению к величественным ветряным мельницам. Сейчас ему было неловко думать о некоторых дурачествах детства, даже если они порождались чистейшим любопытством. Лидер Апрогси провёл пальцами по столешнице и смахнул пыль. Воспоминания кольнули его печалью ностальгии, а сейчас он должен быть собран и сосредоточен. Слишком спокойным и умиротворяющим выглядело помещение. Оно усыпляло бдительность. Недолго тишина щекотала нервы сновавшим по мельнице служителям. Свеча на столе внезапно полыхнула белым светом, и огонёк вытянулся и стал ярче. Вортес сделал знак, чтобы его товарищи не делали резких враждебных движений. Если загорелась свеча, а не всё строение, значит, им не желали зла. Просто некто сообщал о своём прибытии. Лидер Апрогси повернулся ко входу, и через дверь в его сторону прошла девушка. Она смерила служителей по углам недовольным взглядом, вздохнула своим мыслям и поприветствовала Вортеса. Она была в чёрном жакете и серой юбке, как и в прошлую их встречу, словно не прошли утомительные месяцы. Однако то оказалось обманчивое впечатление, поскольку лицо девушки изменилось: оно осунулось, вытянулось, и под глазами залегли тени. Волосы отросли и неровными прядями спадали на плечи. Зато сапфировые глаза горели решимостью. Вортес не осмеливался высказать сожаление по поводу провала их совместной миссии и, очевидно, его последствий. Сайтроми, должно быть, ужасно разъярился из-за выходки дочери и не жалел её. — Вы тоже не понимаете, что, когда просят прийти вас, тащить свиту необязательно, — проворчала Нахиирдо, замирая в тройке шагов от мужчины. — Они не свита, а маленький плюс к уверенности, — улыбнулся Вортес. Он указал на свечу. — Это ты осветила комнату? Благодарю. Тут было довольно мрачно. Девушка молча села за стол, и лидер Апрогси подумал, что ему стоит поступить так же. — Я догадывался, что письмо могло прийти от тебя. Крайне любопытно, кто и как сумел подложить его прямиком в мою спальню, — Вортес начал с лёгкого разговора, чтобы установить эмоциональную связь между ними. Однако Нахиирдо не стала подхватывать тему и следующими словами выбила воздух из лёгких мужчины. — Мне нужно caritas humani generis(1). Этой фразой называли переговоры между Королями Спустившихся и старейшинами Lux Veritatis. Старые переговоры, поскольку термином сотни лет не пользовались, и Вортес знал его лишь из книг. Согласно записям, первыми на войне сдались люди и взмолились пощадить невинных, обратившись к бессмертным с данным выражением. С тех пор оно и означало переговоры. Настоящие переговоры, а не тот фарс, который церковники устраивали последние несколько раз для обмана недругов. — Я… не имею ничего против, — замялся Вортес. — Пусть Шестеро обратятся к старейшинам. Но при чём здесь я? Или это опять как-то связано с твоим отцом? — Вам нужно кое-что узнать. Вас это может заинтересовать и не отпугнёт, как старейшин. Мужчина жестом попросил её не продолжать, щёлкнул пальцами и дождался, пока к столу подойдёт один из служителей. Нахиирдо настороженно следила за тем, как тот передаёт главе ордена вещицу. Вортес гордился тем, что добился разрешения взять её с собой. Немалую роль сыграла его репутация предприимчивого чудака, чьи действия приводят к положительным результатам. Не в прошлый раз, правда, когда провал изгнания Сайтроми повесили на Вортеса, но ему простили. Многие служители встали на его сторону, заявив, что лидер Апрогси хотя бы пробует совладать с бессмертными, в то время как остальные уже сдались и заперлись в резиденции. — Отличная выдержка, — сказал Вортес, видя, как девушку разрывает от желания спросить о вещице. — Я бы уже завалил себя вопросами, — он толкнул маятник, подвешенный между расставленными ножками, и неровный кристаллик мутно-синего цвета медленно закачался. — Это полезная вещь, но её польза обесценивается массой ограничений. В противном случае она была бы бесценной. — Волшебный маятник, которым вы гипнотизируете людей на допросах? — И снова эти предрассудки. — Покачал головой Вортес. — Нет, это маятник правды. Глупое название, я знаю. Извлекать информацию удобнее всего прямиком из сознания. Прочитать мысли — что может быть проще? И при этом не всегда чужие мысли доступны. Многие существа умеют настолько искусно закрывать сознание, что ни один умник не пробьётся. А мозголомов вроде Глядящего в Душу или младшей сестры у нас не водится, — мужчина развёл руки в стороны. — Тогда приходится прибегать к иным средствам. — Пыткам, например, — озвучила Нахиирдо, и Вортес не стал спорить. — Бывает и такое. В наши дни всё реже. Служители стараются обойтись без насилия. Не веришь? — лидер Апрогси заметил, как поёжилась девушка. — Ладно, неважно. Этот маятник долго копит энергию. Примерно три-пять лет. Не очень удобно, правда? Зато когда он накапливает энергию, его можно смело пускать в ход против крепких орешков. Нахиирдо откинулась на спинку и в ужасе замахала руками, когда скрипучая древесина начала прогибаться под весом. Старая мебель — это риск быть униженным стулом. Вортес сдержал улыбку и продолжил: — Если интересно, я объясню принцип работы. Ты собиралась поделиться важной информацией. Я хочу знать всё, то есть до малейших деталей. Поэтому я буду дотошно задавать вопросы. Маятник влияет на самочувствие. Он высасывает энергию и наделяет ею. Чем больше ты солжёшь, тем хуже будешь себя чувствовать. Чем больше правды ты скажешь, тем хуже придётся мне. Нахиирдо удивилась. Особенность воздействия маятника поначалу и Вортесу казалась странной, но он на личном опыте убедился в успешности его применения. Мужчина был в курсе, что, даже когда человек крепко сцепляет зубы и игнорирует вопросы, его скрытность воспринимается как уход от правды и маятник высасывает энергию из молчуна. Лгать невыгодно. Молчать тоже. — Правда субъективна, — заметила девушка. — А этот маятник и не призван выявлять фундаментальные истины. Он лишь показывает, когда человек лжёт, а когда говорит то, что для себя считает правдой. В действительности, приходя сюда, Вортес не рассчитывал услышать великое откровение и надеялся через свои вопросы узнать много полезного от вынужденной отвечать девушки. Она и не заметит, как её уловки приведут к бессилию, и тогда сбежать тоже не выйдет. Лидер Апрогси глядел на эту изнурённую и выпитую какими-то переживаниями полукровку и думал, что никак не может составить о ней конкретного мнения. Вроде её мотивы объяснены, а чувства, как и у многих молодых девушек, лежат на ладони. И при этом Вортес чувствовал в её словах и действиях подоплёку. Нет, скорее усердно спрятанное второе дно. Мужчина не мог объяснить, что конкретно в речах Нахиирдо настораживало, однако верить ей он не мог. Она успела доказать ему свою решительность, да вот познать её личность в полной мере за тот короткий срок, что они общались, было невозможно. И Вортес ждал трудностей ещё и потому, что она являлась дочерью Сайтроми. В такой семье не могли водиться открытые и честные личности. Сколько бесов обитало в голове этой девчонки, сложно было представить. — Итак, — Вортес ещё раз толкнул маятник для наглядности. — Он настроен. Я слушаю тебя. Что ты хотела сообщить и почему написала, что от этого зависит судьба мира? Видя, как быстро тает воск под белым огоньком, Нахиирдо слегка уменьшила его. Однако свеча всё равно растекалась на глазах, поскольку не была создана для такого горячего пламени. Без света в помещении воцарится полумрак, хотя кого это пугало? — Я не буду ходить вокруг да около. У меня есть доказательство того, что, несмотря на все ваши красноречивые приписания в книжках, Шестеро создавались как опора этого мира. Дружить с ними или нет, дело ваше, но пытаться победить их — значит саморучно ломать опору мира. — Интересное мнение… — Это факт, — глаза Нахиирдо сверкнули гневом. Она с хлопком положила перед Вортесом бумажку и нетерпеливо махнула рукой. — Прочтите. Скажите мне, что вы осознаете, но ещё лучше — что почувствуете. Лидер Апрогси коснулся свёрнутого листа, и внутри зашевелилось нечто… забытое. Словно мужчина увидел предмет или человека впервые, но вдруг понял, что давно знал его. Знал и боялся признаться в этом. Вортеса охватил коктейль из стыда, радости и недоумения. И ещё какого-то ощущения, пришедшего извне. Служитель не был уверен, что смог бы описать это чувство грамотным языком. Маятник качался лениво. Прочитав строчки трижды, Вортес всё ещё готов был поспорить, что уловил смысл. И дело было, конечно же, не в устаревших словах. Он будто коснулся другой реальности, которая не сочеталась с той, к которой он привык. — И я должен поверить, что оно не было написано за час до встречи? — Я надеялась, что вы как служитель поймёте то же, что и я, едва коснётесь его. Но поскольку у вас есть волшебный маятник… В этом таилась ирония: Вортес полагал, что маятник станет проблемой для Нахиирдо, а она умело пользовалась его наличием для подтверждения своих реплик. Мужчина прислушался к себе и уловил изменения. — Хочешь сказать, что это письмо от Терпящей? — Я не знаю. Правда, нет подтверждений, — вздохнула девушка. — И всё же я необъяснимым образом верю каждому слову. Я просто взяла письмо в руки и уже знала, что написанное в нём правда. И доказательства не нужны. — Их потребуют. А как иначе? — Можете забрать его и передать своим преумным служителям на изучение, — махнула рукой Нахиирдо. — Не сомневаюсь, что многие не захотят принимать это письмо, может, даже уничтожат его. Но сейчас я хочу, чтобы вы поверили в то, что там написано, и услышали меня: миру угрожает опасность, потому что бессмертные… уже пострадали. Затопление Лотуангэ, землетрясения и ураганы — последствия и начало катастроф более ужасающих масштабов, если люди не прекратят вредить Шести! А дальше девушка поведала о таких ненормальных вещах, что, живи они в комедийной пьесе, у Вортеса волосы встали бы дыбом. Она говорила об артефакте, истреблении бессмертных, словно словосочетание не было оксюмороном, постепенном разрушении Клепсидры. Нахиирдо, вероятно, настраивала себя на дипломатическую беседу, но в процессе эмоции взяли вверх, и она бросалась фразами горячо, яростно, порой с грубостями. Чёрные пряди налипли на вспотевший лоб. В другой раз Вортес решил бы, что маятник действует против неё и у девушки начинается жар. Да только жар начинался у самого мужчины, и каждое предложение всё большей тяжестью отдавалось в его теле. К концу рассказа Вортесу было нехорошо настолько, что он не сомневался: Нахиирдо говорила искренне, пусть её утверждения и походили на заблуждения свихнувшегося. Может, так оно и было на самом деле. — Откуда уверенность, что они умерли, а не вернулись на Нижний этаж? Разве природные катастрофы доказывают гибель бессмертных? Разве гибель бессмертных доказывает природные катастрофы? Как вы нашли связь? Ты знаешь, что случится с миром дальше? Вортес вообще вывалил на девушку множество вопросов. Объяснения в духе «у меня связь с миром, я чувствую» его не устраивали, однако Нахиирдо считала их самыми убедительными и злилась, что мужчина скептически кривился. Она всё менее сдержанно разжёвывала то, что ей виделось очевидным. Вортес, страдая от усиливавшейся головной боли, пожалел, что прибегнул к маятнику: их случай оказался в разы более сложным и неоднозначным, чем обещал с самого начала. — Остановись, — в какой-то момент сказал лидер Апрогси. — Всё, что ты мне сейчас рассказала… с какой целью? Нахиирдо набрала полную грудь воздуха. Воск давно растаял, и помещение освещалось пробивавшимся снаружи светом. Торчать на месте было сложно, и девушка несколько раз вскакивала и двигалась взад-вперёд вдоль стола. Вот и сейчас она стояла, а не сидела напротив мужчины. — Мы убеждены, что артефакт должен быть разобран и разбросан по миру, как раньше. Если мудрецы продолжат творить своё правосудие, мир канет в бездну. Однако мы не можем… не способны сделать это без помощи. Спустившимся, как и людям, жить в Клепсидре, неважно, на каком этаже. Скоро места не будет. Природа умрёт, этажи рухнут. Людям тоже должно быть интересно, что происходит с их домом. Если в Lux Veritatis осознают ответственность и к чему всё идёт, мы с радостью примем их помощь… вашу помощь, — высказалась Нахиирдо. — Разногласия между народами пора отодвинуть на задний план. Отложить эту ссору. Происходят вещи куда страшнее, чем война между людьми и Спустившимися. Если Lux Veritatis не согласится помогать, мы найдём силы решить проблему самостоятельно. Даже если шансов у нас немного. Но Шестеро… те, кто выжили, рассчитывают найти сторонников среди людей. Вортес провёл ладонью по лицу в смятении. Он представлял, что будет твориться в стенах Lux Veritatis, когда… если он принесёт им эти вести. Всё было сложно. Никто не думал о мире как о поражённом болезнью организме, поэтому призыв бороться за дом едва ли подтолкнёт служителей к сотрудничеству с «демонами». Все будут искать личную выгоду, и даже Спустившиеся (Вортес в этом не сомневался). Найдутся те, кто испугается письма и захочет сжечь его. Будут люди, которые ударятся в отрицание, панику, а некоторые захотят отколоться от Церкви и организовать свою группу Прозревших, которые увидели святость Шести. А ещё может сложиться так, что резкая смена отношений между Lux Veritatis и Спустившимися вызовет неодобрение со стороны простого люда. Столько тонкостей… столько трудностей. А Нахиирдо обращалась к нему, по её же признанию, как к разумному человеку. Она с чего-то взяла, что именно Вортес способен разложить все детали по полочкам и донести огонь адекватности до других. Он обязан был стать мостом между Спустившимися и Церковью. Мужчина не мог принять на себя такую ношу, хотя ему польстило, что именно его избрали в качестве связиста. Ему предлагали изменить мир, сделать его лучшим местом, и то был предмет личной гордости и подпитка честолюбивых помыслов. — Это слишком… — выдавил Вортес, не зная, куда ему сбежать из-под пристального внимания собеседницы. — Я не могу участвовать в этом. Если Короли желают caritas humani generis, пусть обращаются напрямую к главам Церкви. — Что бы вы сделали, если бы были старейшиной Lux Veritatis? Мужчина задумался. Через щёлку в стене на него подула тонкая струйка ветерка, и для испытывавшего жар эта мелочь обернулась блаженством. Кратковременным и отрезвляющим. — Я бы всеми силами искал встречи с мудрецами. Давно пора с ними побеседовать. Они избегают служителей Церкви Терпящей и Lux Veritatis, ничего нам не докладывают, никак не отчитываются. Слухи о том, что артефакт смертельно опасен для Шести, долетали до нас из народа, а сами мудрецы не делились успехами. Я даже не знаю… — Вот именно: они занимаются самоуправством, не прислушиваются к чужому мнению, пользуются отчаяньем людей для проталкивания своих идей! — Нахиирдо упёрла ладони в стол. — Это неправильно! Lux Veritatis всегда славился своим нюхом на угрозы, а тут проморгал главное зло! — Наверное, потому что мы заняты войной? — нахмурился Вортес. Ему не понравилась неприкрытая провокация. — Я не спорю, ты права: мудрецов необходимо найти. Но Lux Veritatis всегда относился к ним как к безобидным фанатикам или даже тайным помощникам. Нужны доказательства, что действия мудрецов вредят миру. — Я даже не знаю, какого рода должно быть доказательство, чтобы в Lux Veritatis прозрели. Наверное, чтобы одного из Шести убили на глазах толпы служителей, и сразу после этого на землю обрушился огненный дождь, — горько усмехнулась Нахиирдо. — Такого мы допустить не можем. Послушайте, у нас есть и другие планы, не включающие Lux Veritatis. Я рассказала вам, что грозит Клепсидре и кто виновник. Донесите правду до глав Церкви. Пусть они услышат, а примкнут ли к нам, зависит от вашего красноречия и талантов оратора. Правду… Вортес поглядел на маятник, который раскачивался всё активнее. Сейчас мужчина почти ненавидел эту «проницательную» вещицу, лишавшую его сил. — А мастерства оратора вам должно хватить, — продолжила Нахиирдо. — Не зря вы стали лидером Апрогси. Вы и сами прекрасно знаете, что умеете убеждать людей. Даже если они относятся к вам с настороженностью из-за ваших нестандартных методов, они при этом не могут ничего поделать, кроме как согласиться попробовать то, что вы предлагаете. То же можно проделать и со старейшинами. Вортеса ошарашило, как хорошо девушка описала одну из его черт. Словно она давно была знакома с ним и изучила эту сторону его характера. — Нет больше старейшин. На-Ла, Лангзам и Риндожи подвинули на более низкие ряды. Сейчас во главе стоят лидеры трёх других орденов: Альели, Шагаттэ и Парагемы. Настала очередь Нахиирдо выказывать удивление. — Разве это не смена шила на мыло? — Разница есть. Новые главы пока ещё не погрязли в развращающей власти и думают о том, как исправить ситуацию и помочь людям, чем как сбежать от ответственности. — Тогда достучаться до них вам будет проще. С этими людьми у вас, лидера своего ордена, больше общего, — заявила девушка. — Даже если вы не друзья, то рассуждаете схожими категориями. Я уверена, что в вашем слове есть сила. Они ведь почему-то позволили вам взять магический предмет, который набирает силу через три, четыре или пять лет. Вам доверяют. И снова она была права. Вортес восхищался тем, как ловко она читала его сердце и анализировала события. Он не выдал изумления и на всякий случай проверил, надёжно ли заперто сознание. Вдруг эта девчонка читала его мысли, хотя он, пользуясь известной техникой, огораживал их от посторонних. — Пусть я и сказала, что вы можете взять письмо с собой, но я предпочла бы оставить его при себе, — Нахиирдо опасалась, что послание к ней уже не вернётся. А Вортес не мог гарантировать его безопасность. — Но помните, что я готова показать его служителям, как только они будут открыты для доказательств. И вам, наверное, будет сложно в это поверить, но Цехтуу и Цеткрохъев ждут встречи. — Немного. Старшая сестра не большая любительница разговоров, напротив — королева действия. — Это не значит, что она не высидит пару часов переговоров. Переговоров, на которых служители обязательно станут обсуждать войну и занятые Спустившимися территории, даже если изначальной темой будет угроза миру и артефакт. Вортес не сомневался, что разногласие тут и там вставит палки в колёса. Это острый шип, который невозможно легко и безболезненно вынуть. — Вы ведь никогда не общались с ними, — проговорила Нахиирдо с симпатией. — Посвятили жизнь изучению Шести, при этом не беседовали лично. Объект вашего интереса всегда за границей видимого мира. Как печально, должно быть, не иметь возможности познакомиться с такими видными личностями. — Верно. — Лидер Апрогси решил хотя бы какой-то правдой вернуть себе часть энергии, высосанной откровением девушки. — Я мечтал познакомиться с ними. Или, на худой конец, поглядеть издалека. Мне даже этого не удавалось. — Потому что вы немного трус. Вы из тех людей, которым проще изучать обожаемое явление по собираемым фактам, а не из прямого контакта. Я бы сказала, что такой подход претит исследователю, но я помню, что вы в первую очередь церковник. Для вас вера на первом месте, на втором доказательства. Она была отчасти права. Вортес любил доказательность, но не в отношении Шести. Они для него были интересны до тех пор, пока многое о них оставалось загадкой. И мужчина любил строить теории и предположения, основываясь на минимальной информации, что просачивалась на Верхний этаж с Нижнего, беспокоясь при этом, что реальное растопчет созданные о бессмертных представления. С другой стороны, мифы о Шести, столь популярные у служителей других орденов, Вортес тоже не любил, считая их чересчур преувеличенными сказками. Он искал баланс между мифом и фактами, чтобы более достоверно описать для людей бессмертных, при этом сохранив некую мистичность их личностей. — У вас есть шанс повидаться со старшими Королями, — сказала Нахиирдо. — И поучаствовать в спасении мира. Это в ваших руках, я верю. Вам нужно разобраться в ситуации, переварить услышанное на этой встрече, может, найти мудрецов и посмотреть в их безрассудные лица, чтобы убедиться: я не обманываю вас. И сама не заблуждаюсь, — девушка посмотрела на выход, обозначая конец разговора. Свернула письмо и спрятала его в кармане. — Вы неважно выглядите. С вами всё будет в порядке? — Да, — изрёк Вортес и залихватски вскочил со стула. Ему было куда хуже, чем казалось в сидячем положении. Маятник до такой степени истощил его, что мужчина едва держался на ногах. Он навалился на столешницу грудью, помогая себе не упасть, и с размаху столкнул маятник на пол. — Прошу прощения. Краем глаза он просёк, что в их сторону двинулись двое служителей. Должно быть, испугались за лидера. Они не могли знать, что Вортес пострадал из-за собственной плохой идеи, в которой теперь раскаивался, а не незримой атаки девушки. Мужчина поднял руку, прося товарищей не делать поспешных выводов и оставаться на своих местах. Довольно поздно он увидел, как что-то пошло не так. В полумраке силуэт одного из служителей показался Вортесу незнакомым: слишком оттопыренные уши и приметные завитушки волос у скул. Таких людей в его сопровождении не было. К Нахиирдо метнулась золотая цепь. Глава Апрогси собрал волю в кулак и оттолкнул её, а сам закричал: — Прекратите атаку! Вортес ещё думал, что внезапное нападение объясняется ложной интерпретацией служителей его состояния, а потом пригляделся к атаковавшим и не узнал в них никого из тех людей, что выдвигались с ним из резиденции. Кто это такие? Почему они здесь и с какой целью зачинили драку? Нахиирдо отскочила назад, едва удержавшись на ногах из-за резкого толчка. Она закачалась на пятках и спустя полторы секунды выровнялась, когда в неё полетела новая цепь. Девушка перебила её подхваченным силой мысли предметом. — Что вы задумали? — бросила она Вортесу разгорячёно. — Так не задумывалось! Клянусь, я не давал им такого приказа! — лидер Апрогси сделал осторожный шаг в сторону, надеясь загородить собой девушку. Ноги налились свинцом. А нападавшие словно ждали момента, когда Вортес окажется настолько обессиленным, что не помешает им. Будто… всё это планировалось за спиной мужчины. — Я требую, чтобы вы прекратили! Я доложу главам ваших орденов о неподчинении! Если только эти самые главы не стояли за безобразием. Проклятье, что тут творилось? Вортеса игнорировали, продолжая наступление на Нахиирдо. В помещении обнаружились трое агрессивно настроенных служителей. Двое складывали из энергии света цепи, а третий пытался кольнуть девушку мечом с бока. Нахиирдо не позволяла им приблизиться или зацепить себя. Она поднимала предметы в воздух и либо сначала прикрывалась ими, как щитами, либо сразу забрасывала в противников. Она и самих служителей подкидывала взмахом запястья, но те научились прятаться от неё за перекладинами и механизмами. Скрываясь от её глаз, они исхитрялись пускать цепи по дугообразной и бить из слепых зон. Меньше всех повезло служителю с контактной стратегией: через минуту после начала потасовки он лежал у дальней стены без сознания, а его меч валялся в десятке шагов от дерущихся. Нахиирдо пару раз порывалась побежать к выходу, но броски золотых колец были направлены таким образом, что отрезали её от единственного пути отступления. Вортес встряхнулся и поспешил к служителям. Он решил, что, чем закрывать телом Нахиирдо, лучше доберётся до ближайшего человека и повалит его на пол. Глава Апрогси не сделал и пяти шагов, как цепь полоснула его по рёбрам слева, и от физического контакта с вполне плотным сгустком энергии мужчина упал. — За нападение на главу ордена вас ждёт суд и анафема! Следующая атака едва не обрушилась ему на голову. Вортес в последнюю секунду успел откатиться, когда цепь с глухим хлопком подняла в воздух пыль и муку в паре шагов от него. Подобного исхода встречи лидер Апрогси никак не мог предугадать. Служители были либо подставными, либо совсем слетевшими с катушек, потому как попытка причинить вред человеку того статуса, что был Вортес, каралась жестоко. Это было предательство! И всё ради чего? Чтобы поймать дочь Сайтроми? Откуда эти незнакомые служители вообще узнали о тайной встрече и куда делись люди Вортеса? Все эти вопросы лидер Апрогси договорился оставить на потом. Он лежал на животе и сквозь поднявшееся с деревянной поверхности облака пытался разглядеть нападавших. Вортес хотел крикнуть Нахиирдо, чтобы она всё же прорывалась к выходу, а затем предпринять ещё одну попытку добежать до засевших в укрытии людей, когда девушка сама проорала ему: — Вон отсюда! Вокруг Нахиирдо тут же забегали белые языки. Вортес споткнулся и едва не подвернул ступню. Он не очень проворно из-за сохранявшегося дурного самочувствия развернулся и заковылял к уличному свету. Огонь, быстро охвативший четверть помещения, благосклонно затухал на его пути и образовывал путеводные бортики с двух боков. Вортес выскочил под открытое небо, когда перекладины начали трещать и ломаться, угрожая похоронить под собой находившихся внутри. Лидер Апрогси огляделся, но не нашёл трёх своих товарищей. Куда они пропали? Живы ли ещё? Из проёма выскочил один из нападавших, и Вортес ухватил его за грудки и повалил на землю. Одеяние обыкновенного священнослужителя. Никаких опознавательных знаков, цветовых гамм, присущих тем или иным орденам, узоров. Мужчина мог проповедовать в любой церкви на территории Королевства, и вычислить, откуда вьётся дорожка, было проблематично. Вортес фантазировал, как без труда распознает орден и устроит суд в присутствии новых столпов Lux Veritatis. Безликость человека перед ним поломала надежды. — Тебя послали мудрецы? — Лидер Апрогси не стал начинать с типичного «Кто тебя послал?», а сразу принялся перечислять. — Или ты служишь безумцам из Церкви Терпящей? — Я служу только Самой Терпящей… Вортес ударил бы мужчину по лицу, но тот внезапно прытко сбросил его с себя и засверкал пятками. Далеко убежать у него не вышло: спустя несколько секунд его тело загорелось. Лидер Апрогси повернулся к мельнице, поразившись, что та ещё цела. Левая стена строения и часть крыши зияли дырами и пестрели обугленными досками, но огонь не пожрал его полностью. К мужчине вышла взъерошенная Нахиирдо. Кулаки её яростно сжимались. — Что это сейчас было?! — Клянусь Терпящей, я озадачен не меньше тебя, — поднявшись и отряхиваясь, сказал Вортес. Вскоре он понял, что его спасёт лишь стирка. — Я не знаю этих людей. — Нужно было следить, чтобы никого лишнего не было! У нас была приватная встреча! — Мне правда очень жаль, — чувствуя вину за то, что нападавшие были служителями, выпалил мужчина. Если бы его атаковали Спустившиеся, взявшиеся в мельнице ни с того ни с сего, Нахиирдо, он был уверен, тоже испытывала бы угрызения совести. — Я выясню, кто это был. Наверное… Ты же не сожгла их всех? — Увы. Иначе они покалечили бы меня, — девушка протянула какой-то предмет. Вортес с благодарностью взял в руки маятник. Одна ножка немного покосилась, однако конструкция была цела. Мутно-синий кристаллик потух и потерял цвет, сделавшись тёмно-серым. В следующий раз его можно будет использовать минимум через тройку лет. Зато хотя бы будет, что использовать… — Возможно, ты видела там ещё кого-то? На втором этаже должен быть мой человек. Не верю, что все они бросили меня! — Вортес упрямо мотнул головой. Тел снаружи он не обнаружил, то есть его служители либо лежали мешками по углам мельницы, либо… ушли. — Я должен найти их! То был его долг как лидера. Он направился ко входу, но на полпути задержался и крикнул девушке: — Я буду разбираться… в твоих словах, своих наблюдениях и сегодняшнем нападении. Обещаю, что мои думы отныне заняты информацией, полученной за последние полтора часа. Нахиирдо, всё ещё насупленная и воинственная, кивнула. Рысцой Вортес вбежал в пострадавшее здание и увидел, что его ожидания не оправдались: второго этажа больше не существовало. О нём напоминали опаленные деревяшки и полусгоревшая лестница. Если кто-то из служителей Апрогси и находился наверху в разгар битвы, сбежать ему едва ли удалось. Вортес на всякий случай обошёл целые участки мельницы, вышел во двор и обошёл здание вокруг. Ни следа товарищей. Необъяснимое исчезновение провожатых вводило лидера ордена в ступор. Как много ему предстояло выяснить, но то — дело будущего. Сейчас Вортес чувствовал себя смертельно уставшим. (1) Сaritas humani generis — милосердие к роду человеческому