Танец Смерти

— Гьяяяяаахх! Мой душераздирающий крик эхом пронесся по переулку, оставив после себя отзвук горького сожаления. Вслед за ним я издал полузадушенный стон и выпустил из руки шокер, который с громким словно замедленным стуком упал на асфальт. Причиной этому была не боль. Причиной был шок. Благодаря которому боли я пока даже не чувствовал. — Черт! — услышал я, безучастно уставившись в темное небо. Я почувствовал, как меч был вытащен из меня, немного увлекая мое тело за собой. Перед глазами все потускнело. Я машинально схватился за безрукавку Клауда, пытаясь удержаться на ногах, а другую руку прижал к ране в бесполезной попытке остановить кровь. — Бля…! Рено…! Рено…! — его голос звучал отчаянно. Клауд бросил свой меч на землю и попытался повернуть к себе мое лицо. — Посмотри на меня! Я с трудом мог дышать. Я вдруг начал задыхаться. Или я задержал дыхание? Я не чувствовал боли, и все это было прямо как в прошлый раз… Только в тот раз Руд, а не Клауд, пытался говорить со мной. Я запаниковал, цепляясь за Клауда, стараясь держаться. Может быть, хватаясь за него, я пытался украсть немного его жизненной энергии? Что за бред? Кто вообще знает, что у человека в голове, когда там нет ни единой мысли? — Cure3. Но мысль все-таки была. Я вдруг осознал, что на самом деле не хотел умирать. В прошлый раз мне было все равно, но сейчас все было иначе. Что, черт возьми, на меня нашло? О чем я только думал? Я не мог просто взять и бросить Руфуса, особенно когда был так близок к тому, чтобы помочь ему. Я не мог себе позволить сломать его окончательно, по крайней мере, сперва не починив его. Клауд прижал меня к стене и удерживал одной рукой. Он втиснул бедро между моими ногами, чтобы держать меня вертикально. Суматошно отдернув мою руку от поврежденного места, он разорвал на мне рубашку, чтобы посмотреть, закрывается ли рана. — Ответь мне, Рено. Края медленно начинали стягиваться, и теперь Клауд сам прижал их рукой и снова сосредоточился на мне: — Черт возьми…! Ответь мне…! — настойчиво потребовал он и встряхнул меня. Но я не мог ничего сказать. Я пытался сделать хоть один вдох, но у меня не получалось. Я вцепился в Клауда обеими руками, пытаясь не сорваться в панику. Внезапно меня прострелило болью от лечебного заклинания, когда эффект, наконец-то, начал проявляться в полную силу. Я сжал зубы и не то зарычал, не то завыл, словно какой-то зверь. У меня было чувство, что я задыхаюсь… Я и вправду задыхался? Когда дыхание все-таки вернулось ко мне, оно сопровождалось чудовищной болью в легких. Они горели, разрывая меня изнутри тысячей маленьких кинжалов. Это была агония. — Рено! Не смей умирать! — настаивал Клауд. — Слышишь меня?! Черт! — он все продолжал звать меня, а я пытался отдышаться через боль. — Ответь мне! Рено, твою мать…! Ответь мне…! — Нннн… Ты… п'тался… убить м'ня? Клауд? — слабым дрожащим голосом спросил я в ничтожной попытке облегчить серьезность ситуации. Дышать становилось все легче, и боль отступала, позволяя мне сосредоточиться на происходящем вокруг. С облегчением выдохнув, Клауд даже позволил себе улыбнуться. Улыбка получилась неловкая, кривая, скрывающая за собой чувство вины. Он отпустил мое плечо и переместил руку к моему лицу, придерживая голову и не давая отвернуться. — Не знаю… что на меня нашло, — серьезно и виновато признался Клауд, слегка поглаживая большим пальцем мой висок. — Да. Я… оказ'ваю… т'кой эффект… — с уверенностью заявил я, все еще тяжело дыша и не осознавая, что льнул к его прикосновению. — Вот уж точно, — ответил Клауд и подался вперед, внимательно глядя мне в глаза, словно искал в них ответ на вопрос, который еще не успел задать. И даже прежде чем я понял, что это был за вопрос, я уже дал ему разрешение, притянув ближе, когда его губы коснулись моих… === Медленно и очень тихо я выбрался из кровати — не знакомой мне кровати, — стараясь не потревожить человека, лежащего рядом. Молясь про себя, чтобы он не проснулся, я сполз на жесткий деревянный пол и сел на корточки. Я так действовал не из-за боли после вчерашнего инцидента, а скорее из-за не желания предстать перед тем, что случилось после. Что я наделал? Почти беззвучно перемещаясь по полу, я трясущимися руками собрал свою одежду и оделся, не заморачиваясь застегиванием рубашки, она все равно была порвана. Я старался не поднимать взгляда и не смотреть в сторону того, чего не хотел признавать, с чем не хотел иметь дела. Мой шокер лежал возле двери, где Клауд бросил его, когда мы вошли, потому что успел подобрать, прежде чем увести меня из переулка. А вот ботинки валялись возле кровати, и я решил забить на них, чтобы не рисковать. — Я чувствую, что должен извиниться, — послышался нерешительный голос Клауда, когда я уже взялся за ручку двери. Я замер и весь съежился, с трудом сглотнув, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Я не ответил. Но слегка повернул голову, чтобы дать понять, что услышал его. Мне вдруг стало страшно открывать дверь. Она вдруг стала олицетворением того, к чему я не был готов. За ней был весь остальной мир… За ней был Руфус. — Я не знал, что ты… Замолчи. — Что у тебя никогда не было… Прости… Я не знал. — У м'ня было, — хрипло выдавил я, еще немного повернув голову. — Прост'… очень давно. — Прости, если сделал больно, — тихо сказал Клауд, и в его голосе слышалось искреннее беспокойство. — Все н'рмально, — едва слышно прошептал я. За спиной послышался шелест постельного белья, а потом осторожные шаги, и я все-таки развернулся. Клауд стоял, обернув простынь вокруг пояса, придерживая ее одной рукой, и оглядывал пол в поисках своей одежды. — Мы оба были… пьяны… да? — сказал он, пытаясь успокоить меня. — И в состоянии шока… — Да… верно… — ответил я, стараясь убедить себя, что все в порядке. Верно… — Слушай, — начал он и шагнул ко мне, а я весь напрягся, — я понимаю, что тебе нужно идти… Я чуть не подавился воздухом и вжался спиной в дверь, сжимая в руке шокер. Надлом. Что-то внутри меня надломилось. Я не мог ничего сказать. Клауд шагнул ближе, и я выставил руку с шокером вперед, предупреждая его не подходить. Не подходи! Я не чувствовал в нем угрозу. Я чувствовал угрозу в себе. Я боялся своей неспособности сохранить остатки самообладания, которого и так было немного. Клауд остановился как раз в пределах досягаемости шокера и стоял, сместив вес тела на одну ногу и сочувственно глядя на меня. Потом он указал свободной рукой на шокер со словами: — Ты держишь его… не тем концом. «Ну, конечно же, не тем… А как еще мне, сука, его держать?» — с горечью подумал я. Поверженный и лишенный остатков энергии, я выпустил шокер из ослабевших пальцев и сам сполз по двери на пол, не устояв на подкосивших ногах. Не думаю, что моя слабость была вызвана ранами, по крайней мере, не физическими. Надлом. Я никогда не испытывал ненависти к Клауду. Но в тот момент мне хотелось его ненавидеть больше, чем когда-либо в жизни. Но я не мог… Клауд подобрал края простыни и сел рядом со мной, уставившись в то же пространство, что и я. — Все в порядке… Это была ошибка, — сказал он. Но я знал, что он просто пытался меня успокоить. — Это никогда не должно было случиться. Но случилось. — Я знал его, — сказал я словно в трансе, потерянный в месте, где не было ни мыслей, ни эмоций. — Кого? — спросил Клауд. Может быть, мысленно он был в том же месте, где и я, потому что он смотрел в то же бездонное небытие, которое поглотило меня. — Олдрича. Клауд неуютно пошевелился и поправил съехавшую простыню, но не попытался как-то прикоснуться ко мне. Мы сидели в молчании, казалось, целую вечность, пока я не нарушил тишину: — Он был моим первым. — Ты любил его? — Да. Почему я мог так легко сказать это Клауду, но не мог Руфусу? Потому что боялся, что Руфус узнает, сколько стыда я в себе таил? Потому что не хотел, чтобы он знал, что я еще более несовершенен, чем он думал? Клауд уже знал о моих худших недостатках. Может, поэтому мне было легче рассказать ему? Почему я все еще здесь? Я уже давно должен был уйти. — Я изменял ему, — сказал я. — Неоднократно. — Он злился? — Еще как. — Может, ты просто был не готов. …Я никогда не готов. — Что случилось? Из-за чего все закончилось? — спросил Клауд. — Эт' была моя вина, — ответил я и положил голову ему на плечо, все еще ментально пребывая в том месте, где не было мыслей, не было смысла. — Нас обоих избили… бросили умирать… — глубоко вздохнув, я добавил чуть слышно: — Изнасиловали. — Много? — Достат'чно. — Сколько лет тебе было? — Два дня как исполн'лось шестнадцать. Клауд наклонил голову и прижался к моей макушке, так же, как и я, все еще уставившись в одну точку. — Ты поэтому хотел обрушить Плиту? — Да. — Я не знал. — Знаю. После еще одной долгой паузы Клауд сказал, не поднимая головы: — Я хочу еще раз поцеловать тебя, — в его голосе не было никакого сексуального побуждения. Это было простое утверждение. Клауд просто поделился своими мыслями. — Ты не мож'шь. — Руфус? Руфус… — Да. — Ты ведь любишь его? Я не знаю… — Мне нужно идти. Клауд поднялся с пола вслед за мной и подобрал мой шокер, пока я надевал ботинки. — С тобой все будет в порядке? — спросил он, зажав меня возле двери и повернув к себе мое лицо. — Как всегда, — пожал я плечами и слабо улыбнулся. Как всегда. Нахмурившись, он несколько раз погладил большими пальцами мои виски, а потом все же украл у меня последний поцелуй. Я хотел оттолкнуть его. Но не оттолкнул. Клауд сам отстранился, позволяя мне уйти. Черт возьми, что я буду делать? === — Отпусти меня, Руфус… — едва слышно прошептал я. Руфус тогда ушел на кухню и несколько часов пил, пока не отключился прямо за кухонным столом, зная, что я имел в виду. Но я солгал. Я никогда не хотел, чтобы он отпустил меня. Я никогда не хотел по-настоящему уйти. Никогда. О, Руд… Что мне теперь делать? Ты единственный голос разума, который у меня остался… Что мне делать? === Когда я вернулся домой и открыл дверь в квартиру, Руфус стоял напротив входа, словно поджидал меня. Схватив за пиджак, он притянул меня к себе, не давая сбежать, и окинул жестким взглядом. А потом врезал так, что я полетел на пол и приземлился на стеклянный кофейный столик. Черт… — Полагаю, у тебя был продуктивный вечер, — спокойно сказал он, выправляя манжеты, а потом взял с вешалки жилет, больше не глядя на меня. Я неустойчиво поднялся на колени, разрезая руки осколками, и полез в карман за зельем, чтобы унять боль от все еще заживающей раны на боку. Зелий больше не оказалось. Последнее я выпил после того, как Клауд… Ну, после Клауда. Руфус как будто смог прочесть мои мысли — или просто заметил, насколько я уже был потрепанным — так что он подошел и грубо вздернул меня на ноги, взяв за плечо. Все еще отказываясь смотреть на меня, он всучил мне зелье и отвернулся за своим пиджаком. — Просто из любопытства, Рено, — холодно начал он, стоя спиной ко мне. — Остался еще хоть кто-нибудь, с кем ты не трахался? Я заслужил это. Меня не удивило то, что он все понял, только один раз взглянув на меня. Руфус всегда был до сверхъестественного проницательным. — Хм, — протянул он, расправляя складки на пиджаке, а потом все же удостоил меня взгляда — жесткого и холодного. — Наверное, я зря так реагирую. Ты же ведь совершенно четко дал понять, что не хочешь здесь находиться. — Руфус снова переключил внимание на свои пуговицы. — Думаю, я должен извиниться за свою реакцию, — добавил он, убирая с одежды прилипшую ворсинку. — В любом случае, когда приведешь себя в порядок… — он равнодушно окинул меня взглядом, — я хочу видеть тебя в своем офисе. Потом он одернул рукава и развернулся к двери. — Да, сэр, — дрожащим голосом прошептал я, опустив голову. Слегка напрягшись, Руфус коротко кивнул, не оборачиваясь, и вышел, спокойно закрыв за собой дверь. А я поплелся в ванную приводить себя в божеский вид. === После короткого визита в Медицинский Центр, чтобы убедиться, что ранение заживает должным образом, я поднялся к Руфусу в офис. В полной нерешительности я стоял посреди приемной и пялился на дверь в его кабинет. — Все в порядке, сэр? — спросила секретарь Руфуса. Любое место было бы сейчас лучше, чем то, где я находился. Я боялся того, что меня ждало за дверью. Мне не раз приходилось иметь дело с разозленным Руфусом. Но обычно это было просто, и я, как правило, сам его и подначивал. Но в этот раз я реально накосячил и не мог ничего исправить. — Он ждет м'ня, да? — отрешенно спросил я. — Да, сэр. Он отменил все сегодняшние встречи и велел ни с кем не соединять по телефону. Великолепно. — В к'ком он был настроении? — В таком же, как и всегда, сэр. Отлично… Я подошел к двери и едва слышно постучал кончиками пальцев. Во мне теплилась глупая надежда, что я мог бы сказать, что приходил, но мне никто не ответил. Но Руфус, к сожалению, услышал прикосновение моих пальцев к двери и ледяным тоном позвал: — Заходи, Рено. Я открыл дверь и опасливо переступил порог. Меня как будто льдом сковало. Бывали времена, когда от Руфуса в буквальном смысле веяло холодом, и это был как раз тот случай. У меня по телу пробежала дрожь. — Вы х'тели м'ня видеть, сэр? — спросил я, не отрывая взгляда от пола, и немного прошел вперед. — Да, — ответил Руфус и опустил руку под стол. Я услышал легкий щелчок за спиной и понял, что оказался заперт с ним в кабинете. С ледяным спокойствием Руфус сложил руки на столе прямо перед собой и переплел пальцы. — Я тут немного покопался в старых архивах, которые пережили атаку Вэпона, — безэмоционально заявил он, глядя на меня. Его отрешенная манера пробудила во мне какое-то зловещее предчувствие, липким холодком пробежавшее вдоль позвоночника. Я пока не понимал, с чем оно было связано, но ощущение было неприятным. И то, что Руфус запер дверь, нагоняло еще больше жути. Меня переполнял страх перед неизбежным. — Тебя звали Ренальт Сальвани, ведь так? — спросил Руфус с абсолютно нечитаемым видом. — Это было написано в записях Ходжо из той лаборатории, — подняв одну бровь, он откинулся на спинку кресла. — Это же имя несколько раз упоминалось в уголовных делах на Холдрика Токетсу, — он снова подался вперед и прищурился: — Я взял на себя смелость прочитать их все. Среди них встречалось несколько обвинений в адрес Токетсу в совершении насильственного нападения. Каждое из которых впоследствии было отозвано. Я был весьма удивлен увидеть, от чьего они были имени. С этими словами Руфус выдвинул боковой ящик стола, достал толстую папку, положил ее на стол и придавил рукой. Она, как магнит, притягивала мой взгляд, и я неосознанно закусил нижнюю губу, чувствуя, как бледнею. — У тебя захватывающая история, Рено. Или правильнее сказать: Ренальт? Должен признать, мой отец приложил немало усилий, чтобы скрыть твое прошлое, — несколько мгновений он побарабанил пальцами по обложке папки, что-то обдумывая. — Интересно, что Ценг и Руд тоже во всем этом замешаны, — взгляд Руфуса помрачнел, и он немного подался вперед, все еще сохраняя свое пугающее спокойствие. — Я всегда недоумевал, почему они завербовали типичного оборванца с трущобных улиц. Но, выходит, ты не такой типичный, как можно было подумать. Правда? Вот ведь блядство… Открыв папку, Руфус принялся перелистывать страницы, пробегая их глазами. — Тут собрано внушительное количество нераскрытых убийств, где ты фигурировал главным подозреваемым. Все они были совершены после одной истории с твоей госпитализацией в очень тяжелом состоянии. Хм. Складывается такое впечатление, что все доказательства против тебя были изъяты, — Руфус поднял на меня взгляд со словами: — Мой отец постарался? Ведь так? Я с трудом сглотнул. Мне хотелось одновременно оказаться от него как можно дальше, и подойти к нему и вмазать хорошенько за то, что целенаправленно копался в моем прошлом. — Отопри дверь, Руфус. — Зачем это? — спросил он, равнодушно глядя на меня. — Мне кажется, я имею право знать некоторую информацию о собственных сотрудниках, особенно если они замешаны в нераскрытых преступлениях, таких как убийства с особой жестокостью. — Руфус вернул свое внимание папке и снова начал листать ее. — Глядя на фото жертв, я могу сделать вывод, что тот, кто сделал это, был явно психически нездоровым человеком. Согласишься со мной? — снова посмотрев на меня, Руфус изогнул бровь: — Ты видел эти фото? — Убери гребаную папку, Руфус, — предупредил я, шагнув вперед и сжав рукоять шокера, пристегнутого к запястью. — Как глупо с моей стороны. Полагаю, тебе не нужно смотреть на фото, чтобы знать, — продолжил он, разглядывая страницы. — В конце концов, ты сам все это сделал, — Руфус поднял на меня ледяной взгляд. — Не удивительно, что ты с такой готовностью принял на себя роль персонального мокрушника моего отца. Должен признать, мне всегда казалось странным, что он так легко повысил тебя до заместителя, учитывая, откуда ты пришел. Но опять же, твоя преданность ему была неоспорима, раз уж ты опустился до удара в спину нескольким своим коллегам по его указке. — Они были з'говорщиками против Шин-Ра, — сказал я, поняв, что он не остановится, пока я не подыграю. — Ты знал об этом. — Ах, да. А ты ведь у нас знаешь все о заговорах, да? — несколько мгновений Руфус молча постукивал пальцами по столу, а потом продолжил. — Но что-то мне подсказывает, что остальные, которые были до твоего поступления в Шин-Ра, не имели никакого отношения к заговорам. Ты же в то время занимался, дай-ка посмотрю… — он перелистнул несколько страниц и продолжил: — Поставкой оружия нескольким подпольным группировкам, нацеленным на уничтожение всего, что построила Шин-Ра. Полагаю, хорошо, что у тебя тогда не было хакерской подготовки, иначе ты бы мог представлять реальную угрозу. — Твой ебаный папаша уже знал обо всем этом! — не выдержал я. — Что еще мне тебе сказать? — Мой папаша. Да, но у меня с моим папашей было не так много общего, насколько тебе уже известно, — сказал Руфус и откинулся в кресле. — Многое из того, что он считал приемлемым, мне таковым не казалось. К сожалению, признаюсь, мне уже тогда нравился ты и твой стиль работы, хотя прямо сейчас мое отношение несколько пошатнулось. Твоя креативность всегда позволяла тебе преуспеть во многом, с чем не справлялись остальные. Руфус саркастично усмехнулся: — Никто никогда не поднимался в должности так же быстро, как ты. Может быть, я чего-то не знаю о своем отце? Может быть, ты не просто работал на него? — его глаза опасно прищурились, а на губах заиграла лукавая улыбка. — Может быть, ты и с ним трахался? Следующие мои действия произошли не по моей воле, а в результате какого-то непостижимого неконтролируемого порыва. Я подскочил к его столу, замахнувшись шокером, с намерением реально нанести вред. Но Руфус, с его кошачьими рефлексами, успел поймать мою руку и болезненно вывернуть ее, укладывая меня спиной на стол. После этого он склонился надо мной, продолжая удерживать, но больше никаких действий не предпринимал. — Очень непрофессионально вести себя подобным образом, Рено, — холодно сказал он, глядя на меня вверх ногами. — Ты мог нанести серьезный ущерб, если бы смог завершить удар. Возможно, я попал в точку? — Ты больной конченный ублюдок, — зашипел я, пытаясь вывернуться из его хватки. — Ты совсем крышей поехал. — Пожалуй, ты прав, — усмехнулся Руфус и стал свободной рукой поглаживать меня по волосам. — В конце концов, ты лучше всех разбираешься в поехавших крышах. А мой отец вряд ли стал бы предаваться сомнительным половым связям, — слегка повернув голову, он посмотрел мне в глаза с такой горечью, что у меня холод пробежал бы по телу, не будь я сосредоточен на боли в не до конца зажившей ране. — В отличие от тебя, конечно. — Это была чертова ошибка! — Разве? — спросил он, выгнув бровь. — Насколько я помню, ты спрашивал меня, не хочу ли я побыть сверху, так сказать. Как только я ответил «нет», ты тут же обернул все в ссору и убежал к тому, кто с радостью сделал это. Тебе хотя бы хватило порядочности подождать перед этим пару недель. — Блять… Руфус, — проговорил я, пытаясь вырвать свое запястье из его хватки. — Все совсем не так! — О? Так ты не трахался с Клаудом? — спросил он и, схватив мою вторую руку, тоже прижал ее к столу. — Хочешь сказать, что ты всю ночь где-то шлялся, а когда вернулся, от тебя разило Клаудом по какой-то другой причине? — Гайя… Руфус, — выдохнул я. — Что за чуйка? Ты что, какое-то животное? — Мне понадобился всего лишь один взгляд, чтобы прочитать вину, написанную у тебя на лице! — закричал Руфус и сильнее сжал мои запястья, заставляя меня съежиться. — Как ты, блять, думаешь, сложно мне было обо всем догадаться?! И словно подброшенная монетка, его поведение снова изменилось, опять становясь спокойным, почти апатичным. — Ты был в «Седьмом Небе», Рено. Вернулся только утром. И, ох! — притворно воскликнул Руфус, — кто же еще постоянно торчит в той дыре? — он выкрутил мои запястья, вырывая у меня сдавленный болезненный стон. — Джаред притащил домой какую-то шлюху. Руд всю ночь был с Тифой, а Ценг вернулся сразу после операции, чтобы побыть со своей ненаглядной Еленой. Так что ты не мог зависать всю ночь с кем-то из них. Руфус перехватил мои запястья так, чтобы держать их одной рукой у меня над головой. Другой рукой он стал поглаживать мое лицо. — Я мог бы предположить, что ты просто тусовался с Клаудом. Но выражения твоих красивых глаз было достаточно, чтобы убедить меня в обратном. — Ну, блять, ну что мне тебе сказать, Руфус? — взмолился я, выкручивая руки. Он, наконец, отпустил меня, и я тут же поднялся на ноги. Руфус встал с кресла и обошел стол, остановившись сбоку от него, задумчиво глядя на дверь. — Думаешь, он все еще будет тебя хотеть, если узнает о том, что ты сделал после выписки из больницы? — глухо спросил он. — Думаешь, он будет хотеть тебя, зная, во что ты превратился после зверств, что тебе причинили в тот день? Он слегка отогнул полу пиджака, чтобы стал виден его пистолет, и продолжил: — Конечно, он понимает, что ты не всегда ведешь себя искренне. Но знает ли он, каким ожесточенным ты можешь быть? Каким жестоким и беспощадным ты бываешь, когда жаждешь мести, чувствуешь угрозу или загнан в угол? — Руфус глубоко вздохнул. — Он знает, что ты лжец. Но знает ли он, насколько ты обманчив на самом деле? Знает, насколько ты коварен и хитер на самом деле? — он перевел взгляд на меня и холодно добавил: — Ты как гадюка, Рено. Ты нападаешь на все, что покажется тебе сиюминутной угрозой. Даже на руку, что тебя кормит. — Ебаный свет, Руфус… Ты думаешь, я т'ерь собираюсь сбежать с ним?! — закричал я, полностью развернувшись к нему. — Если ты это сделаешь, мне придется убить тебя, — нейтральным тоном сказал Руфус. — Я не могу себе позволить проиграть что-либо Клауду, особенно тебя, — с этими словами он вытащил пистолет и прицелился прямо перед собой, а потом наклонил голову и посмотрел на пистолет немного сбоку, все еще держа его в вытянутой руке. — На самом деле, может быть, следует просто пристрелить тебя в качестве подстраховки. — Соб'раешься убить меня за это? — спросил я, внезапно почувствовав себя абсолютно истощенным. Я знал, что невъебенно накосячил. И знал, что мне не было прощения. Но я был не уверен, что заслуживаю смерти за свой косяк. — Мне бы очень хотелось. — Открой чертову дверь, Руфус, — потребовал я и направился к выходу. Чем быстрее я уберусь отсюда, тем лучше будет для меня. — Зачем? — спросил Руфус, сняв пистолет с предохранителя. — Чтобы ты мог сбежать обратно к Клауду? — Да ты совсем ебнулся, Руфус! — закричал я и развернулся к нему. — Клауд не тот, кого я… — я оборвал себя на полуслове, не найдя в себе сил закончить предложение. — Да ну, на хуй. Хоч'шь пристрелить меня… Давай, стреляй, — апатично пробормотал я, доставая сигарету, и развернулся к двери. Просто уже покончи с этим. — Клауд не тот, кого ты — что? — Отъебись, Руфус, — пробормотал я, прикуривая. — О, нет, я хочу услышать, что ты собирался сказать, — возразил Руфус и подошел ко мне сзади. — Это, должно быть, что-то очень интересное, раз уж ты не смог заставить себя договорить, — он упер дуло пистолета мне в затылок. — Совсем не похоже на тебя: замолкать на полуслове, особенно когда ты в таком запале, как сейчас. — Руфус, блять. Я не соб'раюсь играть в твои чертовы игры, — сказал я и затянулся. — Либо пристрели меня, либо дай мне уйти. — Дать. Тебе. Уйти, — медленно повторил он с легким надрывом в голосе и сильнее вдавил пистолет мне в голову. — Хм. Это то, чего ты на самом деле хочешь? Нет. — Я не знаю, — сказал я, закрыв глаза и проклиная себя за то, что не смог ответить честно. — Прекрасно. Раз уж у тебя так хорошо получается уходить, думаю, я исполню твое желание. Вдруг раздался оглушительный хлопок, громовым раскатом прокатившийся по кабинету, отчего у меня зазвенело в одном ухе, а по глазам резанул белый свет. А потом меня накрыло шоком от резкого выброса адреналина при осознании того, что означал этот хлопок. Не в силах заставить себя открыть глаза, боясь, что я мог быть мертв, или еще хуже — Руфус мог быть мертв, я так и стоял, зажмурившись, трепеща перед тем, что мог увидеть. Только когда сзади послышался легкий щелчок предохранителя, я понял, что можно не бояться. Я открыл глаза, и передо мной предстал пустой дверной проем. По краям дверной коробки все еще кое-где плясали небольшие языки пламени. Двери не было. Сунув руки в карманы, я ошарашено шагнул вперед и слегка наклонился, чтобы лучше рассмотреть то, что было передо мной. Никаких обломков не было. От двери вообще ничего не осталось. Единственным напоминанием о ней были дверные петли на косяке. Двери в приемную были открыты, и внутрь уже заглядывали остальные обитатели этажа, пытаясь узнать, что случилось. Секретарша Руфуса, бледная, как призрак, в полнейшем шоке стояла позади своего стола. — Охуеть. Что ты зарядил в него, Руфус? — спросил я, медленно обернувшись. Я был в конец потрясен и совершенно забыл обо всем, что происходило перед тем, как Руфус оглушил меня на одно ухо. — Метеор, — усмехнулся он. — Впечатляет, да? — Да пиздец, — проговорил я, подняв брови, и снова посмотрел на дверной проем. — Елена? — Да. Она сказала, ты совершил настоящее открытие, — ответил Руфус и согнул руку, переставая целиться в меня. — Ага. Но я еще не видел эффект от огнестрельного оружия, — сказал я и подошел к косяку. Проведя пальцами по поврежденному краю, я заметил вслух: — Холодный. — Я знаю, — ответил Руфус. — Мне вот интересно, какой эффект он может оказать на тебя. — Мне, наверно, пора бежать, да? — отрешенно спросил я, все еще загипнотизированный результатом выстрела. — Ну, было бы очень обидно уничтожить нечто столь обманчиво прекрасное только потому, что в последний момент ты решил остаться на месте, — предупредил Руфус и выпрямил руку, снова прицелившись в меня. — Ты конченый психопат! — заорал я, вновь захлебнувшись дурным предчувствием. — Хм, — хмыкнул он и криво усмехнулся, — кто бы говорил. Я успел добежать только до середины приемной, когда был сбит с ног и перевернут на спину. — Отъебись от меня! — О? А я думал, тебе теперь нравится иметь мужчину сверху, — прорычал Руфус, хватая мои руки и прижимая их к полу. Черт возьми, где его пистолет? — Ээ… сэр? — робко позвала секретарша из-за своего стола. — Не лезь в это, Шарин! — рявкнул Руфус. — Н-но… тут… люди… Не слишком довольный вмешательством, Руфус отпустил одну мою руку, снова вытащил пистолет и направил на Шарин. А потом сказал спокойным профессиональным тоном, будто не происходило ничего необычного: — Мы с Рено пытаемся очень серьезно поговорить, Шарин. Пожалуйста, не вмешивайся. Но, видимо, что-то казалось ей очень важным, потому что, несмотря на очевидный страх за свою жизнь, она нервно указывала пальцем в сторону коридора, не размыкая рук, сцепленных перед грудью. Мы оба медленно перевели взгляд в том направлении. Я выгнул спину и запрокинул голову, чтобы лучше видеть, а Руфус, сидя на мне сверху, отпустил мою вторую руку и наставил пистолет на Руда, который наставлял пистолет на него. Руфус сосредоточил свое внимание на Руде, кривя губы в хитрой ухмылке, а я коротко усмехнулся и торжествующе посмотрел на него. — Отпусти его, — потребовал Руд. Ценг с чашкой кофе в руке стоял перед дверью в собственный кабинет, рядом с ним неуверенно переминался с ноги на ногу Джаред. Все взгляды с разной степенью недоумения и любопытства были устремлены на нас. — А иначе что? — спокойно спросил Руфус и свободной рукой надавил мне на грудь, укладывая обратно на пол, когда я попытался приподняться на локтях. Глухой щелчок предохранителя на пистолете Руда прозвучал, как приговор, и я воскликнул: — Руд! Нет! Не уверен, за чью жизнь я опасался больше в тот момент. Я знал только то, что не хотел увидеть результат испытания нового оружия Руфуса на живом человеке. По крайней мере, не в такой ситуации и точно не на моем лучшем друге. — Я застрелю тебя, Руфус. Если еще хоть пальцем его тронешь. — Правда? Очень в этом сомневаюсь, — выгнул бровь Руфус. — Ценг? Глубоко вздохнув, Ценг хлебнул кофе, не спеша подошел и встал на линию огня, заслоняя собой Руфуса. — Извини, Руд. Но Руфус для меня приоритетнее, — спокойно заявил он и сделал еще один глоток. Джаред все это время стоял, вылупившись на нас, и не знал, куда себя деть. Он посмотрел на Руфуса, оседлавшего меня на полу приемной, перевел взгляд на меня и одними губами произнес: «Шлюха». Потом он взглянул на Ценга, спокойно попивающего кофе, словно ничего особенного не происходило, и на Руда, хмурящегося и ругающегося вполголоса на шефа за то, что помешал ему застрелить собственного босса. Бедный пацан очевидно понятия не имел, что происходит, и уж тем более не знал, что ему делать. И нужно ли делать что-то вообще. Руфус поставил свой пистолет на предохранитель и убрал в кобуру. Опустив взгляд на меня, он довольно усмехнулся и провел рукой мне по груди под расстегнутыми верхними пуговицами рубашки. — Ценг, будь добр, разоружи Руда, — почти вкрадчиво велел он. — Убери свои гребаные руки, — прошипел я, пытаясь сбросить Руфуса с себя, когда Ценг — с изрядным шумом — занялся Рудом. Борьба и ругань в коридоре вкупе с физическим противостоянием между мной и Руфусом превратили семидесятый этаж Шин-Ра-Билдинг в зону боевых действий. Этот день наверняка до конца жизни останется в памяти всех присутствовавших. В какой-то момент пистолет Руфуса оказался у меня во рту. Ценг с Рудом оказались где-то за закрытыми дверями, продолжая сильно шуметь. А Джаред куда-то делся с Шарин. Скорее всего, отвел ее в безопасное место. Не знаю, я был немного занят, чтобы следить за ними. Мне удалось заехать Руфусу коленом в живот, заставляя его неожиданно согнуться, и я решил воспользоваться моментом и рванул к лестнице. === Я со всех ног бежал к его квартире, задыхаясь от боли в боку, слыша за спиной стремительную поступь безумия. Руфус преследовал меня по пятам. Он совершенно свихнулся, а я не понимал, почему бежал домой, а не на улицу. Ворвавшись в квартиру, я бросился в спальню, схватил из гардероба большую сумку и стал запихивать в нее вещи. — Какого черта ты делаешь?! — закричал Руфус, вбежав в комнату вслед за мной. — А как это по-твоему называется?! — заорал я в ответ. — Сваливаю отсюда нахуй! — Хрена с два! — прорычал он, вырывая сумку из моих рук. — Тебе некуда идти. — Учитывая, как ты себя ведешь, Руфус, улица отлично подойдет, — ответил я и отобрал сумку обратно. Тогда Руфус ударил меня в висок, чтобы отвлечь, и снова забрал сумку. Но в этот раз он швырнул ее на другой конец комнаты, вне моей досягаемости. — Ты никуда не пойдешь. — Почему? — спросил я. — Боишься, что я сбегу обратно к Клауду, лишь только переступлю порог? Схватив меня за плечи, он оттолкнул меня назад, и я влетел спиной в стену. — Я выслежу вас и прикончу обоих, если ты это сделаешь. — Это, по-твоему, д'лжно меня напугать? — истерично усмехнулся я. — Ты уже се'дня угрожал убить меня! — я оттолкнулся от стены, вытащил свой пистолет и направил на Руфуса. — Наскольк' я помню, это было примерно так! — и я выпустил подряд всю обойму, взяв чуть левее его головы. Руфус даже не шелохнулся. Его глаза опасно потемнели. С совершенно диким видом он подскочил ко мне, швырнул на кровать и запрыгнул сверху. — Пытаешься возбудить меня, Рено? — прорычал он и разорвал на мне рубашку. — Маньяк ебнутый! — воскликнул я и, оттолкнув его, вскочил с кровати. Руфус последовал за мной. Я развернулся и ткнул в него пальцем: — Держись от меня подальше! А потом я схватил его за грудки и жадно впился в губы. Но Руфус вырвался и оттолкнул меня к стене. — Нет! — выкрикнул он. — Не думай, что это будет так просто! — и теперь уже он накинулся на меня, прижимая к стене и атакуя мои губы. Я сумел выкрутиться и недоуменно уставился на него. — Блять, Руфус! Чего ты хочешь от меня? Вмиг успокоившись, с полностью вменяемым видом Руфус провел рукой по волосам и ровным тоном сказал: — Впервые в жизни, Рено, — а потом заорал мне в лицо: — Я В ДУШЕ НЕ ЕБУ!!! И тут мы вцепились друг в друга, как дикие звери, то толкаясь, то притягивая обратно, хватаясь за одежду, пытаясь ее сорвать, обзывая друг друга последними ругательствами. И я даже не знаю, кто из нас был инициатором в этот раз. Но это было и не важно. Когда Руфус немного отстранился, отпустив мои губы, я выдохнул, пытаясь отдышаться: — Выеби меня, Руфус. — Ты уверен? — спросил он, отстраняясь еще больше, когда я попытался сдернуть с него рубашку. — Не думаю, что я знаю… — Да. Ты разберешься, — перебил я, притягивая его обратно и хватаясь за пряжку его ремня. — Просто сделай это. Просто сделай, — умолял я между поцелуями и опустился на пол, увлекая его за собой. Я хотел, чтобы он отвоевал территорию, которую Клауд захватил прошлой ночью, и, думаю, Руфус это понял. Мне было нужно, чтобы он избавил меня от этого груза, все исправил, снова сделал своим. Я не жаждал, чтобы меня снова отымели. Я лишь хотел, чтобы это сделал именно он. Чтобы стер все следы моей ошибки, перекрыл их. С самого начала это и должен был быть он. Я хотел, чтобы это был он. — Рено, это безумие, — он все еще сомневался и попытался отодвинуться. — Нет… Руфус, нет, — просил я, притягивая его обратно. — Ты никогда эт'го не делал… Тебе нужно попробовать, — быстро поцеловав его в губы, я добавил: — Мне нужно, чтобы ты это сделал. — Я сейчас тебя так ненавижу, — с горечью выдавил он и снова завладел моими губами, прижимая к полу, больно вцепившись в плечи. А потом выдохнул, ловко расстегивая мои брюки: — Ты ни хрена от меня не заслуживаешь. — Пожал'ста, — взмолился я. — Дай мне загладить вину. Руфус издал полузадушенный звук, вздернул меня на колени и развернул к стене. Потом он протолкнул мне в рот два пальца, заставляя хорошенько их смочить. — Еще не поздно передумать, — напомнил он, касаясь губами моего уха, а потом, не услышав протеста, забрал пальцы, опустил их вниз и начал медленно растягивать меня. Морщась от первоначального дискомфорта и дрожа от напряжения и волнения, я уверял его, что так должно быть. Что ему нужно это сделать. Мне было нужно, чтобы он это сделал. — Рено… ты должен расслабиться, — велел он, медленно превращая меня в сгусток пульсирующих нервов. Потом он убрал из меня пальцы и прижался головкой члена, пока еще не толкаясь внутрь. — Мне очень трудно поверить, что кому-то вообще удавалось хоть чего-то добиться от тебя в этом смысле, — пробормотал он. — Я всегда был пьян или под кайфом, — признался я, закрыв глаза, пытаясь унять беспокойство, которое испытывали мы оба. Он — потому что никогда раньше этого не делал, а я — потому что никогда не любил быть снизу. Восприняв мои слова как сигнал, Руфус решил, что я успокоился настолько, насколько вообще было возможно. Я низко застонал сквозь сжатые зубы, когда он медленно вошел в меня. Тесно прижавшись ко мне, он дал мне время привыкнуть, а потом начал понемногу двигать бедрами, шепча мне на ухо слова успокоения и извинения, которых я не заслуживал. Он едва слышно бормотал, уткнувшись мне в шею, но я мог расслышать: «Все хорошо… Все в порядке…», когда он наконец задвигался по-настоящему. Он старался быть очень нежен, пробуждая каждое нервное окончание внутри меня, заставляя дрожь пробегать по телу от каждого толчка. Любое прикосновение его изящных пальцев, любое касание его красивых нежных губ возводили меня на все новые уровни эйфории. Я неосознанно начал двигаться вместе с ним, чувствуя неутолимую жажду большего. — Гайя… Руфус… — стонал я и умолял его не останавливаться. Каким-то непостижимым образом Руфус всегда мог даже худшие мои чувства и ощущения сделать несравнимыми с самыми прекрасными. Покоряться ему было сродни достижению совершенства, а то, что я был трезв, только добавляло остроты происходящему. Руфус был единственным, кому удавалось подарить мне свободу без необходимости мне предварительно доводить себя до кондиции алкоголем или чем-то еще. Словно почувствовав какой-то взаимный переломный момент, Руфус обхватил мой член и начал мучительно медленно поглаживать его. Он всеми силами старался избежать грубости в своих действиях. Несмотря на лютую злость, Руфус был несвойственно нежен и внимателен, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым ощущением. Каждая ласка была для него, как изучение чего-то неизведанного, благодаря чему все ощущения были и для меня словно в новинку. Руфус превращал любое действие в сладкую агонию, приближающую меня к точке невозврата. И вскоре перед глазами взорвалось солнце, а душа словно вышла из тела, отправляясь куда-то в запредельное измерение, бесконечное и необъятное. Наши крики слились в едином возгласе, избавляя нас от рамок, позволяя сбросить оковы бренного бытия, пока мы не были вырваны из объятий незаслуженной утопии и возвращены обратно к реальности. Вкусив маленький кусочек рая, я убрал от себя руку Руфуса, все еще продолжавшего ласкать меня, не в силах больше терпеть сладкую муку из-за гиперчувствительности после оргазма. После того, как он вышел из меня, я повалился на бок на полу, а Руфус так и остался стоять на коленях рядом со мной, словно не решаясь пошевелиться. — Я хочу, чтобы ты остался, — неохотно признался он, словно своей просьбой боялся приблизить конец света. Я лишь кивнул. Взяв за руку, я потянул его к себе, вынуждая лечь рядом, и уткнулся лицом ему в грудь. — Прости, — сдавленно выдохнул я. Понимая, но не прощая, Руфус прижал меня к себе и стал гладить по волосам. И потом я, кажется, услышал тихий всхлип и почувствовал, как он задрожал. Но из уважения я не стал поднимать взгляд, а он не стал смотреть на меня, чтобы выяснить, почему я тоже всхлипывал и дрожал. Руфус Шинра был человеком, которого никто никогда не видел в крови или в слезах. И раз уж мне уже довелось видеть его израненным после атаки Вэпона, то я мог хотя бы сохранить ему последнее достоинство и не видеть его слез. === Мы молча лежали на полу где-то около часа. В какой-то момент я стянул с кровати покрывало и укрыл нас обоих, а потом снова уткнулся в Руфуса. — Т'е хоть понравилось? — в конце концов спросил я. — Это было по-другому. — Не п'нравилось? — поднял бровь я и заглянул ему в глаза. — Нет… было хорошо, — заверил он. — Просто я предпочитаю наоборот. — Странный ты, Руфус, — шутливо сообщил я и снова опустил голову ему на грудь. — Не страннее тебя, Рено, — ответил он и обнял меня покрепче. — К тому же, мне нравится, когда ты внутри меня, — добавил Руфус и шепотом закончил: — Благодаря тебе я чувствую себя живым. Должен признать, я был рад такому ответу. Хоть он и сказал, что ему понравилось, я лично предпочел бы, чтобы все оставалось так, как было с самого начала. Я тоже чувствовал себя живым благодаря ему. Но с другой стороны, после этого раза я уже не был таким ярым противником смены ролей, как раньше, и, думаю, Руфус тоже стал более открыто смотреть на это. Несмотря на то, что он теперь больше никогда не будет мне доверять — и от этого становилось так больно, что не описать словами, — у меня было ощущение, что благодаря случившемуся мы стали с ним еще ближе. Мои действия, наконец, отворили дверь, которую Руфус пытался открыть с самого начала. Я не мог отделаться от мысли, что, может быть, действительно… Испытывал к нему нечто большее, чем мне первоначально казалось. — Ты прочел весь мой файл? — спросил я после долгого молчания, все еще уткнувшись лицом ему в грудь. — Да, — ответил он и снова стал перебирать мои волосы. — Эт' были люди, из-за к'торых я оказался в больнице. Неуверенно выдохнув, Руфус прижал меня к себе и уперся подбородком мне в макушку. — Те, которых ты убил? — Да. Он обнял меня сильнее для большего комфорта и подтянул покрывало повыше. — Я так и думал, — сочувственно сказал он. — Хоч'шь знать, почему? — Я читал больничную выписку, Рено, — заметил Руфус. — Тебе не нужно объяснять, почему. — Это не все, — добавил я. — Я знаю, — сказал он, поглаживая мое плечо. — Ты думал, они убили его. Закусив нижнюю губу, я поднял голову и опасливо на него посмотрел. — Давно ты знаешь? — Чуть больше трех недель, — ответил Руфус и опустил глаза, вглядываясь в мое лицо. — И ты не злишься? — Злюсь, — сказал он внешне спокойный, но по голосу было слышно, что это правда. — Я в бешенстве из-за того, что они сделали с тобой, и я злюсь на тебя за то, что ты мне не рассказал, — потом его взгляд сделался сочувственным, и он добавил: — Но, учитывая обстоятельства, думаю, я понимаю, почему ты хотел скрыть нечто подобное. Руфус снова прижал меня к своей груди и задал вопрос, который я надеялся от него не услышать: — Что ты собираешься сказать Клауду? — Он уже знает мое решение, — ответил я и снова закусил губу. — Я не могу рассчитывать на прощение, да? — Нет. — Ты же ведь его не тронешь? — Мне бы очень хотелось, — ответил Руфус и сильнее вдавил подбородок мне в макушку. — И одно то, что ты об этом спрашиваешь, вызывает у меня еще большее желание убить его, — он обреченно вздохнул, показывая, насколько был недоволен ситуацией, и нехотя признал: — Но, к сожалению, я не могу. Руфус потянул меня наверх, заставляя приподняться, пока наши лица не оказались на одном уровне, и какое-то время просто смотрел на меня, поглаживая по щеке. Потом он прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза. — Я должен знать кое-что, — признался он. — Что ты хоч'шь знать? — спросил я и тоже закрыл глаза. — Почему он ранил тебя? Вновь кусая губы, я рассказал ему, как мне сорвало башню, и я вынудил Клауда сделать из меня канапе. Мой рассказ вызвал у Руфуса неподдельный понимающий смешок. — Мм, — кивнул он. — Знакомое чувство. Несколько тихих мгновений спустя у Руфуса зазвонил мобильник. Выругавшись про себя, он дотянулся до телефона и ответил. Убедив собеседника, что все в порядке и Руда можно отпустить, он велел, чтобы дверь в его кабинет была восстановлена в кротчайшие сроки. — Ну что, Рено, должен поблагодарить тебя за успешное доведение меня до первого в жизни акта публичного морального разложения, — заявил он, закончив разговор и отбросив телефон на пол. — Придется принимать немалые меры по устранению последствий в ближайшие несколько дней. — Тихо засмеявшись, Руфус откинул голову, лежа на спине и глядя в потолок, потом покачал ею из стороны в сторону и смиренно вздохнул. — У тебя действительно определенный талант, Рено. === Час спустя, после очередного душа — на этот раз в компании Руфуса — я привел себя в порядок и поднялся к себе в офис. Только чтобы обнаружить Руда, ожидающего меня в моем же кресле. — Не хочешь рассказать мне, что это вообще такое было? — спросил он с места в карьер, стоило мне только открыть дверь. От неожиданности я аж подскочил и выронил из рук шокер, который только что забрал из офиса Руфуса. — Ээ… Привет, Руд, — неуверенно поприветствовал я и нервно потер затылок. — Ты как? — спросил я, имея в виду его пару раундов с Ценгом ранее этим утром. — Нормально. — Хоч'шь чего-ни'ть? — спросил я, указывая на дверь себе за плечо. Руд нахмурился и подался вперед, опираясь на стол, а потом кивнул и ответил: — Да. Объяснение было бы неплохо. Испытывая полное поражение, я подошел и уселся на стул перед своим столом. Что-то в этой картине было определенно не так. Не должны мы с ним сидеть наоборот? Разве это не мой кабинет? Но тут давайте-ка отвлечемся на секундочку. Не хочу, чтобы у кого-то сложилось превратное впечатление о моих отношениях с Рудом. Я его не боялся. Я никогда не боялся Руда, а он никогда не помыкал мной, как это могло показаться на первый взгляд. Я периодически ходил вокруг него на цыпочках, но только потому что глубоко уважал его. Чтобы избежать недопонимания, еще раз напомню, что я любил Руда, как брата. У меня никогда не было настоящей семьи, а Руд был первым, кто взял меня, так сказать, под свое крыло, так что у меня с ним была особая связь. Не хочу проявлять к нему неуважения, так как это касается его личной жизни, но чувствую, что должен рассказать, откуда он пришел… Руд был из многодетной семьи, у него было четверо братьев. Его отец погиб при обвале шахты, когда Руду было тринадцать, оставляя его главой семьи, так как он был самым старшим из детей. Потом он потерял троих братьев, когда те решили стать солджерами и встретили свой печальный конец в боевых действиях. После этого у Руда остался только один брат, самый младший. Наверное, отстойно было родителям Руда никогда не иметь дочери, и, видимо, поэтому у них было так много детей. Может быть, они не теряли надежду родить девочку. Не знаю, я никогда его об этом не спрашивал. В общем, этот младший брат Руда был бы со мной примерно одного возраста, если бы остался жив. Он был паршивой овцой в семье и по собственной воле ушел на улицы после смерти их матери из-за неверно диагностированной болезни. Руду пришлось беспомощно наблюдать, как его родной брат собственноручно ломал себе жизнь и саморазрушался теми же способами, к которым и я иногда прибегал. Вообще, наши с Рудом пути начали пересекаться примерно в то же время, когда его брат был убит одним из своих сомнительных друзей. Отчасти мне кажется, что я стал для Руда шансом на искупление за неспособность защитить последнего члена семьи, которого он должен был оберегать, но не справился. Конечно, это все только мои догадки в попытке проанализировать наши отношения. История его семьи на сто процентов подлинная, а вот причины, по которым он зацепился за меня, это всего лишь предположения. Но мне кажется, я не далек от истины. Только не говорите ему, что я все растрепал. Потому что он поделился со мной по секрету и голову мне оторвет, если узнает, что я проболтался. Просто мне нужно было немного прояснить ситуацию, прежде чем я продолжу выглядеть полнейшим трусом и неудачником во всем, что касается Руда. И я просто хотел, чтобы вы знали, почему он всегда перебарщивал с опекой в отношении меня. И почему я вел себя, как потерянный ребенок, отчаянно нуждающийся в его одобрении. Все было просто из-за того, что я очень уважал его, и наша дружба по-настоящему много для меня значила. Знаете, такой друг, как Руд, был настоящим подарком судьбы. Таким подарком, который не каждому посчастливится получить за всю жизнь. Если бы я верил во всю эту фигню, то сказал бы даже, что Руд был моим ангелом-хранителем. Короче, я был ему должен за то, что он рисковал своей работой, да и головой, наставляя пушку на Руфуса. Так же, как я был должен за это Руфусу. Так что я рассказал Руду, из-за чего он сегодня подставился. Единственное, о чем я умолчал, это то, что это был Клауд. Я не сказал ему по двум причинам, может быть, по трем. Во-первых, я бы не пережил унижения, если бы Руд знал, с кем я переспал, не говоря уже о том, что он бы точно психанул. Во-вторых, я должен был сберечь репутацию Клауда. И третья, пожалуй, самая ужасная причина заключалась в том, что мне действительно нравился этот белобрысый лохматый засранец, и я не мог позволить кому бы то ни было узнать, что меня к нему влекло. Но это было другое влечение. Я уверен, что оно было исключительно физическим. Пусть даже он мне и нравился, не могу сказать, что я испытывал к нему то же, что чувствовал к Руфусу. Конечно, если бы я сам знал, что конкретно чувствовал к Руфусу. Но в любом случае, я понял, что хочу быть именно с Руфусом, а не с Клаудом. У нас бы все равно ничего не получилось. Мы были абсолютно разными с совершенно противоположными взглядами. Клауд бы просто задушил меня. И в фигуральном, и в буквальном смысле. — Ты ведь не собираешься больше видеться с ней? — уточнил Руд, откинувшись назад в моем кресле. Ээ, окей… Я, похоже, даже не уточнил пол того, с кем переспал. Просто сказал, что сходил налево. Нервно улыбнувшись, я уставился на собственные ботинки и решил, что надо бы все-таки внести ясность. — С ним, — еле слышно буркнул я, надеясь, что Руд меня не услышит. — С ним, — с нажимом повторил Руд и подался вперед. — Рено. Что, к чертям, с тобой происходит? — Черт, — пробормотал я и откинулся на спинку стула. Потом я закрыл руками лицо и начал тереть глаза, повторяя: — Я не знаю… Не знаю… Руд ничего не ответил. Он просто сидел, снова откинувшись в кресле, и смотрел, как я достаю и прикуриваю сигарету. Не пытаясь скрыть осуждения, он просто заявил, что, по его мнению, у меня наступил какой-то ненормальный кризис среднего возраста на почве прошлого многолетнего пагубного влияния Холдрика. Естественно, его попытка покопаться в моей психике выбесила меня настолько, что… Ох, короче, просто выбесила. — Ебаный дрын, Руд, — сказал я, делая очередную затяжку. — Эт' вообще не имеет к нему отношения. — Ты уверен? — Конечн', уверен, — ответил я, стряхивая пепел на пол. — А я не уверен, — заявил Руд, поправляя темные очки. — И че. Ты те'рь моим психиатром заделался? — спросил я и затряс ногой. — Сам подумай, — сказал он, наклонив голову и сцепив руки в замок перед собой. — Единственным парнем, с кем ты спал, был Холдрик. И когда ты изменял ему, ты делал это с девушками. — Черт возьми, как ты об этом узнал? — Ты говоришь во сне, — ответил Руд и указал на меня пальцем, чтобы подчеркнуть, что он это не выдумал. — Мы достаточно ночей провели с тобой в одной палатке, помнишь? — Блять, — сказал я и наклонился вперед, опираясь предплечьями на колени. — Еб твою, ты серьезно? — спросил я, гадая, какую хуйню я мог пиздануть при Руфусе. — Да, — ответил он. — Но этого не случалось уже несколько лет. Я с облегчением выдохнул. А потом снова откинулся на спинку стула и крепко затянулся, молча возблагодарив небеса. — Окей. Так. И как это мож'т быть связано с тем, чт' происходит сейчас? — Ты с тех пор не был с другим мужчиной. Сам догадайся. Я саркастично усмехнулся над отсутствием доказательств в подкрепление его абсурдной теории. — Почему? — спросил я. — Потому что ты не мож'шь? — Я бы солгал, сказав, что могу. — Тогда к чему ты клонишь? — Я просто пытаюсь понять, почему всю жизнь тебя привлекали девушки — несмотря на единственное исключение с Холдриком — и вдруг тебе ни с того, ни с сего начинают нравиться парни. — Да блять, мне не нравятся парни, Руд, — возразил я и махнул рукой в его сторону. — Действительно. Тогда почему ты спишь с ними? — Если бы я знал, думаешь, я бы т'е не сказал? — спросил я, туша сигарету в пепельнице. — Ты о многом мне не говоришь в последнее время. — Да иди ты, чувак. Ты реально хотел б' узнать, что я изменил Руфусу с другим мужиком? — Не особо, — согласился Руд, сняв очки и потирая глаза. — Я и про Руфуса-то не хотел знать. — Тогда т'е не на что жаловаться. — … — Слушай, т'е же не слишком сильно перепало се'дня? — спросил я. — Я про историю с пушкой. — Нет, — ответил он. — Ценг обезоружил меня и применял только защитные приемы, — Руд снова надел очки и продолжил: — А потом пристегнул меня к стеллажу в моем кабинете. — Я у тебя в долгу. — Пиво, — безапелляционно сказал Руд. — Без базара. Тольк' не сегодня, — смущенно сказал я. — Мне еще долго предстоит сосать прощения, так что… — я решил, что после всего произошедшего лучше сегодня вечером остаться дома. Вообще будет правильнее на какое-то время затихориться. В конце концов, мне действительно нужно было нехило так прогнуться, чтобы вновь завоевать доброе расположение Руфуса. Хоть мы и помирились, но он все еще был зол на меня. — Стоп! — воскликнул Руд, поднимаясь из моего кресла, и не давая мне закончить фразу. — Я не хочу знать подробности. — Эй… Руд? — позвал я, когда он направился к двери. — Спасиб', что подставился ради меня, — искренне поблагодарил я. — Эт' был какой-то дурдом. Я очень ценю, что ты вмешался. — Мм, — кивнул Руд, открывая дверь. — Просто не забудь, что ты мне должен. — Не забуду, — ответил я, когда он уже ушел. Всегда помню. Мне бы очень хотелось сказать, что все будет хорошо, но я был бы полнейшим дураком, если бы реально в это верил. Я не был новичком в подобной ситуации и знал, что Руфус теперь всю жизнь будет припоминать мне Клауда. Не потому, что это в стиле Руфуса. А потому, что любой на его месте бы так поступал. А самое печальное было то, что я так много знал об изменах и их последствиях не потому, что кто-то когда-либо изменял мне. Никто просто не успевал это сделать, я сам всегда опережал их. Так что, как бы мне ни хотелось выглядеть невинной жертвой, по правде я далеко ею не был. И я прекрасно знал, что за мной скопился здоровенный долг, и мне жизни не хватит, чтобы расплатиться со всеми, кого это касалось.