Танец Смерти

Мы ехали все утро — я за рулем, а Руд сзади, на пассажирском месте. Когда мы подъехали к реке, я вспомнил, как Клауд переправлялся через нее, и сделал точно так же. Руд посмотрел на меня с неким удивлением и спросил, почему я раньше никогда так не делал. Обычно я, не слезая с мотоцикла, просто проезжал по отмели, замочив нас с головы до ног, из-за чего Руд потом всегда злился, а мне приходилось приводить байк в порядок после таких водных процедур. Но зато было весело. Не знаю, почему в этот раз я решил перейти реку пешком. Это было не очень характерно для меня, но после того, как я увидел, что кто-то так делает, этот способ показался мне неплохим. А ведь раньше мне такое даже в голову не приходило. Но я все равно не стал рассказывать Руду, откуда у меня взялась такая идея. Лишь пожал плечами и сказал, что не горю желанием просушивать мотоцикл после переправы, и его этот ответ устроил. К тому же, думаю, он был рад такой перемене, пусть даже это и казалось ему подозрительным. Ближе к вечеру мы подъехали к Космо Каньону и решили остаться на ночь. Мы, конечно, могли успеть добраться до обоих наших пунктов назначения еще до наступления сумерек, но нам захотелось немного пораспиздяйничать. Нам обоим нравилось в Космо Каньоне, и нужна была причина тут задержаться. Здешняя еда была просто отличной, а выпивка и того лучше. От одного только местного коктейля «Космо Свеча» можно было забыть собственное имя... и не только. Мы понятия не имели, из чего его делают, но он действительно был ошеломляющим... в буквальном смысле. Как только мы приехали, у меня сразу возник вопрос, был ли Нанаки все еще здесь — мне не очень-то хотелось случайно с ним столкнуться. Говорящие животные меня немного напрягали. Мне это казалось неестественным. Но я слышал, что он больше не следил за городом, так что я надеялся, что у нас не возникнет с ним проблем, если мы все-таки пересечемся. Не то чтобы мы собирались во что-то ввязываться, но ведь никогда нельзя знать наверняка, особенно, когда дело касается меня. В общем, мы сняли комнату и решили скоротать время в местном оружейном магазинчике и посмотреть, что у них имелось из огнестрелки. По сравнению с арсеналом Шин-Ра у них не было ничего такого, что могло бы нам пригодиться, к тому же я все равно был привязан к своему шокеру. И в буквальном смысле тоже. Я лишь иногда использовал свой ствол .50 калибра, если это было необходимо, а .33 служил больше для случаев, когда нужно было действовать незаметно, и шокер для этого не подходил. Этих своих крошек я тоже не собирался менять ни на что другое. Они были со мной с самого начала и ни разу меня не подводили. Поужинать мы зашли в паб, где всегда, сколько я помнил, была лучшая еда. И, как обычно, Руд бесился из-за того, что я гонял свой ужин по тарелке вместо того, чтобы есть его, и, в конце концов, не выдержал и забрал у меня тарелку, чтобы доесть все самому. Впрочем, я знал, что он так сделает. Поужинав, мы переместились к барной стойке. Потому что чем ближе ты к выпивке, тем скорее она попадет тебе в руки. Если хочешь хорошо выпить, то самое разумное место — у барной стойки. Так что мы сидели там, потягивая наши «Космо Свечи», и вспоминали старые добрые времена — еще до воскрешения Сефирота и погони за Лавиной по всему свету — когда мы частенько наведывались в Космо Каньон, чтобы немного развеяться. Хотя, конечно, Руд тогда был не большой мастак выпить, да и лучшими друзьями мы еще не были. Мы просто терпели друг друга, потому что нам приходилось работать вместе, но тогда же все и начало меняться. В те дни, думаю, я даже больше, чем Руд, испытывал трудности в общении. Несмотря на то, что я был более чем благодарен за свое спасение из трущоб, во мне все равно жила какая-то иррациональная злость. Понимаете, Руд и Ценг знали обо мне такие вещи, которые я не хотел, чтобы вообще кто-то знал. Им было известно то, что даже я сам не хотел о себе знать, и их присутствие постоянно напоминало мне о моей никчемности. Я был эмоционально слаб и неуравновешен, и они оба были в курсе этого. Они видели мое уголовное дело и медицинские карты и изучили их вдоль и поперек. Они знали все, что я совершил, и все, что сделали со мной. Конечно, это было известно только им двоим, но мне все равно не становилось легче. Каждый раз, когда кто-то из них смотрел на меня, у меня возникало такое чувство, будто меня осуждают или жалеют. Может быть, поэтому со мной было так трудно в первое время. Кто я был такой? Не более чем никчемный паразит из трущоб, работающий с двумя профессиональными уважаемыми турками, а вербовать таких, как я, было для них не в порядке вещей. Обычно турков выбирали среди сотрудников Корпорации после того, как они доказывали свою преданность президенту Шинра, и я никак не мог взять в толк, каким образом мне-то удалось туда просочиться. Отчасти я подозревал, что президенту нужен был кто-то, кого не станут искать, для выполнения одноразовой грязной работы, и тут под руку подвернулся я. Потому что не может такого быть, чтобы они расценивали меня как как стоящий кадр. С какой стати? Они же турки. Спасение трущобной крысы было не в их приоритетах, особенно, когда существовало много подходящих сотрудников в самой Корпорации. Я расскажу вам, как я вижу все, что произошло. Думаю, когда я смог вернуться со всех тех миссий, с которых не должен был вернуться, президент Шинра взглянул на меня несколько по-другому. Я знал, что моя первая миссия была гиблым делом, и моего возвращения с нее не ожидалось. Если честно, думаю, от меня даже не ждали ее выполнения, и, готов спорить на всю месячную зарплату, меня использовали как пушечное мясо. А когда я вернулся, успешно завершив задание, меня отправили на новое, и опять в качестве расходного материала. Так продолжалось до тех пор, пока президент не понял, что я, в конце концов, могу представлять для него какую-то ценность. Лишь через шесть месяцев меня сделали напарником Руда, а это означало, что, возможно, во мне начали видеть стоящего сотрудника. Пробыв в турках год, я, наконец, удостоился чести познакомиться с президентским сыном Руфусом, из чего сделал вывод, что президент намерен позволить мне задержаться подольше. Руфусу тогда было девять. Он был испорченным вредным мальчишкой, вечно цеплявшимся мертвой хваткой за Ценга, который был его личным телохранителем. Этот мелкий засранец смотрел на меня с таким омерзением... Мне было восемнадцать, а меня осуждал какой-то малолетний белобрысый сопляк, разодетый в ослепительно белый костюм. Хотя, признаться, ребенком он оказался довольно милым, не считая того, что мне было приказано обращаться к нему «сэр». Но уже тогда было что-то холодное и нервирующее в его глазах. В его взгляде была такая ненависть, какую я видел только у детей из трущоб, и я никак не мог понять, из-за чего этот богатенький мальчишка мог быть таким ожесточенным. Насколько мне было известно, у него было все — дом, двое родителей, деньги... О чем еще может мечтать ребенок? Его холодность, казалось, росла вместе с ним. С каждым годом он становился все отчужденнее и жестче и даже не пытался скрыть своего презрения ко мне. А еще по мере взросления у него развивалось специфическое ехидное чувство юмора, которого я совершенно не понимал. Казалось, ему доставляло удовольствие отправлять меня по поручениям, которые забавляли его, вместо того, чтобы назначать на реальные миссии. Он не расценивал меня как равного до тех пор, пока мы не осели в Хилин. Вот когда сигналы, которые он посылал мне, начали давать сбой. Однако, зная то, что мне известно сейчас, думаю, теперь я понимаю. Но тогда я думал, что действительно был для него игрушкой для осуществления его нездоровых фантазий. В общем, о чем это я... Я копался в мисочке с орешками, когда Руд указал на девушку в дальнем конце зала, которая уже несколько минут строила мне глазки. Это была красивая брюнетка с черными глазами, глядя в которые можно было запросто забыться. И хотя я всегда предпочитал блондинок, я не имел ничего против всех остальных. Обычно, я бы уже не долго думая подсел к ней, но сейчас всего лишь отметил, что она хорошенькая, и ничего более. Руд немного опешил и несколько секунд сидел, с удивлением уставившись на меня. — Хорошенькая? — немного озадаченно переспросил он. — Рено... Что с тобой такое? — Ниче... Прост' не охота к ней подкатывать, — пожал я плечами, продолжая копаться в орешках. Опустив очки, Руд пристально посмотрел на меня и, прищурившись, пару мгновений что-то обдумывал, а потом спросил: — Ты вообще спал с кем-нибудь после Хилин? Я понял, что он имел в виду ту ночь перед моим домашним арестом. Он решил, что я тогда кого-то снял, впрочем, он был не далек от истины. — Отвали, — отмахнулся я и заказал еще выпить. — Я не обязан трахать все, что движется. Подняв брови и посмотрев на меня с недоверием, Руд тоже заказал себе еще и сказал: — И правда... Но раньше ты именно так и поступал. Я промолчал и закинул в рот орешек, не желая продолжать этот разговор. На самом деле, Руд был последним человеком, с кем бы мне хотелось это обсуждать. И только я об этом подумал, как вдруг подскочил на табурете и схватился рукой за рот. — Бля! — воскликнул я, сжав край барной стойки так, что костяшки побелели. — Что опять? — спросил Руд, вскочив со своего табурета и развернув меня к себе лицом. — Яжик швело! — выкрикнул я. — Язык свело? — сняв очки, Руд посмотрел на меня так, словно мне в голову ударила «Космо Свеча». Кивая и подпрыгивая на месте, я жалобно застонал. — Как больно... Ох, бляяя... Как же бооольно... — ныл я, а больно действительно было чертовски. Мой язык вдруг начало подергивать у основания, и я думал, что уже никогда не смогу нормально им пользоваться. Раньше я никогда ничего подобного не испытывал и даже сам не думал, что такое возможно. Конечно, до тех пор, пока это не случилось со мной. — Ебать, Рено... Ни у кого язык не сводит, — немного раздраженно сказал Руд. — Скажи эт' моему яжику, — предложил я, продолжая стонать и пританцовывать, привлекая к себе все больше внимания. Схватив свой стакан, я хотел запить эти ощущения, не задумываясь, как на это отреагирует мой язык, но большая часть выпивки оказалась на моей рубашке. Впрочем, не из-за языка. Я тупо промахнулся мимо рта. — Так, все, мы уходим, — сказал Руд, быстро оглядев зал. — Ты начинаешь меня позорить. — Стой! — воскликнул я, повернувшись к девушке за барной стойкой, как будто меня только что посетило озарение. Указав на самогон за ее спиной, я положил на стойку деньги за целую бутылку. Кивнув, она выудила из-под стойки неоткупоренную бутылку и подмигнула мне, а я подмигнул ей в ответ и улыбнулся своей самой сияющей улыбкой. Она была даже симпатичнее брюнетки, которая меня разглядывала, но и с ней я тоже не собирался ничего мутить. Покачав головой, Руд решил, что с него хватит, и потянул меня к выходу. Но я вывернулся и быстро схватил бутылку со стойки, прежде чем он успел перехватить меня понадежнее и поволочь за собой. Все это время я хихикал, как чокнутый, и напоследок решил помахать той брюнетке, которая обратила на меня внимание... Как ни странно, но она почему-то потеряла ко мне интерес, впрочем, я не сильно расстроился. — Ты просто пиздец ходячий, — ткнув в меня пальцем, недовольно сказал Руд, когда мы оказались на улице. Я рассмеялся, несмотря на боль во рту, которая, вроде, начала понемногу проходить, и, взяв его руку, поцеловал кончик пальца. Руку он сразу же отдернул. Походу, «Космо Свечи», наконец, дали по мозгам. Руд схватил меня за ворот рубашки и посмотрел так, словно собирался отмудохать меня до беспамятства. Но вместо этого его злость вдруг сменилась веселостью. И мы оба заржали, как кони. Ни один из нас не знал, что тут было смешного, но нам обоим это было не важно. — С тобой не соскучишься, — сказал Руд, отпустив меня и слегка оттолкнув от себя. Поймав равновесие, я принялся поправлять одежду, а он отступил на шаг, как-то озадаченно меня разглядывая. Потом он покачал головой и забрал у меня из рук бутылку, чтобы открыть ее и начать пить. И, только сделав глоток, он снова рассмеялся. — Язык свело... — повторил он и оттопырил указательный палец руки, которой держал бутылку, показывая на меня. — Может, если бы ты лучше питался, этого бы не случилось. — Ага... Смейся, смейся... — обиженно сказал я, хоть мне и самому было смешно. Остаток вечера мы шатались по окрестностям городка, пока ни один из нас больше не мог держаться на ногах. На самом деле, я не очень хорошо помню, что происходило между тем, как мы начали нашу прогулку, и моментом, когда, придя в комнату в гостинице, мы допили бутылку и отрубились. === К счастью, за время нашего пребывания в Космо Каньоне, Нанаки так нигде и не объявился, за что я был весьма благодарен. Как я уже говорил, я не горел желанием пересекаться с ним. Утром мы упаковали вещи и отправились за NME в Нибельхейм. Я и не думал, что буду настолько счастлив увидеть, что за время моего отсутствия с моей прекрасной девочкой ничего не случилось. В конце концов, я оставил ее здесь одну, без присмотра, и это могло обернуться неприятностями. Но, слава Гайе, она осталась нетронутой. Казалось, она просто стояла здесь и ждала, когда я приду за ней. Как только мы подъехали, я соскочил с мотоцикла и подбежал к ней, чтобы обнять ее нагретый солнцем металлический бок. Руд, оставшийся возле байка, только смотрел на меня и качал головой. — Ты поэтому ни с кем не спишь? — спросил он, сложив руки на груди. — Ты, наконец, решил жениться? Усмехнувшись, я похлопал мою крошку по обшивке и ответил: — Она знает, что всегда буд'т для меня единственной. Продолжая ухмыляться, я вытащил небольшой трап, чтобы Руд мог закатить мотоцикл в вертолет и подвезти его к фиксаторам, которые я установил недавно как раз для подобных целей. После того, как он выровнял байк, я надежно зафиксировал колеса, чтобы мотоцикл не бросало из стороны в сторону, если вдруг что-нибудь случится. Закончив с этим, я убрал трап, а Руд забрался в кабину и сел на место второго пилота. Устроившись рядом, я провел быструю проверку и начал прогревать двигатели. — Следующая остановка... Рокет-Таун, — объявил я и послал Руду очаровательную улыбку. Потом, прикурив сигарету, я отрегулировал подачу топлива и настроил тягу. — Тебе жить надоело, Рено? Выбрось ее, — велел Руд, сверля меня взглядом сквозь стекла очков. И хоть тон у него был гневный, я знал, что он получает удовольствие, воспитывая меня. А как иначе-то? — Да ладн' те, чувак... Не будь таким занудой. — Я сказал тебе. Я ее тебе в глотку затолкаю, если не выбросишь. — Ладно, ладно, — замахал я на него, а потом открыл окно, выбросил сигарету и снова его закрыл. — Все путем, разожми булки. === Когда мы прилетели к месту встречи неподалеку от Рокет-Тауна, я посадил NME на безопасном расстоянии от уже ожидавших нас Ценга и Елены. С тех пор, как я видел их в последний раз, прошло довольно много времени — пара месяцев, если быть точнее — и я был рад, что еще пока не было заметно, в каком Елена положении. Хоть и не знал, долго ли еще так будет. Она была так же счастлива меня видеть, как и я ее, и только я успел соскочить на землю, она подбежала ко мне и заключила в объятия. Я обнял ее в ответ и, как обычно, покачал из стороны в сторону. Как же чертовски хорошо было просто держать ее в руках, особенно сейчас. Когда, наобнимавшись, она попыталась отстраниться, я не дал ей этого сделать, даже когда подошел Ценг с не самым довольным выражением лица, и даже когда он прочистил горло и предупреждающе на меня посмотрел. — Ревнуешь? — спросил я и нахально усмехнулся. Сжав губы в тонкую линию, он освободил Елену из моих объятий и холодно сказал: — Еще чего. Но я-то знал, что это неправда... Не обращая на нас внимания, Елена взяла свои сумки и отнесла их в вертолет, а потом пошла в кабину, как раз когда оттуда вылез Руд. Обменявшись с ним приветствиями, она устроилась в кресле второго пилота и терпеливо ждала, когда я к ней присоединюсь. Я уже собирался забраться в кабину, когда Ценг вдруг схватил меня за руку и потянул за собой, чтобы поговорить подальше от чужих ушей. — Я не знаю, чего от нее хочет Руфус, — сказал он, понизив голос, чтобы только я мог его слышать. — Я тоже, — честно ответил я и слегка пожал плечами. — Не дай Руфусу сломать ее. Она все еще слишком эмоциональна. Глядя ему в глаза, я поднял брови и слегка покосился в сторону Елены, прежде чем ответил: — Сделаю все, что смогу. Ценг и сам знал — это было единственное, что я мог сказать в ответ, так что, снова прочистив горло, он продолжил: — Я... надеялся... — сделав паузу, он быстро посмотрел на Елену, а потом оглядел меня с ног до головы и осторожно произнес: — Раз уж... вы с Руфусом... так близки, — снова оборвав себя, он немного поежился и опять прочистил горло, прежде чем, наконец, закончить свою мысль: — То, может быть, ты сможешь сыграть роль некого буфера между ними. Почувствовав себя немного неловко, я нервно переступил с ноги на ногу. То, что он подразумевал, мне совсем не нравилось. — Мне и самому не хоч'тся, чтоб' с ней что-то случилось. — Хорошо, — кивнул Ценг и снова окинул меня взглядом, а потом посмотрел в глаза. — Она очень хрупкая, Рено. Она не такая, как мы. — Я знаю, сэр. — Ну ладно, все... Позаботься о ней. Немного напрягшись, он развернулся и быстро пошел прочь, как будто ему не терпелось оказаться от меня как можно дальше. «Это было... стремно», — подумал я и тихо присвистнул, переминаясь с ноги на ногу. Потом повел плечами, стряхивая с себя напряжение, и направился к NME. Но только я собрался забраться в кабину, как меня перехватил Руд, чтобы хлопнуть по плечу и сказать пару слов поддержки. — Будь осторожен, дружище, — сказал он и отступил назад, туда, где стоял Ценг. — Буду, — широко улыбнулся я и подмигнул ему. Потом я посмотрел на Ценга, который снова напрягся, встретившись со мной глазами, и поджал губы. Я очень надеялся, что у него с Рудом не будет разговора по душам о том, чему они с Еленой так неловко стали свидетелями тогда в Хилин. Елена сидела в кресле второго пилота, полностью пристегнувшись и уже надев наушники, когда я сел рядом и бросил ей на колени конверт с ее именем. Пока она разглядывала его с обеих сторон, я как можно быстрее провел предполетную проверку и запустил двигатели, чтобы убраться отсюда поскорее. Учитывая, как со мной себя вел Ценг, я не думал, что смогу выдержать еще хотя бы минуту рядом с ним. Было такое ощущение, что мое присутствие будто отравляло его, и я не знал, долго ли еще это продлится. Хотя, вообще, это происходило уже не в первый раз. Руд с Ценгом стояли на земле с вещами, глядя нам вслед, и у меня вдруг ком встал в горле. Почему-то я никак не мог избавиться от чувства, как будто что-то... заканчивалось. Искоса посмотрев на Елену, я закусил губу, когда заметил у нее такой же сосредоточенный взгляд. Значит, не только мне казалось, что что-то не в порядке. К сожалению, единственное, что я мог, это лишь надеяться, что в моих приказах не будет ничего о необходимости ее убрать. И хотя раньше у меня, как правило, не возникало проблем с подобными неприятными приказами, я очень сомневался в том, что смогу сделать это сейчас. Елена была единственной женщиной в моей жизни, которая всегда была рядом, и я любил ее, как члена семьи. Она была одной из нас... Она была турком. И она занимала особое место в моей жизни. === Прибыв в Джунон, я заглушил двигатели и, выбравшись из кабины, дождался обслуживающую бригаду, которая должна была дозаправить NME. Но увидев, что один из них полез внутрь проверять панель управления, я просто взбесился. Никто не смеет прикасаться к ней, кроме меня! Я так и сказал этому придурку, а вернее, прокричал, немедленно подскочив к нему и оттеснив собой от NME. Пока он ошеломленно таращился на меня, я решил помочь ему понять, что не шучу, вытащив пистолет и нацелив на него. С NME не было никаких проблем. Она была в полном порядке и не нуждалась в том, чтобы какой-то недомеханик лапал ее своими грязными руками. Я весь аж содрогнулся от этой мысли. Наверное, стоит сейчас кое-что прояснить... Я очень ревниво относился ко всему, что принадлежало мне. Парень без вопросов отступил, и я оскалился в злой усмешке, глядя, как он пятится. «Чертов долбоеб», — подумал я, все еще продолжая целиться в него. — Рено... Убери это, — сказала Елена, закатив глаза и опуская мою руку. — Он всего лишь хотел проверить ее. — Меня не ебет, — процедил я сквозь зубы, убирая пистолет в кобуру. — Разве я просил его? Вместо ответа Елена снова закатила глаза, чтобы показать, насколько смешным ей казалось мое поведение. Но она уже привыкла и знала, что все равно ничего не может сделать, чтобы меня изменить. Так что, взяв меня под руку, она положила голову мне на плечо, пытаясь по-тихому увести меня с крыши в офисы, расположенные ниже. Надо отдать ей должное... За много лет она нашла ко мне подход и уже знала, как справляться со мной в такие моменты. Но, когда мы вошли в свежеотремонтированный офис командующего и увидели, что там еще никого не было, я снова начал выходить из себя. — Гребаные солджеры... Уж кто-кто, а они-то должны иметь представление о пунктуальности, — ворчал я, запихнув руки в карманы и нетерпеливо раскачиваясь с пятки на носок. Быстро взглянув на меня, Елена лишь пожала плечами и распечатала свой конверт с приказами. Прочитав, что от нее требуется, она постояла какое-то время с озадаченным выражением лица, а потом вопросительно посмотрела на меня, как бы спрашивая, почему я не раскрываю свой. Честно сказать... мне было чертовски страшно. — Я должна остаться здесь с проверкой и дождаться твоего возвращения, — отрешенно и немного расстроено сказала она. Складывалось такое ощущение, что Руфус всегда специально давал ей бессмысленные задания, и я думаю, она ужа начала принимать это на свой счет. Дернув головой, она вопросительно посмотрела на меня и уточнила: — А свой ты открывать не собираешься? Честно говоря, мне совсем не хотелось его открывать, особенно пока она стояла рядом. Я знал Руфуса, знал, что он за человек. Было практически не реально от него что-нибудь скрывать, по крайней мере, долгое время. Поэтому я ни на секунду не сомневался в том, что где-то в моем конверте окажется ее имя. — Неа, — протянул я, пытаясь скрыть волнение. — Че-то я щас читать не в настроении. Но следующими словами Елена прямо-таки добила меня. Я знал, что она далеко не дура, но она все равно застала меня врасплох. — Я не буду винить тебя, — сказала она и закусила губу. — Я сама виновата, что втянула тебя в это, — шагнув вперед, она посмотрела мне в глаза, чтобы показать, что она готова принять свою судьбу. — Рено, я знала, что рано или поздно это случится... И Ценг знал. Тихо вздохнув, я подошел к ней и обнял, прижав к себе. — Не говори так, — немного сдавленно ответил я, мысленно проклиная себя. Никакой уверенности в том, что мне будет приказано ее убить, не было, и я очень надеялся, что ничего подобного и не будет. Но то, что она так спокойно принимала свою еще неопределенную судьбу, вызывало у меня чувство, будто я стою на краю пропасти. — До этого не дойдет. Не было ни единого гребаного шанса, что я позволю этому произойти, даже если мне придется остановить кого-то другого, кто будет пытаться сделать это. Никто не тронет мою Елену, даже Руфус. В этот момент в офис, наконец, вошел командующий подразделением солджеров и окинул нас высокомерным взглядом, прежде чем мы перестали обниматься и отошли друг от друга. Я ни на секунду не сомневался в том, что он решил, будто у нас роман. Но в этом не было ничего страшного, я и сам, бывало, время от времени, подумывал об этом. Конечно, я бы никогда так не поступил с Ценгом, но, черт возьми... я же всего лишь человек. После быстрого обмена приветствиями Елена показала ему свои приказы, и он вызвал одного из своих солдат, чтобы тот провел ее по комплексу и все показал, оставляя меня наедине с моими худшими опасениями. === — Я так понимаю, я должен предоставить вам несколько своих ребят, — сказал командующий, немного скептически глядя на меня. — Да, сэр, — кивнул я и неохотно вскрыл конверт, чтобы, порывшись там, найти то, что я должен был предъявить ему. Для командующего было несколько приказов о том, что он должен выделить мне четверых солджеров высокого ранга — но не самых лучших — до тех пор, пока моя миссия не будет завершена. О том, что это за миссия, там не было ни слова. Но было предупреждение, что она опасна, и из солджеров может никто не вернуться. Приподняв брови, командир посмотрел на меня с явным неодобрением. Но он знал, что у него нет выбора, так что неохотно вышел из офиса, чтобы подобрать для меня четверых солдат. По его взгляду было очевидно, что он предполагал — каких бы солджеров он мне ни выделил, назад они не вернутся, и я надеялся, что он не поведет себя как мудак и не выберет из своих людей самых бестолковых и некомпетентных. Мне нужны были солджеры, на которых я мог бы положиться, и, если бы он сделал такую падлу, я бы, наверное, его пристрелил. Думаю, Руфус не стал бы возражать... учитывая обстоятельства. Оставшись наедине с собой, я закурил и просмотрел все остальное, что было в конверте. Его содержимое было вполне стандартным, основную часть составляли приказы. Но был там и еще один конверт, на котором имелось указание, что он не должен быть вскрыт до тех пор, пока я не завершу первую миссию. Вот сукин сын... Думает, я такой тупой, чтобы не догадаться, почему он так сделал? Очевидно было, что Руфус не хотел, чтобы я забивал себе голову посторонними мыслями, пока не разберусь с основным заданием. Я ни секунды в этом не сомневался. Чтобы отвлечься от вновь затопившей меня злости, я стал изучать всю необходимую для миссии информацию. В конверте было фото одного из клонов, которого я должен был доставить в научный департамент, и файл, содержащий полную информацию на него: имя, место рождения, место проживания и т.д. Короче, все необходимое для того, чтобы найти его. Было даже указано место, где он предположительно обитал в данное время, и если оно было указано верно, то это значительно упрощало задачу. Когда вернулся командующий со своими ребятами, я сопроводил их к NME и объявил, что мы отправляемся к небольшому хутору неподалеку от Кальма. Я разъяснил им, в чем заключается наша задача, и предупредил, что дело опасное, потому что, как известно, клоны обладают сверхчеловеческой силой и скоростью. А еще я убедился, что они поняли, что все физические действия по захвату цели лежат на них, и, если кто-то облажается, то мне придется позаботиться о том, чтобы этого больше никогда не повторилось. Конечно, в моих приказах содержалось еще кое-что, но я не собирался посвящать их в это. Во всяком случае, не в тот момент. === Был уже вечер, когда я приземлился одной милей восточнее дома клона. Заглушив двигатели и замаскировав вертолет, я взял кейс, и к месту назначения мы пошли пешком. К сожалению, должен признаться, что сопровождавшие меня парни были не самой приятной компанией, в которой мне приходилось проводить время. Они были типичными качками с одной извилиной, заинтересованными лишь в том, чтобы блеснуть своими способностями в бою. Эти идиоты свято верили в свою значимость и даже подумать не могли, что были всего лишь потребляемыми человеческими ресурсами. Но, думаю, оно и к лучшему. Из-за того, что они были кучкой тупоголовых солдафонов, я не чувствовал никаких угрызений совести по поводу моих последующих приказов. Когда мы подошли к домику, свет внутри еще горел, и это было не совсем то, на что я надеялся, потому что означало, что мы проторчим здесь несколько дольше, чем мне бы хотелось. Хмуро взглянув на часы, я обреченно вздохнул. Мне хотелось покурить, но делать это было нельзя — зажженная сигарета могла привлечь внимание — так что вместо этого я стал грызть зубочистку. Как назло, было еще только восемь вечера, а это означало, что впереди меня ждала масса времени увлекательного ничегонеделанья. Мне до жути хотелось, чтобы со мной был Руд, ну или хотя бы Ценг, пусть даже и с той неловкостью, которая с недавних пор постоянно возникала между нами. По крайней мере, я его знал и мог бы хоть немного пострадать с ним херней. Что же касается этих долбодятлов... Я даже не был уверен, что они знают, что такое страдать херней. Решив, что будет лучше, если мы дождемся, пока наш будущий подопытный не ляжет спать и не пробудет в постели около часа, чтобы воспользоваться эффектом неожиданности, мы заняли наблюдательные позиции и стали ждать. Мне было невероятно скучно, потому что эти кретины чересчур серьезно подходили к работе. Будь я здесь с Рудом, мы бы, по крайней мере, передавали друг другу флягу, пытаясь хоть как-то скрасить ожидание. А если бы здесь был Ценг, я мог бы хоть пораздражать его немного. Но что, черт возьми, мне было делать с этими дуболомами? Они просто лежали, прильнув к земле, и не сводили глаз с домика, подчиняясь этой своей тупой дисциплине, которая, на мой взгляд, была абсолютно бесполезна. Спустя минут пятнадцать я решил, что прошло достаточно времени, и достал из внутреннего кармана флягу. Конечно, ее содержимого не хватило бы даже для того, чтобы просто хорошо захмелеть, но, по крайней мере, оно согревало меня и помогало не умереть со скуки, пока я лежал на земле, глядя на дом и ожидая хоть какого-нибудь сигнала или даже намека на него. Когда я сделал первый глоток и облизал губы, один из cолджеров шокировано уставился на меня, и я, предупреждающе на него взглянув, прижал палец к губам, чтобы он даже не вздумал раскрыть рот. Мне не нужно было, чтобы кто-то вдруг начал корчить из себя мою мамашу. Не говоря уже о том, что я был командиром миссии и мог делать все, что захочу. К моему глубокому огорчению этот чертов клон не ложился спать аж до часу ночи. Как будто мне больше заняться было нечем... После того, как в окне погас свет, нам пришлось проторчать на холоде под пронизывающим осенним ветром еще целый час. Если вы меня спросите, я скажу, что было много гораздо более привлекательных мест, где я был бы не против торчать вместо этого, и к тому же в более приятной компании. Так что я мысленно поставил себе напоминание, чтобы, когда мы поймаем этого выродка, дать ему понять, насколько сильно он испортил мне вечер. === Около двух часов ночи мои бестолковые солджеры, наконец, ворвались в домик, подняв такой шум, словно там было не четверо парней, а несколько разъяренных бахамутов. Оставшись снаружи, я только закатил глаза и покачал головой, а потом поставил на землю кейс, который принес с собой, и открыл его. Присев рядом, я рассмотрел его содержимое и снова покачал головой. Там было двенадцать шприцев, заполненных одинаковой жидкостью. Отметив про себя, что Руфус совершенно точно не был намерен рисковать, я задумался, сколько из этих успокоительных, по его мнению, мне реально могло понадобиться. Я очень надеялся, что он просто перестраховывался, хотя с гибридами Дженовы никогда нельзя быть уверенным. Я на своем веку поимел уже достаточно опыта общения с ними, чтобы утверждать, что невозможно быть подготовленным абсолютно ко всему. К тому же, нельзя было знать наверняка, не вздумается ли Сефироту снова возродиться в одном из них. Но мы надеялись, что в последний раз был действительно последний раз. Было очень приятно думать, что мне больше никогда не придется снова увидеть этого чокнутого. Тридцать семь минут спустя мои солдатики появились вместе с сопротивляющейся фигурой в капюшоне, скрывавшем пол-лица. Все они выглядели весьма измотанными. Выругавшись про себя, я покрепче сжал в руке шокер и, зажав губами сигарету, подошел и несколько раз двинул этому недо-Сефироту по затылку, пока он не потерял сознание. Неудивительно, что ему потребовалось несколько ударов, чтобы, наконец, вырубиться, и еще парочка для большей уверенности. Хотя, конечно, я нанес ему все же больше ударов, чем было необходимо. Просто у меня из головы все никак не выходил Кададж со своей бандой, из-за чего я не удержался и выместил злость на этом клоне. Когда он свалился на землю, я присел рядом и ввел ему успокоительное, а потом подумал и вкатил еще одну дозу, так, на всякий случай. Я знал, что это его не убъет. Потом я велел солджерам отнести его в NME, чтобы запереть в небольшой камере в задней части вертолета. Когда наш пленник был надежно прикован и заперт, я убрал кейс в потайное отделение в кабине и, выйдя обратно к солджерам, заметил, что один из них был серьезно ранен. У парня была глубокая резанная рана поперек живота. Не собираясь тратить на него свои запасы медикаментов, и решив, что если я промедлю, то кто-то из этих идиотов захочет ему помочь и залезет в них, я подошел к нему и вытащил пистолет. — Я, каж'тся, предупреждал вас, парни, чтоб' вы там не лажали, — раздраженно рявкнул я и влепил ему пулю в лоб. Один готов... Осталось трое... К моему большому удивлению, ни один из них даже не дернулся. Они так и сидели с бессмысленными лицами, возможно, благодарные за то, что это не оказался кто-то из них. Я даже почувствовал странное разочарование. Будь они турками, я бы даже свое имя задом наперед сказать не успел, как они бы уже набросились на меня. Прежде чем завести двигатели, я хорошенько огляделся, чтобы убедиться, что нигде не прятались случайные свидетели, и, поняв, что все в порядке, нажал на панели две кнопки. Одна из них опустила воздухонепроницаемый изоляционный щит вокруг камеры, другая таким же щитом изолировала кабину от пассажирского отсека. Потом я нажал еще одну кнопку, которая выпустила в пассажирский отсек смертельный газ. И тут на лицах этих кретинов, наконец, отразилась хоть какая-то эмоция — паника. Как они тогда засуетились... Но у меня не было настроения слушать их возню, так что я врубил забойный музончик и, сделав звук погромче, полетел обратно в Джунон. Командующий не знал, какие у меня были приказы, что, на самом деле, было даже лучше для него. Но он понимал, что его люди, скорее всего, назад не вернутся. Руфус не хотел, чтобы кто-то знал о том, что он делает, и нельзя сказать, что я винил его за это. Если бы стало известно, что он собирает клонов и клетки Дженовы, это бы зародило много определенных и совершенно ненужных подозрений. И, несмотря на то, как у нас обычно получалось вести дела, на самом деле, лишние проблемы нам были ни к чему. Поэтому я должен был убедиться, что его пожелания будут исполнены. Эти солджеры знали больше, чем им следовало, а дела имели обыкновение выходить из под контроля, если мы были не достаточно осторожны, так что я должен был быть уверен, что парни не станут болтать. Это было единственное решение, которое удовлетворяло Руфуса... и меня. Так что я сделал небольшой крюк и пролетел над океаном. Открыв двери пассажирского отсека, сделал резкий поворот, практически уложив NME на бок, и сбрасывая мертвый груз. Удостоверившись, что все тела выпали из вертолета, я выправил NME и направился в Джунон. Теперь на очереди следующие приказы. === Приземлившись на вертолетной площадке в Джуноне, я заглушил двигатели и еще какое-то время сидел, тупо уставившись на второй конверт, лежащий на приборной панели. Нервы были напряжены настолько, что я даже не заметил, как затряс ногой. Немного поколебавшись, я взял конверт в руки, но не торопился его открывать. Вместо этого я просто сидел, сжимая его пальцами, и пытаясь не думать о худшем. Может, тут просто приказ вернуться обратно в Нибельхейм... или убить всех солджеров вместе с командующим... Может, тут нет ничего страшного... На самом деле, все, что угодно, кроме того, чего я боялся, было бы хорошим заданием. Я даже был бы готов присматривать за кошками какой-нибудь старой маразматички... до тех пор, пока она позволяла бы мне пить и курить рядом с ними. Но вот так сидеть и гадать было не самым продуктивным занятием, к тому же, неизвестность мучила даже больше, чем сами возможные приказы, какими бы они ни были. По крайней мере, зная их, пусть даже они мне и не понравятся, я смогу уже придумать, что делать дальше. На этой мысли я решил «сейчас или никогда» и нервно сглотнул. Звук разрываемого конверта заполнил уши, как будто вокруг вообще не было посторонних шумов. Как в замедленной съемке, я достал сложенный листок пергамента и пробежался пальцами по его гладкой поверхности. Я мог бы просто сказать, что потерял его... Я мог забыть его в пассажирском отсеке, когда запирал клетку... Он ведь мог просто выпасть из вертолета... Но я никогда не лгал Руфусу о том, что касалось работы, и я даже не был уверен, что смогу. К тому же, если я так скажу, он наверняка поручит это кому-то другому. Так что, в любом случае, я встрял основательно. Я развернул листок. И там было оно... Буквы, написанные ровным почерком на бумаге, словно лезвием полоснули по самой душе... Имя Елены. Я должен был забрать ее отчет об инспекции Джунона и потом устранить ее. Устроить все, как несчастный случай... ради Ценга. Я не очень понимал, что чувствовал в тот момент... Расстройство, злость или безнадежность... А, может, все вместе. Выскочив из вертолета, я выхватил у парня из обслуживающей бригады топливный шланг и впихнул в отверстие бака, а потом закурил, стряхивая пепел прямо рядом с баком, уже в который раз испытывая судьбу. Может, я просто смогу спалить нас всех нахуй и покончить с этим! Естественно, парни из обслуживающей бригады не на шутку пересрались и позвали несколько солджеров, чтобы не дать мне подорвать всех нас. Эти уроды скрутили меня, но были не слишком агрессивны. Они лишь сдерживали меня, пока я не успокоился. Впрочем, много времени это не потребовало, потому что я решил, что самое время предоставить командующему отчет и соболезнования. Все-таки то, что случилось с теми солджерами, действительно было большое несчастье... Большое сраное несчастье... === После разговора с командующим я спустился в гостевой отсек, чтобы забрать Елену. В ее распоряжении был целый день, так что, наверняка, она успела осмотреть все, что только можно было. И скорее всего она еще спала, потому что на часах было только четыре утра. Я решил не дожидаться, когда она проснется сама, потому что мне хотелось поскорее вернуться и как можно быстрее убрать того гибрида из моего вертолета. Когда я вошел в комнату, Елена спала на боку, свернувшись в комочек. Я так и остался стоять в дверях, не зная, что делать. Я был очарован тем, как падающий из небольшого окна лунный свет серебрил ее волосы и придавал коже неестественное сияние. Она выглядела ангельски умиротворенной... и все еще была в форменном костюме. Мне вдруг пришла в голову мысль, что я мог бы прямо сейчас сделать свою работу — по-тихому, без сопротивления... Но я не стал. Вместо этого я присел рядом с койкой, на которой она лежала, и начал бездумно перебирать ее волосы, убирая их с лица. Я знал, что не должен быть сентиментальным, и обычно со мной такого не бывало. Но это же была Елена. И я честно думаю, что ни с Рудом, ни с Ценгом я бы тоже не смог сделать этого. По крайней мере, до тех пор, пока они бы полностью не потеряли контроль и не стали представлять угрозу всем и вся, не оставляя мне другого выхода. — Елена, — прошептал я, когда она слегка пошевелилась. Не получив ответа, я легонько ее потряс и повторил: — Елена... — я не хотел напугать ее, но мне нужно было поскорее ее разбудить. — Мм? — она посмотрела на меня расфокусированным взглядом, и ей понадобилась пара мгновений, чтобы понять, где она. — Нам пора, — прошептал я и потянул ее за рукав, чтобы подчеркнуть срочность, но Елена отстранила меня и, встряхнув головой, посмотрела на наручные часы. Она выглядела такой милой в тот момент, что я проникся к ней еще большей нежностью. Волосы у нее были взъерошены, она держала открытым только один глаз и после короткой борьбы с собой так и не смогла подавить зевок. — Полпятого утра, — сказала она и посмотрела на меня, как на сумасшедшего. — Ты смож'шь поспать в вертолете, — возразил я и снова потянул ее за рукав. — Пошли. При упоминании NME сон с Елены как рукой сняло. Она поняла, что раз мы уезжаем, то, значит, я закончил со своей миссией. Практически соскочив с кровати, она расправила форму и пригладила руками волосы. — Мы уезжаем? — Да... Пошли давай. Взяв за руку, я потянул ее за собой. Но Елена вдруг вырвалась и, подскочив к тумбочке в углу, взяла с нее свой отчет об инспекции, а потом обернулась и замерла по стойке смирно, сделав рукой под козырек, после чего протянула отчет мне. Не испытывая большого желания забирать его у нее, я глубоко вздохнул и посмотрел на нее с неодобрением. Потом все-таки взял у нее папку и другой рукой полез в карман, а она выпрямилась еще сильнее и закрыла глаза, будто ожидая, что сейчас я ее прикончу. Выругавшись про себя и покачав головой, я вытащил из кармана флягу и одним большим глотком допил то, что там оставалось... В основном для того, чтобы справиться с тем, что мне предстояло совершить. Но, к сожалению, выпивка попала не в то горло и я страшно закашлялся. Я схватил Елену за руку и потащил на вертолетную площадку. — Что ты делаешь? — взвизгнула она, прекрасно зная, что я делал не то, что должен был. — Отправляю нас обоих на тот свет, — давясь кашлем, пробормотал я и, открыв дверь кабины, буквально впихнул Елену в кресло второго пилота. Потом я не стал тратить время на прогрев двигателей. Я хотел поскорее вернуться в Мидгар, чтобы разверзнуть ад. — Рено... — Заткнись, Елена! — крикнул я, зная, что не могу позволить ей отговорить меня от моего несуществующего плана. В тот момент мои мысли были только о том, что я должен сам утрясти все с Руфусом — каким бы то ни было способом. === Достигнув окраины Мидгара, я вызвал по радиосвязи научный департамент, чтобы сообщить, что их груз на подлете, и чтобы они были готовы встретить его на закрытой грузовой площадке в задней части здания. К счастью, когда мы подлетели, они уже ждали там с грузовым контейнером для перемещения клона, что экономило мне немного времени. Было важно, чтобы никто из посторонних сотрудников ничего не заподозрил, поэтому действовать нужно было быстро и, по возможности, незаметно. Заглушив двигатели, я вытащил Елену из кабины и увел с площадки, пока научники выгружали своего подопытного из вертолета. Всю дорогу Елена сопротивлялась и пыталась вырваться, но я быстро перехватывал ее снова. Я был абсолютно не намерен отпускать ее и, возможно, поэтому сжимал слишком сильно. Но я не хотел рисковать на случай, если ей вдруг придет в голову какая-нибудь блестящая идея, и она сделает что-нибудь глупое, о чем впоследствии мы оба можем пожалеть. Я сам был рекордсменом по части блестящих идей, и помощник мне был не нужен... Зажав в зубах сигарету, я потащил Елену за собой на семидесятый этаж. На часах было семь утра с копейками, а большинство сотрудников не начинали работу до восьми, кроме тех, кто был на ночном дежурстве или состоял в специализированных департаментах. Но я почему-то был уверен, что Руфус будет уже у себя в офисе. Войдя в его приемную, я усадил Елену на диван возле стены и велел ей оставаться там. === — Ты не смог, — сухо бросил Руфус, не поднимая глаз от бумаг, разложенных перед ним на столе, когда я ворвался к нему в офис. — Какой хуйней ты обкололся, что даешь мне такие приказы?! — выпалил я, легкомысленно стряхивая пепел прямо на пол. — Я полагаю, мне придется поручить это кому-то другому, — все еще не глядя на меня, он спокойно перевернул страницу, как будто мы всего лишь обсуждали, что будем делать в наш ебаный обеденный перерыв. Недовольный его равнодушным отношением, я глубоко затянулся и сказал: — Тогда тебе придется убить и меня тоже. — Ты пьян, Рено, — сказал он и, наконец, посмотрел на меня, пусть и довольно холодно. — Кого это ебет? — зло процедил я сквозь зубы и, подойдя к его столу, ударил ладонью по столешнице. Потом я понизил голос и угрожающим тоном произнес: — Я не шучу, Руфус. Я встану на пути у любого, кого ты за ней пошлешь... Ты сможешь убрать ее только через мой труп. — Не глупи, — посмотрев на меня с пугающей темнотой в глазах, он спокойно напомнил: — Ты же знаешь, я не хочу этого и не позволю этому случиться. — Да клал я на то, чего ты хочешь, Руфус! — Обожаю, как ты произносишь мое имя, когда злишься, — он поднялся, заставив меня немного отстраниться, и, обойдя стол, встал передо мной, слащаво улыбаясь. — Отвали, придурок! — выкрикнул я, резко отступив назад, когда он подошел слишком близко. — Ты действительно настроен серьезно, — заложив руки за спину, он внимательно посмотрел на меня, вероятно, обдумывая какие-то извращенные мысли, которые мог породить его психованный мозг. — Скажи мне, Рено... Что такого есть в этой соплячке, что имеет для тебя такое большое значение? — А что в ней такого, что ты, блять, так ненавидишь? — прорычал я, сверля его взглядом. Ухмыляясь, словно Дьявол, глядящий на свою жертву, Руфус немного подался вперед и тихо произнес: — А тебе она нравится. Не найдясь, что ответить, я так и стоял молча, а он глубоко вздохнул и, посмотрев в сторону, спросил: — Ты действительно готов умереть за нее? — Да, — удивительно спокойно и твердо сказал я. — Прекрасно... Тогда я бы хотел поговорить с ней, — махнув рукой в сторону двери, как бы сообщая, что я свободен, он холодно бросил: — Подожди за дверью. Я немного растерялся, не зная, что будет дальше, и вышел из его офиса, не совсем понимая, что происходит. Он был одновременно и чересчур холоден, и подозрительно податлив. Если честно, я не ожидал ничего хорошего, и меня сильно беспокоило, о чем он собирался говорить с ней. С тяжелым сердцем я подошел к Елене и сказал, что Руфус хочет ее видеть. Она подняла на меня взволнованный взгляд и встала. Пытаясь немного успокоить, я притянул ее в объятия, ободряюще гладя по спине. Заметив, что Руфус стоит в дверях и смотрит на меня убийственным взглядом, я поцеловал Елену в щеку, специально, чтобы позлить его. Потом я сказал ей, что все будет хорошо, и неохотно отпустил в офис к этому маньяку. Минут десять я сидел, смотря на свои часы... каждые пять секунд. Здание постепенно наполнялось сотрудниками, пробуждалось к жизни, что напомнило мне, что я-то вообще еще не ложился. Однако я не чувствовал усталости. Я был слишком сосредоточен на происходящем. Я сказал Ценгу, что сделаю все, что смогу, и я не мог подвести его. Когда Елена вышла из офиса с отсутствующим выражением лица, я поднялся и с еще более возросшим беспокойством потер руки между собой, предчувствуя самое худшее. Было слишком трудно сдерживаться. Мне нужно было знать, дал ли он ей право на жизнь или нет, но было слишком страшно спрашивать. В итоге я просто поднял брови, вопросительно глядя на нее, но Елена вдруг разрыдалась и пронеслась мимо меня. В первый момент я ошарашено замер, глядя как в приемную вошла секретарша Руфуса и села за свой стол. Потом перевел взгляд на то место, где пару секунд назад стояла Елена, и решительно направился к Руфусу в офис, чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит. — Твою мать, чего ты ей наговорил?! — сходу выпалил я, ворвавшись обратно в офис и с грохотом захлопнув за собой дверь. — Я сказал ей, что, если она сделает аборт, то я буду более чем счастлив оставить ее у себя на службе, — будничным тоном ответил Руфус, опираясь спиной на стол. Когда в ответ я только потрясенно уставился на него, он напряженно вздохнул и, смахнув с глаз челку, посмотрел на меня с раздражением. — Ради всего святого, Рено, у меня не может быть беременного турка, — выпрямившись, он немного повернулся в сторону и объяснил: — Я уже договорился с доктором, — расправив пальто, он махнул рукой в сторону двери: — Она уже на пути туда. Следующее мое движение было абсолютно незапланированным. Это произошло инстинктивно и бездумно. Я схватил Руфуса за отворот пальто и со всей дури ударил с левой руки, но в ту же секунду пожалел об этом. Безо всякого предупреждения, он схватил меня одной рукой и, немного приподняв, швырнул на пол, как котенка. Я и глазом не успел моргнуть. Я попытался подняться, но Руфус прижал меня к полу ногой, с силой надавливая каблуком ботинка на позвоночник, от чего я издал хриплый, полузадушенный вскрик. — В тебе сегодня столько энергии, — спокойно сказал Руфус, потирая ушибленную скулу и все еще прижимая меня ногой к полу. — Ты мудак конченный! — выкрикнул я, пытаясь вывернуться или хотя бы сбросить с себя его ногу, но безуспешно. — Вполне может быть, — сказал он, сильнее вжимая каблук мне в спину, а потом добавил: — Знаешь... Есть один весьма приятный способ выплеснуть всю эту излишнюю энергию. — Сам себе в жопу засунь, понятно?! — закричал я, снова пытаясь подняться. Я вдруг осознал, что создал себе гораздо большую проблему, чем предполагал, особенно, когда понял, что Руфус не собирается позволить мне встать. — Вообще-то, я подумывал о том, чтобы засунуть тебе, — прорычал он, и я услышал, как звякнула пряжка его ремня. Внезапно запаниковав — и я имею в виду действительно запаниковав — я стал вырываться изо всех сил, крича: — Отъбись от меня! — Я ждал два месяца, чтобы ты успокоился, — проговорил Руфус сквозь сжатые зубы и еще сильнее надавил на меня. — А вместо этого ты еще больше вышел из-под контроля... Ты всегда выходишь из-под контроля! В этот момент он немного ослабил давление, и мне удалось вывернуться из-под его ноги. Я тут же попытался сбежать, но лишь успел приоткрыть дверь, как Руфус захлопнул ее прямо у меня перед носом. Он схватил меня за рубашку и, оттащив от двери, впечатал лицом в стену, а потом навалился сверху всем телом, еще больше усиливая мою панику. Все, что я мог видеть, это его руки, упирающиеся в стену по обе стороны от моей головы. — Ты ведь даже понятия не имеешь, до какого состояния меня доводишь, — вибрирующим голосом проговорил он мне на ухо и провел по нему губами. — Все, что связано с тобой, сводит меня с ума. — Отпусти меня, — взмолился я, внезапно почувствовав невероятное измождение. — Ты действуешь на меня так же, как порыв ветра на горячие угли, Рено, — сказал он сквозь сжатые зубы, а потом схватил и снова бросил меня на пол. — И каждый раз ты убиваешь меня. — Руфус... — простонал я, снова пытаясь подняться. — Нет! Не нужно умолять меня, Рено... Тебе это не идет! — Сэр, у вас все в порядке? — вдруг раздался резкий голос по интеркому. — Черт, — приглушенно выругался Руфус и провел рукой по волосам. Наклонившись ко мне, он схватил меня за плечо и вздернул на ноги. Потом он подтащил меня к своему столу и, впечатав лицом в столешницу, прижал меня к ней, удерживая сзади за шею. — Это займет всего пару мгновений, — спокойно уверил он и нажал кнопку. — Шарин... Никогда не беспокой меня, когда здесь со мной Рено! — рявкнул он и потом еще раз повторил: — Никогда! — Сэр? Д-да, сэр. — Тупая сука, — проворчал Руфус и, схватив меня за рубашку, снова отправил на встречу с паркетом. Оседлав мои ноги, он вцепился в пряжку моего ремня, пытаясь расстегнуть ее, и зло проговорил: — Я хочу, чтобы ты остановил меня... Я знаю, ты можешь, — наклонившись ближе, он прошептал мне на ухо: — Ты единственный, кто может. Поняв, что ему совсем сорвало башню, я вцепился в его руки, пытаясь убрать их, но моя сила была ничтожна в сравнении с его. — Я же знаю, Рено, ты не хочешь, чтобы я сделал это. Но я только закрыл глаза и беспомощно уронил голову на пол, не веря в реальность происходящего. — Пожал'ста... — жалобно выдавил я, все еще сжимая руки на его запястьях и пытаясь их отстранить. Вдруг Руфус схватил меня за грудки и резко встряхнул, прокричав: «Останови меня!», и тут зазвонил его телефон. Руфус встал, и я, благодарный за неожиданное вмешательство, попытался подняться. Но он не собирался позволить мне этого и толкнул меня назад, снова удерживая ногой, чтобы не дать мне сбежать. — Черт возьми, да что там еще? — недовольно проворчал он, прежде чем ответить. — Да? — сказал он в трубку неестественно спокойным голосом и пропустил пальцы сквозь волосы. Потом он пинком перевернул меня на спину и быстро опустился сверху, оседлав мою грудь и прижав руки коленями. Я издал резкий стон от острой боли в ребрах, и Руфус тут же зажал мне рот. — Это хорошие новости... Передай Ценгу, что Елена в хороших руках, — сказал Руфус и ехидно на меня посмотрел, а потом стал водить пальцами по моим губам и даже засунул один из них мне в рот. Словно забавляясь, он начал двигать им вперед-назад с вполне недвусмысленным намеком. Потом Руфус прижал трубку плечом, и второй рукой принялся расстегивать мою рубашку. — Да. Рено здесь... Хочешь поговорить с ним? Я замотал головой, чтобы заставить его убрать руку от моего рта, но Руфус другой рукой схватил меня за подбородок и сильно сжал, фиксируя голову на месте. Потом он снова сунул пальцы мне в рот и протолкнул глубже, от чего я чуть не подавился, вызвав у него извращенную ухмылку. — Хорошие новости... Значит, скоро увидимся, — закончив разговор, Руфус закрыл телефон и, не глядя, отбросил его на пол. — Это был Руд... Оказывается, лидер Оползня находится где-то рядом с Забытой Столицей, — поделился он и наклонился ближе, поглаживая пальцами мою нижнюю губу. — Я вот думаю, было бы неплохо засунуть кое-что другое в твой прекрасный рот. Когда Руфус снова пропихнул пальцы мне в рот, я укусил его, и он быстро отдернул руку и поднес ее к собственному рту. Но он не выглядел расстроенным или разозленным. Он просто слизал выступившую на пальцах кровь и усмехнулся мне, а потом откинулся назад, освобождая мои руки. — Как думаешь, Рено, что бы это могло быть? Воспользовавшись возможностью, которую он мне предоставил, я схватил его и скинул с себя. Но не бросился бежать. Меня накрыло. Я наконец признался самому себе, что на самом деле действительно хочу его, и все это время хотел. Я толкнул его на пол и навалился сверху с криком: — Я ненавижу тебя! Но мои действия несколько отличались от слов... Схватив Руфуса за бедра, я заставил его встать на колени и содрал брюки вместе с бельем и с него, и с себя. Словно обезумев, я вставил ему без подготовки, лишь размазав по члену выступившую смазку. Меня охватила такая жажда отмщения, какую я никогда раньше не испытывал. По крайней мере, с Руфусом. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что именно этого он и добивался, потому что он с легкостью мог перебороть меня, но не делал этого. Этот сукин сын специально довел меня, чтобы пробудить во мне что-то дикое, необузданное, неконтролируемое. Это было как раз то, чего хотел этот извращенец, и, каким-то непостижимым образом, этого хотел и я сам. Я хотел причинить ему боль за все, через что он заставил меня пройти, но в то же время я хотел обладать им. В течение двух месяцев я пытался побороть те странные непреодолимые желания, которые он возбудил во мне, и сейчас я вдруг позволил им выплеснуться наружу. Но они выплескивались вместе с жаждой возмездия — не только за себя, но и за все то, что он сделал с Еленой. Он должен был понести наказание за это. И я стал его карателем. Именно я управлял этим демоном в тот момент. Я заставлял его подчиняться себе. Я полностью контролировал его. Протянув руку вперед, я обхватил его член и сквозь сжатые зубы и его приглушенные стоны боли и удовольствия велел ему кончить для меня. И он кончил. С извращенным чувством удовлетворения я зажал ему рот рукой и не убирал ее, пока сам не достиг оргазма. Все это я делал на чистых инстинктах, не имея ни малейшего понятия, что такое дикое он сумел пробудить во мне, и откуда оно взялось. Я никогда никого не насиловал и не принуждал... никогда. Выплеснув всю свою энергию, я отстранился от него и повалился на пол с чувством странного облегчения. Руфус подполз ко мне и улегся рядом, устроив голову у меня на плече. Мы оба тяжело дышали и были мокрыми насквозь. Я запустил руку Руфусу в волосы и стал перебирать влажные пряди. Вдруг я слабо усмехнулся, подумав о том, что многие говорили мне о моих психических проблемах. Они и понятия не имели о сумасшедшем, которого я сейчас держал в руках. Никто не знал о степени его безумия, кроме меня. — Теперь тебе лучше? — спросил он, все еще тяжело дыша и вырисовывая пальцем узоры у меня на груди. — Как никогда, — ответил я, глядя в потолок. — Хорошо, — сказал Руфус и, приподнявшись, приблизил свое лицо к моему. — Теперь я могу тебя поцеловать? — Да, — не задумываясь, выдохнул я. Поцелуй вышел слабым и неторопливым, но все равно безумно приятным. — Ты, наверное, захочешь поторопиться, — предположил он, отстранившись и поглаживая пальцами мою щеку. — Куда? — Елена, — не особо заботясь о моей реакции, Руфус поднялся, болезненно поморщившись, и натянул штаны. В первую секунду я просто лежал, ошарашено моргая, а потом резко сел. — Что? С серьезным видом он сдвинул рукав, держась за пряжку ремня, и посмотрел на часы. — Ее прием через пятнадцать минут... Если ты поторопишься, то успеешь сказать ей, что она может оставить ребенка. Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, что он не шутит, и я быстро вскочил на ноги, натягивая собственные штаны. — Но, Рено. Мне придется перевести ее в другой департамент. Я не шутил, когда сказал, что у меня не может быть беременного турка, — после короткой паузы, Руфус убрал волосы с лица и, взяв со стола какой-то документ, протянул его мне. — И тебе нужна будет вот эта бумага для доктора, чтобы отменить процедуру... Она уже подписана. Кивнув, я взял у него документ и, быстро поцеловав его в щеку в знак благодарности, развернулся и вылетел из офиса, не желая терять времени на случай, если он передумает. И потом, быстрее, чем когда-либо, я понесся вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступени, до самого Медицинского Центра на пятом этаже, чтобы найти Елену и сообщить ей хорошие новости.