Танец Смерти

— Как пацаненок? — спросил я у Ценга, пока мы с ним обследовали туннели в поисках возможной угрозы. — Он больше не пацаненок, Рено, — холодно ответил тот. — Ему уже шестнадцать, и он теперь наш босс. — Ага. Все равно еще пацан, — сказал я, засунув руки в карманы и оглядываясь по сторонам. — Тебе следует проявлять немного больше уважения, Рено, — напомнил Ценг, остановившись и разглядывая кучу мусора под ногами. — Уважения… — буркнул я. — Видел тут его в больничном крыле… Знаешь, выглядел паршиво… Судя по данным из карты, он едва не умер, — я посмотрел на тот же мусор, что и Ценг, гадая, что он там увидел, и пробормотал: — Кто-т' долж'н сюда спуститься и вычистить все эт' дерьмо. — Вызываешься добровольцем? — Хех… Мечтай, чувак, — убрав изо рта сигарету и зажав ее между двумя пальцами, я указал ими на Ценга. — Знаешь… я посмо'рел запись с тренировочного полигона. Ценг почему-то напрягся и поджал губы, будто мои слова ему не понравились. Глубоко вздохнув, он повернулся ко мне и смерил холодным взглядом. — И каким образом ты смог получить доступ? — Не придуривайся, чувак… Ты ж' знаешь, что я с отличием окончил этот курс, — вызывающе ответил я. — Прост' взломал систему. — Слегка отклонившись в сторону, я добавил: — Как два пальца обоссать… Х'тел посмотреть, что пошло не так. — Тебе сказали, что пошло не так. — Ага, но если я прав'льно помню… роботы Рива не запрограммированы на убийство, — я затянулся и поправил очки на лбу. — Забавно, что этот чуть не прикончил парнишку. — Это не твое дело, Рено. — А вот ни хуя… Знаешь, я тож' там тренируюсь, — предъявил я. — Что, если бы эт' был я? — И что в этом было бы плохого? — Ха-ха, чувак… Короч'… Узнал кое-что интересное… — я прищурился и слегка подался вперед. — Сказать, что я выяснил? — спросил я и снова затянулся. — Уверен, т'е эт' будет любопытно, учитывая, что пацан под твоей опекой и все такое. Я наблюдал, как Ценг снова напрягся, и тень обеспокоенности наползла на его лицо. Но это не было беспокойство за чье-то благополучие. Скорее, его взволновало то, что я влез, куда не надо, и это только подстегнуло мою подозрительность. — Как интересно, Ценг… — протянул я. — Ты ж' ведь меня недолюбливаешь, да? — Это очень мягко сказано, Рено. — Хех… Не одобряешь, что я сделал, чтобы занять должность твоего зама? — Просто размышляю, когда мне самому теперь ожидать удар в спину, и что такого изощренного ты придумаешь, чтобы подвести меня под устранение, — произнес Ценг, холодно глядя мне в глаза. — Как было с твоим предшественником. — Боишься, Ценг? — усмехнулся я. — Знаешь, он ведь реально тогда согласился убить президента… Ск'зал, что и сам эт'го хотел, — я прищурился и встретил его взгляд, передразнивая выражение лица. — Пришлось сдать его, чувак. — Ты подставил его, Рено. — Да без разницы… — отмахнулся я, показывая, что он раздувал проблему на пустом месте. — Знаешь, нельзя подтолкнуть чел'века сделать что-то, к чему он сам изначально был бы не готов. Мне к'залось, уж ты-то должен лучше всех об этом знать. Мы снова пошли по туннелю в сторону комплекса. Весь день мы прочесывали систему подземных ходов, но так ничего и не нашли. Утром президенту пришла угроза о заминировании, и нас с Ценгом направили вниз на поиски взрывного устройства, пока Руду выделили в помощь рядового, чтобы прошерстить здание Корпорации. — Слушай… Я ведь завел этот разговор не для того, чтоб' обсудить мои амбиции, чувак. — Руфус не твоя забота, и ты это знаешь. — Ага. Но т'е не каж'тся интересным то, что его инцидент в тренировочном центре случился, к'гда его даже не было в тренировочном центре? Ценг сразу весь подобрался, а потом схватил меня за рубашку и толкнул на сырой грязный пол. Вытащив меч, он приставил острие мне к горлу и предупредил, что опасно быть слишком умным, и иногда это может негативно сказаться на здоровье. — О, похож', я что-т' раскопал? — хитро прищурился я и игриво наклонил голову, как кот, поймавший мышку, но тут же вынужденный ее отпустить, потому что меч у горла и все такое. — Знаешь, — подавшись вперед, я прижался к лезвию щекой и пристально посмотрел Ценгу в глаза. — Холдрик однажд' нехило так меня изрезал… — сообщил я, подставляя горло под острие. — Прямо перед тем, как выебать меня… — Закрыв глаза, я продолжил с легким придыханием: — Кончить во время кров'потери ни с чем не сравнимо… Потом я решил немного помочь Ценгу и, взявшись рукой за лезвие меча, надавил кончиком себе на горло, слегка протыкая кожу. — Но все в п'рядке, чувак… П'тому чт' потом он был очень любезен использ'вать свою хренову Лечебную Материю, чтоб' подлатать меня, — я принялся расстегивать пуговицы на рубашке, улыбаясь как сумасшедший. — Показать шрамы? — Рен…? — неуверенно спросил Ценг. — Да? — ответил я, и он побледнел, как лист бумаги. Широко раскрыв глаза и сжав губы, он быстро убрал меч в ножны и в попытке вывести меня из состояния одержимости ударил наотмашь по лицу так, что я поцеловался с землей. Потом он протянул мне руку и, вздернув на ноги, потащил к выходу из туннелей. За всю дорогу он не проронил ни слова, даже по сторонам ни разу не взглянул, пока мы не оказались в здании Шин-Ра. — Приведи себя в порядок, Рено, и переоденься, — велел он, когда мы вошли в лобби. Все еще не выпуская мою руку, он вызвал лифт и добавил: — Потом я хочу видеть тебя в своем кабинете. — Как скаж'шь, босс, — ответил я, заходя в подошедший лифт, только чтобы обнаружить в нем Руфуса с рукой на перевязи. «Прекрасно! Сейчас отлично прокатимся», — с сарказмом подумал я. — Вечерочка, сэр, — я очаровательно улыбнулся и подмигнул ему. — Рад, чт' вы уже на ногах. Сунув одну руку в карман, я качнулся в его сторону, чтобы нажать на кнопку нужного этажа, и Руфус быстро отступил назад, пытаясь избежать контакта со мной. Пацан ненавидел чужие прикосновения, особенно мои. Я списывал это на то, что мое происхождение просто было слишком низко для кого-то столь состоятельного и высокомерного, как Руфус Шинра. Ничего удивительного, на самом деле. Никто с Плиты не хотел бы марать себя близостью к такому трущобному отродью, как я. — Как сам'чувствие, сэр? — спросил я, подняв бровь и слегка склонившись к нему, вторгаясь в личное пространство. Если честно, мне хотелось немного над ним поиздеваться… Он был таким гребаным снобом. Руфус не ответил, молча глядя в пол и изо всех сил стараясь не замечать моего присутствия не только рядом, но и даже на одной с ним планете. Потом я увидел, как он слегка поморщился — и поверьте, для этого нужно было очень внимательно следить за его лицом, что я собственно и делал. Действовать ему на нервы иногда доставляло мне странное удовольствие. Я нашарил в кармане пузырек эликсира, который всегда носил с собой, потому что сам периодически страдал от головных болей, в основном из-за похмелья. — Голова, сэр? — спросил я, зная, что его часто мучили мигрени. Я заметил это, когда ему было двенадцать. Но не уверен точно, в этом возрасте они у него начались, или он вообще страдал ими всю жизнь. Но именно в двенадцать лет тьма в его взгляде начала становиться жутковато леденящей, и он стал часто тереть виски, словно пытаясь унять боль. И именно такой темный взгляд медленно поднялся на меня, когда я задал свой вопрос. В его глазах было столько холодной ненависти, что с легкостью можно было заморозить Ифрита ко всем чертям. Когда лифт неожиданно дернулся, остановившись на одном из промежуточных этажей, я потерял равновесие и налетел на Руфуса, воспользовавшись этим, чтобы подкинуть эликсир ему в карман. — Не трогай меня, — прошипел Руфус, грубо отталкивая меня от себя. Его рука дернулась к тому месту, где он обычно носил свой дробовик, с которым весьма неплохо научился управляться за последний год или около того. Вообще, пацан настолько хорошо натренировался, что мог даже устойчиво держать его и стрелять одной рукой, и при этом его даже не сносило отдачей. Уж не знаю, как он умудрялся, учитывая его утонченное телосложение. Но раз уж мы говорим о Корпорации Шин-Ра, то можно спокойно закрыть на это глаза, как и на многие другие странности, творящиеся в ее стенах. Улыбаясь и продолжая смотреть ему в глаза, чтобы показать, что мелкий говнюк меня совсем не пугает, я поднял руки в примирительном жесте и выгнул бровь: — Всего лишь эликсир, сэр. П'думал, вам сейчас не помешает. Его взгляд немного смягчился, и в этот момент двери лифта разъехались, и в кабину во всем своем знойном великолепии вплыла Скарлетт. Неизменное алое платье с глубоким декольте приятно подчеркивало ее пышные формы, и я совершенно забыл, что рядом находилось воплощение замораживающей силы Шивы, известное как «Руфус». — Добрый вечер, сэр, — своим фирменным соблазнительным тоном поприветствовала она, а потом переключила внимание на меня и, окинув томным взглядом, жеманно улыбнулась и кивнула: — Рено. — Скарлетт… — ответил я, радуясь, что кто-то с наличием индивидуальности наконец-то разбавил нашу компанию с Шинровским отпрыском. — Отпадн' выглядишь, детка, — сказал я, оценивающе ее оглядев, и подошел ближе. Прижав руку к груди, она похлопала ресницами, как будто была искренне тронута. — Ох, ты мне льстишь. — Навряд ли, крошка… — игриво ответил я и краем глаза заметил, как Руфус напрягся. Как выяснилось, он не очень-то жаловал публичные проявления симпатии. Но мне было как-то плевать. — Прост' говорю то, что вижу, — я широко улыбнулся и провел языком по зубам. Руфус шагнул вперед и нажал на кнопку ее этажа, в то время как я наклонился к Скарлетт, скользнув рукой ей на поясницу, и промурлыкал на ухо: — Так бы и съел т'я. С плутовской улыбкой Скарлетт коварно сверкнула глазами и прижалась ко мне. — Не составишь мне компанию за бокальчиком перед сном? — спросила она, водя наманикюренным коготком по груди в вырезе платья. Я заметил, как Руфус сжал зубы, и мне почему-то подумалось, а существовал ли в природе мужчина, который ни разу не был со Скарлетт? Пацану явно было не по себе от нашего беззаботного заигрывания, и создавалось впечатление, что он ревнует. Впрочем, неудивительно, у Скарлетт было, на что посмотреть и за что приревновать ее. Мы вместе вышли на ее этаже, и по дороге я медленно соскользнул рукой с ее поясницы на обтянутую платьем задницу. Когда двери лифта за нами закрылись, из-за них вдруг послышался громкий, эхом разнесшийся по шахте шум похожий на звук удара. — Ого… Что это было? — прижав руку к груди, Скарлетт обернулась и посмотрела на закрытые двери лифта. — Как думаешь, он опять сломался? — Не знаю… Мне пофиг… — сказал я, направляясь к ее квартире. Я прекрасно знал, куда идти, потому что бывал у Скарлетт предостаточно раз за семь лет работы в Шин-Ра. — А что, если он там застрял? — спросила она, все еще стоя возле лифта. — Руфус? — вздернул брови я. — Воспитает в нем немног' характера. Тем более, старик знает, что здание уже на куски разваливается… Кто-ни'ть достанет его, если он застрял, — подытожил я, махнув рукой на лифт, и привалился к двери в квартиру Скарлетт, ожидая, когда она забьет на бесячего мальца и присоединится ко мне. — Ты так жесток, Рено, — игриво сказала она, подходя ко мне, покачивая бедрами. — Но если он и правда застрял? — соблазнительно низким тоном проговорила Скарлетт и, перегнувшись через меня, вставила ключ-карту в замок. Мне открылся прекрасный угол обзора на ее выдающийся бюст, и я даже не попытался сделать вид, что не пялился. — Я уж' сказал свое мнение, детка, — ответил я, проходя вслед за ней в квартиру. Стянув с себя пиджак, я бросил его на диван поверх кучи тряпья, уже сваленного там. Скарлетт была настоящей неряхой, и я у нее дома был, как рыба в воде. Мы с ней стоили друг друга. На обоих болтались ярлыки Шинровских шлюх, готовых, не моргнув и глазом, запрыгнуть в койку к кому угодно. На пару с ярлыками вероломных тварей, не гнушающихся подставами и подсиживанием коллег. Но мы со Скарлетт не шибко возражали. По большей части, это была правда. Наши отношения начались с того, что я связал ее во время секса в ее кабинете и так и оставил, чтобы забрать себе прототип электромагнитной дубинки, над которой Скарлетт тогда работала. Я положил глаз на дубинку сразу, как впервые узнал о прототипе, и, чтобы получить беспрепятственный доступ в Департамент Вооружений, соблазнил его директрису. С того момента наши со Скарлетт отношения строились на взаимном недоверии и первобытных потребностях. Но все же это были именно отношения… хоть и свободные. Мы были игрушками друг для друга. И одинаково друг другом пользовались. Но мы нашли общий язык, и нас все устраивало. Конечно, ни о каких возвышенных чувствах речи не шло, но нам было хорошо вместе. Где она прокладывала себе путь на верхушку через постель, я шел по головам, и в итоге у нас оказалось много общего. Ни один из нас не занимал свое положение благодаря усердной работе или лидерским качествам. Мы добились своего, потому что были готовы опуститься ниже остальных и избавиться от любого, кто стоял у нас на пути. Но это не значит, что я не заслужил своего статуса. Я никогда не ленился, не сачковал и со всей серьезностью относился к работе. Мне просто не хотелось терять время в ожидании повышения, и я сделал то, что должен был. Мы со Скарлетт были одного поля ягоды… До самого дня ее смерти. Хренов Клауд. — Нет времени притворяться, чт' мне не похуй, — сказал я, обнимая ее за талию, тут же соскользнув рукой сзади ей между ног. И прежде чем начать вылизывать ее шею, прошептал на ухо: — Меня вообще Ценг ждет. — Ну тогда… давай не будем терять время. Было бы неверно сказать, что Скарлетт никогда не всплывала у меня в памяти… Всплывала еще как… === — Что ж, отлично, Рив. Держи меня в курсе. Коротким кивком Руфус завершил встречу с Ривом — последнюю из запланированных на сегодня. Недавние тесты стабильности Метеоровых энергетических капсул дали положительные результаты. Рив с Руфусом пришли к решению начать с переключения двух энергосетей на новый источник и понаблюдать за прогрессом. Рив запросил разрешение нанять двенадцать новых сотрудников в свой отдел, чтобы повысить тех, с кем он непосредственно работал над капсулами, и полностью сосредоточить их внимание на проекте. И к еще большему удовольствию Руфуса, Риву удалось найти способ использовать Пыль повторно и даже синтезировать ее. Кивнув Риву, я проводил его до двери и дальше — до лифтов. — Решил сменить имидж, Рено? — спросил он, пока мы шли по коридору. На протяжении всей встречи мои глаза скрывались за стеклами темных очков. — Возможно, — ответил я, не в состоянии выжать из себя реплику, состоящую более чем из одного слова. Голова у меня была забита другим. После Клауда прошло уже пять недель, а Мако все еще не желало успокаиваться, хотя доктор говорил, что ранение зажило, и я абсолютно здоров. Постоянное сияние в моих глазах теперь лишь немногим уступало по интенсивности тому, что разгоралось в момент лихорадки, вызванной активностью Мако. Чувствительность зрения возросла настолько, что я замечал малейшие движения, с легкостью подмечал изменения в поведении и языке тела окружающих. Для меня стала нормой повышенная температура, как у солджеров. Но при этом мои кошмары стали интенсивнее, в результате чего у Руфуса на скуле красовался едва заметный синяк. Он попытался разбудить меня, когда я начал кричать среди ночи, и я со всей дури засветил ему по лицу. Хотя, конечно, моя сила все еще не шла в сравнение с его. Когда мы остановились возле лифтов, Рив обратил на меня озабоченный взгляд: — У тебя все в порядке? Не привыкший к тому, чтобы он проявлял какую-либо обеспокоенность моей персоной, я спросил: — П'чему ты спрашиваешь? — За всю встречу от тебя не было слышно ни одной подъебки, ты вообще почти не говорил, — Рив прищурился и добавил: — Ты даже не улыбнулся ни разу… У тебя все в порядке? Резко выдохнув, я недовольно нахмурился: — А т'е вообще какое до меня дело, Рив? Двери лифта разъехались, призывая его вернуться к себе в мастерскую, а я развернулся и пошел по коридору. Рив всю жизнь смотрел на меня, как на говно. И было не очень-то похоже, что его хоть как-то могло волновать мое благополучие. Мое воспитание и социальный статус явно не дотягивали до уровня, который он мог посчитать приемлемым. Так нахера делать вид, что ему не все равно? Да, признаюсь, всю прошедшую неделю я был несколько раздражительным без особой причины. — Тебе, наверное, может быть трудно в это поверить, Рено, — окликнул меня Рив. — Но мне всегда было до тебя дело, — двери закрылись, и лифт отправился на его этаж. — Ой, да пох, — пробормотал я, возвращаясь в кабинет Руфуса, чтобы дождаться, пока он закончит последние дела, и вместе с ним удалиться в квартиру. --- На протяжении всей встречи я тихо стоял в углу кабинета, слегка постукивая шокером по плечу, и наблюдал за Ривом. Я обратил внимание на то, как он предпочел не афишировать, что знал о нас с Руфусом. Его отношение было абсолютно нейтральным. Когда дело касалось поддержания исключительного профессионализма, если этого требовала ситуация, Рив был очень похож на Руфуса. Он определенно вызывал к себе уважение, почти такое же, как и сам Руфус, если не равное. С ним он вел себя совершенно иначе, нежели со мной. Между ними царила атмосфера взаимного уважения. Они в определенной степени понимали друг друга, что было редкостью между двумя людьми, не проявлявшими практически никакой заинтересованности друг в друге. Хотя, нельзя сказать, что интереса не было совсем, ведь Руфуса довольно сильно волновало то, чего он мог достичь с помощью открытия Рива. Однако меня не отпускал вопрос, было ли в их отношениях нечто большее. Рив работал на Шин-Ра почти столько же, сколько и Ценг, плюс-минус пара лет, а это значило, что он мог знать гораздо больше меня о том, что тут творилось в те ранние годы. В то время он был довольно близок к президенту Шинра и наверняка был в курсе происходящего. Насколько больше он знал о Руфусе, чем я? Что именно он мог знать, чего не знал я? И почему, черт возьми, меня это так волнует? Секреты Шинра всегда были самыми надежно скрываемыми… И если ты не был непосредственным свидетелем, или твоя фамилия не была Шинра, то ты даже и не знал о существовании секрета. --- Когда я вернулся обратно в офис, Руфус стоял лицом к окну, сложив руки за спиной. — Сегодня хороший день, — задумчиво сказал он, не оборачиваясь, все еще глядя на распростертый внизу город. Все его внимание было захвачено мыслями о перспективах власти без необходимости использовать Лайфстрим, что было неплохим таким разнообразием. — Я честно не думал, что этот день когда-нибудь настанет. Вздохнув, он положил руку на стекло перед собой и легонько погладил пальцами поверхность, любуясь закатом. Очень редко удавалось застать Руфуса за любованием чем бы то ни было. С самого детства он был настолько испорчен своим положением, что просто не тратил время на любование, а скорее даже не обращал внимания ни на что, если это не касалось его насущных дел, целей или средств для их достижения. Хотя, надо сказать, люди внизу имели какое-никакое отношение к его целям. Пламенные лучи заходящего солнца придавали кончикам его волос красновато-золотистый оттенок, создавая впечатление теплого сияния, исходящего от самого Руфуса. — Я могу только гадать, как бы мой отец поступил при таком раскладе, — недовольно вздохнул он. Подавшись вперед, Руфус прижался щекой к прохладному стеклу, которое тут же запотело от его дыхания, и закрыл глаза. — Мне потребовались годы, чтобы поверить в то, что он действительно мертв. Чуть приоткрыв глаза, он уставился невидящим взглядом куда-то в пространство. — Я все ждал, что он однажды появится и скажет, что просто проверял меня… Достоин ли я носить его имя… Смогу ли я добиться успеха в его отсутствие… Сидя в том инвалидном кресле, пока не смог передвигаться самостоятельно, я буквально слышал его голос: презрительный, упрекающий в моей беспомощности. «Недостойный», говорил он, «бесполезный». «Ты сплошное разочарование, Руфус. Жалкое подобие сына». Глубоко вдохнув и шатко, прерывисто выдохнув, Руфус замолчал на какое-то время, чтобы привести эмоции в порядок, а потом отстраненно продолжил: — Он всегда хотел сына… Такого, чтобы и он сам был способен породить сына и передать наследие Шин-ра… На этих словах его лицо исказила горькая ненависть, и я почувствовал необходимость подойти ближе и как-то успокоить его. Приобняв со спины, я положил подбородок ему на плечо, соприкасаясь с ним щеками. Я не знал, что сказать, и стоит ли вообще что-то говорить. Сохраняя молчание, я просто слегка покачал его из стороны в сторону, и Руфус откинулся на меня и закрыл глаза. Какого хрена все это сейчас было? В один момент он был счастлив до усрачки, а в следующий уже свалился в депрессивную яму. И я понятия не имел, стоило ли мне попытаться вытащить его из этой внезапной меланхолии или дать ему выговориться. — Ты мне с'час мозг вконец вынес, малыш, — шутливо сказал я. Не удержался. Атмосфера начала становиться для меня слишком тяжелой. — Малыш… — тихо повторил Руфус. Развернувшись ко мне лицом, он выпутался из моих рук и откинулся назад, опираясь спиной на стекло, слегка ссутулившись и становясь в такой позе ниже меня. Его волосы пылали ясным пламенем в лучах заката, на фоне которого его глаза сияли синевой морских глубин в мягком освещении офиса. — Мммм, — на мгновение прикрыв глаза, Руфус ностальгически улыбнулся. — Он, наверное, без остановки в Лайфстриме переворачивается из-за нас с тобой, — проговорил Руфус и, лукаво взглянув на меня, притянул к себе, просунув пальцы под ремень моих брюк. — Думаешь, ему было б' не насрать? — искренне удивился я, упираясь руками в окно по обе стороны от головы Руфуса, чтобы не упасть на него. После всего, что мне удалось узнать о нем к тому моменту, я с трудом себе представлял, что старого президента заботило хоть что-то, из того, что делал его сын. — Знаешь, ты был его любимчиком, — отстраненно сказал Руфус, и его взгляд подернулся дымкой то ли воспоминаний, то ли каких-то мыслей или образов… Сложно сказать. Глядя как будто сквозь меня расфокусированным взглядом, он произнес пугающе серьезным тоном: — Так что ему вовсе не было насрать. — Не было? — прищурился я, сконфуженно нахмурившись, и даже головой покачал, подчеркивая, что не очень догоняю, к чему он клонит. — Ты иногда можешь быть таким наивным, — ехидно глядя на меня, Руфус покусал нижнюю губу и продолжил: — Забавно, как для кого-то столь смертоносного и умного, как ты, кажется так трудно понять элементарнейшие вещи в жизни, — проведя пальцами свободной руки мне по затылку, Руфус пристально посмотрел мне в глаза сквозь стекла моих очков. — Ты всегда был как наркотик… Экзотический зверь, которого невозможно приручить… Дикий… Свободный… Запретный. Я был охвачен завистью и очарованием одновременно. Пленен тобой еще даже до того, как смог понять значение этого слова. Сняв с меня очки, Руфус бросил их на пол и притянул меня к себе вплотную, так что я оказался вжат в него между его расставленных ног. — Ты пробуждал во мне эмоции, о которых я даже не подозревал… До сих пор пробуждаешь. Ты способен уничтожить меня, стереть в порошок, тогда как все другие пытались и терпели неудачу. Тебе же это под силу… И ты преуспеваешь каждый раз. Взяв меня за руку и отняв ее от окна, Руфус прижал ее к своим ребрам с левой стороны. — Три из них были сломаны, когда отец заметил мое очарование тобой. А еще плечо и рука. Это было предупреждение держаться от тебя подальше… Плюс серьезное сотрясение… Боль была адская, я даже сознание потерял, — погладив мои пальцы, Руфус провел моей ладонью по своему боку, по ребрам, которые были когда-то сломаны. — Мне было шестнадцать. Черт, Руфус. — П'чему ты не сбежал? — сквозь сжавшееся горло спросил я, не слишком желая услышать ответ, и прижался своим лбом к его. — Ты же мог сбежать… — Мммм… Нет… — ответил Руфус, глядя мне в глаза. — Ты весь горишь, Рено… Твои глаза… Они пылают огнем, который одновременно и пугает, и притягивает. Ты вселяешь страх и в то же время вызываешь желание. И ты даже не осознаешь этого. И не важно, с чертовым Мако в организме или без… Ты сжигаешь все на своем пути, оставляя после себя лишь пепел. Гайя, Рено… Ходжо тогда… — выражение лица Руфуса стало совсем отстраненным, и он поморщился от воспоминаний. Поднеся мою руку к собственным губам, он стал водить по ним моими пальцами, глядя в пустоту поверх моего плеча. — Мой отец… — добавил Руфус и выдохнул сдавленным шепотом: — Он грозился убить тебя, если я не буду повиноваться… Вот ведь злоебучий тупой ублюдок. Мысленно выругавшись, я крепко зажмурился, проклиная себя за то, что ничего не знал. Как я мог ничего не замечать? Голову внезапно наводнили воспоминания о Руфусе тех лет. То, как он смотрел на меня, напрягался рядом со мной, отстранялся и закрывался от меня… Я принимал все это за выебоны шизанутого пацана, страдающего нарциссизмом. Но, оказывается, Руфус просто пытался скрыть свои чувства ко мне. — Смотри, до чего ты меня доводишь, — саркастично и грустно усмехнулся он, все еще замкнутый и отстраненный. — Меня ничто не должно волновать, я не должен чувствовать… Не должен терять контроль, — Руфус перевел взгляд на меня и прижал мою руку себе между ног, где ощущалась весьма заметная эрекция. — Ты заставляешь меня нарушать все эти запреты, — закусив губу, он поднял руку и погладил безымянным пальцем один из моих шрамов на лице. — Ты заставляешь меня желать то, чего я желать не должен, — добавил Руфус, закрыв глаза, и качнул бедрами, толкаясь стояком мне в руку. — Ебтвою, Руфус, — застонал я. — Никто не может быть чертовым бесчувственным роботом. — Ты справляешься, — с придыханием ответил он, охваченный каким-то странным очарованием, продолжая тереться о мою руку. — Гнев… Ярость… Сумятица… — перечислил Руфус с каждым выдохом, — ты способен… избегать… все остальные эмоции… Счастливый… Ты понятия не имеешь… что значит желать… любить… — повернув голову в сторону, Руфус расстегнул свой ремень, пуговицу и ширинку, открывая мне доступ к своему твердому горячему члену. — И хотя… что-то ты все же чувствуешь… — срывающимся шепотом продолжил он. — Ты способен… оставаться сосредоточенным… Невзирая на чувства… Ничто из того, что ты делаешь… не может быть… неожиданным от тебя… Ведь никто не знает… что от тебя ожидать… Ничего… что ты чувствуешь… не может… Гайя… — Руфус резко выдохнул. — Хочу, чтобы ты меня трахнул… Хочу почувствовать твои эмоции… — от жара и безудержного желания щеки Руфуса пылали возбужденным румянцем. Я медленно оглаживал его член, сам постепенно возбуждаясь. А он все продолжал: — Забери весь этот контроль, замени его своей непредсказуемостью. — Руфус, — пробормотал я, покрывая поцелуями его челюсть и не переставая ласкать его. — Ты м'ня с'час малёха пугаешь. Крепче сжав мою шею, Руфус удовлетворенно улыбнулся, сверкнув рядом безупречных зубов. — Это всегда было моей целью… Посеять страх… В сердцах окружающих… — шутливо сказал он и перевел на меня полный желания взгляд. — По крайней мере… Я не потерял… хватку, — выгнув бровь, он опустил руку к моему паху и сжал меня сквозь брюки. Я бы присвоил номер этой его очередной личности, но после сто тридцать четвертой я сбился со счета. Было даже обидно, что я единственный знал его с этой стороны, наряду с многими другими его особенностями. Из всех людей, кого он мог выбрать, его взор пал на такое ничтожество, как я. Что он нашел во мне, было для меня загадкой похлеще происхождения самой вселенной. Если бы только мир знал того Руфуса, которого знал я… — Сэр? — послышался голос секретарши по интеркому. Не отвлекаясь от того, чем мы были заняты, и продолжая подмахивать бедрами движениям моей руки, Руфус достал из кармана маленький пульт дистанционного управления и нажал кнопку. — Да, Шарин? — нейтральным тоном ответил он с едва заметным придыханием. — Рив вернулся, говорит, что забыл у вас свой планшет. — И правда, забыл, — пробормотал Руфус, взглянув из-под слегка опущенных век на свой стол. Снова нажав на кнопку, он велел: — Пусть зайдет. Что? Я тут же попытался отстраниться, но Руфус схватил мою руку, возвращая ее себе на член, и покачал головой: — Мммм… Нет… Это всего лишь Рив… — выдохнул он. — Я уже близок… Не останавливайся. — Руфус, я… — Я сказал… Не останавливайся… Когда дверь открылась, и Рив прочистил горло при виде нас, я спрятал лицо в сгибе локтя на руке, которой опирался на окно возле головы Руфуса. А он так и продолжал как ни в чем не бывало толкаться мне в кулак. Через отражение в стекле я видел, как Рив пытался совладать с неловкостью, а у Руфуса на лице расползлась кривая усмешка. Происходящее стало доставлять ему еще больше удовольствия, когда он смог втянуть в свою извращенную игру случайную жертву. У меня запылали щеки от смущения, когда Рив, наконец, смог взять себя в руки и абстрагироваться от творившегося у него на глазах действа, и в исключительно профессиональной манере извинился за вторжение: — Прошу прощения, сэр, — спокойно сказал он, подходя к столу и забирая свой планшет. — Я не намеревался его здесь оставлять. — Подняв гаджет и слегка помахав им в подтверждение, Рив с хитрой ухмылкой посмотрел на Руфуса. А потом спросил, как будто ничего необычного в данный момент не происходило: — Я увижу вас двоих завтра на свадьбе? — Все в порядке, Рив… Да… Но… Не вместе… — ответил Руфус и опустил веки. Я продолжал прятать свое смущение, уткнувшись в руку и наблюдая за Ривом через отражение в стекле. Но стоит признать, эротичность ситуации просто зашкаливала. Прежде чем развернуться и уйти, Рив согласно кивнул Руфусу, показывая, что понимает причины нашего нежелания светиться вместе на публике, а потом вдруг остановился, словно вспомнив о чем-то. — Хотите, чтобы я завтра установил по периметру свои новые датчики? — Нннн… Нет… Ааах… Там будут… турки, — без тени смущения, едва не постанывая, проговорил Руфус. — Уст'нови их, Рив, — подал голос я, не отрывая лицо от своего рукава, пока Руфус бесстыдно толкался мне в руку. — На всякий случай. — Конечно. Тогда я их подключу, но не буду активировать, пока нет необходимости, — согласно склонил голову Рив. — Это устроит вас обоих? — Да… Так и поступим… Можешь идти, — заключил Руфус. Но прежде чем Рив успел взяться за ручку двери, Руфус его окликнул: — Ох… Рив? — Да, сэр? — Скажи Шарин запереть дверь. — Конечно, сэр. Рив вышел, и вскоре от двери послышался легкий щелчок. У меня в голове не укладывалось, как, черт возьми, Риву удавалось сохранить хладнокровие и вести себя так, будто не происходило ничего особенного. А сказать, что Руфус вел себя, как озабоченный извращенец, будет даже преуменьшением. Его либидо могло дать фору даже мне, а это было не так-то просто. Для него все это было игрой, так или иначе связанной с контролем. Он ловил кайф от острых ощущений и подсознательно постоянно стремился устроить на публику что-нибудь шокирующее. Большую часть времени я понятия не имел, что творилось у него в голове, и даже не уверен, что хотел бы знать. Однако нельзя сказать, что, несмотря на дикую неловкость, эта ситуация меня не заводила. Я завелся еще как. В конце концов, это же всего лишь Рив. — Гайя… Трахни меня… — простонал Руфус, закрыв глаза, когда мы снова остались одни. — Не-а, — ответил я, взяв его руку и заменяя ею свою на его члене. — Сн'чала ты кончишь, — приблизившись вплотную, я выдохнул прямо ему в ухо: — Пока я наблюдаю. Я уперся руками в окно по обеим сторонам от его головы и слегка отстранился, немного нависая над ним. Руфус открыл глаза и потемневшим от возбуждения взглядом посмотрел на меня. — Я… сделал что-то не так? — игриво улыбаясь и тяжело дыша, спросил он и начал медленно дрочить себе. Хитро улыбнувшись в ответ, я слегка кивнул, не сводя с него взгляда. — О, ты опр'деленно нарвался. — Ты… собираешься… наказать меня за это? — выгнул бровь Руфус. С хищной улыбкой прикусив нижнюю губу, я медленно кивнул и низким чуть вибрирующим тоном пообещал: — Я заставлю тебя кричать, Руфус… === После нашего традиционного похода в алко-маркет Руд высадил меня у входа в здание и укатил к Тифе на их пятничные потрахушки… По крайней мере, я был более чем уверен, что именно этим они занимались. Трудно было сказать наверняка, но что-то мне подсказывало, что вряд ли они всю ночь играли в настольные игры. Руфус, как обычно по пятницам, отправился в тир еще даже до моего ухода в магазин. Он был немного дезориентирован после того, что у нас было в офисе, но я не сомневался, что на стрельбище он быстро придет в себя. Так что я решил воспользоваться моментом и продолжить кое-какие собственные исследования, которые я держал в тайне от всех остальных. Не могу точно сказать, была ли у меня веская причина не доверять Кёрну, когда дело касалось лично меня. Возможно, это было просто недоверие, вызванное моим неприятным опытом в жизни. Самое странное, что со здоровьем Руфуса я доверял ему больше, чем с моим собственным. Может, это просто во мне говорила паранойя? Почему я мог доверить ему Руфуса, но не себя? Как ни странно, но за многие свои навыки и знания я мог сказать спасибо Ходжо и моему опыту общения с ним в детстве и юности. Я очень многому у него научился просто из-за всего того, через что он заставил меня пройти. Плюс фотографическая память, которой он меня наградил. Во многих смыслах Ходжо был не просто ученым. Он был одержимым, больным, извращенным человеком, уникальным в своей гениальности. И если бы не он, я, наверное, не умел бы и половины того, что умею сейчас. И если бы не некоторые вещи, которые он тогда заставлял меня делать, я бы не выяснил то, что вскоре мне предстояло узнать. === — Ты ведь понимаешь, что твое поведение было неприемлемо? — его голос эхом отдавался у меня в голове, растекался, заполняя полости и пробелы в моем разуме. Чужие стоны и плач, приглушенные и смешавшиеся воедино, слышались поблизости, но казались очень далекими. Непонятные… Мысли, звуки, видения… Все было путанным, наслаивалось друг на друга. Крепко держа за руки, меня тащил за собой по коридору ученый с блестящими черными волосами и за всю дорогу даже ни разу не оглянулся на меня. Я пытался что-то сказать, как-то ответить или просто закричать. Но не мог воспроизвести ни звука. Из горла поднималась только какая-то прозрачная жидкость, наполняя рот и вырываясь наружу. Меня охватила паника, когда я увидел Холдрика, все еще привязанного к экзаменационному столу. Я слышал, как сорвался его голос от постоянных криков. Он был бледен, как смерть, а полуприкрытые глаза смотрели пустым невидящим взглядом куда-то в пространство. Грудь еле заметно приподнималась от слабого дыхания. Во имя Лайфстрима, неужели я выглядел точно так же? — Посадите его вон там, — велел ученый своим ассистентам. Меня подхватили под руки и грубо усадили на край стола рядом с Холдриком. — Спасибо, ваша помощь больше не требуется. Все мои конечности будто весили тонну, я не мог нормально двигаться. Мне что-то вкололи, пока я был в своей камере. Я помнил, как меня привязывали там к кровати. Но с момента инъекции до того, как меня приволокли в лабораторию, в памяти практически ничего не отложилось. Как только все ассистенты удалились, ученый запер за ними дверь и подошел ко мне. Пригладив мне волосы перебинтованной рукой, он сообщил, что втыкать в него один из его же шприцев было не лучшей моей идеей. — Твой друг был заражен патогенным микроорганизмом, — певуче сказал он. — Тебе придется найти способ помочь ему, если хочешь, чтобы он выжил. Взяв один из запечатанных шприцев с подноса, он вложил его мне в руку. — Тебе потребуется взять образец крови, чтобы изучить его и понять, как спасти твоего друга. Я знаю, что ты внимательно следил за тем, как тут все происходит, молодой человек. Не думай, что твоя наблюдательность от меня укрылась. Он холодно улыбнулся и продолжил: — Так что я уверен, ты разберешься, что нужно делать, — облизав губы и поправив очки на носу, ученый перевел взгляд на Холдрика. — Время имеет существенное значение. Поэтому я заранее подготовил все инструменты, которые могут тебе понадобиться, — снова обратив свое внимание на меня, он положил ладонь на планшет для записей, который лежал на краю стола рядом со мной. — Должен признать, мне очень любопытно понаблюдать за твоим прогрессом, учитывая твое состояние. Тебе будет очень трудно сосредоточиться и сконцентрировать внимание. От каждого движения или звука моя тошнота усиливалась, и я закрыл глаза. Ученый отошел от меня и уселся на стул в дальнем углу. — Чуть не забыл… От препарата, который тебе ввели, ты будешь испытывать слабость и спутанность сознания, и эффект будет только усиливаться на всем протяжении его действия. А действие у него довольно длительное. Так что советую не поддаваться желанию заснуть. Это может печально сказаться на состоянии твоего друга, да и на твоем тоже. Противно посмеиваясь, он пригладил волосы забинтованной рукой и добавил: — Я бы, может, и рассказал бы тебе, что это за препарат, но, боюсь, с твоим дерзким характером и феноменальной памятью это может оказаться не лучшей идеей, — он подался вперед и, дождавшись, пока я посмотрю на него, продолжил: — Мне бы не хотелось поощрять твои негативные порывы в сторону здешнего персонала. Ученый откинулся на спинку стула и устроил планшет у себя на коленях. Взяв ручку в левую руку, он стал постукивать ею по бумаге. — Надеюсь, ты не против моего присутствия. Я бы хотел понаблюдать за тем, как ты справишься со своей задачей. === Я понятия не имел, как оказался в пустой, закрытой на ночь лаборатории на 4П, стоя перед терминалом, где завершалась обработка моего собственного анализа крови. Как долго я уже торчу здесь? И что я вообще здесь делаю? На экране высветились результаты, и я, не особо понимая, что происходит, обнаружил у себя в руке телефон с уже набранным, почти забытым номером. — Алло, — в трубке послышался знакомый, но очень давно не слышанный мною женский голос. — Да… Эррин… Эт' Ренальт… Помнишь меня? — Святая Шива! Тебя хрен забудешь! — ее голос звучал шокировано и подозрительно, но я был этому не удивлен. — Эй… Ты все еще п'ддерживаешь связь со старыми друзьями с Уолл Маркета? — Слушай, Рен… Я… Я уже много лет не имею никаких дел с теми псами. — Ага… Не лечи меня, Эррин, — предупредил я. — Мне нужна услуга… Мож'шь заработать еще три года, если окажешь ее мне. На том конце воцарилась долгая тишина, прежде чем Эррин нерешительно ответила: — Чего ты хочешь? — Я т'е кое-что пришлю… Х'чу услышать твое мнение. — Что это? — Увидишь… Но сначала я долж'н у тебя кое-что спросить… — Что угодно для старого друга, — съязвила она. — У т'я все еще есть твоя подпольная лаборатория? За моим вопросом последовала еще одна длинная пауза, и это начало меня немного подбешивать. Но у нее были все основания осторожничать со мной. — Откуда мне знать, что я могу доверять тебе, Рен? — Не мож'шь… — холодно отрезал я. — Но если ты сделаешь это, я дам тебе новую отсрочку… Время у т'я на исходе, крошка… Наскольк' я помню. — Тебе ли не знать, ублюдок конченный, — зло отозвалась она. — Ну, ну, к чему эта лесть, детка… Ну так что? — Три года? — Да… Если будешь х'рошо себя вести, может быть, дам тебе пять. Послышался глубокий, неуверенный вздох, за которым последовало: — Присылай. — Диктуй адрес. После очередной паузы она назвала адрес, и я направил ей результаты анализа в зашифрованном файле. — Что это еще за хрень, Рен? — раздраженно спросила Эррин, очевидно открыв файл и глядя на данные. — Не знаю… Мож'т ты мне и расскажешь? — подначил я. — Анализ крови мертвеца? Ах этот прекрасный непредвзятый взгляд со стороны. — Пока еще нет, детка. — Ох-хо-хо-хо! Охренеть, да это просто бесценно, Рен! — воскликнула она, восторженно рассмеявшись. — И ты реально рассчитываешь, что я помогу тебе? — Знаешь, Эррин, если я выпущу в тебя эти организмы, твоя смерть будет медленной… ужасной и мучительной… — злобно предупредил я. — Ты ж' видела, что стало с твоим парнем… Нет? — Ты больной сукин сын! — Да, насколк' я помню, от него мало что осталось. Если б' не твои показания, то они б' даже не смогли идентифицировать труп. — Ты заставил меня наблюдать! — заорала она так, что мне пришлось убрать трубку от уха, чтобы не оглохнуть. — О да… Так и есть… — усмехнулся я. — Именно поэт'му мне пришлось принять меры, чтоб' ты держала рот на замке… Да… — Кончай с пиздежом, Рен! — закричала она, обрывая меня. — Тебе хватит мозгов самому со всем этим разобраться. Нахрена тебе моя помощь? — Там, где я с'час нахожусь, слишком много глаз и ушей, детка… Не могу заниматься этим здесь. — Это тянет больше, чем на пять лет, Рен… Мы можем изменить условия сделки? — нервно спросила она, постукивая кнопками клавиатуры на заднем плане. — Я не ищу полного исцеления, малышка, — ответил я. — Тольк' способ избавиться от бактерии. Не станет ее — нечему будет жрать м'ня изнутри… Блять… Прост' найди мне чертов антибиотик, к'торый сработает! — рявкнул я. — Тогда, мож'т, п'говорим о том, чтоб' сделать приятным остаток твоей жизни. — Почему ты просто не найдешь врача, который займется этим? — Они не в состоянии ее обнаружить. — Верится с трудом, Рен… Этот анализ просто кишит ею. — П'тому что я размножил ее, — пояснил я. — Она не с нашей планеты… И я не обязан объяснять тебе причины, п'чему я не х'чу, чтоб' местные доктора знали об этом. — Я хочу свою жизнь назад, Рен. Да ебаный ж ты свет! — Ах ты тупая драная сука! — не выдержал я. — Хоч'шь, чтоб' я нашел т'я прямо сейчас? — истерично проорал я в трубку. — Мож'т, я сначала позабавлюсь с тобой, прежде чем выпустить эти организмы в твое тело! Да к черту! Мож'т, вообще обойтись без последнего…! Мне б' доставило больше удовольствия прикончить т'я собственноручно! Не нужно делать вид, что ты эт'го не заслуживаешь! — Блять… Рен, Рен… Успокойся… Я прямо сейчас примусь за работу. Я найду тебе решение. — Я знал, чт' могу на тебя положиться, милая, — кокетливо сказал я, мгновенно успокоившись. — Да-да… Конечно, Рен… — Я буду у тебя в долгу за это, Эррин… Если все получится, то можем обсудить для тебя условия и получше, — спокойно и с легкой улыбкой сообщил я. — А если не выгорит… — сделав короткую паузу, я закончил игривым тоном: — То я тебя убью. — Знаешь ты, как завоевать расположение девушки, гребаный психованный урод. — Я уже г'ворил тебе, Эррин… Лестью ты ничего не добьешься, — я дважды чмокнул губами, посылая в трубку воздушный поцелуй, и отключился. Что может быть лучше, чем потрепать кому-то нервишки, чтобы добиться своего. Убрав телефон в карман, я еще некоторое время просто стоял посреди комнаты, уставившись на терминал. Мне потребовалось несколько минут, чтобы окончательно переварить все это. Я знал, что Кёрн что-то сделал со мной. Но прожорливый патогенный микроорганизм? Все это время я тратил силы на поиски чего-то другого, мне даже в голову не приходило сделать бактериальный анализ. Но зачем? — Сраный… Умный… Кёрн… — пробормотал я, вернувшись к терминалу и проведя пальцами по экрану. — Если она не жрет Метеор… То она жрет меня… — Попался! — воскликнул я, сложив пальцы пистолетиком и указывая ими в экран. — Ты, дружочек… — ласково пропел я. — Будешь умирать очень… очень… ме-е-едленно… Несколько минут я стоял возле терминала, лениво постукивая по кнопкам и размышляя над моей ситуацией. И тут до меня дошло… Вот почему Мако до сих пор не впало в спячку? Оно, наконец, начало бороться с бактерией? А мой почти смертельный случай с Клаудом послужил спусковым механизмом? Черт! Разве Метеор и Мако вместе не представляют собой яд? У меня внутри еще полно Метеора! Блять! Я принялся лихорадочно подготавливать все необходимое для проверки уровня интоксикации организма, только чтобы обнаружить, что уже сделал это. — Хренов Рен, — пробормотал я себе под нос. — Очень мило с твоей ст'роны держать м'ня в курсе, долбанный ты кусок дерьма. Сразу стало понятно, почему у меня так кружилась голова, когда я заметил все вскрытые упаковки игл и пробирки с моей собственной кровью. Я, должно быть, выкачал из себя не меньше полулитра для различных анализов, даже не намереваясь дать самому себе знать об этом. Я отчаянно стал стучать по клавишам, чтобы вывести на экран результаты другого анализа, который я, по всей видимости, уже провел. — Поверить не м'гу, что ты не собирался посв'щать м'ня в происходящее, Рен, — зло проговорил я, изучая показатели. — Ты меня добить п'таешься? Читая информацию на экране, я узнал, что мой текущий уровень интоксикации составляет три процента с тенденцией к повышению, но без каких-либо гарантий. Смертельным он станет на тридцати процентах. И если было верным мое предположение, что все началось, когда Клауд решил сделать меня своей персональной игольницей, то получалось, что уровень токсичности повышался в прогрессии в течение нескольких недель. Если все верно, то мне повезет, если я продержусь еще плюс-минус тринадцать недель. При условии, что Мако не сбавит обороты. Однако нельзя сказать, что Мако вело бурную деятельность все это время, ведь поначалу его активность была прерывистой. Так что у меня, наверное, было в запасе больше тринадцати недель. И до недавнего времени Мако действительно не работало в полную силу. Из-за его нестабильности все мои расчеты шли по пизде. Хотя, благодаря этому оставалась надежда, что уровень интоксикации мог так и остаться на трех процентах. Не знаю, были ли у меня веские причины для паники, ведь в тот момент мне было даже не от чего отталкиваться. Но я запаниковал. Я посчитал, что заслужил право на небольшой приступ паники, и раз никого рядом не было, так как находился я в звукоизолированной лаборатории совершенно один, то почему нет? В конце концов, паника в тот момент показалась мне вполне адекватным видом досуга. Когда я выключал терминал, мне в голову шибанула еще одна жуткая мысль. Если все это началось после ранения от меча Клауда, то почему ничего не произошло раньше, после моих каникул с Олдричем? Я ведь тогда тоже был на краю смерти. --- — Это то, что я думаю? — достав один шприц, он помахал им в воздухе, показывая мне, но я только пожал плечами, и Олдрич убрал его обратно. --- — Ебаный… — меня как ледяной водой окатило, и я буквально отскочил от терминала, рядом с которым стоял все это время, — СУКИН СЫН!!! Он ведь никогда не спрашивал меня, для чего были те инъекторы… Говнюк и так знал! Сука, сука, сука, сука, сука… Черт! Я судорожно вытащил телефон и замер, не решаясь нажать на кнопку быстрого набора. Мне нужно было выяснить кое-что, и мне нужно было узнать это прямо сейчас! И был лишь один человек, способный дать мне ответ, единственный человек, с которым мне не хотелось разговаривать. Что мне делать, черт побери? Я не могу нажать на долбанную кнопку! Блять, Рено… надо просто взять и сделать это… Соберись… Возьми себя в руки… Выкури сигаретку, чувак… Да… Сигарету… Одна только мысль о том, что Олдрич мог сделать со мной что-то, пока я был без сознания — а я часто бывал в отключке после побоев — приводила меня в животный ужас. От мысли, что он мог знать обо мне слишком многое, мне становилось плохо. Да, конечно, мы провели вместе здоровый кусок наших жизней. Но последний раз, когда я его видел, был в том борделе в Уолл Маркете, где нас держали взаперти, едва мне стукнуло шестнадцать. Как он мог узнать? Естественно, он знал о том, что мне вводили сыворотку, в конце концов, это сделали его же люди. Но как он узнал о моей зависимости от Пыли? Как он мог узнать о Мако, вплавившемся в мой организм? И как я вообще могу быть уверен, что ему хоть что-то известно? Я сам не понимал, что за мысли лезут мне в голову, и какого хрена я вообще паникую. Чертов Руд… Вот какого хера он поперся к Тифе именно сегодня? Мне была нужна его помощь. Мне было нужно, чтобы он успокоил меня. Мне было нужно, чтобы он вразумил меня. Я не мог пойти с этим к Руфусу. У него и так хватало проблем. И к кому мне тогда обратиться, мать вашу? Я полез в карман за сигаретами и только с третьей попытки смог вытащить одну из пачки, настолько у меня тряслись руки. Зажечь огонь на зажигалке оказалось еще более сложной задачей, потому что пальцы у меня онемели от передоза адреналина. — Сраная тупая зажигалка! — заорал я, отшвыривая ее на пол и доставая коробок спичек. Мне удалось чиркнуть сразу целой горстью, и я с трудом смог поднести пламя к кончику сигареты, свисавшей у меня изо рта. Хотя, он не мог бы знать о Мако… Ведь так? Откуда ему было знать? Ты слишком остро реагируешь, чувак… У всего этого есть логическое объяснение… Думай… Думай… О гребаном Мако знает Кёрн! Сука! Он что, чертов крот? Нет… Как бы он доставлял информацию? В здании Корпорации отслеживается каждый его шаг… Но Кёрн может свободно передвигаться за его пределами… ААААРРРГГГХХХХ! Хватит! Хватит! «Ты знаешь, чт' ты прав, Рено». — Заткнись! «Подумай об этом… Эт' единственное логическое объяснение». — Я сказал тебе заткнуться, Рен! Не суйся в это! Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп, стоп, стоп. Дыши… «Возьми телефон и сделай этот чертов звонок… Спроси, чувак… Ты знаешь, что долж'н эт' сделать». Только не надо опять забирать у меня сознание, чувак… Я сделаю это… Пожалуйста… Пожалуйста… — Я спрошу. «Вот умница». — Да, да… Съеби в туман… — сказал я, помахивая рукой возле уха, как будто отгоняя муху. Я уселся на пол, расставив ноги, согнутые в коленях, и оперся на них предплечьями, слегка подавшись вперед, чтобы дотянуться губами до сигареты в правой руке. В левой я сжимал телефон. Поколебавшись еще несколько мгновений, я сглотнул ком в горле и нажал на кнопку вызова. Давай… Ну давай же… Возьми трубку… Послышался тихий сигнал соединения, когда гудки смолкли, но за этим ничего не последовало: ни звука, ни голоса… только мертвая тишина. Я нахмурился в замешательстве и был готов повесить трубку, когда услышал тихое дыхание на том конце. Какого..? — Ты че, даже не мож'шь ответить на свой собств'нный гребаный телефон? — раздраженно наехал я, не скрывая истеричные нотки и дрожь в голосе. — Рено? От звука его голоса я побледнел. Мне очень не хотелось говорить с ним, и у меня язык словно к нёбу прирос. Было дикое желание просто повесить трубку и притвориться, что я и не звонил вовсе. Но вместо этого я выдал ту же реакцию, что и он, когда просто принял вызов, не сказав ни слова. Я тупо сидел на полу и молчал в трубку. — Рено...? Все в порядке? Тысяча один, тысяча два, тысяча три… Нет… Одну секунду… Дыши, чувак… Так… Тысяча один, тысяча два, тысяча три, тысяча… — Рено… Где ты? — его голос сделался взволнованным. — Я сейчас приеду. Черт! — НЕТ! — заорал я и выронил изо рта сигарету прямо на брюки. — Вот срань… Блять… Аагх! — бормотал я, пытаясь не дать сигарете прожечь мне штаны и одновременно не стряхнуть и не сломать ее, чтобы еще можно было докурить. — Рено, да что у тебя там творится? — Я… Я сигарету выронил! — пожаловался я. — Ты что… пьян? — спросил он сквозь шум трафика на заднем плане. — Где ты? — Я д-дома! — заикаясь, ответил я. — Ты н-не мож'шь сюда приехать! — Ладно… Руфус с тобой? — Ты рехнулся? — прошептал я на грани истерики. — Думаешь, я стал б' тебе зв'нить, будь он рядом со мной? — Пожалуй, нет… — ответил он и замолчал на некоторое время, пока я сидел и ковырял ворсинки на колене. Даже просто слушая его голос, я понемногу успокаивался. — Рено… Послушай… Я… Я знаю, что должен держаться от тебя подальше… Но я беспокоюсь… Такое ощущение, что ты там чертовски напуган. Гайя… Постучав большим пальцем по зубам, я сделал глубокую затяжку и решил, что хватит вести себя, как шизик. — Клауд, я… — от одного его имени у меня сорвался голос, и мне пришлось с трудом сглотнуть, чтобы вернуть его. — Мне нужн' кое-что у тебя спросить… — Та-ак… — протянул он, призывая меня продолжить. — Помнишь, к'гда ты нашел меня после… — от напоминания у меня снова пересохло в горле, и я так сильно зажмурился, что даже глаза заслезились. — Помнишь, когда ты нашел меня у Айсикл Инн? На том конце повисла долгая пауза, а потом он сухо ответил: — Да. — На мне были… были… к'кие-нибудь следы от уколов? — нерешительно спросил я. Глубоко вздохнув, он сказал: — Не надо, Рено. — Нет… П'жалуйста… Я должен знать. Я должен знать, имеет ли Олдрич понятие о том, как контролировать взаимодействие всей той хуйни, которая намешана в моем организме, и я должен знать, откуда у него эта информация. — Рено… Мы можем где-нибудь встретиться? Чтобы переговорить с глазу на глаз? — Гайя, нет… Я н-не могу… Клауд… Я не могу, — я даже не понял, что начал раскачиваться из стороны в сторону. — Я не могу приближаться к тебе, — а еще не понимал, насколько разбитым звучал мой голос. --- — Ауауауауау… — Все нормально… Тшшш… Расслабься… Будет легче, если ты расслабишься. — Ааахххх-ха-хах… Сука… Что ж' так больно-то… — Тшшш… Мне остановиться? — Нет… Не надо… П'жалуйста… Нннн… Не останавливайся… Не надо… --- — П'жалуйста… Прост' скажи мне, были ли на мне следы уколов. «Ты съезжаешь с катушек, чувак». — Тшшш… Я ск'зал тебе заткнуться! — прошипел я, забыв, что разговариваю по телефону. — Что? — Ээ… Н-ничего… Я… Ой, да ну нахуй! — Я прост' слышу голоса, чувак, — выпалил я и истерично расхохотался. — Ебать! Рено… Черт возьми, где ты? — ПРОСТО ОТВЕТЬ НА ДОЛБАНЫЙ ВОПРОС! — заорал я, широко раскрыв глаза и продолжая смеяться как умалишенный. «Видишь, я тебе г'ворил, чувак… Никто в здравом уме с'бя так не ведет». — Проклятье, Рено! Да! Ты, блять, был просто усыпан ими и ты вообще был уже мертв, когда я тебя нашел! Это ты хотел услышать? — Хахахаха-ах-охх-о… О! — от шока я даже перестал смеяться и, утирая слезы, попытался осознать услышанное. Он сказал, я был мертв? — Что ты сейчас сказал? — переспросил я, полностью успокоившись, и без малейшего намека на только что случившуюся истерику. — Бля, Рено… Я не хотел тебе говорить… — Ну, если я был уже мертв, то к'кого хуя я тогда делаю здесь? — в полном замешательстве спросил я. — Life2, — ответил он. — Я… Я думал, вся Воскрешающая Материя была уничтожена. Разве нет? — Нет… Нет, не вся. — И… И долго я был мертв? — спросил я, наклонившись вперед и массируя пальцами затылок. — Ну… В смысле… Не могло же эт' быть слишком долго… Да? — у меня было чувство, что мы говорили о ком-то другом, а вовсе не обо мне. Я полез в карман за новой сигаретой и даже смог прикурить с первого раза, потому что руки уже не так тряслись. — Ты испустил дух, когда я переступил порог, — отстраненно произнес он. — Прости, Рено… Я не мог дать тебе умереть… Только не так. — Тольк' не так, — словно в трансе повторил я. — Рено… Слушай… Либо скажи мне, где ты, либо пойди и найди Руфуса… Я не хочу, чтобы ты сейчас был один… Ты можешь сделать это для меня? — Да… Да… Руфус… — ответил я. — Хорошо… Рено? — А? — Не наделай глупостей, — успел попросить он, прежде чем я повесил трубку, давая понять, что я его больше не слушал. Потирая закрытым телефоном щеку и уставившись в одну точку, словно псих на транквилизаторах, я снова засмеялся. Но на сей раз это был низкий циничный смех, а я все сильнее вдавливал в щеку край телефона. — Спасибо, Клауд, — тихо сказал я, покачиваясь взад-вперед и обдумывая тот факт, что я был уже мертв. Мертв? — Что-т' лучше все никак не становится, да, Рен? — произнес я. Подняв ладонь прямо перед лицом, я смотрел сквозь нее, пока она не задвоилась у меня в глазах, а дым, поднимающийся от зажатой между пальцами сигареты, не растворился на заднем плане. — И скольк' еще жизней у меня осталось?