Танец Смерти

Пребывая в довольно паршивом настроении, я решил, что лучше всего сейчас будет пойти в кухню и открыть новую бутылку виски. Я подумал, что, возможно, до утра мне еще удастся напиться, и тогда не придется больше размышлять на тему своих возможных перспектив. На самом деле, может быть, я вообще буду не в состоянии о чем-либо размышлять. Думая о том, чтобы больше не думать, я шел через главный зал в кухню, и пока не вошел, даже не заметил, что в ней все еще горит свет. Я не ожидал никого здесь встретить среди ночи, поэтому Руфус застал меня врасплох. Он сидел там же, где и утром, как будто вообще не вставал с места. И что меня удивило — перед ним стояли две бутылки водки. Одна уже пустая, а вторая наполовину полная. Держа стакан возле губ, он вопросительно посмотрел на меня, словно был так же удивлен увидеть меня, как и я его. — Надеюсь, ваш вечер удался? — не то спросил, не то констатировал Руфус. Мне показалось, что он был чем-то взволнован. Несмотря на то, что я принимал активное участие в событиях вечера, не сказал бы, что это сильно меня касалось. Слегка нахмурившись, я пожал плечами и решил не отвечать. — Вы что, все время здесь просидели? — спросил я, уходя от ответа, и достал из буфета свою бутылку. — Нет, — признался Руфус и пояснил, глядя на свой стакан: — Я пришел сюда вскоре после вашего с Рудом ухода, — он сделал большой глоток, тяжело выдохнул и поставил стакан на стол. Я вдруг понял, что он какое-то время был в доме один, без охраны, и у меня автоматически включился режим турка: — Где Ценг и Елена? — Я велел им уйти на весь вечер, — сказал он с легким налетом отвращения, и, допив содержимое своего стакана, вновь его наполнил. Я не совсем понимал, почему он вел себя так бездушно по отношению к ним с тех пор, как они начали встречаться. И я начинал потихоньку закипать от его неосмотрительного самодурства. Ведь Руфус сам прекрасно знал, что охранять его — их работа, несмотря ни на какие личные отношения или неприязнь с его стороны. Но что взбесило меня еще больше, так это то, что они послушались и оставили его одного. А если бы что-то случилось? И никого не оказалось бы рядом. — Блять, сэр! — не подумав, выпалил я. Возможно, прожив с ним в одном доме несколько лет, я стал забывать о суборднации, но сейчас я ничего не мог с собой поделать. Я даже повысил голос: — Если б я знал, что вы такое выкинете, то сам бы остался! — О? — Руфус с притворным удивлением приподнял бровь и остановил стакан на полпути к губам. — Понятия не имел, что тебя это волнует, — насмешливо сказал он. Пропустив мимо ушей его ехидный комментарий, я напомнил себе, что разговор, который состоялся между нами прошлой ночью, был единичным случаем и ничего не значил. — Сами подумайте… А если бы что-то случилось? — Если тебе от этого будет легче, позволь напомнить, что я больше не в инвалидном кресле, Геостигма прошла, и я более чем способен сам о себе позаботиться, — сказал Руфус и, сделав глоток, поставил стакан на стол. Он старался убедить меня, а я недоумевал, как ему удается оставаться таким спокойным. Невозможно было сказать наверняка, знал ли кто-нибудь о нашем местоположении или нет, и ему, черт его дери, было прекрасно это известно. — Шинентай мертвы, — начал он. Правда, потом замолчал на мгновение, придумывая еще какие-нибудь доводы, но я прервал его: — Это неважно! — закричал я и раздраженно оттолкнулся от столешницы. — Они нашли вас! Почему вы думаете, что кто-то другой не сможет? — Потому что Шинентай были особенными. В этот момент соблазн стереть ударом небрежную ухмылку с его лица был почти непреодолим. Особенными? Он что, реально хочет, чтобы кто-нибудь пришел и грохнул его? — Ты, кажется, немного завелся, — с веселой усмешкой Руфус повернулся ко мне и наклонил голову. — Может быть, расскажешь почему? — Да блять! Потому что вы с огнем играете! Вы себя не контролируете, сэр! Черт! Неужели я только что высказал все это своему боссу? Хуже того… Я только что накричал на Руфуса? Все. Я труп. Взгляд, которым он одарил меня в тот момент, был больше чем просто жуткий. У меня пробежали мурашки от макушки до кончиков пальцев. Однако он посмотрел не так, словно злился или был рассержен. Но и не так, будто играл со мной. Хотя и было на то похоже. Немного. Я бы назвал это взглядом хищника, загнавшего жертву. Но все же он отличался от его обычного взгляда из серии «Прощайся с жизнью», которому я был частым свидетелем и успел хорошо выучить. Независимо от того, как сильно я на него злился за его упрямство, все мои инстинкты говорили мне, что надо отступить. Может быть, высказать ему все это было не такой уж хорошей идеей. Может быть, вообще реагировать подобным образом не было хорошей идеей. Но вопреки моим страхам, ему, кажется, даже понравилась моя неожиданная вспышка. Не знаю, было ли это потому, что никто кроме Ценга никогда на него не кричал — за исключением его отца, конечно, но это уже совсем другое дело, — или моя внезапная потеря контроля показалась ему забавной. — Так уж случилось, Рено, что мне нравится играть с огнем, — пугающе прищурившись, Руфус как магнитом удерживал мой взгляд, заставляя смотреть ему в глаза. Не глядя, он взял стакан, сделал еще один большой глоток и поставил обратно. В его ледяных глазах загорелся огонек, который угрожал расплавить меня, если я осмелюсь сказать еще хоть что-то. Так что я промолчал. Я нервно огляделся, гадая, который час, в надежде найти достойное оправдание, чтобы свалить. Не в состоянии придумать что-то на ходу, я покосился на бутылку в моей руке и развернулся, направляясь в свою комнату. Я не собирался больше надоедать Руфусу. Я перегнул палку и был уверен, что он предпочел бы сейчас не видеть меня. Но уйти оказалось не так-то просто, потому что уже у самой двери он остановил меня: — Даже стакан не возьмешь? — Неа… Нафиг он мне? Я и так могу ее выпить, — пробормотал я. Я начал понемногу остывать и почувствовал, что снова впадаю в меланхолию. И я боялся, что Руфус заметил мое подавленное состояние, особенно учитывая мое признание в том, что я пью прямо с горла. — Интересно… говорят, что пить в одиночестве не совсем здоровый признак. Осушив свой стакан, он расчетливо посмотрел мне в глаза, будто нашего с ним спора только что вовсе не было. — Тогда, думаю, вам не стоит этого делать, — сказал я почти шутливо, пытаясь успокоиться. — А может тебе стоит составить мне компанию? Похоже, я сам завел себя в тупик и не оставил иного выбора, кроме как подчиниться. Как ни забавно, но даже когда он что-то предлагал, я воспринимал это как приказ. Возможно, это было уже дело привычки. Я сел за стол напротив Руфуса, опустив голову и не желая встречаться с ним взглядом. Я чувствовал себя подростком во время знакомства с отцом своей девушки. Я понятия не имел, как себя вести, а даже если бы и знал, думаю, что моя компания все-таки не была для него самой удачной. — Что-то тебя беспокоит. — Да не, — ответил я и непроизвольно затряс ногой. — Все в норме. Пожав плечами, я стал ковырять этикетку на своей бутылке. Я сомневался, что его реально может заинтересовать что-то в моей личной жизни. К тому же я не знал, как говорить о чем-то, чего я сам не понимал. И вообще это было не его дело. Так что я просто сделал большой глоток виски и нервно вытер губы. Ситуация сделалась для меня еще более неловкой, когда Руфус вытянул вперед руки и растянулся на столе — почти так же, как Дарк Нейшн потягивалась после сна, — а потом снова откинулся назад. Мне было немного не по себе наблюдать, как он делает что-то такое… странное. Но опять же, в последние дни я замечал за ним много странностей. И единственным объяснением, приходившим в голову, была водка. В конце концов, Руфус стал пить гораздо больше с тех пор, как получил сообщение о задержке строительства нового здания Корпорации из-за разрушений, причиненных Шинентай и Сефиротом. Скорее всего, Руфус так странно себя вел, просто потому что был пьян. Он наклонился вперед, опираясь на стол подбородком, и посмотрел мне в глаза. Я мысленно оглянулся назад, пытаясь понять, как меня угораздило оказаться в такой ситуации. Под его пристальным взглядом я чувствовал себя жуком под микроскопом. И тут до меня дошло. Я понял, что не вижу его рук, и, вполне возможно, он держит их на оружии. «Как в тему», — подумал я. — «Могу умереть, когда захочу». Не видя смысла что-либо предпринимать, если это действительно было так, я снова схватил свою бутылку. Хотя движение получилось несколько нервным. Сделав большой глоток из горла, я спросил: — Не против, если я закурю, сэр? — Пожалуйста. Честно говоря, я был немного удивлен, что он позволил мне курить рядом с ним. Но я решил: «Да и пох» и прикурил. И тогда Руфус сделал то, чего я уж совсем от него не ожидал. Он поднялся, взял мою пепельницу с конторки и подтолкнул ее по столу ко мне. Это было весьма странно. Когда он был дома, я всегда курил на улице, зная, что он не выносит табачный дым. С невозмутимым видом Руфус вернулся в ту позу, в которой сидел до этого, и с минуту просто смотрел на меня. — Полагаю, за много лет ты уже понял, что я довольно неплохо могу читать людей. Возможно из-за усталости и из-за позы, в которой он сидел, его голос звучал так низко, что напоминал хриплое рычание. — Я в курсе, сэр, — ответил я, стряхивая пепел в пепельницу, и все-таки смог на мгновение посмотреть ему в глаза. Я с удивлением отметил, что мне удалось сохранить спокойствие в голосе. — Руфус, — небрежно сказал он. — Зови меня Руфус… Я бы хотел отбросить формальности, если возможно. — Руфус, — нерешительно кивнул я и отвел глаза, все еще не в состоянии выдержать его взгляд или повысить голос хотя бы немного выше шепота. Называть его Руфусом после стольких лет обращения к нему «сэр» казалось неправильным. — И все-таки читать тебя всегда было довольно затруднительно. Тихо фыркнув, я нервно улыбнулся и сделал еще одну глубокую затяжку, прежде чем смог наконец посмотреть ему в глаза. — Я знаю, тебя что-то беспокоит… Ты какой-то взволнованный, что ли, — отметил он. — Но я не могу понять, что такого случилось в последнее время, чтобы ты стал таким задумчивым. Руфус снова откинулся назад и выпрямил спину, все еще изучающе глядя на меня, и вновь наполнил стакан. — Признаюсь, мне несколько любопытно, — с задумчивым видом уставившись на стакан, он стал вращать его в руках, а потом снова перевел взгляд на меня. — Я бы хотел знать, в чем дело. Ни в его голосе, ни в выражении лица не промелькнуло ни одной эмоции. Он говорил таким тоном, словно просто размышлял вслух. Ну или играл у собеседника на нервах, что случалось довольно часто. Тем не менее, за много лет я узнал, что для каждой конкретной ситуации у него как будто была заготовлена своя уникальная манера разговора… Это трудно объяснить. То, как он говорил сейчас, напоминало допрос, только звучало немного иначе. Для ясности оговорюсь, что Руфусу очень не нравилось быть не в курсе, о чем думают окружающие его люди. Я даже рискну предположить, что он был как раз из тех, кто склонен к формированию навязчивой идеи. — Да так, ничего. Прост'… Черт! Вот какого хрена я творю? Не в обиду ему сказано, но, честно говоря, Руфус был последним человеком, с кем я бы хотел поделиться своими личными переживаниями. — Просто что? — от возросшего любопытства он даже подался немного вперед, положив руки на стол. На его губах играла усмешка, а в глазах был странный блеск, что смутило меня еще больше, потому что я не знал, как это интерпретировать. Не совсем понимая, что за игру он со мной затеял, я почесал затылок, откинулся на спинку стула и нервно ответил: — Ну это… это глупо. — Ясно. Знаешь, не так уж много вещей, связанных с тобой, я мог бы назвать глупыми, — сказал он. И в этот момент у него был такой же странный взгляд, как и прошлой ночью, когда он заговорил со мной на крыльце. Не зная, как отреагировать на комплимент, если это, конечно, был он, я решил сменить тему. Честно говоря, понятия не имею, где я взял смелости на вопрос, который я тогда задал. Наверное, это случилось потому, что я думал, что жить мне оставалось недолго, и терять было уже нечего. — Вы собираетесь меня убить? Руфус? Кажется, он был удивлен моим вопросом, потому что даже на секунду растерялся. — Ты действительно сам себе на уме, — задумчиво сказал Руфус и, сделав еще глоток, усмехнулся и с легкой улыбкой сказал: — Во имя Лайфстрима, зачем мне тебя убивать? Неожиданно почувствовав себя идиотом, я сосредоточился на пепельнице, чтобы избежать его взгляда. Потом я отпил из бутылки и, пожав плечами, пробормотал: — П'тому что я неудачник. — Хм… — он откинулся назад и задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Если бы это действительно было так, то ты бы уже был мертв. Руфус встал и медленно пошел в мою сторону, ведя кончиками пальцев по столу. Его взгляд можно было смело назвать дразнящим, а такой ухмылке никто в здравом уме не стал бы доверять. С каждым осторожным шагом он слегка покачивался из стороны в сторону, а его движения казались мне очень изящными, даже женственными. — У тебя сейчас просто трудный период, — бархатным тоном сказал Руфус, присев на край стола прямо передо мной. — На самом деле, — глядя мне в глаза, он поднес руку к моему лицу и легонько погладил большим пальцем, от чего у меня мурашки побежали по спине. — У нас у всех трудный период. Потом он наклонился вперед и практически промурлыкал мне на ухо: — Как только мы восстановим Шин-Ра, нам всем станет немного легче. Его губы были слишком близко к моему лицу, и он все еще гладил пальцем мою щеку, так что сказать, что мне было несколько не по себе, значит ничего не сказать. Я был не уверен, что понимаю его истинные намерения. Поэтому я отвернулся от его руки и, сглотнув поднимающийся в горле ком, задал прямой вопрос. И мне по сей день не верится, что я тогда решился его озвучить. — Вы что… п'таетесь… соблазнить меня? Сэр? Я посмотрел ему прямо в глаза. — Руфус, — исправил он и, не отводя взгляда, убрал руку от моего лица, слегка скользнув пальцами вдоль линии челюсти. — А если это и так, тебя это напрягает? Наверное, это был приступ паники. Я не совсем уверен. Но в тот момент я мог думать лишь о том, что хорошо, что у меня есть ребра, ведь мое сердце забилось так, что могло вырваться из груди, образовав нелицеприятную кровавую массу на его безукоризненно белом костюме. Не выдержав, я бросил сигарету в пепельницу и вскочил со стула, опрокинув его. Я был в абсолютном шоке. Я бросился к двери, но Руфус схватил меня за рубашку и толкнул к стене, прижав к ней спиной, и навалился сверху. Поморщившись от неожиданной боли оттого, что в мою спину впился выключатель, я коротко взвизгнул, но Руфус, кажется, этого даже не заметил или просто не придал значения. — Ну, так что? — чуть нависая надо мной, он с любопытством изучал мое лицо. — Я… Внезапно его губы оказались прижаты к моим, но через пару мгновений он отстранился, глядя на меня в ожидании ответа. — Я не знаю, — нервно ответил я. Я был не совсем уверен, что именно это хотел ответить, но это было единственное, что я смог сказать. По-видимому, довольный тем, что я не сказал «да», Руфус криво усмехнулся и придвинулся чуть ближе. Пробежавшись взглядом по моему лицу, он сказал тихим обольстительным голосом: — Я никогда раньше не целовал мужчину. Думаю, в тот момент я окончательно обессилел от страха. На самом деле, если бы Руфус не прижимал меня к стене, то я, наверно, хлопнулся бы на пол, как дохлый Флапбит. И, прежде чем я успел понять, что происходит, его губы снова накрыли мои. Но на этот раз это было убийственно. И я даже не попытался остановить его, когда он проник языком мне в рот, жадно переплетая его с моим. Наоборот, я ответил на поцелуй почти с таким же рвением. Я даже обхватил Руфуса руками, пытаясь притянуть еще ближе. Понятия не имею, что, черт возьми, на меня нашло. Хотя, должен признать, я был даже благодарен за то, что как раз к этому времени Ценг и Елена решили вернуться домой.